https://wodolei.ru/catalog/unitazy/
Он слышал, что на одном из первых заседаний от индийской делегации должен выступить Чатто. На вопрос Мотилала о составе участников конгресса Саклатвала ответил, что организаторы не намеревались делать из этого тайны. «Прокоммунистическим» назвать конгресс будет сложно, — улыбнулся он. — Нас, коммунистов, не больше 10 — 15 процентов от общего числа участников. Основная же масса — представители самых различных партий и группировок, придерживающиеся далеко не всегда левых взглядов».
Саклатвала красочно описал ноябрьский военный парад и демонстрацию сотен тысяч людей на Красной площади. Слушая его, Неру искренне пожалели, что не приехали двумя днями раньше, и не смогли увидеть это, как следовало из рассказа Саклатвалы, великолепное зрелище.
Неру остановились в 207-м номере московского «Гранд-отеля». Окна гостиницы выходили на площадь Свердлова, и Джавахарлал любовался строгими, внушительными домами, опоясывавшими площадь и сходившимися к центру ее архитектурного ансамбля — величественному зданию Большого театра.
Москва ноябрьских дней 1927 года многим напоминала Джавахарлалу большие европейские города, но он сразу заметил и ее отличие от них. На вымощенных булыжником улицах те же трамваи, автобусы, однако значительно меньше автомобилей, нередко встречаются запряженные лошадьми телеги, коляски с живописными бородачами извозчиками. Неру отметил отсутствие некоторых товаров в магазинах, обратил внимание на скромную одежду москвичей. Но не эти детали быта советской столицы, объяснение которым он легко находил, отложились в его памяти. Джавахарлала поразили в советских людях энергия, решимость, способность выносить тяжкие лишения ради достижения цели, царивший повсюду дух равенства, братства, доброжелательности. Узнав значение столь часто звучавшего здесь слова «товарищ», он неизменно испытывал волнение, когда видел, с какой гордостью, с каким достоинством обращаются с этим словом друг к другу советские люди. «Каждый, является ли он носильщиком на вокзале или официантом в ресторане, — „товарищ“; так здесь говорят всем... Крестьянин из деревни или рабочий с завода, посещая президента, приветствует его как представителя своего класса, только чуть более умного и талантливого, и говорит ему: „Товарищ!“
В первые же часы пребывания в Москве Неру побывали на Красной площади. Джавахарлал не удержался и зашел в церковь, расположенную рядом с Кремлем. Он увидел толпу верующих, преимущественно пожилых женщин. «Никто не останавливал их, но все входившие в церковь не могли не видеть плаката, висевшего рядом с храмом, на котором было выведено знаменитое изречение Маркса: „Религия — опиум для народа!“ — не без улыбки отметил Джавахарлал.
У деревянного, лишенного украшений Мавзолея молчаливо стояла многотысячная очередь. «Со всех концов России... приезжали представители простого люда, крестьяне и рабочие, мужчины, женщины и дети, чтобы отдать последний долг своему дорогому товарищу, который поднял их со дна и указал путь к счастливой жизни».
Безграничную, но осознанную, далекую от бездумного, слепого поклонения любовь к Ленину Джавахарлал чувствовал в каждом советском человеке. Он видел, как светлели лица при упоминании имени вождя, с каким бережным интересом, с какой уважительной благодарностью рассматривали люди ленинские портреты, украшавшие Москву в дни праздника.
«Так можно относиться только к самому близкому, самому родному человеку, — думал Джавахарлал. — Для русских Ленин был и остается другом, братом, отцом».
Интерес к личности Ленина возник у него самого давно. Впервые услышав о вожде русской революции в конце 1917 года, он стал тщательно выбирать из газет, журналов и книг все сведения о Ленине, о его теоретической и практической деятельности. Он прочитал краткий биографический очерк о Ленине Э.Людвига, «Большевистскую Россию» А.Калгрена, «Теорию и практику большевизма» Бертрана Рассела, «Десять дней, которые потрясли мир» Джона Рида, некоторые другие. Книги были, конечно, далеко не равноценны. Редко какая из них содержала правдивую информацию о Советской России. Большинство авторов не скрывало своих антипатий. В лучшем случае они писали о России с настороженной неприязнью, а такие, как Калгрен, — с откровенной ненавистью. На Джавахарлала никогда не действовало пугало «большевистской угрозы». Определив свое отношение к Советской стране, «заглянувшей в будущее», составив мнение о ее вожде как «о великом уме и гении революции», он, приехав в Россию, не пережил разочарований.
