Элинор поперхнулась.
– Но ведь у тебя столько любовниц.
Подавив вздох, Валентин встал и, взяв ее за плечи, повернул лицом к себе и крепко поцеловал.
– Ты сильно преувеличиваешь, – пробормотал он, отпуская ее, чтобы поднять свой мокрый сюртук. – А теперь позволь проводить тебя домой, пока ты не пожалела о произошедшем.
– Не пожалею, – улыбнулась она с таким видом, что у него пересохло в горле. – Об этом не беспокойся.
Глава 15
Элинор проснулась поздно и не спеша оделась. Она чувствовала себя разбитой, двигалась, словно во сне и в деталях вспоминала минувшую ночь. Подумать только, ведь она-то хотела, чтобы ее вчерашнее приключение ограничилось купанием!
Был уже двенадцатый час, когда она спустилась вниз. – Здравствуй, дорогая, – сказал Закери, взглянув на нее поверх края газеты.
– Доброе утро, – ответила она, стараясь выглядеть непринужденно. – Персики еще остались?
Он кивком головы указал на сервировочный столик…
– Когда твоя служанка сказала, что ты проснулась, Стэнтон снова наполнил вазу.
Она взглянула на дворецкого.
– Спасибо, Стэнтон.
– К вашим услугам, миледи. И…
– Ох, я забыл сказать, что в гостиной тебя ожидают три джентльмена, чтобы пригласить на прогулку или куда-нибудь еще, – прервал дворецкого Закери.
– Странно! – удивилась Элинор, бросая взгляд в сторону коридора, ведущего к утренней гостиной. – Я никому не давала согласия, ни на какие встречи.
– Очевидно, они просто явились в надежде, что ты окажешься свободной. Но, как было приказано, мы никого не стали прогонять, чтобы ты могла распорядиться ими по своему усмотрению.
– Кто эти джентльмены? – спросила она, осматривая блюда на столе и не торопясь приступать к завтраку. Никого из них она не приглашала и ни один из них не окажется маркизом Девериллом. Мало того, что он не стал бы ждать в толпе джентльменов, не теряющих надежды, но и вообще не явился бы к ней с визитом. Прошлая ночь была их – нет, ее – моментом свободы и страсти. Он помог ей обрести ее, но она сама сказала, что никакого продолжения не будет.
И конечно, это было самым мудрым решением, хотя она приняла его еще до того, как узнала, каким наслаждением обернется прошлая ночь. Очень разумно заранее положить конец неизбежным последствиям, чтобы не мучиться мыслью о том, где он может быть сейчас. Валентин, судя по всему, не отличался особой верностью или склонностью к продолжительным романам. К слову сказать, она его увлечения и романами бы не назвала. Скорее, это были связи. Теперь она тоже стала одной из длинной вереницы его женщин. Завидная участь! Но ведь именно этого она и хотела. Разве не так?
– Спроси у Стэнтона, кто эти визитеры, – сказал Закери. – Я занят.
Она вздохнула и, приподняв бровь, взглянула на дворецкого.
– Стэнтон?
– Мистер Роджер Ноулвилл, лорд Йен Вудс и лорд Чамбри, миледи.
Закери снова взглянул на нее поверх края газеты и продолжил чтение.
– Что ты хотел сказать? – спросила она.
– Ничего. Просто заметил, что ты в хорошем настроении, но не спрашиваю о причинах, потому что не хочу ничего испортить или нарушить какие-нибудь правила.
Ну и как прикажете отвечать ему на это?
– Ладно. Спасибо тебе.
– Пожалуйста. А что делать с не теряющими надежды джентльменами в гостиной?
– Я думала, что ты слишком занят, чтобы обратить на них внимание.
– Так оно и есть. Я просто хочу напомнить тебе об их присутствии.
Никто из визитеров не вызывал у нее никаких эмоций, хотя, пожалуй, Ноулвилл был перспективным молодым человеком, хотя и крайне скучным. И все же, судя по всему, у него есть характер, если он без приглашения явился с визитом.
С другой стороны, ее не слишком привлекала возможность провести целый день в обществе одного из этих джентльменов. Элинор выбрала себе персик, потом снова положила его в вазу.
– Наверное, бестактно заставлять их ждать.
– Значит, ты поедешь кататься со всеми? – спросил Закери.
Она показала ему язык как раз в тот момент, когда и столовую вбежала Пип.
– Моя гувернантка говорит, что вымоет мне язык с мылом, если я ей его еще раз покажу, – заметила она и, схватив персик, который вернула в вазу Элинор, вонзила в него зубки. – Но я ей про тебя не скажу.
– Спасибо, Пип.
– Пожалуйста. А кто эти новые мужчины, которые приехали к тебе с визитом? – спросила девочка. – Я их никогда раньше не видела, значит, они не могут быть друзьями папы или дядей.
– Нет, это не наши друзья, – согласился Закери.
– Они приехали с визитом ко мне, – объяснила Элинор. – Хотят пригласить меня поехать на прогулку.
– Все сразу?
– Да, – ответила она, пытаясь не показать, как ей этого не хочется.
