Михаэль принес меня в маленькую комнату, ее освещала только небольшая лампа, стоявшая в изголовье кровати. Одеяло было раскрыто. Михаэль нежно опустил меня на кровать. Он снял жакет, белую рубашку и бросился ко мне, покрывая мое лицо поцелуями. Я попробовала открыть глаза, но он положил на них пальцы и прошептал:
– Не открывай глаза, пока я не скажу.
Я слышала шелест снимаемой одежды и вскоре почувствовала его, лежащим подле. Я еще раз попробовала открыть глаза, но он поцеловал их, как бы навечно желая запечатать. Он снял с меня свитер. Я лежала спокойно, защищенная темнотой закрытых глаз, сердце мое билось ровно.
– Теперь открой глаза, – нежно проговорил он. В глазах Михаэля было столько любви, что я потонула в них, но смотреть куда-нибудь еще было страшно. Он сначала просто лежал рядом со мной, не, касаясь, не целуя, не двигаясь. Его грудь была в дюйме от моей. Мое тело дрожало в ожидании контакта. Нетерпение было подобно пытке.
– Ты ошеломляющая, ты слишком красивая, ты подобна цветку, которого нельзя касаться, ибо он увянет. Но я обещал довести тебя до экстаза и я сделаю, это будет счастье двух талантливых, красивых людей, соединенных любовью.
Михаэль крепко поцеловал меня, теперь даже плоть не разделяла нас, с каждым прикосновением его губ, рук меня пронзал электрический разряд, во мне осталось только одно желание. Он с силой сжал мои груди и поцеловал каждую из них, его поцелуи были похожи на капли теплого дождя, руки Михаэля разыскали самое интимное у меня, и я ощутила в себе чужую плоть. Он поднял мои ноги и уложил их на свой торс. Я начала вскрикивать, так как он входил все глубже и глубже. Даже в постели он оставался преподавателем, а я студентом, его горячее дыхание обжигало мою плоть. Он упал вперед, его орган полностью вошел в меня. Дыхание становилось все тяжелее и учащенней. Потом он отодвинулся от меня, некоторое время полежал молча, затем поцеловал меня и встал.
– Правда, замечательно? – спросил он. – Не было ли это самым приятным за сегодняшний день, мы почувствовали взлет к самым большим вершинам! Хорошо? – С некоторым раздражением говорил он, когда я не ответила немедленно.
Но я пыталась мысленно прожить самое великолепное, приятное, как сказал Михаэль, чувство за сегодняшний день. Проблема была в том, что я сомневалась в своих талантах любви.
– Да, ответила я.
Он удовлетворенно улыбнулся.
– Я говорил, что страсть делает нас отчаянными, но сделавшись отчаянными, мы возносимся на такую высоту, что можем презреть любую опасность, наша сущность подвергается полному перевоплощению. Ты будешь великой певицей, – он рассмеялся. – Любовь всегда пробуждает мой аппетит. – Он начал быстро одеваться, я села и собрала свои вещи. – Ты не хотела бы немного перекусить?
– Нет, – ответила я, – спасибо. Но я хотела бы принять ванну.
– Конечно, а пока я что-нибудь съем, а ты допьешь вино, а потом, – Михаэль стал больше похож на преподавателя, чем на любовника, – я вызову такси, чтобы ты успела вернуться до «комендантского часа».
Он оставил меня одну, я закончила свой туалет и пристально оглядела спальню. Только теперь я поняла, где была и что сделала.
Что я сделала!
Я прошла любовь без страха и неуверенности, я разрешила Михаэлю отнести меня в спальню и совратить, но я полагала, я молилась, чтобы его слова оказались искренними. Он видел меня прекрасной, изысканной. Как человек импульсивный Михаэль из области чувств перешел сразу в мир ощущений. Это было хорошо, как и предполагалось два человека вместе достигли блаженства.
И все же, я не могла избавиться от чувства вины. Была ли права бабушка Катлер в своих суждениях обо мне? Повторялась ли история моей матери и певца? Была ли я такой же как мать, которая навечно хотела остаться молодой? Да, подобно моей матери я имела любовником певца. Но Михаэль другой, он должен быть другим. Он не был волшебником, потратившим всю свою жизнь на поиск искусства. Михаэль любит меня, потому что видит свою исключительность во мне. Мы были бы красивы вместе, мы пели бы дуэтом на сцене, и публика запомнила бы нас навечно, так как в наших голосах звучало бы неподдельное чувство.
Нет, решила я, я не буду чувствовать себя плохо, я не буду ощущать свою вину. Все исполнено. Михаэль вступил в контакт с женщиной, я буду гордо носить это имя, хотя бы и тайно, по крайней мере, первое время.
Глава 8
Обеты любви
Я присоединилась к Михаэлю на кухне и наблюдала, как он готовит себе бутерброд и кофе. Он настоял, чтобы я тоже выпила кофе. Михаэль рассказывал, как он доволен работой в школе и как счастлив возвращению в Нью-Йорк.
