Я не спала почти всю ночь, малютка кричала, остальные дамы тоже не спали. Леди Марджори, должно быть, рада, что мы наконец уехали!Видя жену в таком настроении, Галеран чуть не рассмеялся.— Возможно, на руках у чужого человека ей будет спокойнее. Отдай ее ненадолго Раулю, пусть он ее понянчит.— Рауль? Что он смыслит в этом?— Кажется, у него есть особый дар очаровывать женщин.И Галеран крикнул Раулю, который не замедлил появиться.Он, не колеблясь взял девочку в свои большие руки и бережно прижал к одетой в железную кольчугу груди. Доната икнула и замолчала, уставившись на него широко раскрытыми глазенками.— Это ненадолго, — в сердцах проронила Джеанна. Но оказалась не права.Со вздохом облегчения Галеран пришпорил коня и поехал вдоль кавалькады, проверяя, все ли в порядке. Через полчаса он вернулся в середину процессии, где ехали женщины. Доната мирно спала на согнутой в локте правой руке его друга.— Как ты это сделал?— Волшебный дар, — усмехнулся Рауль. — Но, пожалуй, мне нужно отдать ее кому-нибудь. Если я подержу ее еще немного, у меня занемеет рука, а в бою это не очень удобно.С этими словами он направил своего коня к женщинам, и Галеран, вздохнув, заметил, что остановился он подле Алины, а не Джеанны.— Не могли бы вы, леди Алина, не разбудив, извлечь этого младенца из моих рук?Алина посмотрела на Рауля с опаской. Она помнила его слова о том, что она — зеленый новичок, и, хотя тогда постаралась пропустить их мимо ушей, знала, что он прав. Если он обрушит на нее всю мощь своего обаяния, ей несдобровать.Но, конечно, она не собиралась бесславно прятаться за стенами своей крепости и не игнорировать его вызов.— Крохотный младенец оказался слишком тяжел для вас? — спросила она, останавливая коня рядом с его огромным зверем.— Воистину, тяжкое бремя, — подтвердил Рауль. Глаза его искрились смехом. — У нее могучие легкие, и я предпочел бы не будить ее.Он нагнулся к Алине, а она потянулась к нему. Доната благополучно перекочевала на руки к Алине, не проснувшись. Она лишь потянулась во сне и зачмокала, будто сосала.— Кажется, она согласна поесть. Вот радость Джеанне, — заметила Алина, посмотрев на Рауля. — Подумайте только: жизнь в монастыре освобождает женщину от тирании этих маленьких чудовищ.— В самом деле. А вы, я уверен, ни за что не захотите качать на руках собственного ребенка.Рауль задел за живое: Алина, будучи младшей в семье, до жизни в обители Святой Радегунды не имела дела с грудными детьми. В Хейвуде, у Джеанны, она присутствовала при появлении на свет Галлота и Донаты, держала их на руках и в горе, и радости. Один из них лежал у нее на руках мертвый… Алина не обманывалась насчет детей, они вовсе не казались ей ангелочками, но ребенка она хотела. Да, хотела.— А вы? — спросила она Рауля, когда они, отстав, догоняли отряд. — Вы сами хотите иметь детей? — Должен признаться, меня прельщает мысль зачать дитя с вами.Кто еще посмел бы сказать такое!— Тогда моя семья заставила бы вас взять меня в жены.—Алина, я хотел бы взять вас в жены до того.И с этими словами ускакал вперед.Как будто поняв, что его уже нет рядом, маленькая Доната скривила личико, готовая заплакать снова.— Только не будь маленькой глупенькой женщиной, — сердито сказала ей Алина. — Он такой, любит дразнить. Любит завоевывать. Но ему все надоедает слишком скоро. Только он возьмет какой-нибудь замок, как сразу же идет искать другой. В следующий раз, Доната, когда ты окажешься в его руках, сразу кричи что есть силы.