– Мне?
Она снова улыбнулась.
– Вы уже признались, что встаете до полудня. – Ее затянутые в перчатки пальчики незаметно погладили его по рукаву. – Ну, пожалуйста, Деверилл? Вернее, Валентин. Я не хочу снова сделать ошибку, как вчера вечером.
Он вздохнул.
– Ладно. В одиннадцать. И захватите с собой какую-нибудь чертову дуэнью.
– Захвачу. Спасибо, сэр.
– Оставьте благодарность на потом. Не сомневаюсь, что вы пожалеете, что благодарили меня.
– Никогда!
Она, может быть, и не пожалеет. А он? Ох, черт возьми, уже пожалел.
Он заметил Шея Гриффина, который сидел на несколько рядов позади них. Судя по его скучающем виду, среднему брату, очевидно, досталось сопровождать Элинор, когда подбрасывали монету. После того как Валентин услышал от Закери об инциденте с лошадью, ему стало понятнее покровительственное отношение братьев к сестре. Учитывая то, что он видел своими глазами прошлым вечером, он был рад, что она не протестовала против присутствия здесь Шея.
Гораздо больше его удивило стремление Элинор поступать против желаний семьи и отыскать свое место под солнцем. Если бы она была мужчиной, то стремление пойти своим путем стало бы понятным. Но ведь она девушка. Насколько он знал, дочки на выданье не осмеливались возражать тем, в чьих руках находились их деньги и будущее. Пусть даже они иногда не соглашались с чем-то в глубине души, внешне вели себя послушно и уступчиво.
Первая часть выступлений закончилась, и Элинор, извинившись, отправилась поздравить леди Мэри Хаусен. Озадаченный Валентин остался сидеть на месте. Музицирование Мэри не произвело на него впечатления. Но главное, он терпеть не мог разговаривать по душам с девственницами, ищущими свой путь в жизни.
– Сегодня здесь самым крепким напитком является пунш, – сказал Шей, опускаясь на пустой стул Элинор. – Скучная музыка и трезвость – не лучшее сочетание.
Не говоря ни слова, Валентин достал из внутреннего кармана сюртука фляжку с виски. Он протянул ее Шею, не спуская глаз с хозяина и хозяйки, пока тот делал большой глоток.
– Ты спас мне жизнь, – с чувством пробормотал Шей, возвращая ему фляжку. – А то бы я помер со скуки.
Прежде чем закрутить крышку и снова убрать фляжку в карман, Валентин и сам отхлебнул глоток.
– Это несколько приглушает тоску.
– Я, по крайней мере, знаю, почему присутствую здесь, – заметил Шей, бросив взгляд на сестру, – но какого дьявола ты здесь делаешь? Мельбурн отправил с ней меня, потому что был уверен, что тебя никакими силами сюда не затащить.
– Я просто проезжал мимо, – пожал плечами Валентин, повторяя ложь, которую уже преподнес Элинор. Чем меньше вариантов придется запоминать, тем проще.
– Я видел, что вы с Элинор все время о чем-то болтали.
Так, начинается самая трудная часть.
– Она считает меня олицетворением свободы и авантюризма и хочет, чтобы кто-нибудь подсказал ей, как найти собственный путь к свободе.
– И она попросила тебя это сделать? – удивился Шей.
– Почему бы и нет? Я неотразим, очарователен и не являюсь одним из ее братьев.
– А знаешь, – медленно произнес лорд Гриффин, – это могло бы пойти нам на пользу. Ты все равно присматриваешь за ней, а пока она с тобой болтает, к ней не посмеют приблизиться бездельники вроде Кобб-Хардинга или Эндертона. Боже милосердный, нам только не хватает услышать, что она бежала, чтобы сочетаться браком с каким-нибудь профессиональным игроком из-за того лишь, что ей кажется, будто Мельбурн заставляет ее выполнять слишком много правил.
– Бежала? – повторил Валентин, приподняв бровь. – Она говорила, что ищет мужа, но ты полагаешь, что она способна на такое безрассудство?
– Я думаю, она только и ждет, чтобы удрать на волю. И теперь, когда Мельбурн приоткрыл дверь, я сомневаюсь, что она добровольно прилетит назад в клетку.
– Ты говорил ему об этом?
– Много раз. Но мне было приказано соблюдать договоренность, пока ее соблюдает она.
– Ну что ж, предполагается, что завтра утром я повезу ее на прогулку, и она наверняка попытается убедить меня помочь ей, – признался Валентин, притворяясь, что делает это неохотно. Он действительно не горел желанием приглашать ее, хотя и совсем по другой причине. – Нет ли у вас списка приемлемых кандидатур на роль супруга? Мне было бы проще, если бы я знал, кого именно я должен поддерживать.
– Я уверен, что у Мельбурна такой список имеется, хотя мне он его не показывал. Тебе не кажется, что выглядело бы подозрительно, если бы ты вдруг начал указывать ей на потенциальных мужей? Особенно если это окажутся джентльмены, с которыми ты обычно не утруждаешь себя даже разговором?
