Он был снабжен задними окнами-иллюминаторами, хромированным багажником на крыше и изукрашен цветными полосами и разводами. Задние дверцы машины были распахнуты, и двое мужчин выносили из дома и складывали внутрь вещи. Вокруг «форда» стояли четверо охранников в черных куртках с «узи» в руках. Наверху в доме горел свет. Один из двоих, таскавших багаж, погрузил последний чемодан в машину и закрыл дверцы.
У него и его напарника с плеч свисали автоматы. Первый сел за руль, второй распахнул боковую, ближнюю к дому дверцу.
— Удирают, — прошептал Хоук.
— Я на это и надеялся, — сказал я. — Думал, что сможем захватить их врасплох, во время перехода из дома в машину.
Из дверей вышел Рассел Костиган, за ним шла Сюзан. На ней были надеты черная кожаная куртка и брюки. Лицо в отражении автомобильных фар казалось серьезным, но не напуганным. Пожар отбрасывал на все предметы красноватый оттенок, и они казались слегка полыхающими.
Как только Рассел и Сюзан вышли из дома, вокруг них моментально сомкнулся строй охраны.
— Ничего не получится, — сказал я.
— Угу, — согласился Хоук.
Сначала в машину села Сюзан, Рассел за ней.
Потом расселись охранники, дверцы захлопнулись, и, когда водитель рванул с места, «форд» слегка занесло.
— Багажник на крыше.
Мы с Хоуком перепрыгнули через ограду и помчались к фургону. Он медленно двигался через затененный лагерь. Я схватился за хромированную ручку, поставил ногу на бампер, легко подпрыгнул, перехватил пальцами по перекладине и, подтянувшись, перекинулся на крышу автомобиля. «Форд» увеличил скорость, слегка покачнулся, и я увидел рядом с собой Хоука.
Мы распластались на крыше бок о бок, держась за переднюю перекладину; машина двигалась достаточно быстро, но из-за тьмы не могла разогнаться как следует.
Возле ворот никого не оказалось. Когда мы проезжали, вырываясь из лагеря, грохот выстрелов за спинами стал монотонным и отрывистым, напоминая, что бой заканчивается. Выбравшись за пределы городка, «форд» набрал скорость, и в наших с Хоуком ушах завыл ветер.
— Забрались на машину, — сказал Хоук. — Теперь что?
— Будем надеяться, что дорога без ухабов, — отозвался я.
Глава 37
Для того, кто сидит на пружинящих, мягких, обитых кожей сиденьях авто, дорога, видимо, была достаточно ровной. Но если вы лежите на животе на металлической крыше машины и в мышцы вам вбивается хромированная рама, то вам только остается молиться о том, чтобы дорога стала еще ровней. Фургон мчался на восток сквозь непотревоженную ночь, разрезая темноту светом фар. Нас мотало, и мы старались как можно крепче держаться за раму и прятать лица от бьющего из-за ветрового стекла вихревого потока. Кроме завывания ветра, мы ничего не слышали. В салоне машины тоже было тихо.
— Не было бы там Сюзан, можно было бы прострелить крышу, — сказал Хоук. — Всего-то тонкий лист металла.
Губы он поднес к самому моему уху.
Я ответил таким же образом:
— В водителя тоже попасть не хочется. Не в наших долгосрочных интересах перевернуть эту колымагу.
— Когда-нибудь они должны остановиться, — высказался Хоук.
— Там шестеро охранников плюс Костиган.
— Отличная идея — забраться сюда. Ничуть не лучше моей, когда я предложил перестрелять их на выходе из дома.
— Зато сейчас есть возможность подумать, — сказал я.
— Это радует, — откликнулся Хоук.
Несколько раз мимо нас проносились автомобили, обдавая нас с Хоуком брызгами света. Но даже если они и видели двоих мужиков, путешествующих на крыше фургона, все равно проезжали раньше, чем успевали отреагировать на это зрелище. Да и как бы они отреагировали?
