— Конечно хочу, — с готовностью ответила Мередит, сама удивляясь собственному решению. Обычно она старалась избегать посещения невольничьих аукционов и распродаж наемных слуг, но сейчас, наверное, согласилась бы отправиться в преисподнюю, лишь бы уйти подальше от разговора, затеянного Фебой.
— Тогда идем. Карета Спенсеров ждет у крыльца. — Уитни быстро схватила перчатки и шляпку я догнала отчима, уже шагавшего через холл. Весело помахав Фебе, она вышла из дома под руку с Дэниэлом. Помимо воли девушка облегченно вздохнула, когда чернокожий лакей помог ей сесть в экипаж. Харли, устраиваясь поудобнее, понимающе усмехнулся.
— Мне показалось, ты будешь рада возможности улизнуть подальше от своей гостеприимной родственницы.
— Все правильно. Я чувствовала себя так, словно утопала в море болтовни Фебы. Она не может говорить ни о чем, кроме уловок, на которые можно поймать мужа — будто мужчина, так легко обманутый, стоит того, чтобы находиться с тобой рядом, — да еще вечеринок и скандальных сплетен.
На последних словах она замолчала и смутилась, вспомнив слухи, что пересказала ей Спенсер.
Мистер Харли тут же уловил ее замешательство, и слабая улыбка тронула его губы.
— Наверное, она говорила о миссис Чандлер?
— Да, но ничего страшного. Я заверила Фебу, что все разговоры на эту тему — чистейшая ложь.
Дэниэл с благодарностью похлопал ее по руке.
— Ты хорошая дочь, Мередит. Мы с миссис Чандлер высоко ценим твою доброту.
Уитни закусила губы. Она едва сдержала себя, чтобы не вырвать руку. Конечно, сказанное кузиной является истинной правдой. Вся округа — да, скорее всего, и вся колония Южная Каролина — знала об этой любовной связи. Как все-таки нехорошо со страны отчима заводить шашни с Лидией Чандлер прямо в доме ее покойной матери! А благодарить ее за то, что она пытается скрыть скандал, — это уж последняя капля, переполняющая чашу оскорбления. Но не доброта и не уважение к Дэниэлу Харли побуждали Мередит отвергать слухи. Просто она изо всех сил старалась, чтобы честное имя Уитни и название плантации «Мшистая заводь» не были втоптаны в грязь сплетниками и распространителями слухов. Конечно, Уитни не рассчитывала, что отчим поймет ее мотивы. По-своему он любил ее и полагал — она отвечает ему тем же, действуя из чувства преданности и любви к нему. В действительности же Мередит презирала Дэниэла с того самого дня, как он появился на их плантации и предложил купить землю, принадлежавшую семье ее покойного отца в течение семидесяти пяти лет.
Уитни приподняла край шторы на окне кареты и принялась осматривать проплывающие мимо дома, чтобы не отвечать на слова Харли. За стеклом исчезали высокие здания, красиво выкрашенные и отделанные изящными витыми решетками; за высокими стенами и железными воротами скрывались аккуратные миниатюрные парки и искрящиеся фонтаны. Деревянные ставни, защищавшие от порывов ветра и дождя, сейчас оказались широко распахнутыми навстречу освежающему морскому бризу: хотя уже наступила осень, установилась довольно жаркая погода.
На другой стороне мощеной улицы расстилалась гладь Чарлстонского залива, где реки Эшли и Купер впадали в серый Атлантический океан. Немного дальше, справа, располагались причалы, заполненные множеством деревянных судов — источника жизни города Чарлстона. Они забирали из плодородных земель колонии ее сырьевое богатство (рис и индиго), а взамен привозили готовые товары и английское золото, обеспечивая торговлю, которая делала этот людской муравейник образца тысяча семьсот шестьдесят первого года одним из трех главных портов американских колоний, а также одним из крупнейших городов на континенте.
Карета остановилась перед рынком — своеобразной возвышающейся площадкой, где продавались и покупались рабы. За ней виднелся высокий белый шпиль церкви святого Филиппа, целомудренно чуждающейся этой торговли человеческим телом, раскинувшейся перед глазами Бога.
Харли выбрался из экипажа, а Мередит наблюдала за происходящим из-под приподнятой шторы. Собралась большая толпа — в основном, мужчины, — хотя то тут, то там мелькали шляпки, украшенные плюмажем или цветами.
Аукцион начался. На приподнятой платформе стояли рядом мужчина и женщина, конвульсивно сжимая руки друг друга и опустив головы, пока служащий перечислял их достоинства в качестве слуг. Мередит знала, что периодически подобные пары продавались в рабство. Судоходная компания предоставляла им места на корабле, следующем в колонию, а в обмен на это люди подписывали контракт, обязывающий их отработать в услужении на новых землях В течение ряда лет (обычно, около семи). Когда судно прибывало в колониальный порт, компания выставляла контрактников на продажу и отдавала тому, кто мог предложить наивысшую цену.
