Саманта прищурилась:
– Вы могли получить сообщение от какой-нибудь крысы о возможном ограблении. Могли запугать или обмануть Арманда Монтгомери и «Ви-энд-Эй музеум», чтобы внедриться сюда. Но я знаю свою работу и знаю, что вы здесь потому, что обещали своему боссу сделать это. Мне это видится так, что вы, в самом деле, хотите чего-то плохого, чтобы произвести впечатление на кого-то, и что ваша карьера оказалась в сортире.
Он сделал шаг назад. – Я…
– А теперь, – Саманта не дала ему возможности что-то сказать, – если вы действительно хотите не спускать глаз с плохих парней, вместо того чтобы произвести впечатление на Скотленд-Ярд, то это славно. Ходите, ешьте мою землянику, пейте мою содовую. Но ответственность целиком лежит на мне, это моя выставка. Вы просто парнишка с наручниками и блестящим значком. Вы меня поняли? Чья-то теплая рука скользнула по ее предплечью.
– Инспектор, Саманта, – проговорил Ричард, – сделайте счастливые лица, потому что сейчас вас увековечат для вечерних новостей.
Не давая возможности ей или Ларсону что-то сказать, он подтолкнул ее к выходу. Как только они оказались на расстоянии, где их никто не мог услышать, Саманта выдернула руку.
– Отвали к чертовой матери от моего дела, ладно? Иначе…
– Два момента, – перебил ее Ричард, профессионально придав своему лицу безмятежное выражение, поскольку он смотрел в сторону входа. – Во-первых, то, что задевает тебя, задевает и меня. Поэтому перестань говорить мне, чтобы я игнорировал, сей факт. Во-вторых, ты живешь в какой-то степени за счет своей бравады. Людям нравится инспектор Ларсон. Третировать его так, как ты только что делала, может быть опасным для его здоровья. А значит, и для нас, поскольку он здесь. Постарайся не забывать, что вы добиваетесь одного и того же.
– Да, чудесно, – выдохнула Саманта. – Но я не извиняюсь.
– Я и не ожидаю, что ты будешь извиняться. – Прежде чем она успела протиснуться через дверь, Ричард коснулся ее руки: – Желаю удачи.
– Спасибо. – Она пожала плечами, потянув его за собой, прежде чем освободиться от его руки. – Но удача для тупиц.
Удерживать руку было бы приятно, но Ларсон, очевидно, думал, что она получила эту работу благодаря Ричарду, а не потому, что заслуживала. Она не собиралась позволить прессе с ходу прийти к такому же заключению.
Ларсон ожидал вместе с Дианой Макколи из «Ви-энд-Эй музеум» возле самого входа. Вероятно, он понял, что если пойдет один, то столкнется с массой вопросов, на которые не сможет ответить. Саманта продвинулась к входной двери здания, где собралась ожидающая пресса. Черт побери, как она ненавидела эту часть работы – эту публичность, когда ее лицо появляется в газетах и на телевидении! В ее прошлой жизни это было бы равносильно смертному приговору.
– Доброе утро, – произнесла она, улыбаясь, когда они приблизились к толпе репортеров. – Меня зовут Саманта Джеллико, и я обеспечиваю безопасность выставки. Прошу прощения, но я не стану рассказывать вам об этой стороне дела. Зато я рада представить вам Диану Макколи из «Ви-энд-Эй музеум», которая путешествует с выставкой «Все, что блестит» с самого начала. Диана?
Диана Макколи шагнула вперед, чтобы объяснить, как определялось, какие экспонаты должны быть представлены на выставке. Саманта отошла в сторону, когда музей поблагодарил Ричарда зато, что он позволил использовать для выставки чудесный Роли-Парк.
Как только Саманта оказалась рядом с Ричардом, камеры защелкали по-настоящему. Очевидно, даже спустя восемь месяцев сожительство Аддисона и Джеллико оставалось большой новостью.
– Знаешь, у меня есть идея, – пробормотала она, подтолкнув Ричарда плечом.
– Порыбачить в Шотландии?
– Экспонировать «Соланум» на выставке. Никто не будет его трогать или владеть им, и, стало быть, никто не соприкоснется с несчастьем. В особенности мы.
– Я уже соприкоснулся с несчастьем, потому что ты заставила меня отдать бесценное семейное наследие из-за какого-то дурацкого суеверия.
– Ты только подожди, когда твой сейф упадет, пробьет пол и убьет Сайкса или натворит что-либо еще.
– Теоретически, согласно записке Коннолла, поскольку мы оба его видели и убрали, нам должно привалить счастье сейчас.
– Скажи об этом Сайксу после того, как его расплющит. Эта вещь находилась в стене двести лет. Вероятно, она могла сделаться несколько эксцентричной и изобретательной на всякие гадкие выходки.
Диана закончила вступительную речь и направилась к входу. Представители прессы один за другим проходили через металлодетекторы, предоставляя камеры и сумки для быстрого осмотра ее ребятами. Возможно, слишком строгого, но если это заставит их написать хотя бы строчку о въедливости охраны выставки, это уже чего-то стоило.