— Как ты думаешь, с какой скоростью мы идем? — спросил я.
— Трудно сказать. Сравнить не с чем.
— Пожалуй, миль пятьдесят пять, — сказал я. — Зачем им ехать быстрее? Их ведь никто не преследует. Так что нет нужды по-глупому превышать скорость, нарываться на штраф, а может, и на более серьезные неприятности.
— Неприятности... — повторил Хоук. — Мы едем на крыше чертова фургона, несущегося с кошмарной скоростью, внутри которого сидят шестеро вооруженных охранников, вокруг темнотища, а ты говоришь о неприятностях.
— Сейчас я прострелю им шину, — сказал я.
— Думаешь, выстрел примут за звук лопнувшей покрышки?
— По крайней мере, надеюсь на это, — сказал я, — да еще на то, что у них хороший водитель.
Впрочем, иначе ему бы не доверили возить Рассела.
— То есть он не станет паниковать и постепенно остановит фургон, — кивнул Хоук.
Разговор длился довольно долго: мы по очереди шептали друг другу на ушко.
— А когда скорость снизится, мы спрыгнем и сгинем из вида, — сказал я. — Они выйдут, чтобы сменить шину, вот тогда настанет наш черед.
— Черед для чего? — уточнил Хоук.
— Пока не знаю точно, — сказал я. — Двигайся ко мне поближе.
Хоук держался за хромированную раму одной рукой. Второй он взялся за мой ремень.
Я перегнулся через борт стремительно двигающегося фургона и вперился в проносящуюся внизу тьму. Левой рукой я цеплялся за перекладину, а правой доставал пистолет. Затем выгнулся как можно дальше, держась на честном слове и на хоуковской руке. Я свесился с крыши почти наполовину и постарался устроиться поудобнее, чувствуя, как мышцы на спине начинают затекать. Особенно слева. Позиция была невероятной. Я напряг мускулы пресса и как можно дальше вытянулся, чтобы не очень бросало, затем прицелился и выстрелил в заднюю шину с водительской стороны... Почти сразу же машину занесло, воздух из простреленной шины вырвался с громким хлопком, и фургон осел на бок. Завизжали тормоза. Я изо всех сил пытался не выронить пистолет. Почувствовал, как меня заносит в сторону, когда машину снова развернуло, но тор моза сработали, и фургон замедлил ход — вздрогнув, сполз с дороги на обочину. Хоук отпустил мой ремень, и я головой вниз упал на дорогу, стукнулся плечом и кувырком преодолел двадцать с лишним футов, свалившись в канаву рядом с шоссе. Хоук бесшумно приземлился в двух футах от моей головы. На четвереньках мы рванули прочь от машины, остановившейся на обочине. В канаве было полно сорняков.
Футах в десяти от машины мы замерли, затаившись в темноте, в канаве. Дверца «форда» распахнулась, и из нее вылез шофер. Пройдя назад, он взглянул на лопнувшую шину, а затем снова подошел к салону:
— Она лопнула, Рассел. Домкрат и запаска сзади, под багажом.
В фургоне кто-то что-то сказал. Что именно, мы разобрать не смогли. Затем открылась еще одна дверца, и вылез Рассел собственной персоной. Он взглянул на шину.
— Только с одной стороны, — сказал он и вернулся к распахнутой дверце. — Хорошо, все наружу. Нужно подвести домкрат и сменить колесо.
Сюзан оперлась на руку Рассела, нагнулась и вылезла из машины.
— Оружие оставьте в машине, — приказал он. — Не хочу, чтобы какой-нибудь добродушный местный полицейский захотел нам помочь и увидел шестерых громил с автоматами.
Телохранители высыпали на дорогу и встали вдоль обочины, разглядывая фургон.
Водитель открыл задние дверцы.
— Мне кто-нибудь собирается помогать? — спросил он.
— Кэрли, — сказал Рассел, — помоги. Остальные будут наблюдать за птичками в небесах.
