– Я видел, ты прибыл с мисс Манроу? – продолжал Хеннинг.
– Верно. – Коннолл внезапно заметил смущение на лице друга. – А что?
– Да нет, ничего. Конечно же, ничего.
– Фрэнсис, сэкономь наше время и энергию и выкладывай, что ты знаешь.
Хеннинг нахмурился:
– Ладно. Сегодня я был на завтраке с Дэпни и его дружками. И он… гм… упомянул о том, что сделает предложение мисс Манроу к концу этого месяца. Похоже, у него есть определенная уверенность, что она это предложение примет.
Вероятно, примет, если Коннолл не сможет убедить ее в том, на какую жалкую жизнь она себя обрекает.
– Нет причин для беспокойства, Фрэнсис. Мои глаза открыты.
Фрэнсис пошевелил плечами.
– Ну, тогда хорошо. Потому что я…
– Спасибо, что сказал. Его приятель улыбнулся:
– Спасибо, что не убил посыльного.
В этот момент Джилли взглянула в их сторону и приподняла бровь.
– Извини меня, – сказал Коннолл, передавая Фрэнсису стакан с портвейном, – меня зовут.
– Тебя… о… Да, конечно.
Фрэнсис был не единственным, кто удивился, что Коннолл с такой готовностью откликнулся на зов. Больше беспокоило то, что Коннолл мог увидеть в ней присущую виконтессе манерность, когда он превратился в одного из пустоголовых воздыхателей. Если Джилли не извлечет урока или, по крайней мере, не поймет смысл преподанного сегодня урока, он вынужден будет признать, что проиграл дело. А это чертовски печально.
– Вот и я, мисс Манроу, – сказал Коннолл с ясной улыбкой, подавая ей стакан лимонада.
– Вот и вы, – отреагировала Эванджелина, принимая стакан. – Я уже забеспокоилась, куда вы сбежали.
Строго говоря, он был в отлучке менее пяти минут. Но поскольку он отказался от споров с ней, то лишь наклонил голову.
– Мне кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как я стоял рядом с вами. – Приношу глубочайшие извинения! Я не хотел оставлять вас в одиночестве.
Эванджелина стукнула его ладонью по рукаву.
– Вы так забавны, лорд Роли. В конце концов, это был всего лишь лимонад. – Она показала на высокую худенькую девушку, стоявшую рядом с ней: – Вы знакомы с Леандрой Хэллоуэй? Нет? Леандра, лорд Роли. Коннолл, мисс Хэллоуэй.
Он взял руку девушки и почувствовал, что она дрожит.
– Мисс Хэллоуэй. Ваш дядя – знаменитый математик, не так ли? Роберт Хэллоуэй?
Она застенчиво улыбнулась:
– Да. Он работает над новым проектом в Оксфорде.
– Его экономические теории просто изумительны! Мне доставляет большое удовольствие познакомиться с вами.
– Спасибо, милорд. Джилли откашлялась.
– Я подумала, – сказала она, переводя взгляд с Коннолла на свою подругу, – что пока я буду танцевать первый вальс вечера с лордом Дэпни, вы можете стать партнером Леандры.
Черт бы побрал этого браконьера!
– Буду, счастлив, если мисс Хэллоуэй свободна.
– О, – засмущалась девушка, – да, да! Я имею в виду, что свободна.
– Отлично. – Когда стайка снова начала хихикать, он сделал шаг в сторону Джилли: – Могу я посмотреть вашу танцевальную карту?
– Боитесь потерять второй вальс? – пробормотала она, подавая карту.
– Я просто надеюсь, что ваша любопытствующая половина перевесит ту не слишком разумную половину, которая собирается танцевать с Дэпни, – в том же тоне ответил он. Графа против второго вальса была пуста, и Коннолл вписал карандашом свое имя. – А до того времени я могу улизнуть?
