Остановившись, он взглянул сначала налево, потом направо. В обоих направлениях простирались длинные галереи с высокими, доходящими до потолка окнами. И ни единой души.
Он услышал шаги Виолы. Значит, она последовала за ним!
– Джон! – окликнула Виола.
– Я здесь! – отозвался он, прислушиваясь к ее шагам.
Виола ступила в галерею и помедлила, растерянно озираясь.
– Виола, – тихо позвал он.
Она обернулась. Он поманил ее к себе.
– Подойди и посмотри на это!
– Там не на что смотреть.
– Откуда тебе знать? Ты говорила, что всего однажды была в том крыле. Сюда не заходила?
– Нет, но точно знаю, что эта часть музея еще не открыта. По крайней мере, так указано на схеме.
– Забудь схему.
Он отступил и картинно оглядел оба конца пустой галереи.
– А вот мне кажется, что здесь много чего есть, – с невинным видом заметил он.
Оказывается, Виола становится ужасно милой, когда теряется! Она недоуменно посмотрела на схему, и снова подняла глаза:
– Но что там может быть? Опять керамика, полагаю.
– Целые горы, да и кое-что еще.
Виола нерешительно шагнула вперед.
– Что именно?
– Тебе требуется список? Подойди и посмотри сама.
Джон исчез за углом и спрятался в нише, очевидно, предназначенной для статуи, но пока что пустой. Он прислонился плечом к стене и стал ждать. Она попалась! Как всегда, благослови Господи ее доверчивую душу!
Джон улыбнулся.
Повернув за угол, Виола увидела затаившегося в нише мужа и гневно зашипела:
– Ты провел меня!
– Разумеется.
Джон, смеясь, обнял Виолу за талию и привлек к себе.
– Я часто это делал! Находил способы застать тебя одну. Неужели не помнишь?
– Помню. Отпусти меня и веди себя прилично! – Виола попыталась отстраниться, но Джон затащил ее в нишу. – Хэммонд, что ты делаешь?
Он повернул ее спиной к стене.
– Теперь ты попалась и, чтобы освободиться, плати пошлину. Помнишь какую?
Она помнила и поэтому нервно облизнула внезапно пересохшие губы.
– Я не буду тебя целовать.
Его улыбка стала еще шире. Опершись ладонью о стену, он наклонил голову и стал играть лентами ее шляпки. Потянул за конец, и соломенная шляпка упала на пол.
– Ты каждый раз попадаешься на эту уловку, – прошептал он и взялся за пуговицу ее накидки. – Думаю, это потому, что втайне ты мечтаешь о моих поцелуях, но просто не можешь честно этого признать.
– Если я попадаюсь на твои уловки, значит ты мастер обманов и интриг.
Виола попыталась выйти из ниши, явно ожидая, что Джон позволит ей пройти.
Не тут-то было! Он крепче сжал пуговицу и положил ладонь на шею Виолы.
– Правила есть правила, – сказал он, слегка улыбнувшись и лаская ее щеку. – Сначала ты должна меня поцеловать.
– Подобные глупости мы творили перед свадьбой. Но это давно в прошлом.
– Разве? – усмехнулся Джон, ощутив привычное возбуждение. – А мне кажется, что прежние дни вернулись, и я вновь ухаживаю за тобой. Восхитительное предвкушение… и много трудов и изобретательности с моей стороны. Я думал, что после того, как женился, мне больше не придется ухаживать за тобой, но ты вынуждаешь меня идти на отчаянные меры.
– Вынуждаю? Что за абсурдные…
Она осеклась, прикусила губу и снова попробовала обойти его. А когда ничего не вышло, раздраженно вздохнула:
– Пропусти меня, Хэммонд!
– Обязательно. В свое время. – Он обнял ее за талию одной рукой, по-прежнему играя пуговицей накидки. – Но не прежде, чем получу поцелуй.
