«Он все еще хочет меня, – поняла она. – Я ему небезразлична!»
Радость охватила ее. Значит, еще остается надежда, если ей удастся вернуть его доверие. На секунду их взоры встретились. На глаза Мариссы навернулись слезы. Но Фирокс уже увлек ее в туннель, начинающийся в дальнем конце пещеры.
В узком темном проходе не было мерцающего пламени вечных факелов. Они шли недолго. Фирокс остановился перед массивной дверью и, достав из кармана электронный ключ, отпер замок, распахнул дверь и пригласил Мариссу войти.
– У тебя полчаса, не больше. А потом мы поговорим.
Какое-то движение привлекло внимание Мариссы. Она попыталась разглядеть в тусклом свете лицо той, что находилась в комнате.
– Марисса? – спросил знакомый голос. – Неужели это действительно ты?
Издав тихий крик, Марисса бросилась к Кандре и порывисто обняла ее.
– Да. Это я, дорогая, – задыхаясь, ответила она. – Клянусь Хрустальными Огнями, я думала, что никогда уже не увижу тебя в живых! – Отстранившись, она внимательно поглядела на сестру: – С тобой все в порядке, правда?
Кандра улыбнулась и снова приникла к Мариссе:
– Все хорошо. Но неужели ты пришла спасти меня?
– Как только смогла! – воскликнула Марисса. Сестра доверчиво посмотрела на нее.
– Я так боялась за тебя, хотя и знала, что ты придешь, – промолвила Кандра. – Ты всегда была такой сильной и храброй! Ты, моя сестра, Марисса Лаомед, прославленная воительница!
Марисса ощутила горечь, ибо сейчас не была ни сильной, ни храброй. Напротив, из-за Фирокса она чувствовала себя беспомощной и униженной, такой же, как и другие женщины ее планеты.
И тут она подумала, что даже в ярости Брейс, считавший, что она предала его, не способен унизить ее так, как Фирокс. Теперь она знала, что за его гневом и раздражением таятся совсем иные эмоции.
Брейс всегда относился к ней как к равной, ободрял Мариссу, когда она пыталась преодолеть свои страхи, мягко укорял, если это ей не удавалось. Брейс, нежный любовник и преданный друг, тот, кого она против своей воли предала злобному дьяволу.
Тряхнув головой, Марисса отогнала эти тягостные мысли. Нельзя тратить время на бесполезные сожаления. Главное сейчас – Кандра. Возможно, позднее, когда сестра будет в безопасности, она попытается помочь Брейсу.
– Мы должны поговорить быстро и тихо. Ты понимаешь, зачем Фирокс похитил тебя, чего он хочет?
– Он мне почти ничего не говорил. – В голосе Кандры звучал страх. – Появляясь в этой темной, сырой камере, он всегда был груб со мной, а мои тюремщики приносили мне еду и чистую одежду. Я думала, ты никогда не придешь сюда. И вместе с тем не хотела, чтобы ты приходила.
– Поэтому ты и не вступила в общение со мной? Ведь ты наверняка слышала, что я звала тебя?
Кандра вздохнула:
– Да, я слышала тебя и едва удержалась от ответа, но я почему-то знала, что мы будем в безопасности только порознь. Фирокс явно опасается причинить мне вред. Видимо, я нужна ему живой и невредимой. Так же нужна ему и ты.
– Ему нужна не я, – возразила Марисса, – а тот, кого я привела с собой.
– Фирокс как-то упоминал, что с тобой придет еще кто-то, человек, наделенный особым даром. Это он и есть?
– Да.
– Хорошо! – радостно воскликнула Кандра. – Фирокс говорил, что я должна помочь этому мужчине в каком-то важном деле, а потом он освободит нас. Когда мы сможем начать, как ты думаешь?
– Возможно, завтра.
Мариссу охватило смятение. У них есть только одна ночь, чтобы разработать план. И ей надо узнать как можно больше об этой крепости в горах, чтобы найти способ убежать отсюда.
Пусть Кандра считает, что Фирокс освободит их после того, как они сделают свое дело. Любя сестру, Марисса всегда знала, что слишком мягкая и деликатная Кандра будет только помехой для осуществления ее планов. Так что улаживать все предстоит ей самой, равно как и заботиться о безопасности сестры. Лишь так им удастся сохранить жизнь.
– Ты знаешь еще какой-нибудь выход отсюда, кроме того, что в пещере на склоне? – спросила Марисса.
Кандра задумалась:
– Однажды охранники упомянули при мне о другом выходе – через туннель из главной залы.
Марисса вспомнила не менее пяти, а то и шести туннелей, ведущих из залы.
– Какой именно, Кандра? Мне надо точно знать это!
– Послушай, ты говоришь так, словно я здесь свободно разгуливала.
Марисса смутилась. Неужели она дошла до того, что упрекает сестру? И как, во имя всего святого, им обрести свободу, если для этого предстоит изучить все туннели? Ладно, здесь наверняка есть еще один выход – только бы найти его.
– А ты слышала что-нибудь о том, сколько здесь стражников и где они все размещаются?