– О нет, – возразила Эванджелина, отбирая у него карточку и кладя ему ладонь на изгиб локтя. – Вы можете проводить меня к лорду Дэпни.
«Раздавил бы этого молокососа!»
– Да, конечно. Все, что захотите, Эванджелина.
– Я знаю, что ваше поведение полностью противоречит вашему характеру, – фыркнула она, – так что не думайте, будто вы меня одурачили и заставили поверить, что вы до такой степени сговорчивы.
– А не хотите задать себе вопрос, почему вы, если предпочитаете сговорчивых джентльменов, все время пытаетесь втянуть меня в спор? – Он увидел приближающегося Дэпни, на его землистого цвета лице можно было прочесть колебания. – А, лорд Дэпни! Я вижу, вы завоевали первый вальс вечера с мисс Манроу, – сказал он как можно жизнерадостнее.
– Я… а… да, я завоевал, – пробормотал виконт с вымученной улыбкой.
Коннолл сдал Эванджелину виконту, спрашивая себя, способна ли она понять, как близко подошла к краю пропасти. Знает об этом строптивица или еще нет, но она его. А он не любит делиться.
– Наслаждайтесь, – сказал он ровным голосом и, не оглядываясь, ушел, собираясь найти мисс Хэллоуэй.
Второй вальс будет его. А до этого он должен найти способ убедить Джилли, что ее взгляды на семейную жизнь вообще и мужчин в частности оставляют желать лучшего. И за последнюю неделю он приблизился к пониманию того, что одно его желание преобладает над всеми остальными – он желал ее.
Глава 8
– Могу я задать вам вопрос, лорд Дэпни? – спросила Эванджелина, когда они закружились в танце.
– Разумеется, мисс Манроу. – Он улыбнулся ей. – А затем я поведаю вам об одной новости, которая может вам понравиться.
– Скажите мне вначале эту новость.
– О! Очень хорошо. – Он откашлялся, окинул взглядом переполненный зал, после чего посмотрел на Эванджелину: – Как бы вы отреагировали, если бы я сказал вам, что близок к тому, чтобы приобрести первоклассную тридцатифутовую яхту?
– Яхту? – переспросила Эванджелина, пытаясь скрыть раздражение. До нее доходили слухи о том, что виконт утопил недавно подобное судно через день после его приобретения.
– Да. Я подумал, что это удобный способ совершить путешествие в Италию во время… медового месяца.
Чудесно! Он намерен провести яхту через воюющие армады Бонапарта, Англии и Испании, чтобы разбить ее о какой-нибудь пирс в Венеции.
– Италия, – медленно повторила она. – Это интересно. И с кем вы будете проводить свой медовый месяц? Лично я всегда мечтала провести медовый месяц в Шотландии. Затем мы можем сравнить наши приключения.
– Шотл… – Было слышно, как Дэпни сглотнул. – Как я уже сказал, покупка пока еще не совершена. А какой вопрос вы хотели задать, моя бесценная?
– Я хотела знать, можете ли вы описать мне, каким вы видите себя через пять лет. В семье, в политике и все такое прочее.
Это был глупый, бесполезный вопрос. Если дела пойдут так, как она планировала, через пять лет, он будет таким, каким она прикажет ему быть. И все-таки ей хотелось знать, что он может придумать сам.
– Через пять лет? – Дэпни наморщил брови. – Ну, мне будет двадцать шесть лет.
Хорошо, он способен производить арифметические действия. Эванджелина старалась сдерживаться, хотя ее удручало полное отсутствие воображения у Дэпни. Ведь именно за это качество, в конце концов, она его и выбрала. И ее тетушка обвинила ее в том, что она страдает той же болезнью.
– Верно, двадцать шесть, – подбодрила она его. – И?
– Полагаю, я буду, женат на удивительной молодой леди, – продолжил он улыбаясь. – И мы будем устраивать грандиозные вечера в моем имении, и все будут добиваться приглашений. Даже Веллингтон и Принни.