– Не думаю, что ты сможешь поехать со всеми одновременно.
– Очевидно, нет.
Тут ей в голову пришла одна мысль, и она снова обратилась к дворецкому.
– Стэнтон, кто из них прибыл первым?
– Лорд Чамбри, миледи.
Ну, разумеется, это тот, с длинной, как у гуся, шеей. Элинор скорчила гримасу. Правильнее, пожалуй, будет выбрать Чамбри. Она может предпочесть провести день с тем, к кому больше расположена, и не обязана искать для этого оправданий. Этому научил ее Валентин – по его словам, это не означало быть жестоким, а означало просто быть справедливым к самому себе.
– Стэнтон, скажите мистеру Ноулвиллу, что я скоро буду готова. И передайте остальным, что я ценю их интерес и надеюсь скоро увидеться.
Дворецкий кивнул, плавным движением повернулся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Элинор вздохнула и выбрала другой персик. Потом уселась рядом с Пип.
– Какие у тебя планы на сегодня, малышка?
– У меня урок игры на фортепьяно, потом я должна сделать уроки, но мне хотелось бы вместо этого сходить в музей.
– Вот как?
– Да. Папе бы это не понравилось, но он сегодня занят в парламенте.
– В таком случае у меня есть предложение. Ты отправляешься на урок музыки, а когда я приеду с прогулки, мы с тобой пойдем в музей.
Испачканная персиковым соком ручонка схватила ее за запястье.
– Правда? Вот будет здорово! Потому что дядя Закери любит там смотреть только на голые статуи, а мне нравятся мумии.
– Это неправда! – возразил Закери. Элинор игнорировала его.
– В таком случае мы с тобой…
– Я просто восхищаюсь мастерством скульпторов, – перебил ее брат.
– Мне тоже нравятся некоторые статуи, – сказала Элинор, встретив его удивленный взгляд. Она и сама не знала, что на нее нашло этим утром. Разве что приключение с маркизом Девериллом повлияло на нее так, что она больше не беспокоилась о том, что могут подумать о ней окружающие, включая членов семьи.
– Ты… ты не должна так говорить, – возмутился Закери. – Побойся Бога, Нелл. Ведь это неприлично.
– Если ты имеешь право восхищаться мраморными грудями, то и я могу восхищаться тем, чем пожелаю.
Пип зажала рот обеими руками, но не могла сдержать хихиканья.
– Ты сказала «грудями»…
– Видишь, что ты наделала, – упрекнул ее Закери, смуглое лицо, которого сильно покраснело. Он поднялся. – Надеюсь, ты не будешь говорить подобным образом в присутствии Ноулвилла.
– Я еще не думала об этом. – Элинор усмехнулась. – Но было бы, пожалуй, интересно попробовать.
Схватившись за голову, Закери сердито взглянул на нее и вышел из комнаты. Она и Пип еще некоторое время хихикали, потом снова принялись за персики. Элинор этим утром ощущала голод, однако в гостиной ее ждал визитер, к тому же ей хотелось поскорее на свежий воздух. Утро – вернее, то, что от него осталось, – было великолепным, и побыть на солнце было весьма заманчиво. Желание поехать покататься в Гайд-парк совсем не означало, конечно, что она будет искать какого-то конкретного человека.
– Ты не останешься позавтракать? – спросила Пенелопа, увидев, что ее тетя встала из-за стола.
– Не могу, Пип. Мне нужно ехать на прогулку.
– А когда ты вернешься, чтобы сходить со мной в музей?
– Скорее всего, часа через два, – сказала Элинор. – Обещаю.
– Хорошо. Тогда я пойду на урок музыки. Думаю, миссис Бевинс уже ждет меня.
Пенелопа явно помыкала всеми домашними, и Элинор понимала, что девочка будет наслаждаться этим, пока есть возможность. К сожалению, детство не может продолжаться долго.
Или может? Она должна признаться, что после вчерашней ночи ее пессимизм по поводу скучного, заранее спланированного будущего несколько поубавился. Или вернее, сменился чувством уверенности в себе, которого, оказывается, ей не хватало. Теперь она, по крайней мере, получила основу для сравнения мужчин, хотя и понимала, что делать это после замужества будет слишком поздно.
– Доброе утро, мистер Ноулвилл, – сказала она, входя в гостиную.
Молодой человек вскочил на ноги.
– Леди Элинор, я так счастлив, что вы этим утром решили поехать на прогулку со мной.
На нем был тщательно отглаженный камзол. Приятное открытое лицо выражало восхищение. Вполне достойный джентльмен. Но зачем обманывать себя? Ее мысли обращены к другому. Она чуть было не пожалела беднягу Роджера, приехавшего с визитом без предварительной договоренности. Ведь, согласно этикету, Элинор могла отказаться ехать на прогулку. Но зачем же обижать такого нарядного мужчину.
– Тогда в путь! – улыбнулась она.
Он заехал за ней в пароконном двухколесном экипаже, принадлежащем, если она не ошибалась, его старшему брату. Очевидно, Ноулвиллы остановили выбор на ней как на идеальной супруге для Роджера. Но это уже их проблемы.