Кандра покачала головой:
– Они при мне почти не разговаривали. – Она грустно посмотрела на Мариссу. – Я для тебя плохая помощница, правда?
– Не огорчайся, мы что-нибудь придумаем.
– Прости меня, Марисса, я всегда перекладывала на тебя ответственность.
– Да, прежде так и было, – подтвердила ее сестра. – Думаю, если бы меня не изгнали, ничего не изменилось бы.
Сестры обменялись понимающими взглядами.
– Когда тебя изгнали, ты унесла с собой часть моей души. Ах, Марисса, я так давно не обнимала тебя! – воскликнула Кандра, прижавшись к сестре. – Я очень тревожилась за тебя, хотя ты и дала мне вскоре знать, что у содалиток тебе не грозит опасность. Но ты жила в моем сердце вплоть до того дня, когда Фирокс похитил меня. – Она погрузилась в воспоминания: – Кажется, он провез меня по всей Империи, прежде чем вернулся на Мораку. При нем был какой-то странный камень в шкатулке, которым он пытал старика, не пожелавшего помочь ему.
– Ты была с Фироксом, когда он нанес визит лорду Ардейну?
– Не знаю, как звали того старика, я не заходила к нему. Но после того, как Фирокс вышел от него, старик начал стонать и кричать. Потом мы покинули это место. Фирокс привез меня сюда и сказал, что мне придется побыть здесь, пока кое-кто не появится.
– Видимо, он имел в виду нас.
– Скорее всего.
Девушки вздрогнули, когда дверь открылась. На пороге стоял Фирокс, цинично усмехаясь.
– Пойдем, Марисса, – сказал он. – Ты провела здесь достаточно времени. Теперь пора поговорить. Сестру ты увидишь завтра.
– Пожалуйста, господин, – взмолилась Кандра. – Почему ей нельзя провести эту ночь со мной? У нас было так мало времени…
– Пойдем, Марисса, – холодно повторил он, словно не слыша слов Кандры. – Никаких возражений, или твоя сестра поплатится за это!
Марисса направилась к двери:
– Повинуюсь вашему приказу, мой господин.
– Не смейся надо мной!
Она ответила ему иронической улыбкой и пошла в туннель. Но, когда она двинулась к главной зале, Фирокс схватил ее за руку и рывком остановил.
– Пора поговорить, моя маленькая госпожа, – холодно сказал он и повел ее в противоположном направлении. – Ведь нам надо многое обсудить.
Марисса подумала, не стоит ли попытаться сейчас же оглушить его, но, бросив быстрый взгляд на стражников, стоявших вдоль коридора на одинаковом расстоянии, отказалась от этой затеи. Уж лучше прикинуться покорной и выиграть время, решила она. Стиснув зубы, Марисса позволила Фироксу привести ее в другое помещение.
Комната, в которой они оказались, приятно удивила ее. Перед горящим камином стояли диван и два кресла. Стены были покрыты гобеленами, как в будуаре. У одной из них стоял низкий резной шкафчик, а на нем поднос с несколькими чашами, большим сосудом и вазой с фруктами и ягодами.
Фирокс жестом пригласил Мариссу присесть, а сам подошел к шкафчику:
– Отведаешь мораканского эля? Я предпочитаю его любому вину.
Марисса покачала головой:
– Нет, не хочу.
Ощутив странный приторный запах, она огляделась и увидела жаровню: над тлеющими в ней углями медленно поднимался дымок от курений. «Мне воскурили фимиам, – подумала она. – Но что это за аромат – может, что-то дурманящее, воздействующее на сознание или, еще хуже, на чувства?»
При мысли об этом она побледнела. О боги, этого ей не вынести!
Марисса повернулась к Фироксу.
– Что это за зелье? – строго спросила она. – Если надеешься одурманить меня…
– Успокойся, госпожа, – тихо ответил он. – Это обычный аромат, заглушающий запах сырости.
– Тогда избавь меня от этого!
Фирокс, усмехнувшись, подошел к жаровне и плеснул в нее немного эля из своей чаши. Угли зашипели и погасли, аромат постепенно исчез.
– Ты довольна? – спросил он.
Марисса кивнула.
Фирокс сел в кресло напротив нее, сделал глоток из чаши и посмотрел на девушку.
Мариссе показалось, что стены начали сдвигаться, а воздух в комнате сгустился. Напряжение росло, но она сидела с непроницаемым выражением лица. Ее руки, лежащие на коленях, невольно сжались в кулаки.
«Он изучает меня, как подопытное животное, – с гневом подумала девушка, – а мне приходится только выжидать, когда Фирокс нанесет первый удар, а затем парировать его». Воинский инстинкт предельно обострился, Марисса готовилась к схватке, но атака Фирокса оказалась столь неожиданной, что девушка ощутила полную беззащитность.
– Твоя сестра испытывает страх перед мужчинами.
Марисса в недоумении уставилась на него. Неужели он намекает на то, что кто-то изнасиловал Кандру? Но этого не может быть! Кандра обязательно сказала бы ей. А если нет? Теперь этого уже не выяснить. Сестра могла просто пожалеть ее.
Страх сменился безудержной яростью.