И в эту минуту, заглушая слова Виолы, с другого конца галереи донесся мужской голос:
– Джентльмены, я знаю, как сильно вам хочется увидеть собранную в этом году римско-британскую керамику, которая еще не выставлена в витринах. Следуйте за мной!
– Это Энтони! – ахнула Виола, роняя карту и лихорадочно упираясь кулаками в грудь Джона. – Он нас застанет!
Но Джон не шевельнулся.
– И что тут такого? Мы женаты, забыла?
– Отпусти меня!
Джон не двинулся с места.
– Он приведет сюда этих венецианцев! – С отчаянием выпалила Виола.
Джон, продолжая обнимать ее за талию, повернул голову. Оказалось, что герцог Тремор, помедлив, свернул направо. Процессия престарелых джентльменов потянулась за ним. Очевидно, они направлялись в глубь нового крыла.
– Не приведет, – прошептал он в ответ. – Они пошли в другую сторону.
Как только герцог и его спутники исчезли из виду и звук шагов замер вдали, Джон вернулся к прерванному занятию.
– Они ушли, – сообщил он, снова прижимаясь к жене. – Итак, на чем мы остановились?
Виола огляделась, пытаясь найти способ побега. Ничего не вышло. С трех сторон ее окружали каменные стены. Значит, она загнана в угол!
– Я хочу уйти, – процедила она.
Джон упрямо покачал головой:
– Я требую поцелуя.
Виола презрительно фыркнула:
– Мужчины как дети!
Джон погладил ее по щеке, и ощущение мягкой, нежной кожи еще больше усилило его желание. Глубоко вдыхая аромат фиалок, он нежно гладил крошечную родинку в уголке ее губ. Огонь разгорался все жарче.
– Поверь, в этот момент меня одолевают совершенно недетские мысли.
В глазах Виолы мелькнула паника.
– Я не собираюсь целоваться с тобой!
– Прекрасно. Я согласен стоять здесь и обнимать тебя.
– Хочешь сказать, мы проведем тут целый день?
– Это зависит от тебя. Брось, Виола. Тебе давно пора оттаять.
Он запустил пальцы в ее волосы и быстро распустил сложный узел на затылке. Упавшая на пол шпилька тихо звякнула о камень.
Губы Виолы чуть приоткрылись. Густые темные ресницы слегка опустились. О да, она помнила их игру так же хорошо, как он. И совсем как до свадьбы, он медлил, сдерживая безумное желание, ожидая, пока вспыхнет ее собственное.
Джон коснулся губами ее щеки, рядом с крошечной родинкой.
– Один поцелуй, – уговаривал он. – Всего один поцелуй, и я отпущу тебя.
– Не отпустишь, – выдохнула Виола, зажмурившись, – Слишком хорошо я тебя знаю, чтобы поверить этому. Ждешь случая, чтобы позволить себе новые вольности!
– Только если ты не скажешь «нет».
Он, наконец, расстегнул пуговицу, и кружевная накидка распахнулась, обнажив ее шею и плечи над широким округлым вырезом платья.
– Что ты делаешь?
Виола попыталась вцепиться в накидку, но Джон успел сбросить ее на пол.
– Позволяю себе вышеуказанные вольности. Ты слишком медлила.
Он стал целовать ее горло, вдыхая знакомый нежный запах. Виола тихо вздохнула. Ее шея, ее слабое место, его шанс.
Джон тихо рассмеялся.
Но тут до них снова донеслись шаги и голоса. Говорили мужчина и женщина. Очевидно, не ему одному пришло в голову, что музейный лабиринт предоставляет прекрасную возможность увести возлюбленную в уединенное местечко.
– Отпусти, – прошептала Виола, на этот раз без особой убежденности. – Нас увидят.
Однако столь банальное препятствие, как доносившиеся издалека голоса, отнюдь не помешало Джону осыпать поцелуями ее шею и плечо.