Он встал рядышком со Сюзан:
— Нравятся эти звездочки, дорогая? Романтично, не правда ли?
Сюзан не произнесла ни звука. Она молча стояла рядом. Четверо телохранителей дежурили возле Рассела у передних дверец «форда», пока Кэрли с шофером разгружали багаж.
Я прикоснулся к руке Хоука и показал ему на разгружавших багаж. Он кивнул и бесшумно пополз вдоль канавы, Я двинулся в другом направлении, так чтобы очутиться спереди фургона. Закончив вынимать багаж, водитель вытащил запаску и домкрат, а Кэрли присел на корточки и отвинтил гайки у спустившего колеса.
Шофер опустился рядом, подогнал домкрат и приподнял автомобиль, и вместе они принялись менять шину. В это время из канавы бесшумно вылез Хоук. Дулом пистолета он стукнул Кэрли в основание черепа, а водителя пнул ногой в лицо. На болезненный вскрик Кэрли все повернулись в его сторону, и в это время за спинами телохранителей возник я, рукой обвил шею Рассела, поддернув его подбородок вверх, а дуло пистолета упер ему в ухо. Из-за фургона, пригнувшись, появился Хоук с направленным на телохранителей пистолетом.
— Сюзан, — сказал я, — отойди в сторону.
— Боже мой, — выдохнула она.
Я повторил резче:
— Отойди.
Она повиновалась.
— Вы, четверо, — сказал я. — На землю, лицом вниз, пальцы сомкнуть на затылках.
Телохранители смотрели на меня, не двигаясь.
Хоук выстрелил в того, кто находился рядом с Расселом. Ударившая пуля развернула его вполоборота, мужчина повалился на машину, а затем съехал по борту, оставив за собой кровавый след.
— На землю, черт возьми, — повторил я, и трое оставшихся легли на животы и сцепили руки на затылках.
— Спенсер, — сказал Рассел. Это не было вопросом.
— Меняй свою шину, — велел я шоферу.
— Мне больно, — сказал он, сидя на земле и уткнув лицо в ладони.
— Меняй, — мягко произнес Хоук, и водитель, моментально вскочив на ноги, принялся доворачивать гайки.
Кэрли лежал на животе, прижав руки к ушам, словно от любого звука у него начинала нестерпимо болеть голова. Он лежал и слегка раскачивался.
Пока водитель менял колесо, никто не проронил ни слова. Я чувствовал ровное дыхание Рассела. Но пульс на его шее — я ощущал это рукой — бился как ненормальный.
Шофер закончил свою работу.
— Проверь, как затянуты гайки, — попросил я Хоука.
Взяв в руки ключ и направив на водителя пистолет, Хоук присел на корточки и проверил каждую из четырех гаек.
— Надежно, — сказал он.
— Очень хорошо. — Я обратился к Расселу: — Теперь лечь на землю, лицом вниз и руки за голову. Как остальные.
Сзади за поясом у него был пистолет. Я почувствовал его, когда держал Рассела. Я опустил руку, которой держал Рассела за шею, и вытащил ствол. Это был «смит-и-вессон» тридцать второго калибра. Не убирая дула от его уха, я швырнул пистолет куда-то во тьму, за спину.
— Сюзан, садись в машину.
Она не пошевелилась.
— Сюз, — тихо повторил я.
Она подошла к фургону. Забралась в салон.
— Отлично, — сказал я. — Я поведу машину, а Хоук высунется из задней двери с «узи», и, если кто-нибудь из вас двинется, пока мы не скроемся из виду, он всех перестреляет.
Я отошел от Рассела. Сел на водительское место. Рассел смотрел на меня, а я на него — взгляды наши перекрестились. Надолго. Взгляд ненависти и понимания. Но Рассел сдержался.
Хоук залез на заднее сиденье, взял автомат и высунул его из двери, пока я на ощупь заводил машину, не отрывая взгляда от Рассела. Потом я снял ногу с тормоза, и автомобиль покатился быстрее. Я надавил на акселератор, и мы вылетели на асфальт.