Один из фотографов повернулся, чтобы сфотографировать ее. Ее раздражение мгновенно сменилось настороженностью.
– С тобой все в порядке? – спросил Ричард, дотронувшись до ее руки.
– Ты ведь хорошо знаешь, насколько я люблю, чтобы меня фотографировали, – сказала она. – Нуда я переживу это.
Итак, Ричард был не прав, говоря, что их не настигнет несчастье, поскольку они убрали бриллиант. Она была права относительно злых чар. И глупый донос Генри Ларсону был справедлив: кто-то готовит нападение на выставку. Просто она не ожидала, что это будет Брайс Шеферд.
Каким образом, черт побери, он заполучил удостоверение представителя прессы? Конечно, она сама могла это сделать, и очень даже легко. Получается, что она подошла к этому делу слишком формально, дожидаясь появления фотографий и занимаясь изучением возможных недостатков в системе охраны. Саманта перевела дыхание, чтобы придать лицу выражение сосредоточенности и спокойствия, над, чем она работала все утро. Это делалось для их гостей, хотя теперь она должна будет убедить Рика, во всяком случае, до тех пор, пока она не прояснит для себя, что все-таки происходит.
Брайс Шеферд. Проклятие!
– Я думаю, мне пора пойти потолкаться, – сказала она Ричарду, – просто чтобы удостовериться, что никто не дотрагивается до тех вещей, до которых не положено дотрагиваться.
Он кивнул:
– Это твои дела, Сэм. А я присоединюсь к Ларсону и попытаюсь немножко сбить с него спесь.
– Не переборщи с этим, – сказала она, потому что он именно этих слов и ожидал.
Саманта зашагала к входу. Последний представитель прессы прошел через дверь, и, наскоро поблагодарив членов своей команды, она отключила металлодетектор, чтобы они могли войти внутрь.
Пройдя четверть расстояния выставки, она заметила его. Он наклонился над стендом, где демонстрировался процесс обработки сапфиров, начиная от первозданной формы до того момента, когда он превращается в изысканную драгоценность. Она откашлялась.
– Удивительно, – пробормотал он с характерным ирландским акцентом, продолжая смотреть на камни. – У тебя здесь можно увидеть настоящих красавцев.
– Какого черта ты здесь делаешь? – прошипела Саманта.
Брайс поднял голову. Длинные белокурые волосы упали ему на глаза.
– Ты так приветствуешь своего старинного дружка, дорогая?
– Не называй меня так.
– Как тебе захочется, Сэмми, хотя я тоже знаю обо всем этом, разве не так?
Ей пришлось приложить немало сил, чтобы не посмотреть через плечо на Ричарда.
– У тебя есть даже пленка в этой штуке? – спросила она, показывая рукой на его вполне профессионального вида камеру. – Или ты просто для того здесь, чтобы пощекотать мне нервы?
– Ах, Сэм, дело не всегда в тебе! Иногда дело просто в замечательных камнях. А я стал расчетливый – легче взять те штуки, в которых ты не нуждаешься. Как, например, твой богатенький приятель.
– Лучше убирайся, Брайс. Иначе дела примут кислый оборот.
Шеферд прищелкнул языком.
– Если ты начнешь клепать на меня, дорогая, у меня есть про тебя несколько историй, которые я могу обнародовать.
– Ты и себя польешь дерьмом.
– Я не имею в виду наши общие противозаконные дела, Сэмми. Я мог бы мило поговорить с твоим новым приятелем о некоторых витринах, которые мы делали.
Дерьмо!
– Он прихлопнет тебя как клопа. – Брайс Шеферд не потерял своего обаяния за последние два года. Характер его работы, очевидно, также не изменился, и он числился в коротком списке парней, способных бросить вызов ее системе охраны. – Мы расстались с тобой по-доброму, Брайс. Не заставляй меня сожалеть, что ты мне нравился.
– Значит, ты на самом деле переметнулась на другую сторону. Жаль. Но не ожидай, что я остановлюсь из-за того, что ты охраняешь это. Вообще было бы очень забавно снова потанцевать с тобой – только, я думаю, на сей раз, мы сохраним на себе одежду.
– Я лучше тебя, – сказала Саманта. – Если ты снова вернешься сюда, я тебя накрою. Самым поганым образом, если ты пожелаешь задать мне об этом вопрос.
– Послушай, Сэм, не надо…
– Если ты хочешь эти камни, возьми их во время другой остановки. Или вообще не бери. Я, больше тебя не предупреждаю.
Он улыбнулся своей очаровательной улыбкой. Два года назад он подарил ей две великолепные недели – самые лучшие за тот период, когда она была воровкой.
– Я предупрежден. А тебе сейчас лучше пройти дальше, иначе люди подумают, что ты флиртуешь со мной. Если, конечно, это не так. В любом случае я приехал сюда в большом белом фургоне, в котором много места.
Агрессивность и уверенность в себе – именно это привлекло ее в нем, прежде всего. Частично привлекало и сейчас.