Пребывание Неру в Москве было слишком коротким — всего три дня. Сетуя в письмах к старшей сестре на кратковременность поездки в СССР, Джавахарлал вместе с тем признавался, что и месяца было бы мало даже для поверхностного знакомства с жизнью этой гигантской страны. Но здесь, в Москве, он стремился использовать каждый час, любую возможность, чтобы объяснить себе, как большевики решают некоторые из тех проблем, с которыми, по его убеждению, предстоит столкнуться строителям будущей новой Индии.
Его интересует, какую политику проводит государство диктатуры пролетариата в отношении самого многочисленного класса — крестьянства, как Советское правительство решает сложнейший, отягощенный колониальным наследием царизма национальный вопрос, как большевики борются с не менее тяжким последствием старого режима — с некогда почти всеобщей неграмотностью, как они осуществляют культурную революцию, чего добилось государство в деле уравнения женщин в правах с мужчинами.
Одно из самых ярких впечатлений в Москве оставило у Джавахарлала посещение Дома колхозника. Он воочию убеждается, с каким уважением и заботой относится Советское государство к своему неутомимому кормильцу — сельскому труженику. В доме, рассчитанном на одновременный прием 350 человек, крестьяне могут не только остановиться и отдохнуть, но и получить консультацию по любым вопросам сельского хозяйства. Не умеющих читать и писать здесь учат грамоте, им дают книги, столь нужные деревне. В больших аудиториях, стены которых увешаны схемами, диаграммами, выставлены образцы сельскохозяйственных машин, призванных облегчить труд крестьянина; здесь рассказывают о новостях земледелия, животноводства, наглядно демонстрируют преимущества обработки земли с помощью нового мощного союзника — науки, здесь убеждают в необходимости коллективного хозяйствования в деревне.
Джавахарлал с восхищением отзовется о московском Доме колхозника в первом же интервью по возвращении на родину, отныне он будет мечтать о том времени, когда создание таких домов станет возможным в Индии.
В Советской стране успешно решается национальный вопрос. К такому выводу приходит Джавахарлал после нескольких дней пребывания в СССР. Он не заметит никаких следов национализма или шовинизма. Все национальности, уравненные революцией, пользуются одинаковыми правами, не только сохраняют, но и развивают свою самобытность, культуру, язык. На концерте русского классического балета Неру встретил рядом с русским татарина и казаха в национальных одеждах. Джавахарлала поразили успехи среднеазиатских народов, в прошлом угнетенных, отсталых, столь напоминавших ему народы Индии. Он узнал о десятках тысяч узбекских, туркменских, таджикских женщин, презревших вековые предрассудки, сбросивших паранджу и наравне с мужчинами участвующих в строительстве новой жизни. Беседовавшие с Неру представители народных комиссариатов делились замыслами, идеями, планами, целью которых будет полное преодоление вековой отсталости народов Востока, создание национальной экономики, повышение культурного уровня, и он радовался и по-доброму завидовал дерзкому энтузиазму, непреклонной решимости большевиков.
Неру увидел, как в Советской стране образование, бывшее еще десять лет назад привилегией для немногих, стало доступным каждому. В Народном комиссариате просвещения ему объяснили, что ликвидацию неграмотности и развитие школьной системы большевики считают важнейшими средствами строительства социалистического общества и воспитания нового человека.
Познакомившись с тем, как живут и трудятся советские женщины, Джавахарлал потом с негодованием опровергал буржуазные мифы о «национализации женщин в большевистской России». Он утверждал, что советская женщина «независима и может показаться агрессивной в своей независимости, и наотрез отказывается играть подчиненную роль по отношению к мужчине». Неру написал о том, что Советский Союз единственная в мире страна, где женщины занимают крупные государственные посты, единственная страна, послом которой является женщина, единственная страна, где торжественно всенародно празднуется Международный женский день.
10 ноября отец и сын Неру в качестве гостей присутствовали на открытии в Колонном зале Дома Союзов Всемирного конгресса друзей СССР. Джавахарлал увидел много знакомых лиц. Неутомимая Сун Цинлин, Анри Барбюс, мексиканский художник Диего Ривера, представители Коминтерна — немка Клара Цеткин, японец Сен Катаяма, француз Поль Вайян-Кутюрье; англичанин Уильям Галлахер. В толпе участников конгресса мелькает улыбающееся лицо вездесущего Чатто. Сопровождающий Неру переводчик познакомил их с Н.К.Крупской, Е.Д.Стасовой, С.А.Лозовским, А.В.Луначарским и другими видными советскими государственными и общественными деятелями.
