Наука о душевных болезнях отличается от хирургии тем, что ампутировать пострадавшее место невозможно. Конечно, Булкину научили держать себя в руках и рамках приличий. Но полностью лишить способности к любви не смогли. Зато девушка прикипела к психиатрии душой. И телом, близким к совершенству. Особенно к заведующему отделением. Который и помог Гале поступить в медучилище. А потом и с устройством на работу.Булкина шагнула навстречу оцепеневшим пациентам, круто заворачивая сексуальнейшим бедром, и спросила еще раз:— Далеко собрались, мужчина? — Губы ее немного подрагивали, и в голосе звучала манящая хрипотца.Кнабаух просчитал ситуацию на счет «раз». На счет «два» он улыбнулся и прорычал театральным тоном завзятого соблазнителя:— К вам, владычица моих помыслов и грешных устремлений!Галя машинально облизнулась. Тонкий розовый язычок невольно совершил круговое движение и чуть задержался, соблазнительно вибрируя между зубами.— Я мечтал об этой встрече долгими ночами! — жарко выдохнул Кнабаух, тоже делая шаг вперед и глядя девушке прямо в томящуюся душу. — Ваши нежные руки ласкали меня в моих пылких грезах!Булкина затрепетала. Вулкан страсти забурлил, окончательно просыпаясь. Высокая грудь подалась навстречу красивым и правильным словам сама собой, почти отдельно от хозяйки. Дыхание ее участилось, а сердце замерло.— Пойдем же со мной, звезда моей мечты! — Руки Кнабауха протянулись в сторону душевой, словно указывая путь к райскому блаженству. — Вперед, к вершинам страсти!Не то терновый, не то липовый венец сполз на самые брови. Он чуть не наступил на незавязанные рукава, болтающиеся под ногами. Но цель была достигнута. Галя тихо охнула и как загипнотизированная шагнула в приоткрытую дверь.Цокнули высокие каблучки. Вихрем взметнулся короткий белоснежный халатик, едва прикрывающий длинные ноги. Упруго колыхнулось то место, откуда они росли. Величаво проплыл натуральный бюст неправдоподобно силиконового размера.Рыжов с Чегеварой дружно и тяжело задышали. Вид томной Гали Булкиной поражал куда эффективней тощенькой стрелы Амура. Скорее, как кувалда бога по имени Эрос.Труднее всех пришлось Коле-Коле. Такие удары его держать не учили. Боксер сбился с наработанного ритма в серии апперкотов. Едва увернувшись от нокаута, он вошел в клинч со стеной и замер, восстанавливая дыхание.Кнабаух обернулся, властно мотнул головой и, не снимая с лица плотоядной улыбки завзятого донжуана, шагнул следом за Галей.В душевой было просторно, Монотонно капала вода из кранов. Кафельные стены отражали звуки, превращая их в гулкое эхо. Очаровательная медсестра стояла у окна и возбужденно крутила тонкими пальцами верхнюю пуговицу халатика. Артур Александрович уверенно подошел к ней и пылко прошептал, склоняясь к очаровательному ушку:— Ну вот мы и вместе! Еще немного, и наши организмы сольются в экстазе.Его пытливый взор скользнул поверх соблазнительно округлого плеча. Но предметом рассмотрения стала не еще более округлая попка Булкиной. А то, на чем она сидела. План, вычерченный кривым ногтем Потапыча, очутился между правым и левым полупопиями. От возбуждающей близости мужчины Галя начала терять голову. Сладко закружились окружающие предметы и потемнело в глазах. Крепкая мужская рука легла ей на бедро. Она зажмурилась, мелко подрагивая. Может, на вид ее новый знакомый и был похож на святого. Но хватка у него была что надо.— Подвиньтесь, мадонна, — шепнули ей на ухо жаркие губы.Галя не успела опомниться, как проехала по гладкому подоконнику полметра в сторону, чуть не свалившись. Рука мужчины скользнула по бедру. Почему-то совершенно не туда, куда принято в таких случаях. В том месте, которым Булкина иногда думала, мелькнула мысль. Сложно сформулировать в несколько слов всю гамму Галиных переживаний. Но суть была в том, что мужчина, к сожалению, не только казался святым, но и поступал как юродивый. Она приоткрыла правый глаз, пытаясь понять, что происходит.Кнабауху было не до любовных игр. Взглянув на открывшийся план, он шагнул к решетке коллектора, умудрившись перед этим многообещающе подышать Булкиной в ухо. Тем временем в душевую вошел последний из участников побега. Коля-Коля старался не смотреть на медсестру, смущенно сосредоточив внимание на работе собственных ног в ближнем бою. Но в поле зрения все равно вползала изящная белая туфелька. Он прислонился к углу ринга, попав на дверной косяк, и замер.— Снимаем! — скомандовал Мозг.Рыжов с Чегеварёй оттащили тяжелую сливную решетку к стене. В полу открылась зловонная грязная дыра канализационного коллектора. Точеные аристократические ноздри Артура Александровича брезгливо втянули вонючие испарения, выползшие из темного провала.