– До свидания, Брайс, – сказала она, поворачиваясь к нему спиной и удаляясь.
– Привет, Сэм.
Он не добавил «до следующей нашей встречи» или «скоро увидимся», но она эти фразы услышала. Брайс Шеферд пришел сюда сегодня, зная, что она его увидит. Сознательно желая этого. Он бросил ей вызов, и она ответила ему тем же.
Оставалось лишь выяснить когда, а также скажет ли она Ричарду о том, что ее бывший любовник был той самой черной шляпой, которая намеревается ограбить выставку.
Ричард стоял рядом с инспектором Ларсоном у стенда с фальшивыми бриллиантами. Ларсон что-то бормотал об инстинктах и о том, что его недооценивают, но Ричард почти не обращал на него внимания.
Зато он внимательно наблюдал за Самантой, которая разговаривала с каким-то типом ярдах в двенадцати от него. Он не мог слышать, что она говорила, но умел читать по лицам и телодвижениям. Парень обладал приятной внешностью и был лет на пять моложе его. Он подался вперед, улыбаясь и наклонив голову, и выглядел весьма заинтересованным.
Как обычно, Саманту читать было труднее. Единственное, что он мог сказать, – это то, что она выглядела расслабленной и стояла очень близко к мужчине. Судя по его бейджику, который выдается для прессы, и камере, висевшей у него на шее, он имел официальное разрешение на посещение. Именно он сфотографировал Саманту.
Наконец они расстались. Саманта направилась на сравнительно безлюдное место и подняла рацию, в то время как мужчина перешел к другому стенду. Ричард огляделся. Половина представителей прессы сосредоточили свое внимание скорее на нем, чем на драгоценностях. Представители прессы обычно знают друг друга, но если бы он спросил кого-то из них, как зовут того типа, который разговаривал с Самантой, мгновенно в газетах появились бы аншлаги: «Джеллико что-то утаивает от своего любовника. Аддисон злится и ревнует».
Это оставляло ему единственный выбор, ибо он не собирался уйти, так и не узнав, почему ему внезапно стало не по себе. Ревность, навязчивая идея, – какой бы ярлык он ни приклеивал, Ричард понял, что опасно разрешить Саманте сделать хотя бы единственный шаг в сторону.
– Вы меня извините, – сказал он инспектору Ларсону. – Мне нужно походить по залу.
– Да, конечно, мил… мистер Аддисон.
Едва он вышел из тени, как его окружили камеры и микрофоны. Это становилось смешным. Успокоив дыхание, Ричард изобразил профессиональную улыбку:
– Доброе утро. Если вы не возражаете, я предпочел бы, чтобы сегодня звездами были драгоценности. Я же просто посетитель, как и все вы.
– Но, мистер Аддисон, вы принимаете дополнительные предосторожности, зная, что публика получит доступ в Роли-Парк на четыре недели?
– Мисс Джеллико отвечает за безопасность. Это ее прерогатива. Переадресую все вопросы на эту тему ей.
– Разве вы не обсуждали это?
– Может, вы не разговариваете?
– Мы разговариваем, и мы обсуждали это, – ответил Ричард, продолжая продвигаться вдоль ряда стендов, – и я отсылаю все вопросы касательно безопасности к ней. А теперь, если позволите, я хотел бы осмотреть остальную часть экспозиции. Извините.
– Но, Рик…
– Извините, – повторил он, пристально глядя на навязчивую журналистку. Та попятилась.
– Да, конечно.
Продолжив свой путь, он обошел стенд с рубинами и поравнялся с блондином возле изумрудов.
– Великолепные, правда? – сказал он. Мужчина, похоже, не удивился.
– О да! – произнес он с легким ирландским акцентом. Ричард протянул руку:
– Рик Аддисон.
– О, мне об этом известно.
Он не предложил в ответ никакой информации. Это казалось чем-то отдаленно знакомым. Некоторое время Ричард думал, что Саманта так и не назовет свое имя.
– Газета или журнал? – проявил настойчивость Ричард, показав на камеру.
– «Глазго дейли». Обычно всякий политический хлам, но независимо от того, напечатают они мои фото или нет, стоит посмотреть на эту красоту.
Ричард слегка прищурился. Он отлично понимал, когда ему устраивали обструкцию, и ему это весьма не понравилось. Конечно, оставался небольшой шанс, что он ошибался, что этот тип, в самом деле, является тем, за кого себя выдает.
– Откуда вы знаете Саманту? – Его инстинкт редко его подводил, а в этот момент он почти кричал.
– А, мисс Джеллико… Она очень мила, не правда ли? Ричард про себя досчитал до десяти. Это было чертовски знакомо, словно он разговаривал с Самантой в первые дни их знакомства. Возникал вопрос: он вел игру один? Может, позволить этому негодяю понять, что его обнаружили?
– Да, это так, – медленно проговорил Ричард. – Почему бы нам, не отойти в сторону, и я дам вам возможность сделать такие фотографии, каких не будет ни у кого из других репортеров?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36