Доната открыла ротик, помедлила и снова закрыла, будто удивившись.Алина подъехала к Джеанне.— Кажется, она готова поесть. Хочешь, попробуй. Джеанна взяла дочку, пристроила ее под плащом и дала грудь. О, чудо! Впервые за последние несколько дней девочка принялась жадно сосать. От облегчения Джеанна вздрогнула и, подождав еще немного, приложила все еще голодную Донату к другой груди.— Слава богу, — сказала она.Алина уничтожающе взглянула в спину Раулю.— Блеск хорош для золота, а для человека…Джеанна покачала головой. — Алина, я могу только честно предостеречь тебя. Ты ступила на путь, где тебя ждет неминуемое поражение. Мне не дано знать, хочешь ты того или нет, но ты должна понимать, что происходит. На мой взгляд, ты вовсе не похожа на воина, доблестно удерживающего свой замок в кольце осады. Скорее ты — глупая дама, которая впускает в замок отряд вооруженных до зубов незнакомцев только потому, что они приятно улыбаются и на словах заявляют о своих добрых намерениях.— Если б точно знать, что он и впрямь хочет завоевать меня, — вздохнула Алина.— Что же еще?— Быть может, стоит мне открыть ворота, как он со смехом ускачет прочь.Джеанна понимающе кивнула.— Если ты предвидишь такой исход, то должна удвоить бдительность.— Но разве не будет благородно с его стороны не воспользоваться доверчивостью глупой дамы?— С его стороны благородно оставить глупую даму в покое.— Ужасно трудно решить, что правильно, а что нет! — шумно вздохнула Алина.— Совсем нетрудно, — возразила Джеанна, снова переложив ребенка к первой груди. — Правильно рассказать обо всем твоему отцу и руководствоваться его решением.— Но мой отец далеко.— Ну так и соблюдай себя, покуда вновь не окажешься под его покровительством.Месяц, нет, даже больше месяца нежных атак…— Но ведь и ты, и Галеран заменяете мне здесь отца?— Нет-нет, уволь, — неловко улыбнулась Джеанна. — Довольно нам своих хлопот. Если ищешь мудрого совета, попробуй поговорить с лордом Вильямом.Алина знала, Джеанна нарочно упомянула отца Галерана, думая, что кузина не решится воспользоваться ее предложением.— Почему бы нет? — сказала она, безмерно удивив Джеанну, повернула коня и поскакала в конец процессии, к почтенному лорду.Лорд Вильям несокрушимой скалою возвышался в богатом изукрашенном седле; плащ тонкого сукна полностью закрывал круп его коня. Внешность не была обманчива: пред Алиной был могущественный барон и мудрый, опытный человек. Уже приблизившись, она на миг убоялась своего намерения посоветоваться, но совладала с собою.— Добрый день, леди Алина, — промолвил лорд Вильям. — Нравится ли вам наше путешествие?Алина старалась ехать рядом с ним.— В нем есть свои приятности и свои невзгоды, милорд.— Этим вообще отличаются путешествия, — невозмутимо подтвердил лорд Вильям, но по мелькнувшему в его глазах огоньку можно было предположить, что ему знакомы и понятны некоторые из упомянутых Алиной приятностей и невзгод.Неужели всем остальным это столь же очевидно?— Лорд Вильям, — отважно продолжала Алина, — Джеанна посоветовала мне поговорить с вами по одному делу, касающемуся лично меня.— Так-так. Верно, ведь я здесь старший.— А мой отец далеко. — Алина смотрела прямо перед собою, между ушей коня. — Я хотела спросить, могли бы вы прочить в мужья Рауля де Журэ.Тут она не выдержала и посмотрела на лорда Вильяма.— Для кого, леди Алина? — спросил тот, не сводя с нее внимательных карих глаз.— Для любой дамы.— Вы слишком неопределенно спрашиваете. Разумеется, в божьем мире есть невеста для любого мужчины и жених для любой девицы.