Джавахарлал с огромным интересом слушал выступления ораторов — людей самых разных национальностей, возрастов, профессий, взглядов, убеждений. Выходившие на трибуну конгресса высказывали страстное желание не допустить новой войны и выражали искреннюю решимость помочь советскому народу создавать новый общественный строй в условиях мира.
За несколько часов до отъезда из Москвы Неру в числе других участников конгресса были приняты Председателем ЦИК СССР М.И.Калининым и наркомом иностранных дел Г.В.Чичериным. Простота, демократичность, спокойная рассудительность советских руководителей понравились Джавахарлалу, но главное, что он вынес из встречи, — это убежденность в миролюбии Советского государства, в его готовности развивать дружеские отношения со всеми народами, в стремлении оказывать поддержку силам национально-освободительною движения.
11 ноября Неру выехали в Берлин. Уже в дороге Джавахарлал начал обобщать свои впечатления от увиденного в Москве.
Через несколько месяцев мадрасская газета «Хинду» опубликовала очерки Неру о поездке в СССР. В декабре 1928 года в Аллахабаде увидела свет первая книга Джавахарлала, составленная из этих очерков. Он назвал ее «Советская Россия» и поместил в ней фотографию В.И.Ленина, читающего газету «Правда» в кремлевском кабинете.
Джавахарлал не мог не написать о своей поездке в Советский Союз. Трехдневное пребывание в Москве повлияло на эволюцию его политического мировоззрения. Он признавал, что «стал теперь лучше разбираться в международных вопросах, лучше понимать современный мир, находящийся в процессе постоянного изменения». Нет, Неру не стал марксистом и тем более коммунистом, в чем его неоднократно пытались упрекать политические противники. Некоторые стороны советской действительности он, последователь Ганди, разделявший идеи ненасильственного преобразования общества, не сумел понять и сохранил к ним критическое отношение. Однако сначала в «Советской России», а несколько позже в «Автобиографии» он открыто выразил свои симпатии к социализму и коммунизму и искренне заявил о том, что «насилие в России, каким бы плохим оно ни являлось, было направлено на создание нового строя, основанного на мире, сотрудничестве и подлинной свободе для масс».
Со страниц своей книги о Советской России Неру убеждал индийцев видеть в северном соседе не врага, а друга. «Каждому изучающему современную историю ясно, — писал он, — что Россия не хочет войны». Хорошо понимая, что измышлениями об «агрессивных планах России в отношении Индии» британские империалисты стремились оправдать свою разбойническую, грабительскую колониальную политику, Неру утверждал, что у России никогда не было «никаких экономических мотивов, чтобы стремиться к захвату Индии». Он сумел оценить значение для Индии советского опыта в деле создания национальной экономики, развития культуры, как бы предвидя ту дружескую бескорыстную помощь, которую будет оказывать Советский Союз независимой Индии, и прозорливо предсказал: «Если Россия найдет удовлетворительное решение этих проблем, то наша работа в Индии будет облегчена».
Глава VII
Вот богатство храбрости победной!
Вот оно — отважное терпенье!
Вот оно — бесстрашье перед смертью.
Видите — пустыней раскаленной
Толп людских поход непобедимый.
Рабиндранат Тагор
Из Европы Неру возвращался в хорошел настроении, влекомый желанием побыстрей окунуться в горячий поток политической жизни Индии. Ощущение внутреннего разлада, угнетавшее его перед поездкой в Европу, исчезло.
Будущее мира представлялось Неру во всевозрастающей взаимосвязи государств и народов, но не на основе подчинения одних наций другими, а на условиях их равенства и полной политической и экономической самостоятельности.
Требование о предоставлении Индии государственной независимости было для Неру лишь шагом в верном направлении. «При отсутствии социальной свободы и социалистического строя общества и государства, — считал он, — ни страна, ни человеческая личность не могли развиваться свободно».
Страна жила в ожидании больших событий, и Неру видел свою задачу в том, чтобы подготовить к ним Соотечественников. Прежде всего надлежало рассеять всякие сомнения относительно главной цели национально-освободительной борьбы народа. Никаких уступок, ограничивающих будущую государственную самостоятельность Индии.