Никакого упоминания о политических амбициях, бизнесе, росте доходов или детях. Все эти решения будут приниматься ею. Она вздохнула, улыбнулась ему в ответ, стараясь пресечь растущее нетерпение и желание оказаться сейчас где-нибудь в другом месте. Его жизнь будет успешной, вызывающей у других восхищение – с ее помощью, разумеется.
А позади них Леандра кружилась на площадке в объятиях Коннолла. Она улыбалась и смеялась, слыша наверняка остроумные реплики и комментарии маркиза. Леандра уже призналась, что попытается ухватиться за возможность стать маркизой Роли. Эванджелина подумала, что она должна пожелать своей подруге добра.
Хотя так и не пожелала. Несмотря на высокомерие и самомнение Коннолла Аддисона, она получала удовольствие оттого, что он за ней ухаживает. Да и кто не был бы польщен? Он титулован, богат и исключительно красив. К тому же он очень умен и остроумен, что многие женщины ценят даже больше, нежели другие достоинства. И даже способ его ухаживания демонстрировал, что он примет только тот результат, которого хочет сам.
У нее были другие планы, которые оставляли ее либо с Дэпни, либо с Редмондом.
– Вы любите читать? – внезапно спросила она, снова сосредоточивая внимание на виконте.
– Не особенно, – с готовностью ответил он. – Это отнимает много энергии и требует концентрации внимания, не принося никакой награды. Я предпочитаю играть в карты.
– В карты?
Должно быть, Дэпни ощутил настороженность в ее голосе, потому что тут же откашлялся.
– Мне везет в фаро. Как раз прошлым вечером я выиграл сорок фунтов стерлингов.
Еще один недостаток, от которого ей нужно будет его избавить, если они поженятся. Если. Ей захотелось развеять сумятицу мыслей, которыми была полна ее голова. У нее есть еще альтернативный выбор – лорд Редмонд. Граф, по всей вероятности, не играет, во всяком случае – азартно, потому что предпочитает быть дома и в постели не позже одиннадцати. Самые заядлые игроки к этому времени едва вступают в игру.
Вальс закончился, и Эванджелина присоединилась к аплодисментам. Дэпни подвел ее к матери, рядом с которой стояла Леандра. Она смеялась, задыхаясь после танца, лицо у нее было раскрасневшееся и возбужденное.
– Ты мне никогда не говорила, что он такой интересный и забавный, – проговорила подруга, хватая воздух ртом.
– Да, лорд Роли весьма остроумен, – сдержанно согласилась Эванджелина и, повернувшись, встретилась с холодным взглядом голубых глаз, устремленных на нее.
– Вы хотите еще лимонада, я полагаю? – спросил он, придавая лицу выражение, которое, без сомнения, в его понимании означало учтивость и вежливость.
– Вообще-то, лорд Роли, – сказала она, ощущая, как нарастает шум в зале, – я бы с удовольствием глотнула свежего воздуха.
– Ага! Вам его обычно доставляют в бутылке? В закупоренной, я так полагаю.
Стоявшая рядом Леандра снова захихикала. Эванджелине захотелось оттолкнуть подругу в сторону.
– Возможно, вы доставите меня к нему, – как можно спокойнее отреагировала Эванджелина. – Я думаю, вы понимаете меня.
Он предложил ей руку.
– Я стараюсь быть услужливым. – Коннолл кивнул ее матери: – Могу я принести вам что-нибудь, миледи?
– Ничего, лишь верните мою дочь своевременно для кадрили с лордом Редмондом, – ответила виконтесса.
– Разумеется.
Они пересекли зал и оказались перед одной из четырех дверей, выходящих на террасу и в сад.
– Я знаю, что вы стараетесь, – сказала она, отпуская его руку, едва они вышли из здания в прохладную, освещенную факелами темноту. Легкий ветерок омыл ей лицо, по ничего не сделал с путаницей мыслей в голове.
