Всесильный кристалл пошел на дно, как простой камень!
Внезапно скала под ними задрожала. Со склонов гор посыпались обломки камней. Брейс, едва удержавшись на ногах, отступил назад и обхватил Мариссу за плечи.
– Брейс! – воскликнула она, вцепившись в него и чувствуя, как почва уходит у них из-под ног. – Что происходит?
– О боги, Марисса, я не знаю!
Глухой подземный гул нарастал. Плиты под ними дрожали. С оглушительным треском дальний берег озера раскололся пополам. Огненная жидкость устремилась в расщелину.
Брейс и Марисса с ужасом видели, как жидкая лава уходит к центру планеты. Над озерами вздымалась стена огня. Наконец огненная лава исчезла в той пропасти, откуда когда-то появилась. А вода все падала сверху на раскаленные камни и с шипением испарялась. Туман сгустился.
Потом внезапно все исчезло.
С чудовищным грохотом расщелина закрылась. Лучи солнца пробились сквозь клубы тумана и озарили Брейса и Мариссу нежным золотым сиянием. Тишину нарушал лишь шум водопада. Озера постепенно наполнялись чистой, прозрачной водой.
– Вот все и закончилось, – тихо сказал Брейс.
– Надеюсь, – улыбнулась Марисса.
Их взгляды встретились, полные любви и надежды. Брейс притянул девушку к себе.
«Какое счастье, что больше не надо ни с кем сражаться, – подумала Марисса, – не надо ждать боли и страха». Она с наслаждением ощущала тепло Брейса и ровное биение его сердца. О да, они живы и вместе!
Но вот Брейс шевельнулся, отстранил Мариссу и насмешливо взглянул на нее:
– Надеюсь, на свадьбу мы пригласим не более сорока – шестидесяти человек?
– Отлично. Пусть все увидят наших дочек-двойняшек.
Брейс застыл от удивления. Марисса засмеялась:
– Ты же говорил, что хочешь детей, верно?
– Да, – согласился он. – Но ведь обычно начинают с одного?
Девушка пожала плечами:
– Мы справимся.
– Надеюсь.
– Ну вот, все и улажено. Но ответь мне еще на один вопрос.
– Да?
– Твое безумие. Что ты нашел, оказавшись с ним лицом к лицу?
– Самого себя.
– Объясни!
– Я нашел самого себя, милая моя госпожа. Безумие – не что иное, как мои сомнения и страхи, неверие в силу человеческого духа. А между тем он способен преодолеть все. Как только я понял это, душа моя преобразилась.
По лицу его пробежала тень.
– Если бы это осознали отец и Фирокс, все сложилось бы иначе…
– Им не хватило смелости, любовь моя, – тихо сказала Марисса. – Они не были похожи на тебя и Тирена.
– Возможно. – Брейс вздохнул и с удивлением добавил: – Странно, но я чувствую себя исцелившимся, совершенно другим. Ватис старался внушить эту истину мне и Тирену в годы нашей юности. Думаю, этой победой мы обязаны прежде всего ему.
– Он приходил и ко мне, когда я лежала на берегу, а кристалл пытался убить меня.
– Ватис?
– Да, Брейс, он пришел ко мне, когда я больше всего нуждалась в нем, и сказал, что я нашла ответ.
– И каков этот ответ?
– Он заключается в том, что я не смогла бы победить без тебя и без силы нашей любви.
– Неужели? – Он задумчиво погладил подбородок. – Где же мне приходилось слышать об этом прежде?
– Он еще просил передать, что всегда будет думать о тебе, – добавила Марисса.
Брейс знал, что Ватис всегда думал о нем. Голос, говоривший с ним в момент решительной схватки с безумием, принадлежал его учителю. При мысли, что Марисса и в самом деле видела Ватиса, Брейс почувствовал странное удовлетворение.
Над остывшими озерами свистел холодный ветер.
Пора в путь.
Брейс окинул взглядом место их последнего сражения, увидел тело Родака и протянул руку Мариссе:
– Пойдем, милая моя госпожа. – Он указал глазами на симианина: – Перед нами вся жизнь, но прежде всего мы должны помочь нашему другу.
Марисса вложила ладонь в его сильную руку.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33