Движение за независимость должно предусматривать установление в стране подлинных демократических свобод, обеспечивающих социальные и экономические права народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Саклатвала красочно описал ноябрьский военный парад и демонстрацию сотен тысяч людей на Красной площади. Слушая его, Неру искренне пожалели, что не приехали двумя днями раньше, и не смогли увидеть это, как следовало из рассказа Саклатвалы, великолепное зрелище.
Неру остановились в 207-м номере московского «Гранд-отеля». Окна гостиницы выходили на площадь Свердлова, и Джавахарлал любовался строгими, внушительными домами, опоясывавшими площадь и сходившимися к центру ее архитектурного ансамбля — величественному зданию Большого театра.
Москва ноябрьских дней 1927 года многим напоминала Джавахарлалу большие европейские города, но он сразу заметил и ее отличие от них. На вымощенных булыжником улицах те же трамваи, автобусы, однако значительно меньше автомобилей, нередко встречаются запряженные лошадьми телеги, коляски с живописными бородачами извозчиками. Неру отметил отсутствие некоторых товаров в магазинах, обратил внимание на скромную одежду москвичей. Но не эти детали быта советской столицы, объяснение которым он легко находил, отложились в его памяти. Джавахарлала поразили в советских людях энергия, решимость, способность выносить тяжкие лишения ради достижения цели, царивший повсюду дух равенства, братства, доброжелательности. Узнав значение столь часто звучавшего здесь слова «товарищ», он неизменно испытывал волнение, когда видел, с какой гордостью, с каким достоинством обращаются с этим словом друг к другу советские люди. «Каждый, является ли он носильщиком на вокзале или официантом в ресторане, — „товарищ“; так здесь говорят всем... Крестьянин из деревни или рабочий с завода, посещая президента, приветствует его как представителя своего класса, только чуть более умного и талантливого, и говорит ему: „Товарищ!“
В первые же часы пребывания в Москве Неру побывали на Красной площади. Джавахарлал не удержался и зашел в церковь, расположенную рядом с Кремлем. Он увидел толпу верующих, преимущественно пожилых женщин. «Никто не останавливал их, но все входившие в церковь не могли не видеть плаката, висевшего рядом с храмом, на котором было выведено знаменитое изречение Маркса: „Религия — опиум для народа!“ — не без улыбки отметил Джавахарлал.
У деревянного, лишенного украшений Мавзолея молчаливо стояла многотысячная очередь. «Со всех концов России... приезжали представители простого люда, крестьяне и рабочие, мужчины, женщины и дети, чтобы отдать последний долг своему дорогому товарищу, который поднял их со дна и указал путь к счастливой жизни».
Безграничную, но осознанную, далекую от бездумного, слепого поклонения любовь к Ленину Джавахарлал чувствовал в каждом советском человеке. Он видел, как светлели лица при упоминании имени вождя, с каким бережным интересом, с какой уважительной благодарностью рассматривали люди ленинские портреты, украшавшие Москву в дни праздника.
«Так можно относиться только к самому близкому, самому родному человеку, — думал Джавахарлал. — Для русских Ленин был и остается другом, братом, отцом».
Интерес к личности Ленина возник у него самого давно. Впервые услышав о вожде русской революции в конце 1917 года, он стал тщательно выбирать из газет, журналов и книг все сведения о Ленине, о его теоретической и практической деятельности. Он прочитал краткий биографический очерк о Ленине Э.Людвига, «Большевистскую Россию» А.Калгрена, «Теорию и практику большевизма» Бертрана Рассела, «Десять дней, которые потрясли мир» Джона Рида, некоторые другие. Книги были, конечно, далеко не равноценны. Редко какая из них содержала правдивую информацию о Советской России. Большинство авторов не скрывало своих антипатий. В лучшем случае они писали о России с настороженной неприязнью, а такие, как Калгрен, — с откровенной ненавистью. На Джавахарлала никогда не действовало пугало «большевистской угрозы». Определив свое отношение к Советской стране, «заглянувшей в будущее», составив мнение о ее вожде как «о великом уме и гении революции», он, приехав в Россию, не пережил разочарований.
