https://wodolei.ru/catalog/unitazy/uglovye/
— Носи! В этом тебя бить не станут! * * * В больничном холле загадочный мотоциклист под настороженными взглядами московских имиджмейкеров и местных мордоворотов из службы безопасности крупнейшего банка города подошел к почтовому ящику. Его покачивало. Ботинки рокера звякали пряжками в такт шагам. Из-за темного стекла щель для писем была почти неразличима. Но он уверенно попал в нее конвертом с первой попытки. Докладная ушла по адресу. На утреннем совещании в 108-м отделении милиции ее прочитали с чувством. И с выражением. Под несмолкающее натужное хрипение личного состава. Начальник отделения закончил художественное чтение в одиночестве. Остальные сотрудники лежали под столом, переживая приступ дикого хохота. Он усилием воли свел расползающиеся в улыбке губы и недоуменно спросил коллектив:— То есть я теперь — Юстис?Из-под стола донеслось сдавленное мычание. Глава 21ВОЙНА, ТЕЛЕНОК И ЗАПЧАСТИ
Главная лестница больницы имени Всех Святых вот уже несколько десятков лет служила контрольно-следовой полосой на границе между миром совершенно больных и миром условно здоровых граждан. То есть тех, кого еще не обследовали. Артур Александрович Кнабаух стоял у ее подножия, как опытный пограничник. Он уже побывал с обеих сторон и не нашел для себя ничего интересного ни там, ни там. Цепким взглядом Мозг просеивал людей, суетящихся вокруг больницы. Лицо его было недовольным. Мозг не менял белье вторые сутки. Это выбивало из колеи. Настроение катастрофически падало.Наблюдение за везунчиком Потрошиловым оказалось задачей не из легких. Клиент был не так прост и глуп, как могло показаться на первый взгляд. При всей своей проницательности Мозг никак не мог «просчитать» этого загадочного человека. С первых же минут слежки Кнабаух почувствовал неладное.Потрошилова пасла охрана. Огромный тип неприятной наружности не отходил от объекта ни на шаг. Например, он просидел всю ночь под дождем возле отделения милиции. Профессионал высочайшего класса ни на минуту не отлучился со своего поста, демонстративно справляя нужду прямо на газон под окнами казенного дома.Понять, что происходит, Мозг не мог. По его мнению, охрану обычно нанимают люди богатые. Сын нефтяного магната из Якутии мог себе это позволить. Тут все было правильно. Но чтобы дитя олигарха служило в милиции за копейки? Неувязочка бросалась в глаза.Любая попытка войти в контакт с «наследником» или хотя бы просто приблизиться к нему пресекалась безжалостными побоями с нанесением непоправимых телесных повреждений. Сам Потрошилов относился к происходящему с равнодушной жестокостью. Кровавая расправа над старым человеком, произошедшая прямо на его глазах, не вызвала и тени сочувствия. Будто произошло нечто привычное и обыденное. Как, например, взятка чиновнику или хамство начальника жилконторы.Кнабаух зябко поежился. Из того, что он увидел, напрашивалось три основных вывода. Во-первых, учитывая плохую переносимость боли, придется избегать прямых контактов с объектом. Во-вторых, кроме него есть еще люди, желающие разбогатеть вместо Потрошилова-младшего. А в-третьих, эти люди ему не нравятся!Размышляя таким образом, он стоял и почесывался. Несвежее белье крайне тяготило. Рядом раздавалось невнятное бурчание вперемежку с резкими выдохами. Коля-Коля отрабатывал нижний левый крюк с уходом головой вправо. Что-то у него там не складывалось, и тренировка затянулась.После полудня солнце окончательно проснулось и высыпало на асфальт очередную партию раскаленных углей. В кустах, где затаились Диоген и Сократ, насекомые начали умирать от обезвоживания. Даже бесчувственные посланцы никому не известной «якутсы» вынуждены были снять полушубки и унты, после чего смертность в рядах насекомых резко возросла. Не известный доселе газ вызывал у них рвоту, судороги и остановку дыхания. Анютины глазки полегли в радиусе полутора метров и теперь не могли быть использованы как источник воды и пищи.