– Им нужно пройти всю галерею, и у нас будет время их услышать. Кроме того…
Он осекся, забыв, что хотел сказать, когда его ладонь легла на ее округлую грудь. Виола тихо ахнула. И хотя нежный холмик был надежно прикрыт несколькими слоями ткани, воспоминания о роскошных формах жены были абсолютно свежи. Возбуждение поднималось приливной волной, все сильнее захлестывая Джона.
Виола сжала его запястье, пытаясь оттолкнуть. Джон застыл, не отнимая руки от ее груди, мучительно ожидая отказа. Эти правила они установили еще тогда, много лет назад: получал он поцелуй или нет, если она останавливала его – он покорялся.
Правда, раньше такого не бывало.
Ее рука дрогнула. Ладонь легла поверх его ладони, почти прижимая ее к груди. Робкое ободрение. Значит, и на этот раз она его не остановит.
Джон стал мять ее грудь сквозь тонкий шелк. Пальцы то и дело задевали обнаженную кожу над вырезом платья. Поцелуи-укусы сыпались на ее шею и щеку.
Виола задышала чаще и стала извиваться в его объятиях.
– Кто-нибудь нас увидит, – тихо простонала она, возбужденная, несчастная и рассерженная. – О, Джон, кто-нибудь обязательно нас увидит!
– В таком случае целуй меня побыстрее!
Она снова застонала и подняла лицо, безмолвно давая то, что он хотел. Их губы слились. Она приоткрыла рот, и его с новой силой пронзило наслаждение. Ее ладонь легла на его щеку, прохладная и гладкая. Какой контраст с ее горячим, сладким ртом!
Он закрыл глаза, наслаждаясь ощущениями, давно забытыми и такими знакомыми! Это Виола. Ее вкус, ее запах, ее припухшая нижняя губа. Он долго посасывал губу, прежде чем проникнуть языком в ее рот. Но она вдруг прервала поцелуй и, отвернув лицо, издала слабый звук протеста.
Сквозь шум крови в ушах Джон услышал что-то еще – приближавшиеся шаги – и понял, что время вышло. По крайней мере, на сегодня.
С трудом отстранившись, он в последний раз припал поцелуем к ее шее, отступил, разжал объятия и нагнулся, чтобы подобрать накидку и шляпку. Виола подхватила их и стала одеваться. Шаги звучали совсем близко. Джон поспешно поправил галстук и выглянул из ниши, одновременно стараясь усмирить восставшую плоть и вернуть себе самообладание. По галерее шествовал старенький сгорбленный джентльмен в пыльном черном костюме и очках. А за спиной Джона Виола поправляла накидку, надевала шляпу и одергивала платье.
– Наконец-то! – воскликнул Джон, выступая из ниши. – Мы бродим здесь уже несколько часов, пытаясь найти дорогу, и надеемся на вашу помощь, сэр.
Старик остановился и прищурился, пытаясь получше разглядеть Джона.
– С вами кто-то еще, сэр?
– Мы с женой искали выставку новых коллекций оружия и, похоже, заблудились.
– Полагаю, так и есть. Это совсем в другой стороне.
Джон очень правдоподобно изобразил недоумение.
– Неужели? Прости, дорогая, кажется, я завел нас не туда.
За все старания он получил не слишком нежный пинок по ноге.
– Разве вы не взяли схему на входе? – удивился джентльмен.
– Схему?
Джон прижал пальцы ко лбу, словно пытаясь вспомнить.
– Нет… по-моему, не взяли.
– Я мистер Аддисон, помощник директора отдела древностей. Сейчас проведу вас и вашу жену к выставке оружия.
– Вы очень любезны.
Джон заглянул в нишу, протянул Виоле руку и прошептал:
– Пуговица накидки.
Виола немедленно застегнула пуговицу и с осуждением посмотрела на мужа, словно это он был во всем виноват. Затем надменно вскинула подбородок, как подобало сестре герцога, отвела назад упавшие на щеки волосы, вложила пальцы в руку мужа и вышла из ниши.
– Как?! Благослови меня Господь, да это леди Хэммонд! – ахнул старик.