Пребывание Неру в Москве было слишком коротким — всего три дня. Сетуя в письмах к старшей сестре на кратковременность поездки в СССР, Джавахарлал вместе с тем признавался, что и месяца было бы мало даже для поверхностного знакомства с жизнью этой гигантской страны. Но здесь, в Москве, он стремился использовать каждый час, любую возможность, чтобы объяснить себе, как большевики решают некоторые из тех проблем, с которыми, по его убеждению, предстоит столкнуться строителям будущей новой Индии.
Его интересует, какую политику проводит государство диктатуры пролетариата в отношении самого многочисленного класса — крестьянства, как Советское правительство решает сложнейший, отягощенный колониальным наследием царизма национальный вопрос, как большевики борются с не менее тяжким последствием старого режима — с некогда почти всеобщей неграмотностью, как они осуществляют культурную революцию, чего добилось государство в деле уравнения женщин в правах с мужчинами.
Одно из самых ярких впечатлений в Москве оставило у Джавахарлала посещение Дома колхозника. Он воочию убеждается, с каким уважением и заботой относится Советское государство к своему неутомимому кормильцу — сельскому труженику. В доме, рассчитанном на одновременный прием 350 человек, крестьяне могут не только остановиться и отдохнуть, но и получить консультацию по любым вопросам сельского хозяйства. Не умеющих читать и писать здесь учат грамоте, им дают книги, столь нужные деревне. В больших аудиториях, стены которых увешаны схемами, диаграммами, выставлены образцы сельскохозяйственных машин, призванных облегчить труд крестьянина; здесь рассказывают о новостях земледелия, животноводства, наглядно демонстрируют преимущества обработки земли с помощью нового мощного союзника — науки, здесь убеждают в необходимости коллективного хозяйствования в деревне.
Джавахарлал с восхищением отзовется о московском Доме колхозника в первом же интервью по возвращении на родину, отныне он будет мечтать о том времени, когда создание таких домов станет возможным в Индии.
В Советской стране успешно решается национальный вопрос. К такому выводу приходит Джавахарлал после нескольких дней пребывания в СССР. Он не заметит никаких следов национализма или шовинизма. Все национальности, уравненные революцией, пользуются одинаковыми правами, не только сохраняют, но и развивают свою самобытность, культуру, язык. На концерте русского классического балета Неру встретил рядом с русским татарина и казаха в национальных одеждах. Джавахарлала поразили успехи среднеазиатских народов, в прошлом угнетенных, отсталых, столь напоминавших ему народы Индии. Он узнал о десятках тысяч узбекских, туркменских, таджикских женщин, презревших вековые предрассудки, сбросивших паранджу и наравне с мужчинами участвующих в строительстве новой жизни. Беседовавшие с Неру представители народных комиссариатов делились замыслами, идеями, планами, целью которых будет полное преодоление вековой отсталости народов Востока, создание национальной экономики, повышение культурного уровня, и он радовался и по-доброму завидовал дерзкому энтузиазму, непреклонной решимости большевиков.
Неру увидел, как в Советской стране образование, бывшее еще десять лет назад привилегией для немногих, стало доступным каждому. В Народном комиссариате просвещения ему объяснили, что ликвидацию неграмотности и развитие школьной системы большевики считают важнейшими средствами строительства социалистического общества и воспитания нового человека.
Познакомившись с тем, как живут и трудятся советские женщины, Джавахарлал потом с негодованием опровергал буржуазные мифы о «национализации женщин в большевистской России». Он утверждал, что советская женщина «независима и может показаться агрессивной в своей независимости, и наотрез отказывается играть подчиненную роль по отношению к мужчине». Неру написал о том, что Советский Союз единственная в мире страна, где женщины занимают крупные государственные посты, единственная страна, послом которой является женщина, единственная страна, где торжественно всенародно празднуется Международный женский день.
10 ноября отец и сын Неру в качестве гостей присутствовали на открытии в Колонном зале Дома Союзов Всемирного конгресса друзей СССР. Джавахарлал увидел много знакомых лиц. Неутомимая Сун Цинлин, Анри Барбюс, мексиканский художник Диего Ривера, представители Коминтерна — немка Клара Цеткин, японец Сен Катаяма, француз Поль Вайян-Кутюрье; англичанин Уильям Галлахер. В толпе участников конгресса мелькает улыбающееся лицо вездесущего Чатто. Сопровождающий Неру переводчик познакомил их с Н.К.Крупской, Е.Д.Стасовой, С.А.Лозовским, А.В.Луначарским и другими видными советскими государственными и общественными деятелями.