— Солнце, однако, — сел на корточки Сократ.— Да, — лег на землю Диоген.Моченый появился на лестнице злой и порывистый. Впервые в жизни он досрочно покидал государственное учреждение. Из неврологического отделения пахана выписали с треском. За «нарушение больничного режима».Впрочем, он не жалел. В больнице порядка не было. По фене никто не базарил. Местные вертухаи в белых халатах свободно творили беспредел — всех сажали на иглу и дрались молотками. Народец в палатах лежал как попало. Попытка утвердиться и занять лучшую койку у окна не увенчалась успехом. Распределить места «по понятиям» тоже не получилось. Авторитета просто кинули в коридор возле параши, как последнего чушка. На просьбу перевести его в «одиночку» была названа сумма, которую он даже не смог перевести в рубли. Попытка организовать бунт против клизмы закончилась выпиской.Собранные заботливым фельдшером «скорой» зубы местный врач-стоматолог привинтил на сохранившиеся кое-где штифты. Теперь протезы терли нижнюю губу и громко клацали друг о друга во время разговора. Гнида, выписавшийся одновременно с паханом и по тем же причинам, старался держаться от него подальше.— Слышь, — Моченый провел языком по остаткам зубных протезов, — как я его жрать-то теперь буду?— Без понятия, — уклончиво ответил Гнида.— На мелкие куски покопаю и проглочу не жуя, — упрямо проговорил Моченый и оскалился.Он сел на корточки, скрипя протезом ноги, привалился спиной к перилам и уставился на двери главного входа.Его появление на лестнице не прошло незамеченным. Завидев конкурента, Мозг внутренне собрался и приготовился к бою. С минуту он сравнивал габариты и физическую форму старика-уголовника и Коли-Коли. Зэк, конечно, выглядел жутко. Но профессиональные навыки боксера и разница в возрасте не оставляли криминальному типу никаких шансов.— Любезный! — решился, наконец, Кнабаух.Моченый не отреагировал. Он даже не мог представить, что так обратились к нему.— Голубчик! — еще громче произнес Мозг и сделал шаг вперед.Зэк продолжал наблюдать за входом в больницу.Мозг оглянулся, проверяя, рядом ли Коля-Коля, и, увидев успокаивающие выпады, выкрикнул.— Слышь ты, козел!Моченый медленно повернул голову и улыбнулся. Протезы зубов натерли десны, и по ним тонкими струйками текла кровь. Красные зубы чередовались с пустыми проемами, в которых торчали обломки железных стержней — штифтов. Холеный интеллигент ему не понравился. Слова, которые он произнес, — еще больше.— Не по рангу тебе так базарить, — прошипел пахан.Металлические стержни во рту со скрежетом и визгом скользнули по керамике. Звук получился, как от трения гвоздя о стекло.— Николай, — не поддаваясь панике, громко позвал Мозг через плечо.— Ринги, ринги. Хук, хук, — донеслось из-за спины.Кнабаух несколько успокоился и смело вернулся к разговору.— Бросьте ваши уголовные прихваты. Здесь не Туруханский край. Я вижу, вы собираетесь с нами конкурировать? Предупреждаю. Вам лучше отказаться от этой затеи.Гнида прислущался, но вмешиваться не стал. Опытный зэк отступил на пару шагов и начал прикидывать, как они с паханом будут уходить после убийства.— Заткни кормушку, ханурик. — Моченый, прихрамывая, пошел на сближение. — «Телок» мой, и я его сожру!Если бы Мозг знал, что старый зэк собирается съесть Потрошилова в смысле «захавать», может, и отступил бы. Но такого кошмара он не мог себе даже представить, а потому продолжал вести непростые переговоры:— Не рекомендую мне угрожать! У нас найдется способ поставить на место зарвавшегося урку!— Сявка поротая! — брякнул зубами Моченый и рванулся к цели, вытянув вперед руки.— Николай, бокс! — скомандовал Кнабаух и отскочил в сторону.