— Как всегда — путь к свободе лежит исключительно через фекалии, — философски произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь.Медсестра Булкина открыла второй глаз. Происходящие странные события ее совершенно не смутили. Во-первых, потому что суть их была загадочна. А загадки Галя не отгадывала. Во-вторых, мужчина ее сегодняшней мечты начал, наконец, раздеваться. Она тоже потянула поясок элегантного халатика… Не будем строго судить бедную девушку за непонятливость. Лучше вспомним, что секс и интеллект — вообще не братья.Рваное и местами красное рубище Кнабауха треснуло пополам и полетело в темную вонь люка. Туда же отправился и венец с головы, разбрасывая по дороге не то тернии, не то липу. Артур Александрович покосился на Галю. Медсестра плавно и эротично шла к апогею экстаза. До впадения в нирвану оставалось ровно две пуговицы. Коля-Коля, похоже, был уже там. Или в состоянии «грогги», что у боксеров означает то же самое.Под смирительной рубашкой оказалась синяя пижама без воротничка. В таком виде обычная униформа рядового психопата вполне могла сойти за рабочую спецовку. В плане побега, по клятвенным уверениям Чегевары, это было гораздо удобнее полосатой тюремной робы.Перед спуском в канализацию Кнабаух тщательно смыл с лица остатки кетчупа. За его спиной Галя Булкина легким движением скинула халат. Пижамы под ним не оказалось. Коля-Коля осел на пол, Рыжов с Чегеварой перестали дышать, как гурманы после вареных мухоморов.Галя грациозно спрыгнула с подоконника и пошла на Кнабауха грудью вперед. Тот поправил прическу и нагло улыбнулся, демонстрируя пошлое вожделение. На самом деле Мозг страстно хотел лишь одного, — поскорее покинуть сумасшедший дом. Все остальные желания у него опали за неделю до побега. Но изобразить похотливого самца куда легче, чем доказать. Он облизнул пересохшие губы, демонстрируя полную половую готовность.Преображение Артура Александровича сестру чрезвычайно обрадовало. Как любят святош, мучеников, а тем более — великомучеников, она не знала. Зато напористые маньяки для нее загадки не представляли. Она призывно открыла рот. До физического вступления в контакт с атакующей Булкиной оставался шаг. Мозг в стрессовых ситуациях предпочитал налегать на интеллект.— Мадонна, — галантно и страстно проворковал он, — вы безумно прекрасный, почти падший ангел. Предлагаю…!— Согласна! — оборвала его Галя и преодолела предрассудки и расстояние до Кнабауха.Артур Александрович успел отшатнуться в последний момент. Нога его поехала назад по скользкому полу душевой. Зловоние коллектора пахнуло в спину, будто засасывая, и он канул вниз, угодив прямо в люк. Секунду длилась тишина. Потом раздался приглушенный плеск и вскрик. Галя Булкина, как настоящая русская женщина, не задумалась ни на секунду. Она взвизгнула и кинулась следом за избранником.Побег перешел в подземную фазу. Последним в коллектор ушел Чегевара. Он нащупал в кармане халатика бесшабашной Гали специальный психиатрический ключ и закрыл дверь душевой. Решетка за ним лязгнула, вставая на место. Андрей Константинович Скобель прижал к груди узелок со всем необходимым для побега и ухнул вниз по скользкой трубе коллектора. На память о нем под гулкими сводами душевой осталось гулять эхо старой песни:
По тундре, по широкой дороге, Где мчит курьерски-и-ий…
Канализация большого города — структура очень вонючая, но жизненно необходимая. Здесь находят свое логическое завершение шикарные банкеты в элитных ресторанах и скромные студенческие завтраки из хрустящих отходов быстрого приготовления. Сюда стекают благоуханные воды из джакузи и помойные потоки из пролетарских бань. Можно сказать, что именно здесь и плавают истоки демократии.Среди этих пахучих истоков плыли пятеро. Побег из дурдома протекал по широкой фановой трубе. Лидировал Артур Александрович Кнабаух. Он держал в руках тусклый фонарик и судьбу экспедиции. Его преследовала медсестра Булкина, с упорством, присущим одиноким женщинам. Гонка шла по колено в сточных водах. Что придавало ситуации некоторый трагизм.По пятам за ними шлепали экстрасенс Рыжов и Чегевара. Шествие замыкал Коля-Коля, отрабатывая на ходу серию из тринадцати прямых в голову. Ему было скользко, как на мокром от пота и крови ринге, и он радовался натуральным условиям тренировки.— Господа, — не оборачиваясь крикнул Кнабаух, — где-то здесь будет поворот на волю. Согласно плану — справа!— Скорее бы! — крикнул в ответ Рыжов.— Мужчина, вы не могли бы подождать? — страстно шепнула Галя в стройную спину Артура Александровича.— Приди ко мне, любимая! — энергично воскликнул Кнабаух и прибавил ходу.