Джавахарлал с огромным интересом слушал выступления ораторов — людей самых разных национальностей, возрастов, профессий, взглядов, убеждений. Выходившие на трибуну конгресса высказывали страстное желание не допустить новой войны и выражали искреннюю решимость помочь советскому народу создавать новый общественный строй в условиях мира.
За несколько часов до отъезда из Москвы Неру в числе других участников конгресса были приняты Председателем ЦИК СССР М.И.Калининым и наркомом иностранных дел Г.В.Чичериным. Простота, демократичность, спокойная рассудительность советских руководителей понравились Джавахарлалу, но главное, что он вынес из встречи, — это убежденность в миролюбии Советского государства, в его готовности развивать дружеские отношения со всеми народами, в стремлении оказывать поддержку силам национально-освободительною движения.
11 ноября Неру выехали в Берлин. Уже в дороге Джавахарлал начал обобщать свои впечатления от увиденного в Москве.
Через несколько месяцев мадрасская газета «Хинду» опубликовала очерки Неру о поездке в СССР. В декабре 1928 года в Аллахабаде увидела свет первая книга Джавахарлала, составленная из этих очерков. Он назвал ее «Советская Россия» и поместил в ней фотографию В.И.Ленина, читающего газету «Правда» в кремлевском кабинете.
Джавахарлал не мог не написать о своей поездке в Советский Союз. Трехдневное пребывание в Москве повлияло на эволюцию его политического мировоззрения. Он признавал, что «стал теперь лучше разбираться в международных вопросах, лучше понимать современный мир, находящийся в процессе постоянного изменения». Нет, Неру не стал марксистом и тем более коммунистом, в чем его неоднократно пытались упрекать политические противники. Некоторые стороны советской действительности он, последователь Ганди, разделявший идеи ненасильственного преобразования общества, не сумел понять и сохранил к ним критическое отношение. Однако сначала в «Советской России», а несколько позже в «Автобиографии» он открыто выразил свои симпатии к социализму и коммунизму и искренне заявил о том, что «насилие в России, каким бы плохим оно ни являлось, было направлено на создание нового строя, основанного на мире, сотрудничестве и подлинной свободе для масс».
Со страниц своей книги о Советской России Неру убеждал индийцев видеть в северном соседе не врага, а друга. «Каждому изучающему современную историю ясно, — писал он, — что Россия не хочет войны». Хорошо понимая, что измышлениями об «агрессивных планах России в отношении Индии» британские империалисты стремились оправдать свою разбойническую, грабительскую колониальную политику, Неру утверждал, что у России никогда не было «никаких экономических мотивов, чтобы стремиться к захвату Индии». Он сумел оценить значение для Индии советского опыта в деле создания национальной экономики, развития культуры, как бы предвидя ту дружескую бескорыстную помощь, которую будет оказывать Советский Союз независимой Индии, и прозорливо предсказал: «Если Россия найдет удовлетворительное решение этих проблем, то наша работа в Индии будет облегчена».
Глава VII
Вот богатство храбрости победной!
Вот оно — отважное терпенье!
Вот оно — бесстрашье перед смертью.
Видите — пустыней раскаленной
Толп людских поход непобедимый.
Рабиндранат Тагор
Из Европы Неру возвращался в хорошел настроении, влекомый желанием побыстрей окунуться в горячий поток политической жизни Индии. Ощущение внутреннего разлада, угнетавшее его перед поездкой в Европу, исчезло.
Будущее мира представлялось Неру во всевозрастающей взаимосвязи государств и народов, но не на основе подчинения одних наций другими, а на условиях их равенства и полной политической и экономической самостоятельности.
Требование о предоставлении Индии государственной независимости было для Неру лишь шагом в верном направлении. «При отсутствии социальной свободы и социалистического строя общества и государства, — считал он, — ни страна, ни человеческая личность не могли развиваться свободно».
Страна жила в ожидании больших событий, и Неру видел свою задачу в том, чтобы подготовить к ним Соотечественников. Прежде всего надлежало рассеять всякие сомнения относительно главной цели национально-освободительной борьбы народа. Никаких уступок, ограничивающих будущую государственную самостоятельность Индии.
Движение за независимость должно предусматривать установление в стране подлинных демократических свобод, обеспечивающих социальные и экономические права народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63