Нижний левый, отработанный за последние двое суток до совершенства, прошел в переднюю брюшную стенку Моченого по всем правилам. От грязноватого льняного костюма отвалились пуговицы даже на рукавах. Легкая ткань на спине лопнула. Дальше бой проходил, как по учебнику: уход корпусом вправо в стиле Мухаммеда Али, пауза, затем серия в голову на добивание.Нога отвалилась после первого же удара. Глаз запрыгал по ступенькам, весело подмигивая прохожим. Наспех привинченные бесплатным врачом зубы мелкой крошкой захрустели под ногами. Коля-Коля, радостно подпрыгивая, вскинул руки над головой и поклонился ошарашенным зрителям.— Николай, отходим! — крикнул Мозг и потянул за рукав победителя,— Повезло, что у больницы, однако, — произнес кто-то в кустах.Гнида схватился за сердце и побежал в приемное отделение. По дороге и внутри он жалобно и монотонно кричал без остановки:— Помогите! Там человеку плохо! Помогите!..Вокруг ничего не изменилось. Продолжалось хаотичное движение людей, каталок и глубокомысленных белых халатов.— Кто-нибудь! — сменил тему Гнида, сам не понимая, к кому обращается.— Мужчина, не кричите. Вы мешаете работать! — холодно произнесла худощавая женщина с непроницаемым лицом из-за стеклянной перегородки с Надписью «Прием больных».— Ты, слышь! Там на улице кореша отрихтовали. Лежит, не шевелится. Давай лепилу!— Кого?— Врача давай! Клизма!— Понятно. Охрана! — привычно позвала женщина и снова принялась что-то писать.С дальнего конца приемного отделения, не торопясь, двинулись двое здоровенных парней в камуфляже с дубинками в руках. Гнида ничего не мог понять. Случись такое в родной зоне, сбежались бы все, включая кума Начальник зоны (жарг.)
. Тот лично принялся бы спасать пахана, делая искусственное дыхание рот в рот. И это в зоне, где жизнь ничего не стоила! И вот тебе — здравствуй, воля. Прости-прощай. Он засунул голову в окошко и максимально вежливо спросил:— Че делать-то, сука?— «Скорую» вызывайте. На улице — не наша территория! — взвизгнула дама за стойкой.Телефон-автомат нашелся в трех кварталах от больницы. После каких-нибудь двадцати длинных гудков недовольный голос отозвался:— «Скорая» слушает. Тридцать два двенадцать.— У меня корешу в конверт наложили! Припухает в отключке.На другом конце провода не удивились и перевода не потребовали.— Адрес?— На лестнице у больницы Всех святых.— Пусть из приемного отделения подойдут. Это их территория, — отозвался равнодушный голос в трубке, и опять послышались гудки.Разъяренный Гнида снова влетел в приемное отделение.— Они говорят — ваша территория!— Врут, — спокойно ответила медсестра и добавила: — Охрана!Гнида выбежал на улицу. Моченый продолжал лежать без движения. Сердобольные прохожие собрали возле него в кучку протез ноги, глаз и зубы. Санек завернул куски папы в пиджак, взвалил на спину его основное тело и потащил к кустам, подальше от больницы. Пиджак норовил выскользнуть из-под мышки, тело болтало руками и ногами, как тряпичная кукла. Но Моченый был дорог шестерке, как память. Окончательно выбившись из сил, он все же дотащил пахана до ближайших кустов у дороги. В груди опять заныло. Дышать стало тяжело.— Полежи здеся, папа. Я сейчас. — Он снова направился к автомату, растирая рукой грудь.— Не берут в больницу, однако, — произнес голос в кустах.— Да, — ответил другой.— Не местный, наверно.— Не из этого племени. * * * Тем временем из больницы на улицу вышли трое. Твердо по земле ступала только Галя Булкина. Господа Распутин и Потрошилов держались за нее и старались идти в ногу. Не получалось.— Алик, милый, крепче возьмись. Вот так, — уговаривала Галя с эротической надеждой в голосе и возмущенно хихикала. — А вы куда руки суете, Клим Василич?