– Добрый день, мистер Аддисон.
Она старалась говорить спокойно и с достоинством, но щеки раскраснелись, а голос ей не повиновался. К тому же она выглядела растрепанной, платье помялось, что доставляло Джону немало удовольствия.
– Снова заблудились, миледи? – покачал головой мистер Аддисон.
Она ответила слабой улыбкой полоумной особы, которая могла одурачить исключительно стариков и зеленых юнцов.
– Во всем виновато новое крыло, сэр. Я окончательно сбита с толку.
– Я всегда твержу, что нужно брать с собой схему, когда бродишь по музею, – снисходительно улыбнулся он в ответ, поправляя очки на переносице. – Как я вижу, сегодня вас сопровождает супруг?
– Лорд Хэммонд, – с поклоном представился Джон, поняв, что Виола не собирается их знакомить.
– Рад встрече, милорд. Вам сюда.
Они покорно пошли за мистером Аддисоном, который быстро вывел их из галереи.
– Едва не попались, – прошептал Джон ей на ухо, тихо смеясь, воодушевленный забавной сценой и той несомненной страстью, которую пробудил в жене, что и было его целью. – Давно я так не веселился.
– Не ожидай повторения, – фыркнула она. – Больше я в этом не участвую. И не позволю тебе снова меня одурачить.
– Неужели? – ухмыльнулся он. – Ну, разве я могу устоять против такого вызова?!
Глава 8
Виола стояла в примерочной комнате модистки и невидящим взором смотрела на свое отражение в зеркале. А ведь она примеряла платье, которое собиралась надеть на благотворительный бал! Но перед глазами стояла лукавая усмешка мужа. Несносный человек! Опять принялся за свои фокусы и трюки, лишь бы заманить ее в очередную ловушку! Ей лучше держаться настороже! Ему так легко ее одурачить!
Ничего не скажешь, он хорош во всем!
Она коснулась пальцами губ, до сих пор ощущая восхитительное тепло его поцелуя. Конечно, еще бы он не умел целоваться с таким-то опытом!
Но это справедливое и болезненное напоминание не помогло. Только усугубило ее смятение и муки.
Что же случилось вчера?
Она закрыла глаза, вспоминая об украденном в музейной нише поцелуе. Ответ известен. Она потеряла голову, как и девять лет назад. Немало лет прошло с тех пор, как Джон последний раз дотрагивался до нее. Но какое значение имеет время, если она отвечает ему с тем же пылом? Время не укрепило ее гордость настолько, чтобы игнорировать волнующие ласки его рук и губ.
Она обхватила себя руками и открыла глаза. И увидела плескавшиеся в них смятение и страдание. Но так и не поняла, что же творится у нее в душе или на сердце. Что же с ней не так? Гордость помогла ей пережить тяжелый удар, высоко держать голову, когда муж менял одну женщину за другой, делать вид перед ним и всем миром, что ей безразличны его выходки и поступки. Побуждала ее находить удовлетворение в благотворительности и дружбе порядочных людей. Но куда подевалась вся эта гордость вчера днем?
Он снова причинит ей боль… если она позволит. Снова разобьет сердце.
Пусть обман, которым он заманил ее в пустую галерею и украл поцелуй, достаточно невинен, но Виола знала, что он может с самым искренним видом лгать насчет самых важных вещей, а ей всегда хотелось ему верить. Именно это и пугало ее. Как легко поверить этому человеку!
«Ты любишь меня?»
«Конечно. Я тебя обожаю».
Размышления Виолы прервал стук в дверь. На пороге появилась Дафна в костюме Клеопатры.
– Ну? – спросила она, приглаживая тяжелые черные пряди парика. – Что ты думаешь?
– Думаю, что схожу с ума.
Виола усилием воли выбросила из головы вчерашний день в музее. Пусть она теряет разум, главное – не позволить мужу украсть ее сердце.
Обрадованная вторжением невестки, она улыбнулась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31