Он помог ей сесть в экипаж.
– Миледи, где же ваша служанка? – спросил он.
– Мы едем в открытом экипаже прогуляться по Гайд-парку. Вряд ли в этом есть что-то предосудительное.
Он покраснел до корней волос.
– Мне и в голову не могло бы прийти такое, – заикаясь, произнес он.
– Не сомневаюсь, – пробормотала она почти в таком же замешательстве, как и он. Ее жизнь изменилась прошлой ночью – точнее, иным стало восприятие жизни, – но это не означало, что она вдруг перестала обращать внимание на все, что знала о правилах приличия и о подобающем поведении. Очевидно, Валентин сделал больше, чем просто взял ее девственность, хотя он бы, наверное, расхохотался, если бы она призналась, как много значил для нее неожиданно обретенный опыт общения с мужчиной.
Но Роджер прав: нарушать приличия ни к чему.
Краснея, она послала Стэнтона за Хелен. Минуту спустя дворецкий вернулся в сопровождении служанки, уже одетой для поездки. По крайней мере, Хелен знала свои обязанности в отличие от хозяйки, которая сегодня явно не могла ни на чем сосредоточиться.
Они въехали в Гайд-парк. Роджер уже в течение десяти минут что-то ей говорил, а она понятия не имела, о чем идет речь. Судя по улыбке на его лице, она решила, что уместно будет поощрительно улыбнуться, и заставила себя это сделать.
– Я так и думал, что вы согласитесь, – сказал он, кивая. – Не представляю, почему леди Пью надела в Воксхолл атласное платье.
Элинор не знала, что на это ответить, и ограничилась пожатием плеч. Обычно она терпеть не могла сплетни и старалась пресекать их, однако он упомянул всего лишь о малознакомой ей леди.
– Знаете, в прошлом году я просил у его светлости вашего брата разрешения заехать к вам с визитом, – продолжал он, глядя на нее. Казалось, в его красивых карих глазах не было и намека на лицемерие или неискренность. – Он вроде бы не отказал, но и не представил нас друг другу. Брат не говорил вам об этом случае?
– Насколько я помню – нет, – сказала она. Ее этот факт не удивил. – Почему же вы решили повторить попытку сейчас, год спустя?
– Видите ли, я заметил, что ваше поведение стало в последнее время более независимым, и решил побеседовать с вами. Если вы отнесетесь к этому благосклонно, то я снова обращусь к герцогу.
Значит, он уже спланировал развитие их отношений. Она, конечно, не могла винить его за это, но и не имела намерения наблюдать со стороны, как распоряжаются ее жизнью. Особенно теперь.
– Ну что ж, попробуйте, – сказала она, отвечая улыбкой на его улыбку.
Ее слова, казалось, очень его обрадовали, и он принялся обсуждать самые лучшие суаре в нынешнем сезоне. Молодой граф, несомненно, знал все нюансы светской жизни, рассуждал, где следовало, а где не следовало показываться. Несомненно, такой, как Роджер Ноулвилл, никогда не сделает ложного шага.
– Так что именно сказал Мельбурн, когда вы говорили с ним в прошлом году? – спросила она.
Роджер усмехнулся:
– Я отлично помню этот разговор. Мне потребовалось три недели, чтобы набраться храбрости и подойти к нему. Меня представил ему один из друзей, и я спросил, не позволит ли он мне приехать к вам с визитом. Его светлость посмотрел на меня, как будто на какое-то насекомое, и сказал: «Я дам вам знать», – но, увы, тем дело и кончилось.
– Понятно, – улыбнулась она. Роджер, конечно, не знал, что отсутствие отказа со стороны Мельбурна уже было равносильно одобрению. Наверное, Себастьян ожидал, что мистер Ноулвилл продолжит начатое или попросит разрешения вторично.
Значит, был, по крайней мере, один мужчина, которого ее братья считали подходящим для нее. И Элинор по доброй воле поехала с ним на прогулку. Выходит, она выказала намерение выйти замуж за того, кто более года назад получил одобрение Гриффинов. Опять диктат? Но с другой стороны, зачем же отказываться от своего права на счастье? Для того лишь, чтобы досадить своим братьям? Как все это сложно!
Она открыла, было, рот, чтобы высказать свое мнение о необычном оформлении суаре у Грандонов, но вдруг застыла в оцепенении. Он здесь. Валентин сидел верхом на своем гнедом жеребце Яго у обочины дорожки, пересекающейся с той, по которой они ехали. Его синяя шляпа была, как обычно, залихватски сдвинута набок, волнистые черные волосы касались воротника, и прядь их, выбившись, упала на лоб. Ее охватило неприкрытое вожделение. Силы небесные! Неужели прошло всего двенадцать часов с тех пор, как они лежали в объятиях друг друга, голые, возле пруда?
Валентин повернул голову, как будто почувствовав ее присутствие. Он встретился с ней взглядом и улыбнулся с милой фамильярностью, коснувшись рукой полей шляпы. Потом отвернулся.
И только тут она осознала, что он не один.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38