Потрошилов глядел на мир сквозь тонированное забрало мотоциклетного шлема с защитой от ультрафиолета. Он никак не мог понять, отчего ночью так жарко. В голову лезли бредовые логические цепочки. Скорее всего, глобальное потепление привело к смене температуры дня и ночи. Теперь придется ждать до полудня, чтобы отдохнуть от жары. Увлеченный своими умозаключениями, Алик не заметил ступенек…Огромный вес мотоциклетной амуниции Клима потянул его вниз. С трудом переставляя тяжелые клепаные ботинки, первые десять ступенек Альберт набирал скорость. К середине спуска он разогнался и дальше продолжал двигаться по законам физики. Как роженица на пике эмоциональных переживаний, Альберт Степанович выкрикивал главное слово родного языка.— Ма-ма-ма-ма! — рывками доносилось из-под шлема.— Альбертик, падай! — кричала вслед Булкина, удерживая Распутина, пытающегося рухнуть на помощь другу.Ступеньки закончились внезапно. Ботинки сами продолжали движение. Главное было им не мешать. Тяжелый шлем с надписью «Мементо море» нависал над землей, переводя тело в почти горизонтальное положение. Под вой проезжающих мимо машин Альберт Степанович Потрошилов парил над дорогой, как черный ангел автострад.Проезжая часть кончилась внезапно. Удар о поребрик подкинул Потрошилова вверх. Большая, не по размеру, кожаная «косуха» еще несколько метров планировала мрачным воздушным змеем. Альберт Степанович зажмурился и приземлился с характерным звуком. Как холодец, выпавший из миски на пол…Потрошилов потихоньку открыл глаза. От удара темное пластиковое забрало шлема отскочило вверх, и все встало на свои места. На улице был день. Палило солнце. Человек, на котором он лежал, смотрел на него одним глазом и хватал воздух широко открытым беззубым ртом.— Вам плохо? — поинтересовался Альберт Степанович.Моченый увидел над собой ненавистную физиономию «теленка» в обрамлении мотоциклетного шлема. От навалившейся тяжести вдохнуть было трудно. Вид «коровьего» сына потрясал очередной сменой облика. Но черная злоба придала пахану сил, и он завопил:— ДА-А!!!Дикий вопль будто смахнул Альберта Степановича с растерзанного тела. Героический сыщик взвился вверх, снова набирая скорость. За ним устремилась медсестра Булкина с Климом Распутиным за плечами.— Быстрый, однако, — донеслось из кустов.— И добрый. * * * Подстанция «скорой помощи» замерла, как перед большой бедой. Вот уже двадцать три минуты не было ни одного вызова. Длина паузы предвещала неприятности. Коллектив настороженно курил и жевал крахмальные китайские сопли быстрого приготовления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Главная лестница больницы имени Всех Святых вот уже несколько десятков лет служила контрольно-следовой полосой на границе между миром совершенно больных и миром условно здоровых граждан. То есть тех, кого еще не обследовали. Артур Александрович Кнабаух стоял у ее подножия, как опытный пограничник. Он уже побывал с обеих сторон и не нашел для себя ничего интересного ни там, ни там. Цепким взглядом Мозг просеивал людей, суетящихся вокруг больницы. Лицо его было недовольным. Мозг не менял белье вторые сутки. Это выбивало из колеи. Настроение катастрофически падало.Наблюдение за везунчиком Потрошиловым оказалось задачей не из легких. Клиент был не так прост и глуп, как могло показаться на первый взгляд. При всей своей проницательности Мозг никак не мог «просчитать» этого загадочного человека. С первых же минут слежки Кнабаух почувствовал неладное.Потрошилова пасла охрана. Огромный тип неприятной наружности не отходил от объекта ни на шаг. Например, он просидел всю ночь под дождем возле отделения милиции. Профессионал высочайшего класса ни на минуту не отлучился со своего поста, демонстративно справляя нужду прямо на газон под окнами казенного дома.Понять, что происходит, Мозг не мог. По его мнению, охрану обычно нанимают люди богатые. Сын нефтяного магната из Якутии мог себе это позволить. Тут все было правильно. Но чтобы дитя олигарха служило в милиции за копейки? Неувязочка бросалась в глаза.