Однако, каков бы ни был их юридический статус, Уитни не видела большой разницы между невольничьим аукционом и продажей наемных слуг, за исключением того, что кожа последних — белая. Все равно их выставляли на обозрение толпы и покупали, словно бессловесный скот.
Мередит пожалела о своем приезде на сие торжище, даже несмотря на болтовню Фебы. Наконец пару купили, и на их месте появился хрупкий юноша. Он выглядел слишком слабым, чтобы за него дали приличную цену, но мистер Глэдли, серебряных дел мастер, приобрел его себе в подмастерья.
Уитни поерзала на сиденье. В закрытой карете стояла духота. ОНИ открыла дверцу, но даже и это не вызвало ни малейшего дуновения ветерка.
Харли поднял глаза.
— Жарко, а? Выходи сюда. Здесь попрохладней.
Конечно, леди больше подобало оставаться в карете, но пот горячей струйкой сбегал по спине Мередит, и она решила последовать совету отчима. Находясь рядом с Харли, она на добрый дюйм возвышалась над ним, а соломенная шляпка с широкими полями только увеличивала это впечатление. Уитни уже привыкла к подобному явлению, как привыкла к удивленным взглядам незнакомцев и чувству неловкости, когда голова партнера в танце покачивалась у кончика ее носа.
Юношу увели с возвышения, а вместо него поднялся мужчина и застыл рядом с аукционистом. «А он выше моего кузена Галена», — подумала Мередит. У него были широкие плечи и мощные бицепсы. Его торс не прикрывала никакая одежда — лишь поношенные брюки закрывали тело незнакомца, — и Уитни увидела ребра, проступавшие под упругой кожей. Он явно недоедал во время длительного путешествия на корабле. Обычно сердце Мередит сжималось от сочувствия к голодному человеку, но этот не располагал к жалости: мужчина держался дерзко, уперев руки в бока, он разглядывал толпу с высокомерной ухмылкой. Судя по столь вызывающему поведению, казалось, что перед ними изысканно одетый лорд, окидывающий презрительным взглядом чернь, а не оборванный и полуголодный слуга, выставленный на продажу.
— Красивый парень, — прокомментировал Харли.
— Ага, — согласился мужчина, стоявший рядом, — но по мне — уж чересчур заносчив. Сразу видно — смутьян. Такой сбежит через неделю.
— Нет, навряд ли, — уклончиво поддержал разговор Дэниэл.
— Итак, — начал свои разглагольствования аукционист, — перед вами ценный работник. Он достаточно силен, чтобы работать в поле. Посмотрите на эти руки, на грудь! — Пальцами он касался тех мест, которые называл. — Но это еще не все. Сей человек умеет читать, писать и считать. Кроме того, он имеет опыт обращения с лошадьми. Кто начнет торги за этот великолепный образчик работника?
— Десять фунтов, — предложил голос из толпы. Служитель состроил недовольную гримасу.
— Хотите получить его даром? Да он же стоит не меньше сорока.
— Двадцать.
Теперь начался серьезный торг, цена постепенно поднималась все выше и выше. В течение этого процесса мужчина высоко вскинул голову, сохраняя на холодном и надменном лице печать презрения. В конце концов, Мередит пришлось согласиться с мнением о красоте незнакомца. Волосы, хотя и всклоченные на затылке, сверкали ослепительным золотистым оттенком; черты лица — чистые и ровные, скулы широкие, нос прямой, а светло-коричневые брови плавно изгибались над ярко-голубыми пронизывающими глазами. Густая рыже-золотистая борода скрывала челюсть, того же цвета волосы покрывали голую грудь. Несмотря на свою красоту, мужчина вызывал какой-то холодный трепет в животе Мередит, и она быстро согласилась, что сей человек — смутьян.
Харли поднял палец, и Уитни удивленно повернулась к нему. Прежде чем она успела что-то сказать, отчим крикнул:
— Я готов заплатить за него двадцать четыре фунта, но мне бы хотелось, чтобы он что-либо произнес.
— С какой стати?! Считаете, объект продажи — глухонемой?
Мужчина обратил свой дерзкий взгляд на Дэниэла Харли, его рот искривился в усмешке.
— Разве моя речь имеет какое-то значение? — холодно поинтересовался он, и его низкий звучный голос с чистейшим английским акцентом волной прокатился по толпе. — Или она каким-то образом увеличит вашу прибыль?
Харли невозмутимо встретил холодный взгляд незнакомца.
— Благодарю. Как я уже сказал ранее, предлагаю за него двадцать четыре фунта.
— Двадцать пять, — послышался голос в толпе. Мужчина на возвышении продолжал смотреть на Харли, пока тот поднимал цену, его презрительный взгляд окинул Мередит, стоявшую рядом с отчимом. Незнакомец рассматривал ее медленно и небрежно, словно это она застыла на высокой платформе, ожидая конца торга. Уитни начала краснеть под этим пристальным взором. Улыбка вздернула уголки губ продаваемого, и он отвел глаза от нее, уставившись вдаль, поверх голов толпы.