– Я стараюсь быть в точности таким, каким вы хотите меня видеть, – продолжил Коннолл, подходя к каменным ступенькам веранды. – В этом нет никакого секрета.
Она повернулась к нему:
– Нет. Вы пытаетесь убедить меня, что я сама не понимаю, чего добиваюсь. Однако вы ошибаетесь.
Коннолл прислонился бедром к цветочному вазону.
– Похоже, вас это очень беспокоит.
– Я хочу мужа, – сказала она. – Хочу определенного сорта мужчину, как некоторые люди хотят определенной породы… собачку.
– Я могу счесть себя оскорбленным.
Она покачала головой, не позволяя ему сбить себя с мысли:
– Мы оба знаем, что вы не входите в мой список предпочтений. Зачем вы притворяетесь?
Некоторое время он молча смотрел на нее, затем выпрямился.
– Надеюсь, вы понимаете, что оказались участницей греческой игры, мораль которой заключается в следующем: «Опасайся того, чего ты желаешь». – Коннолл сделал шаг к Эванджелине. – Сегодня я то, чего вы хотите. У меня нет мнения, не совпадающего с вашим, нет иных мыслей, кроме тех, которые должны вас порадовать. – Он сделал еще один шаг. – А теперь вопрос: сегодня я вам больше нравлюсь, чем вчера?
– И что, если вы мне больше нравитесь таким, как сегодня?
На его лице появилось выражение искреннего сожаления.
– Если я больше нравлюсь вам сегодняшний, Джилли, то вас должен полностью удовлетворять Дэпни или Редмонд, и я почтительно выхожу из гонки.
Несколько секунд она ошеломленно смотрела на него.
– Но вы… – Она замолчала, наклонив голову, чтобы посмотреть на него под другим углом. – Вы оделись в голубое, как я и просила. Зачем вы это сделали?
Коннолл пожал плечами:
– Это всего лишь одежда, Джилли. – Он протянул руку и легонько коснулся пальцем ее щеки. – Я надеюсь, что вы стоите расходов на этот…
– На этот урок? – закончила она, отталкивая его руку. – Вы глупый человек.
Коннолл нахмурил брови:
– Прошу прощения?
– Почему это я не права? Почему правы вы? Потому что вы думаете, что мужчина не должен ничего делать для того, чтобы услужить женщине? Что она должна одеваться так, чтобы он хорошо смотрелся, а он не должен откликаться на ее желания или просьбы? Это…
– Достаточно, Эванджелина, – прервал ее Коннолл.
– Почему? Потому что вы так говорите? Мне кажется, что я вам нравлюсь, в то время как вы мне – нет. Именно вам необходимо стать другим. Вам, а не мне.
– Вы закончили?
– Да, закончила. Я собираюсь надеть бриллиант. Не важно, приносит он счастье или несчастье, но, кажется, он помогает отделаться от вас, – сердито заключила Эванджелина.
Не успела она сделать двух шагов, как Коннолл повернул ее лицом к себе.
– Это что такое? Это вряд ли…
Он поцеловал ее. Она забыла даже вдохнуть, когда его рот прижался к ее губам. Она ощутила запах портвейна и мыла для бритья, и у нее закружилась голова: Эванджелина положила руки ему на плечи и оттолкнула его.
– Это не…
Он снова пошевелился, дразня и пощипывая губами, пока на смену сумятице мыслей в ее голове не пришло лишь одно имя – Коннолл. О Господи, он умел целовать! Чувствуя себя беспомощной, словно мошка, летящая на огонь, Эванджелина прижалась к его груди, руками обхватила его плечи, ее пальцы запутались в черных волнистых волосах. Если бы им ничего другого не нужно было делать, а только целоваться, то не было бы никаких проблем в совместной жизни.
Его тело вдруг опустилось, и она оказалась в воздухе, чувствуя, что ее баюкают его руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36