Любая попытка войти в контакт с «наследником» или хотя бы просто приблизиться к нему пресекалась безжалостными побоями с нанесением непоправимых телесных повреждений. Сам Потрошилов относился к происходящему с равнодушной жестокостью. Кровавая расправа над старым человеком, произошедшая прямо на его глазах, не вызвала и тени сочувствия. Будто произошло нечто привычное и обыденное. Как, например, взятка чиновнику или хамство начальника жилконторы.Кнабаух зябко поежился. Из того, что он увидел, напрашивалось три основных вывода. Во-первых, учитывая плохую переносимость боли, придется избегать прямых контактов с объектом. Во-вторых, кроме него есть еще люди, желающие разбогатеть вместо Потрошилова-младшего. А в-третьих, эти люди ему не нравятся!Размышляя таким образом, он стоял и почесывался. Несвежее белье крайне тяготило. Рядом раздавалось невнятное бурчание вперемежку с резкими выдохами. Коля-Коля отрабатывал нижний левый крюк с уходом головой вправо. Что-то у него там не складывалось, и тренировка затянулась.После полудня солнце окончательно проснулось и высыпало на асфальт очередную партию раскаленных углей. В кустах, где затаились Диоген и Сократ, насекомые начали умирать от обезвоживания. Даже бесчувственные посланцы никому не известной «якутсы» вынуждены были снять полушубки и унты, после чего смертность в рядах насекомых резко возросла. Не известный доселе газ вызывал у них рвоту, судороги и остановку дыхания. Анютины глазки полегли в радиусе полутора метров и теперь не могли быть использованы как источник воды и пищи.— Солнце, однако, — сел на корточки Сократ.— Да, — лег на землю Диоген.Моченый появился на лестнице злой и порывистый. Впервые в жизни он досрочно покидал государственное учреждение. Из неврологического отделения пахана выписали с треском. За «нарушение больничного режима».Впрочем, он не жалел. В больнице порядка не было. По фене никто не базарил. Местные вертухаи в белых халатах свободно творили беспредел — всех сажали на иглу и дрались молотками. Народец в палатах лежал как попало. Попытка утвердиться и занять лучшую койку у окна не увенчалась успехом. Распределить места «по понятиям» тоже не получилось. Авторитета просто кинули в коридор возле параши, как последнего чушка. На просьбу перевести его в «одиночку» была названа сумма, которую он даже не смог перевести в рубли. Попытка организовать бунт против клизмы закончилась выпиской.Собранные заботливым фельдшером «скорой» зубы местный врач-стоматолог привинтил на сохранившиеся кое-где штифты. Теперь протезы терли нижнюю губу и громко клацали друг о друга во время разговора. Гнида, выписавшийся одновременно с паханом и по тем же причинам, старался держаться от него подальше.— Слышь, — Моченый провел языком по остаткам зубных протезов, — как я его жрать-то теперь буду?— Без понятия, — уклончиво ответил Гнида.— На мелкие куски покопаю и проглочу не жуя, — упрямо проговорил Моченый и оскалился.Он сел на корточки, скрипя протезом ноги, привалился спиной к перилам и уставился на двери главного входа.Его появление на лестнице не прошло незамеченным. Завидев конкурента, Мозг внутренне собрался и приготовился к бою. С минуту он сравнивал габариты и физическую форму старика-уголовника и Коли-Коли. Зэк, конечно, выглядел жутко. Но профессиональные навыки боксера и разница в возрасте не оставляли криминальному типу никаких шансов.— Любезный! — решился, наконец, Кнабаух.Моченый не отреагировал. Он даже не мог представить, что так обратились к нему.— Голубчик! — еще громче произнес Мозг и сделал шаг вперед.Зэк продолжал наблюдать за входом в больницу.Мозг оглянулся, проверяя, рядом ли Коля-Коля, и, увидев успокаивающие выпады, выкрикнул.— Слышь ты, козел!