— Тридцать фунтов… Раз! — объявил аукционист. — Тридцать фунтов… Два!
Харли неторопливо вскинул палец, поднимая цену еще выше. — Тридцать один фунт. Тридцать один фунт… Раз! Тридцать один фунт… Два!.. Продано! Джентльмену в синем сюртуке и кожаных бриджах.
— Ты это серьезно?! — ахнула Мередит.
— Конечно. Садись в карету, а я пока распоряжусь, чтобы нашего нового слугу отвезли в дом Спенсеров. — Дэниэл зашагал к возвышению, где проходили торги.
Мередит в бессильной злости поглядела ему в спину, потом развернулась и забралась в карету, взмахнув юбками. Как Харли мог так глупо поступить? У ее отчима имелось немало недостатков, но нехватка ума не входила в их число. Неужели он не видит, что такой человек не снизойдет до обычного тяжелого труда? Через несколько дней он обязательно убежит, и Дэниэл понесет убыток.
Вскоре вернулся отчим, и экипаж двинулся с места. Уитни скрестила руки на груди, ее лицо сохраняло ледяное выражение. Харли вскинул брови, его губы дернулись в неловкой усмешке.
— Ладно, в чем дело детка? Твое личико способно тут же заморозить самое горячее пламя.
— В чем дело? — с угрюмым сарказмом переспросила она. — Разумеется, в том мужчине!
— В Джереми Девлине?
— Это его имя? Выходит, он еще и ирландец. Мне следовало бы догадаться.
— Не буду спорить. Имечко-то, может, и ирландское, да говорит он как истинный англичанин.
— Как истинный английский джентльмен, — поправила отчима Мередит. — А тебе не показалось странным сие обстоятельство? Подумать только: наемный слуга разговаривает, словно он, по крайней мере, лорд, если не выше. Харли пожал плечами.
— Не вижу в этом ничего плохого. Скорее всего, он актер-неудачник или слуга джентльмена, которого постигла неудача в жизни. А может, домашний учитель… Возможно, его застали заигрывающим со старшей сестрой семейства.
— Домашний учитель?! С такими мускулами?! Ха! — Голос Мередит звучал негодующе.
Отчим бросил на нее многозначительный взгляд.
— Ага! Выходит, ты тоже заметила, да? Уитни закусила губу, стараясь не покраснеть.
— Еще бы не заметила! Он же стоял без рубашки, — парировала она выпад отчима.
— Что ж, ты права. Не у многих учителей такие крепкие руки. Они больше выглядят худосочными, как твой кузен Гален. Мне часто приходит в голову мысль, что из него вышел бы хороший наставник.
— Мы говорим не о Галене Уитни, а о слуге, которого ты купил. Как только можно?
— Да очень просто. Именно за этим мы и приехали в Чарлстон, если припомнить цель нашего путешествия. Вчера я приобрел трех чернокожих и хотел купить наемного слугу, если таковой найдется, чтобы…
— Но зачем? — удивленно перебила она говорившего. — Раньше ты ничего не говорил об этом.
Харли загадочно улыбнулся.
— Ну, скажем, этот парень соответствует требованиям…
— Он смутьян, как правильно заметил тот человек из толпы.
— Откуда тебе сие известно? Ты даже не знакома с ним.
— Это же ясно с первого взгляда! Он вел себя так высокомерно, не выказывая и признака стыда, как сделал бы на его месте любой другой человек.
— Мне не нужен слабак или мужчина со сломленным духом. Когда я расплачивался с капитаном корабля и забирал контракт, то смог получше рассмотреть Девлина. Спина у него в синяках и рубцах… Его явно избивали на судне.
Мередит поморщилась, но продолжала упрямиться:
— Это доказывает, что он является нарушителем спокойствия.
— Нет, сие свидетельствует совсем о другом: Девлин — крепкий орешек; правда, это не значит, что с ним нельзя столковаться, если правильно подойти.
— Но платить так много за такой риск — тридцать один фунт! Никогда не слышала, чтобы наемный слуга стоил столь дорого.
Дэниэл снова неопределенно пожал плечами.
— Другие тоже посчитали его стоящим… Не волнуйся. Тем более, в этом году мы получили хороший урожай.
— Зачем он тебе нужен? Что такого особенного может этот человек, с чем не в состоянии справиться другие?
— Он умный мужчина. Я мог бы сделать из него управляющего.
— У тебя уже есть Калеб Джексон.
— Который старается мошенничать на каждом шагу. Хотелось бы кого-то понадежнее.
— Но ты же не можешь предоставить работу управляющего наемному слуге!
— А я и не собираюсь сразу же ставить его на эту должность. Сейчас Девлин еще недостаточно здоров для труда в поле. Недельку-другую его нужно хорошенько подкормить. Значит… пока пусть поработает на конюшне.
— Во владениях Сэма?! Он страшно обидится, если ты поставишь туда еще одного человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59