Они еще какое-то время убегали из застенков психиатрии. Вот-вот должен был открыться путь к свободе. Но все не открывался. Вожделенный правый поворот, обозначенный на плане Потапыча буквой «X», что, несомненно, читалось как «икс», пропал в вонючем мареве канализации. На шестом часу побега в группу коварно пробрались нехорошие предчувствия. Как всегда бывает при погружении в дерьмо, они не замедлили сбыться.— Мы заблудились? — робко спросил экстрасенс Рыжов, чувствуя, как в забитые нечистотами чакры приникает ужас.— Вы на удивление проницательны, идиот! — ответил Кнабаух, не останавливаясь.— Я сейчас обижусь, — сообщила его идеально постриженному затылку Галя, надувая губки.Погоня ей наскучила. Желание понемногу убывало. К концу первого дня побега оно сошло на нет от усталости и голода. Булкина поняла, что в очередной раз попала в плен собственной абсолютно патологической страсти к мужскому полу. Она остановилась и строго сказала:— А куда это мы, собственно, идем?— На волю, — прохрипел сзади Чегевара, — как ты и хотела.Следующие двое суток Галя, проникшись общей задачей, покорно брела и вяло думала, зачем ей понадобилось на волю. * * * Четвертое отделение бурлило. Исчезновение пациентов и медсестры взорвало покой психбольницы. Начальство кипело от возмущения. В замкнутых коридорах метались разнообразные комиссии. В кабинете заведующего лились реки коньяка, смывая пятно с репутации.В результате проверок выяснилось, что врачи работают хорошо, лекарства хранятся верно и кормление пациентов налажено без нарушений. О чем и составили акт.Естественно, про такую ерунду, как побег, в суматохе забыли. Куда и зачем сорвались психопаты, выяснять не стали. Все равно в правовом государстве ловить ихватать граждан без судебного решения не рекомендовалось. Даже Ельцин с Горбачевым спокойно ездили по развалинам Империи, ничего не опасаясь. Что тогда говорить о ни в чем не повинных придурках, на совести которых не было завалящей заварушки в Приднестровье. Не поминая уж Белый дом и Чечню.Примерно так рассуждал главврач больницы, подписывая выписные эпикризы задним числом. И Скворцов-Степанов смотрел на него со старинной фотографии с одобрением. Короче говоря, беглых придурков выписали в день побега. По причине если не совсем полного выздоровления, то несомненного улучшения.Лишь пациенты четвертого отделения, овладев интеграцией, вели себя беспокойно. Без ежедневных собраний им было неуютно и пусто. По инерции в холле вечерами кучковался народ. Но вождя не находилось, и психи грустили разобщенно, каждый о своем. Уравновешеннее всех себя вели шизофреники. Они монотонно пищали в пространство о переменах на четвертом отделении, обращаясь к кольцам Сатурна. Космос миролюбиво молчал в ответ, и им было уютно.На второй день после исторического побега к ним подсел старик Потапыч. Дед тихонько кашлянул, незаметно привлекая внимание шизиков, и шепнул крайнему «связисту»:— Я за тобой три дня наблюдаю.Шизофреники продолжали многозначительно попискивать. Аксакал понимающе хмыкнул, покровительственно похлопав одного из них по колену:— Вызываете? Не дойдет у вас сигнал, не дойдет. Точно говорю!Пищание стало громче. Ближайший сосед Потапыча нервно отдернул ногу. Старик тут же среагировал:— Ты не суетись. Все равно, кроме Потапыча, никто не поможет. Потапыч знает! Здесь в восьмидесятом один такой лежал. Так он репортажи с Олимпиады на другую галактику транслировал!В тонком писке шизофреников появились гудящие нотки. Дедок хитро улыбнулся:— Ага! Значит, договоримся! Как связь наладится, вы мне на Москву сеанс организуете, лады?Проволочные усики-антенны опасливо качнулись. Путаница из проводов зашевелилась. Потапыч истолковал это как подписание договора о сотрудничестве. Он достал из кармана пухлый зеленый конверт и положил на колени ближнему шизику:— Бери, не бойся. У меня еще много. Проект бюджета на шесть лет вперед. Сбросите на спикера Думы. Пусть утверждают смело!Старик подмигнул, бодро поднимаясь с места. К установлению бесперебойного контакта со Вселенной он подошел со знанием дела. Собрав в кулак торчащие из шизофреников провода, он потащил образовавшийся кабель в сторону телевизора.Головы в шлемах из проволоки качнулись следом, провожая его тревожными взглядами. Потапыч ловко прикрутил оголенные контакты на вилку телевизора и прицелился в темные жерла отверстий телевизионной розетки…От прямого соединения с Госдумой и Андромедой под напряжением в двести двадцать вольт шизиков спас Семен Барыбин. От звучного подзатыльника аксакала снесло с ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50