– Хотя, – сказал он, – я наслаждался путешествием по Европе и работой в больших театрах, история которых уходит вглубь веков. Я собирал там наибольшее количество зрителей. Я пел в Риме, Париже, Лондоне. Я даже выступал в Будапеште, в Венгрии, – хвастал маэстро. Я слушала, загипнотизированная его голосом и историями о путешествиях и выступлениях. Внезапно он приблизился ко мне и пристально посмотрел в лицо. – Раньше, – сказал Михаэль, – когда ты жаловалась на свою семью, то ничего не сказала об отце. Ты находишь его хорошим? Жив ли он?
Я надолго задумалась. Михаэль пустил меня в свою жизнь, провел туда самым интимным путем, путем женщины, он доверял мне, хотел меня. Я не желала, чтобы между нами легла ложь. В его глазах читался неподдельный интерес. Я считала, что для людей, связанных музыкой, любая фальшь недопустима.
– Я не знаю, кто мой отец, – начала я и рассказала всю историю. Он слушал. На лице Михаэля не дрогнул ни один мускул. Мы поменялись ролями, теперь я вводила его в мир правды о моем семействе, о похищении. – Я знаю все, – закончила я, – кроме имени своего отца.
Михаэль кивнул, его глаза были печальны.
– Ваша бабушка сильная, властная, мощная пожилая женщина. Она ни за что не сказала бы тебе имя отца.
– Нет, и моя мать никогда не перешагнет своего страха.
В глазах его сожаление сменилось светом какой-то идеи.
– Возможно, я помогу тебе найти отца, – сказал он.
– О, Михаэль, сможешь ли ты? Как? Это был бы самый лучший подарок! – воскликнула я.
– У меня есть хорошие друзья, агенты, которые знают агентов других певцов и исполнителей, которые находились в гостинице в тот период, по крайней мере, мы сможем сузить круг подозреваемых.
– Он мог бы быть нью-йоркским исполнителем, ты мог бы даже знать его лично!
– Не исключено, – согласился Михаэль, – я буду работать над этим. А пока юная леди должна отправиться домой, чтобы не нарушить комендантского часа. Я получил от тебя огромный заряд энергии, но по очевидным причинам я не могу общаться с тобой в присутствии других студентов. И мы должны продолжать хранить нашу тайну.
– Конечно, – сказала я, – я сохраню ее в своем сердце, – я показала на грудь.
– Любимая…
Я не могла не покраснеть от его слов, Михаэль поцеловал меня в щеку, но позвонил привратник и сказал, что такси прибыло. Перед самым моим уходом Саттон нежно коснулся моих губ и погладил по щеке.
– Доброй ночи, моя маленькая фея, – прошептал он.
Я вошла в лифт, привратник проводил меня в такси, открыл дверцу машины и пожелал счастливого пути. Я назвала адрес и, закрыв глаза, забыла обо всем. Михаэль нашел мою любовь в музыке, в дивном соцветии голосов, и наша любовь стала ангелом Хранителем, я удивилась бы, если бы вдруг пришли другие гости и начали стучать в дверь. Но мы бы все равно не слышали их раздраженных ударов, мы были на острове счастья.
Я не думала о Трише до тех пор, пока не коснулась двери нашей спальни. Я знала, что подруга с тревогой ожидает моего возвращения, и мне захотелось поделиться каждой деталью тайного вечера, но с тридцатилетним человеком, которого я придумала. Триша лежала в постели, выполняя домашнюю работу. Но она захлопнула книгу в тот момент, когда я вошла.
– Я не могла дождаться, когда ты вернешься, – сообщила она. – Расскажи мне все. – Триша села, сложив на груди руки.
Как и прежде я решила смешать в своем рассказе вымысел и правду, так как все уже было решено, то я сразу и начала.
– У него очень красивая квартира, с привратником внизу, – я подробно описала квартиру Михаэля, понимая, что Триша никогда там не окажется. – На стенах развешены портреты умершей жены, в каждой комнате. В одной из них стоит огромный камин. В одном из шкафов он хранит вещи покойной, предлагал мне что-нибудь взять, но я отказалась. У нее был такой же как и у меня размер одежды и обуви, я примерила несколько ее нарядов.
– Это жутко, – Триша широко раскрыла глаза.
– Да, но, возможно, это была судьба, которая свела нас вместе. Все еще предстоит.
– Значит ты собираешься видеться с ним снова и снова?
– Да, но всегда тайно, – подчеркнула я. – Я сказала ему, что мы больше не должны встречаться после занятий в школе. Если Агнесса так или иначе узнает, то она обо всем доложит бабушке Катлер, и та бы нашла причину отправить меня куда-нибудь еще. Ты не представляешь, какая она изобретательная.
– Что ты делала в его квартире?
– Мы пили вино, слушали музыку и разговаривали.
– О чем можно разговаривать так долго? – скептически поинтересовалась Триша.