Алина недовольно наморщила носик.— Ну, хорошо. Для меня.— Для вас? Это зависело бы от его владений — если он владеет еще чем-нибудь, кроме коня да меча, — и приданого, которое было бы вашей долей в этом союзе.— Владения? Приданое? Что же, это важнее всего?— Вовсе нет, но, покуда вы не выяснили этого, нет смысла хлопотать о дальнейшем.— Отлично, — пробормотала Алина и, собравшись с духом, поскакала вперед, к Раулю.— Что, малышка? — спросил он с заоблачной высоты своего коня.— Не моя вина, если мой конь на добрых два локтя ниже вашего!— Не ваша вина, что вы на добрых два локтя ниже меня. Просто так оно и есть. Вы догнали меня только для того, чтобы помериться со мною ростом?— Нет. Вы упоминали о женитьбе. Думаю, нам пора выяснить некоторые подробности.Он искоса взглянул на нее.— Мои слова о женитьбе были всего лишь предположением.— Как и мой вопрос о подробностях.— Очень хорошо.— У вас есть другое имущество, помимо вашего коня и меча?— Да. А у вас есть имущество, которое будет вашей долей в браке?— Да. Что есть у вас?— Земля рядом с домом моего отца в Гиени. А у вас?— Доход от имения в Йоркшире. Что стоит ваша земля?— Около пятидесяти серебряных марок в год. А ваша?— Примерно вполовину меньше.— Что ж, годится.Его глаза светились такой озорной усмешкой, что Алина чуть не улыбнулась невольно в ответ, однако сдержалась и поскакала назад, к лорду Вильяму.Старик удивленно приподнял брови.— Вы загоните коня, леди Алина, понуждая его проделывать двойной путь.Алина будто не слышала упрека.— У него поместье во Франции, которое приносит вдвое против земель, что дают за мною.— Это еще надо проверить; чужеземцу легко солгать в таком деле. Но если он говорит правду, то годится вам в мужья.— Но ведь дело не только в богатстве?— Конечно. Куда важнее сходство нравов. Дом, где царят раздор и непонимание, становится адом, не пройдет и месяца.Алина посмотрела вперед, в широкую спину Рауля.— He думаю, что это будет трудно.— Даже с его быстрым глазом?— Меня беспокоят не столько его глаза, — нахмурилась Алина.Глаза лорда Вильяма по-прежнему улыбались, но говорил он серьезно.— Некоторых женщин не слишком тревожит, если супруг ищет утешения на стороне, — лишь бы в собственном доме им не наносили такой обиды. Но других подобные вещи больно ранят, а подчас и понуждают отомстить обидчику так или иначе. Нрав, видите ли.Алина видела. Она всегда считала себя спокойной и уживчивой, но совсем не была уверена, сможет ли оставаться спокойной, если ее муж — если Рауль — станет искать утешения на стороне.— Благодарю, лорд Вильям. Я подумаю над вашими словами.И она поскакала обратно к Джеанне, с огорчением думая, что ни слова во всем разговоре не было сказано о том, что Рауль де Журэ мог бы быть верным мужем.
В следующие несколько дней Галеран замечал, что Рауль и Алина ведут себя как-то странно. Раулю он доверял, не сомневался, что тот в случае необходимости женится на Алине, а ему самому нужно было заняться делами куда болееважными и срочными.По мере приближения к Лондону все больше путников направлялись, как и его отряд, в сторону города. Это свидетельствовало об общем волнении и признании нового короля. Однако чем ближе была цель, тем беспокойнее становился лорд Вильям.Когда они въезжали в Уолтхэм, отец вполголоса сказал Галерану:— Как только мы принесем присягу Генриху, все уладится.— Генрих будет лучшим королем, чем Роберт.— Если забыть, что на нем лежит проклятие. Из-за неприязни к Фламбару и тревоге за тебя я решился присягнуть Генриху, но, сынок, не знаю, правильно ли поступаю.