Моченый медленно повернул голову и улыбнулся. Протезы зубов натерли десны, и по ним тонкими струйками текла кровь. Красные зубы чередовались с пустыми проемами, в которых торчали обломки железных стержней — штифтов. Холеный интеллигент ему не понравился. Слова, которые он произнес, — еще больше.— Не по рангу тебе так базарить, — прошипел пахан.Металлические стержни во рту со скрежетом и визгом скользнули по керамике. Звук получился, как от трения гвоздя о стекло.— Николай, — не поддаваясь панике, громко позвал Мозг через плечо.— Ринги, ринги. Хук, хук, — донеслось из-за спины.Кнабаух несколько успокоился и смело вернулся к разговору.— Бросьте ваши уголовные прихваты. Здесь не Туруханский край. Я вижу, вы собираетесь с нами конкурировать? Предупреждаю. Вам лучше отказаться от этой затеи.Гнида прислущался, но вмешиваться не стал. Опытный зэк отступил на пару шагов и начал прикидывать, как они с паханом будут уходить после убийства.— Заткни кормушку, ханурик. — Моченый, прихрамывая, пошел на сближение. — «Телок» мой, и я его сожру!Если бы Мозг знал, что старый зэк собирается съесть Потрошилова в смысле «захавать», может, и отступил бы. Но такого кошмара он не мог себе даже представить, а потому продолжал вести непростые переговоры:— Не рекомендую мне угрожать! У нас найдется способ поставить на место зарвавшегося урку!— Сявка поротая! — брякнул зубами Моченый и рванулся к цели, вытянув вперед руки.— Николай, бокс! — скомандовал Кнабаух и отскочил в сторону.Нижний левый, отработанный за последние двое суток до совершенства, прошел в переднюю брюшную стенку Моченого по всем правилам. От грязноватого льняного костюма отвалились пуговицы даже на рукавах. Легкая ткань на спине лопнула. Дальше бой проходил, как по учебнику: уход корпусом вправо в стиле Мухаммеда Али, пауза, затем серия в голову на добивание.Нога отвалилась после первого же удара. Глаз запрыгал по ступенькам, весело подмигивая прохожим. Наспех привинченные бесплатным врачом зубы мелкой крошкой захрустели под ногами. Коля-Коля, радостно подпрыгивая, вскинул руки над головой и поклонился ошарашенным зрителям.— Николай, отходим! — крикнул Мозг и потянул за рукав победителя,— Повезло, что у больницы, однако, — произнес кто-то в кустах.Гнида схватился за сердце и побежал в приемное отделение. По дороге и внутри он жалобно и монотонно кричал без остановки:— Помогите! Там человеку плохо! Помогите!..Вокруг ничего не изменилось. Продолжалось хаотичное движение людей, каталок и глубокомысленных белых халатов.— Кто-нибудь! — сменил тему Гнида, сам не понимая, к кому обращается.— Мужчина, не кричите. Вы мешаете работать! — холодно произнесла худощавая женщина с непроницаемым лицом из-за стеклянной перегородки с Надписью «Прием больных».— Ты, слышь! Там на улице кореша отрихтовали. Лежит, не шевелится. Давай лепилу!— Кого?— Врача давай! Клизма!— Понятно. Охрана! — привычно позвала женщина и снова принялась что-то писать.С дальнего конца приемного отделения, не торопясь, двинулись двое здоровенных парней в камуфляже с дубинками в руках. Гнида ничего не мог понять. Случись такое в родной зоне, сбежались бы все, включая кума Начальник зоны (жарг.)
. Тот лично принялся бы спасать пахана, делая искусственное дыхание рот в рот. И это в зоне, где жизнь ничего не стоила! И вот тебе — здравствуй, воля. Прости-прощай. Он засунул голову в окошко и максимально вежливо спросил:— Че делать-то, сука?— «Скорую» вызывайте. На улице — не наша территория! — взвизгнула дама за стойкой.Телефон-автомат нашелся в трех кварталах от больницы. После каких-нибудь двадцати длинных гудков недовольный голос отозвался:— «Скорая» слушает. Тридцать два двенадцать.— У меня корешу в конверт наложили! Припухает в отключке.На другом конце провода не удивились и перевода не потребовали.— Адрес?— На лестнице у больницы Всех святых.— Пусть из приемного отделения подойдут. Это их территория, — отозвался равнодушный голос в трубке, и опять послышались гудки.