В салоне повисла необычная, странная тишина. Такой я еще не встречал. Хоук со Сюзан сидели сзади, я же правил. Хоук, похоже, отдыхал, запрокинув голову назад, закрыв глаза, сложив руки на груди. Сюзан сидела очень прямо, напряженно, положив руки на колени и глядя прямо перед собой.
В Эйвоне я свернул на север по Сто второму шоссе до Спрингфилда и на пересечении с Триста девятым шоссе в городке под названием Симсбери съехал на обочину.
Было три пятнадцать утра. Двести второе и Триста девятое шоссе относились к числу тех дорог, что на картах обозначаются тонюсенькими линиями. Симсбери выглядел типичной коннектикутской глубинкой: достаточно близко к Хартфорду, чтобы ездить туда на работу, но и достаточно далеко, чтобы позволить себе держать лошадей.
Я повернулся и взглянул на Сюзан. Она наклонилась вперед, уткнув лицо в ладони. И совсем легонько покачивалась. Я посмотрел на дорогу и поправил зеркальце заднего обзора таким образом, чтобы видеть ее фигуру. В нем я увидел, как Хоук положил руки на плечи Сюзан, развернул ее, приподнял и прижал к себе.
— Все в порядке, — сказал он. — Ты придешь в себя. Совсем скоро.
Лицом с прижатыми к нему ладонями она уткнулась Хоуку в грудь. И больше не шевелилась. Он обнял ее левой рукой и принялся похлопывать по плечу.
— Все образуется, — сказал он. — Все образуется.
Мои лежащие на руле ладони были мокрыми от пота.
Глава 38
Для человека, не спавшего целую ночь, Сюзан выглядела на удивление недурно. Волосы были в беспорядке, лицо — без косметики. Но глаза — чисты, а кожа — гладкая и здоровая. Отломив кусочек круассана, она съела его.
— Зерновой, — похвастался я. — Их можно достать в Кембридже, в магазинчике «Брэд энд Серкус».
— Ты, наверное, идеально смотришься в магазинах Кембриджа.
— Как слон в посудной лавке, — сказал я. — Но ничего не поделаешь, в районе Саути зернового не бывает.
Сюзан кивнула и отломила еще кусочек.
— В Кембридже, наверное, не так много народу твоей комплекции, — заметила она.
— Есть одна женщина, — улыбнулся я, — но она, разумеется, не так импозантна.
Я подлил в свою чашку кофе из перколятораи проделал то же самое с чашкой Сюзан. Было совсем рано, и свет, проникавший в окно, блистал красками рассвета. Хоук спал. Мы со Сюзан сидели за столом в конспиративном доме в Чарлзтауне, чувствуя отчужденность и неуверенность, ощущая боль и медленное кружение на одном месте.
— Ты получил мое письмо? — спросила Сюзан.
Кофейную чашку она держала обеими руками и смотрела на меня поверх края.
— О Хоуке? Да.
— И вытащил его из тюрьмы.
— Угу.
— А затем вы вдвоем принялись меня разыскивать.
— Угу.
— Я поняла это, когда охрана усилилась. Рассел всегда путешествовал с телохранителями, но после того, как я написала тебе, все приняло более серьезный оборот.
— И где же ты была, когда все приняло настолько серьезный оборот? — спросил я.
— В охотничьем домике, который принадлежит Расселу. Это в штате Вашингтон.
— Принадлежал, — сказал я.
— Принадлежал?
— Мы его спалили.
— Господи, — вздохнула Сюзан. — Мы поехали туда половить форель, но потом Расе сказал, что необходимо съездить в Коннектикут, что с тем же успехом мы можем половить рыбу в Фармингтоне.
— Они готовили нам ловушку.
— Которая не сработала.
— Не сработала.
Сюзан пила кофе и продолжала смотреть на меня поверх края.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30