Галеран взглянул на отца.— Но не можешь же ты ехать в Вестминстер и не присягать Генриху.— Знаю, знаю. К тому же уже несколько дней меня мучают ужасные боли…И к тому времени, как отряд остановился на ночлег в аббатстве, лорд Вильям уже не сдерживал стонов и едва держался в седле.Когда ему помогли спешиться, лечь и монахи засуетились вокруг него, к Галерану подошла Джеанна.— Он в самом деле болен?— Если и нет, то от этих лекарств непременно заболеет. — Галеран раздраженно рванул завязки заплечного мешка, взглянул на Джеанну и увидел, что она все поняла.Удостоверившись, что рядом никого нет, он тихо пояснил:— Отец принял гибель Рыжего близко к сердцу. Генриха он согласился поддерживать только оттого, что в наши дела вмешался Фламбар. Он решил помочь нам, а теперь его гложут сомнения. Он считает — и, видимо, не напрасно, — что не может иметь успеха замысел, основанный на убийстве.— То, что исходит от Фламбара, тоже не может быть достойным!— Я согласен с тобой. Хорошие и дурные люди часто волею судьбы оказываются на одной стороне.— А если твой отец не поедет с нами дальше?— Ничего страшного. Он ведь не намерен открыто поддерживать притязания Роберта на престол. Генриху еще придется обхаживать его. Надеюсь, что придется.— Так мы поедем в Лондон без лорда Вильяма?— Разумеется. Нам нужно уладить наше дело, и эти первые дни правления Генриха, пожалуй, лучшее время. Сйчас, как мне кажется, он с легкостью пообещает что угодно и кому угодно, чтобы заручиться поддержкой.— Твой отец прав, — досадливо вздохнула Джеанна. — Такие решения надобно принимать, исходя не из одних сиюминутных нужд. Если бы не я, вы оба были бы куда свободнее в вашем выборе.Галеран дотронулся до ее щеки.— Джеанна, я тебя простил. Было бы чудесно, если б и ты себя простила.Она в изнеможении закрыла глаза, но устало не тело ее, а дух.— Это так трудно. Только представь, как могло бы все сложиться…Галерану мучительно хотелось утолить все ее печали, но сделать больше, чем он уже сделал, нельзя.— Почти так же, как сложилось, любовь моя, особенно в вопросе, кто должен стать королем. Я знаю Роберта и не хочу, чтобы королем Англии стал он. Мне неважно, кто пустил ту проклятую стрелу. — Он обнял жену. — Ну же, не печалься. Пойдем лучше поищем Алину и Рауля, пока они не натворили чего-нибудь.Аббатство заполонили стекающиеся в Лондон толпы, так что Алина и Рауль, даже если б хотели, вряд ли могли уединиться. Скоро Галеран увидел их обоих на низкой монастырской стене. Они играли на грошовых тростниковых свирелях.— Рауль купил их у разносчика, — объяснила Алина, выведя короткую трель. — Он говорит, там, у стен, настоящая ярмарка, такое веселье! Может, и нам пойти посмотреть?Галеран и Джеанна обменялись взглядами. Конечно, это лучше, чем сидеть в душной, переполненной комнате для гостей и мучиться от беспокойства.Вечерние тени удлинялись, местный люд спешил домой к ужину, но акробаты и жонглеры все не уходили с пустеющей площади перед аббатством в надежде на заработок, а бродячие торговцы и разносчики не торопились убрать свой товар.Галеран купил сластей у пирожника, и они с Джеанной ели на ходу, бродя между импровизированных рядов, разглядывая глиняную посуду, связки бус, башмаки и чепцы.Один купец продавал чудесные шелковые ткани, но путешественники не захотели обременять себя ненужной поклажей, и тогда он принялся соблазнять их лентами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51