Разъяренный Гнида снова влетел в приемное отделение.— Они говорят — ваша территория!— Врут, — спокойно ответила медсестра и добавила: — Охрана!Гнида выбежал на улицу. Моченый продолжал лежать без движения. Сердобольные прохожие собрали возле него в кучку протез ноги, глаз и зубы. Санек завернул куски папы в пиджак, взвалил на спину его основное тело и потащил к кустам, подальше от больницы. Пиджак норовил выскользнуть из-под мышки, тело болтало руками и ногами, как тряпичная кукла. Но Моченый был дорог шестерке, как память. Окончательно выбившись из сил, он все же дотащил пахана до ближайших кустов у дороги. В груди опять заныло. Дышать стало тяжело.— Полежи здеся, папа. Я сейчас. — Он снова направился к автомату, растирая рукой грудь.— Не берут в больницу, однако, — произнес голос в кустах.— Да, — ответил другой.— Не местный, наверно.— Не из этого племени. * * * Тем временем из больницы на улицу вышли трое. Твердо по земле ступала только Галя Булкина. Господа Распутин и Потрошилов держались за нее и старались идти в ногу. Не получалось.— Алик, милый, крепче возьмись. Вот так, — уговаривала Галя с эротической надеждой в голосе и возмущенно хихикала. — А вы куда руки суете, Клим Василич?Потрошилов глядел на мир сквозь тонированное забрало мотоциклетного шлема с защитой от ультрафиолета. Он никак не мог понять, отчего ночью так жарко. В голову лезли бредовые логические цепочки. Скорее всего, глобальное потепление привело к смене температуры дня и ночи. Теперь придется ждать до полудня, чтобы отдохнуть от жары. Увлеченный своими умозаключениями, Алик не заметил ступенек…Огромный вес мотоциклетной амуниции Клима потянул его вниз. С трудом переставляя тяжелые клепаные ботинки, первые десять ступенек Альберт набирал скорость. К середине спуска он разогнался и дальше продолжал двигаться по законам физики. Как роженица на пике эмоциональных переживаний, Альберт Степанович выкрикивал главное слово родного языка.— Ма-ма-ма-ма! — рывками доносилось из-под шлема.— Альбертик, падай! — кричала вслед Булкина, удерживая Распутина, пытающегося рухнуть на помощь другу.Ступеньки закончились внезапно. Ботинки сами продолжали движение. Главное было им не мешать. Тяжелый шлем с надписью «Мементо море» нависал над землей, переводя тело в почти горизонтальное положение. Под вой проезжающих мимо машин Альберт Степанович Потрошилов парил над дорогой, как черный ангел автострад.Проезжая часть кончилась внезапно. Удар о поребрик подкинул Потрошилова вверх. Большая, не по размеру, кожаная «косуха» еще несколько метров планировала мрачным воздушным змеем. Альберт Степанович зажмурился и приземлился с характерным звуком. Как холодец, выпавший из миски на пол…Потрошилов потихоньку открыл глаза. От удара темное пластиковое забрало шлема отскочило вверх, и все встало на свои места. На улице был день. Палило солнце. Человек, на котором он лежал, смотрел на него одним глазом и хватал воздух широко открытым беззубым ртом.— Вам плохо? — поинтересовался Альберт Степанович.Моченый увидел над собой ненавистную физиономию «теленка» в обрамлении мотоциклетного шлема. От навалившейся тяжести вдохнуть было трудно. Вид «коровьего» сына потрясал очередной сменой облика. Но черная злоба придала пахану сил, и он завопил:— ДА-А!!!Дикий вопль будто смахнул Альберта Степановича с растерзанного тела. Героический сыщик взвился вверх, снова набирая скорость. За ним устремилась медсестра Булкина с Климом Распутиным за плечами.— Быстрый, однако, — донеслось из кустов.— И добрый. * * * Подстанция «скорой помощи» замерла, как перед большой бедой. Вот уже двадцать три минуты не было ни одного вызова. Длина паузы предвещала неприятности. Коллектив настороженно курил и жевал крахмальные китайские сопли быстрого приготовления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50