– Они настолько безнадежно скучны?
– По сравнению с тобой и адмирал Нельсон покажется занудой.
– Я просто пытаюсь отдать долг Мельбурну и вернуться к прежнему распутству.
– В таком случае ее просьба поможет тебе сделать это.
– Каким же образом?
– Видишь ли, если она решит, что учится чему-то недозволенному у тебя, то не будет творить всякие глупости и вызывать пересуды у окружающих. А мы будем надеяться, что Мельбурн, наконец, одумается и положит всему конец, пока она и впрямь не совершила какой-нибудь сомнительный поступок.
Валентин подумал, что нынче вечером ему следовало бы остаться дома. Не хватало, чтобы кто-то уговаривал его провести время с Элинор, когда на самом деле ему следовало держаться от нее как можно дальше.
– Едва ли ты хочешь, чтобы она проводила время со мной, – заявил он. – Тем более на публике. Ведь я тот волчище, которым мамочки пугают своих дочек.
Шей усмехнулся и потрепал его по плечу.
– Да, но в данный момент ты наш волчище, не так ли? И в отношении Нелл ты знаешь правила игры.
Собрав остатки здравого смысла, Валентин слабо запротестовал в последний раз:
– Но это не то, что просил меня делать Мельбурн!
– Будет то, как только я вернусь домой и обо всем ему расскажу.
Сердито глядя на Шея, Валентин поднялся.
– Я предупреждаю тебя, Шей: это плохая идея.
– Нет, это очень хорошая идея. Ведь ты в курсе всего, что происходит. Элинор уже просила тебя помочь ей, к тому же ты один из наших друзей, и мы уверены, что с тобой ее репутации ничто не угрожает. – Он хохотнул. – Возможно, она является единственной женщиной, чья нравственность в твоей компании будет в безопасности.
– Очень смешно, – проворчал Валентин и направился к двери.
Волею случая он оказался именно там, где меньше всего хотел быть, – в центре семейного конфликта, обремененный обязательством перед обеими противоборствующими сторонами. И с ярко выраженным чувственным влечением к одной из них.
Казалось бы, ему безопаснее и логичнее убедить Элинор в том, что он никуда не годный пример для подражания и что ей пора подобру-поздорову вернуться в клан Гриффинов. Тогда отказ от его услуг был бы ее собственным решением и в то же время конец ее мятежа освободил бы его от обязательства перед Мельбурном.
Валентин остановился в дверях и оглянулся на Элинор, беседовавшую с сестрами Хаусен. Напряжение, которое он ощутил в паху, означало чистейшую похоть. И снова слышался снизу громкий хохот дьявола.
– Он опаздывает, – сказала Элинор, расхаживая взад-вперед по вестибюлю.
– Да, миледи, – подтвердил Стэнтон, поворачивая туда-сюда голову следом за ней.
Она места себе не находила и была слишком взволнована, чтобы спокойно сидеть в гостиной в ожидании Деверилла. Даже ноги ее при ходьбе из угла в угол двигались гораздо медленнее, чем мчались мысли.
Было очень разумно заручиться помощью маркиза для реализации ее планов. Если ей хотелось поскорее стать свободной, то кто мог научить ее этому лучше, чем самый беззаботный человек в Лондоне? В этом был смысл еще и потому, что люди, которых он знал, и которые ему нравились, обладали такими же качествами, так что, возможно, именно он мог бы подсказать ей кандидатуру будущего мужа. Она, естественно, не имела намерения выходить замуж за какого-нибудь скучного, занудного типа, которого одобряет Мельбурн. Правда, ее привлекал сам лорд Деверилл, но это еще не означало, что она хотела бы включить его в этот список. Вовсе нет!
Элинор останавливало то, что, как бы ни волновало ее присутствие Валентина, он являлся другом ее братьев. И был относительно безопасен, и она его давно знала. К тому же он, как и все приятели ее братьев, знал правила приличия. Хоть и не всегда им следовал в своей бурной жизни.
– Правила, – прошептала она, поправляя шляпку так, чтобы она сидела на голове еще более кокетливо. Вот почему ей нужно воспользоваться услугами Валентина – чтобы встретить кого-нибудь вполне подходящего для себя. Правила, предписывающие не прикасаться к Нелл, не воспринимать ее всерьез как существо женского пола, а воспринимать как… ребенка. Да, именно так. Ее можно было потрепать по головке и сказать, чтобы она бежала по своим делам и была хорошей девочкой.
Но она устала, черт возьми, быть паинькой. Следует признать, что ее первая вылазка прошла из рук вон плохо. Но теперь она больше не будет столь опрометчивой в выборе компаньона или времяпрепровождения.
На подъездную дорожку свернул пароконный двухколесный экипаж спортивного типа. У Элинор, вышедшей из портика, когда маркиз Деверилл остановил перед входом пару отлично подобранных лошадей серой масти, перехватило дыхание. Элегантно одетый, он являл бы собой образец добропорядочного аристократа – если бы не дьявольский блеск в глазах.