– Что ты сделал с ней, дьявол? – воскликнула Марисса, вскакивая на ноги. – Если ты или кто-то из твоих бандитов хоть пальцем коснулись ее, клянусь, я…
Фирокс остановил ее движением руки:
– Ты защитница по призванию, верно, Марисса? Успокойся. К ней никто не прикасался. Я слишком ценю ее дар, а потому не стал использовать Кандру для других целей.
Он снова предложил ей сесть. Когда она опустилась в кресло, Фирокс продолжал:
– Я только наблюдал за ней. Весьма странно, что две сестры, столь похожие внешне, так отличаются по характеру. – Фирокс поставил чашу на стол. – Она такая робкая, деликатная, так боится своих чувств, а ты… да, ты на редкость сильна и самостоятельна.
Марисса ощутила неуверенность. Фирокс явно клонил к чему-то. Она заставила себя терпеливо ждать продолжения.
Минуты шли за минутами. Выражение лица Фирокса изменилось – вместо жадного интереса в нем появилось то вожделение, с которым он целовал ее. Но он молчал. Напряжение росло, нервы Мариссы были на пределе, ей казалось, что она вот-вот закричит.
– Ардейн, должно быть, очень счастлив, – внезапно нарушил тишину его низкий голос. – Ему чертовски повезло, что рядом с ним такая женщина, как ты, любящая, заботливая и преданная… как родная мать…
Марисса замерла от изумления. В его голосе явственно звучала мечтательность. В ней вспыхнула надежда. А вдруг удастся нащупать уязвимое место в броне Фирокса? Что, если эта уязвимость как-то связана с его матерью?
Что ж, терять нечего. Марисса облизнула пересохшие губы:
– Ты любил свою мать, правда? И мечтаешь найти женщину, похожую на нее?
– Что? – пробормотал пораженный Фирокс. Черты его лица смягчились. – Да, – произнес он, вздохнув. – Она была самая прекрасная из женщин.
– И что же с ней стало?
Что-то словно отсекло его воспоминания. Он снова ожесточился, в нем проснулся хищник.
– Она умерла.
Краткость его ответа насторожила Мариссу.
– Я… Прости меня.
Марисса колебалась, напряженно размышляя. Если она хочет хоть как-нибудь влиять на него, ей следует заставить его раскрыться. Но как это сделать?
– Ты очень привлекателен, – заметила она. – Уверена, когда-нибудь ты встретишь женщину, похожую на твою мать.
Он холодно рассмеялся:
– Нет. Теперь уже слишком поздно.
– Слишком поздно? Но почему?
Он ответил ей взглядом, горящим ненавистью:
– Не пытайся затевать со мной такие игры, госпожа. Ты прекрасно знаешь, что я поставил свою жизнь на карту. Много циклов назад я принял решение. И я не отступлю, пока не обрету власть над Империей и над Магическим кристаллом. – Он яростно тряхнул головой. – Теперь у меня нет времени для нежности и любви. Да его, в общем, никогда и не было… – Его глаза потемнели от какого-то воспоминания. – Хотя однажды случилось такое. Я почти завоевал любовь моей матери.
– Ты почти завоевал любовь матери? Но разве она не любила тебя всегда?
– Нет! Никогда! – И снова черты его лица ожесточились, и он хрипло прошептал: – Я был прекрасным ребенком, но она отвергла меня. Отвергла так же, как и мой отец. Хотя до него мне нет дела. Я никогда не знал его. Мне нужна была только мать.
Он поднял на нее взгляд, и Мариссу поразило его детски-невинное выражение, хотя в нем было самое глубокое презрение, которое ей когда-либо приходилось видеть.
– В течение многих циклов я пытался заслужить любовь матери, стать достойным ее любви, – тихо продолжал Фирокс. – И я почти добился этого, поступив в Имперскую Академию и став лучшим студентом. Тогда она впервые заметила меня. На первых курсах я получал награду за наградой, ибо понял, что только лучший из лучших может рассчитывать на ее благосклонность.
Его лицо исказила боль.
– Вот тут-то и появился Тирен Ардейн. Он лишил меня славы и наград. Точно так же, играючи, он лишил меня всего, что имело для меня смысл и было целью моей жизни. После этого мать навсегда отвернулась от меня. Отвернулась от меня – и обратилась к Ардейну.
Голос его прервался, потом зазвучал резко и раздраженно:
– Она сказала мне, что хочет Тирена и влюблена в него, но я-то знал правду! Мать всю жизнь грезила Ардейнами. В Тирене она увидела возможность осуществить мечту всей жизни. Хотя мать была на двадцать циклов старше его, но сохранила прежнюю красоту. И все же Тирен отверг ее. Ты можешь поверить в это? – Голос Фирокса прервался от негодования. – Ардейн отверг любовь моей матери – любовь, которой я был лишен! Ему предлагали то, что не было суждено мне, – и он отверг этот дар как безделицу! За это я ненавижу его больше всего!
Марисса с ужасом слушала его. Теперь она понимала силу многолетней всепоглощающей ненависти Фирокса к брату Брейса. Тирен, сам того не сознавая, лишил Фирокса всех жизненных ценностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33