– Сначала он рассказывал о себе, о своем замечательном браке, как они с женой любили друг друга. Все было очень мрачно. Я заплакала и потом рассказала ему свою историю, и он заплакал. Он потерял родителей в юном возрасте, поэтому понимает мое состояние. Знаешь, что он собирается сделать? Он хочет помочь мне найти настоящего отца. У него есть влиятельные друзья, подобные бабушке Катлер, и он собирается послать несколько запросов, у него есть люди, которые займутся расследованием. Он даже готов нанять и оплатить частного детектива.
– Но это может оказаться очень дорого, – возразила Триша.
– Он говорит, что деньги не станут между нами. Он хотел подарить мне кое-какие драгоценности жены и парфюмерию, но я сказала, что мне будет трудно объяснить причину их появления, и могут возникнуть неприятности. Он все понял и сказал, что не хочет причинять мне боль и неудобства.
Глаза Триши сузились, какая перспектива!
– Ты должна много больше тридцатилетнему мужчине, чем простые разговоры, – настаивала она.
Я посмотрела вдаль и начала вешать вещи в шкаф.
– Так вы занимались этим или не занимались?
– Мы поцеловались, – призналась я, – и я хотела большее, но Элвин сказал, что мы не должны быть опрометчивы в таких делах.
– Элвин? Мне кажется, что ты говорила Аллан, да. Так ты говоришь Элвин?
– Я не могу вообразить почему… Ох, – сказала я, – у него есть младший брат по имени Элвин, я ведь так утомлена, смущена и полна счастья.
Триша посмотрела на меня скептически, но все-таки приняла объяснения.
– Когда у вас следующее свидание?
– Скоро, – ответила я, – по понятным причинам мы должны быть очень осторожны. Он не будет искать встреч со мной, если не возникнет крайней необходимости.
– У тебя столько романтики, – грустно сказала Триша, легла на кровать, свернулась клубком и спрятала лицо в подушку. Я присела рядом.
– Что-нибудь не так, Триша?
– Ничего, – она поднялась и в упор посмотрела на меня, – у тебя романтика, приключения, а мне, мне ничего почти не рассказываешь, – но вдруг она, решив почему-то оставить печаль, улыбнулась, – я хочу немного пофлиртовать с Эриком Ричардсом, ты же не интересуешься им. Он сидел рядом со мной вчера во время завтрака и ни разу не спросил о тебе.
– Эрик Ричардс? Естественно, – я улыбнулась, – ты с ним могла бы сойтись.
– Возможно, он пригласит меня на танец в день всех святых, – продолжила Триша, – а что, если и тебя кто-нибудь пригласит из школы?
– Я не смогла бы… Я не могла бы полюбить еще кого-нибудь, я сейчас думаю только о… Аллане, – сказала я, – а это будет несправедливо по отношению к пригласившему меня мальчику.
– Но ты же не пропустишь хорошую забаву в школе? Ты уверена, что тебе нужен парень настолько старше?
– Я же сказала тебе, – не выдержав, пропела я, – это судьба.
Я пошла в ванную, чтобы помыться и почистить зубы. Мне не нравилось врать Трише, она была таким хорошим другом, с самого начала. При взгляде в зеркало я увидела лицо лгуньи. Я поняла, чем может обернуться счастье с Михаэлем. Какой поворот меня еще ждет? Как все иронично и мрачно! Я наконец нахожу любовь, счастье и безопасность и при этом делаю вещи, которые предрекала бабушка Катлер. Я расслабилась, возможно, вскоре Михаэль позволит открыть правду Трише. Я снова посмотрела в зеркало, чтобы хорошо изучить лицо живущей там девушки. Ее лицо было красным от пара, глаза блестели, я никогда не видела в них и доли властности. Да, действительно, я не смогу пойти на танцы с каким-нибудь глупым школьником, конечно, не по тем причинам, какие я открыла Трише, а потому что я открыла радость любви с опытным, взрослым человеком.
Мне были неприятны слова Михаэля, что он будет обращаться со мной как и с другими студентами. Действительно, я думала, что он будет даже более холоден и более формален со мной после вечера в его квартире. Михаэль перестанет называть меня Дон и перейдет на официальное Катлер. Всякий раз, когда мы будем случайно встречаться в коридорах, Михаэль тайком улыбнется, и быстро переведет взгляд на кого-нибудь другого, между нами возникнет напряжение.
В течение следующих нескольких недель Саттон ни разу не отослал Ричарда Тейлора во время наших индивидуальных занятий и, работая со мной, старался выглядеть еще старше. Он не дотрагивался до меня, не говорил ни о чем другом, кроме музыки. Михаэль всегда отпускал меня раньше, чем Ричарда, так что мы не пробыли наедине ни минуты. Я работала и ждала, когда маэстро снова захочет увидеться со мной. Я боялась надолго выходить из дому, чтобы не пропустить его звонка. Я знала, что если не я подойду к телефону, то он положит трубку. Триша стала очень подозрительной, потому что я не открывала новых деталей о своем друге.
– Ты не упоминала Алана в течение нескольких дней, – говорила она, – ты не выходила ни разу тайком поздним вечером, чтобы увидеться с ним. Он сбежал с другой женщиной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36