– Доброе утро, – приветствовал он ее, прикасаясь к полям серой шляпы. Его ливрейный грум спрыгнул на землю с запяток, чтобы принять из его рук вожжи.
– Вы опоздали, – упрекнула его Элинор, главным образом для того, чтобы подольше полюбоваться его видом и напомнить себе, что она сама попросила его заехать.
– Мне показалось, что речь шла о свободе, – медленно произнес он, спрыгнув на землю. – Я сделал свободный выбор и остался этим утром в постели подольше. – Он усмехнулся. – Всю ночь ворочался и плохо спал.
– Что же было причиной? – спросила она.
– Да как вам сказать…
– Доброе утро, Валентин, – прервал его Себастьян, спускаясь мимо нее по ступеням и протягивая руку.
– Доброе утро, Мельбурн. Мы с леди Элинор собираемся прокатиться.
– Я так и понял. – Герцог перевел взгляд на нее. – Элинор, могу ли я попросить тебя вернуться не слишком поздно, чтобы успеть вместе с Пип и со мной на чашку чаю к тете Тремейн?
Тетушка Тремейн. Ведь это их единственная, близкая родственница, родная сестра ее матери, а она совсем забыла, что они сегодня должны быть у нее на чаепитии.
– Я вернусь к двум часам, – заверила Элинор, и ее брат кивнул.
– Значит, в парк? – спросил Деверилл, когда Стэнтон помог Хелен взобраться на высокое сиденье и ливрейный грум разместился рядом с ней.
– Если только вам не придет в голову какое-нибудь другое место с большими возможностями, – сказала она в ответ, твердо намеренная не трусить ни перед чем, даже перед его огромными познаниями в области греха.
– Какими же?
– Возможностями для меня наблюдать и учиться на вашем опыте.
Улыбка на его лице расплылась еще шире.
– Парка вполне достаточно, – заверил он. Их экипаж свернул с подъездной аллеи в сторону Парк-авеню. – Я-то думал, что вы намерены стать свободной и раскованной, – продолжил он мгновение спустя.
– Так оно и есть.
– В таком случае, почему вы позволяете Мельбурну указывать, когда вам следует возвращаться?
– Потому что очень хочу увидеться со своей тетушкой. Он лишь напомнил, что я обещала навестить ее.
Влившись в густой транспортный поток, он взглянул на нее.
– Полагаю, что не существует жестких правил относительно того, как следует трактовать степень раскрепощенности, но могу сказать, что я, например, никогда не даю обещаний. – Потому что опасаетесь не сдержать слово?
– Нет. Просто не люблю чувствовать себя обязанным. В этом все дело, леди Элинор. Обычно я поступаю так, как мне нравится.
Элинор нахмурила лоб.
– Мне кажется, вы не правы, – медленно, словно размышляя вслух, произнесла она. – Быть свободным не означает поступать всем наперекор.
– Правильно. Это означает относиться ко всем остальным безразлично.
– Это ужасно!
– Но это правда. Мне показалось, что вы здесь для того, чтобы учиться?
Может быть, он заманивает ее, играя роль адвоката-дьявола, в свои хитроумные сети, откуда ей не выбраться?
– Значит, вам нет дела до всех остальных? Так почему вы тогда спасли меня?
– Во-первых, можем ли мы говорить открыто? – спросил он, указав на Хелен, сидевшую за ее спиной.
– Я доверяю Хелен, – заявила она, надеясь, что не ошиблась в ней. Другого способа поговорить с Девериллом, чтобы не пострадала ее репутация, она не придумала. – Однако, спрашивая меня о преданности моей служанки, вы снова показали, что беспокоитесь о ком-то, кроме самого себя, а конкретнее – обо мне.
– Да, действительно. Не странно ли? – Он на мгновение переключил внимание на уличное движение. – Вы мне нравитесь. Наверное, поэтому, если ваша репутация пострадает, я буду переживать.
На мгновение ее мозг вычленил из всего сказанного только слова «вы мне нравитесь» и отказался воспринимать все остальное. Ох, она такая простушка! Валентин покоряет и бросает гораздо более опытных женщин, чем она, причем делает это постоянно.
– Значит, вы не считаете помощь мне своим обязательством?
– Вовсе нет. Это мое искреннее желание.
– Значит это просто счастливое совпадение, когда-то, что вы хотите сделать, оказывается правильным поступком?
– Именно так.
Элинор тяжело вздохнула. Она желала в корне изменить свою жизнь, не отчуждаясь при этом от семьи. Жить, как она хочет, выйти замуж за того, кого сама выберет. И чтобы никто не указывал ей и не принимал за нее решения.
– Вы отвечаете формально и односложно.
– Я начинаю сомневаться в том, что вы намерены дать мне прямой ответ.
– Задайте прямой вопрос, тогда посмотрим.
– Мне почему-то не терпится пнуть вас, – с чувством выпалила она.
Он расхохотался. Она еще никогда не слышала, как он смеется. Смех был беззаботный. Валентин искренне забавлялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38