Первым делом они накормили своих котов, после чего сами приступили к еде. Мясо оказалось немного жестковатым, но вкусным – хорошо прожаренным и в меру сдобренным пряностями.
– А как ты попал в наши края? – спросил Бен через некоторое время. – Это Вышние подписали тебя ехать в такую даль?
Ларссон покачал головой:
– Они завербовали меня уже здесь. А в Торнинский архипелаг я приехал по другим причнам… ну, чисто личным
– Понимаю, – сказал Бен. – Это тайна.
Ларссон замялся в нерешительности.
– Это действительно тайна, – медленно произнес он. – Но ты ведь спас мою жизнь, так что тебе я могу доверять.
И Ларссон поведал ему ту самую историю, которую рассказал и Герти на их последнем свидании. Точно так же он объяснил свой приезд на Торнин – мол, это весьма цивилизованная Грань, но инквизиторы бывают там крайне редко, поскольку она находится под покровительством Ильмарссона.
– Поначалу мои надежды оправдались, – говорил он. – На Торнине я чувствовал себя довольно комфортно, перестал постоянно оглядываться в опасении повстречать инквизиторов. Однако беда подкралась с другой, неожиданной стороны. У меня случился конфликт с одним человеком, и все бы ничего, если бы при этом он не выдал своего владения черной магией. Разумеется, он попытался убить меня как опасного свидетеля, но в результате я его победил.
– То есть убил? – уточнил Бен.
– Да. Хотел просто оглушить и сдать властям, но не получилось. А потом выяснилось, что этот черный маг представлял огромную ценность для Нижнего мира, и его коллеги устроили на меня настоящую охоту. – Ларссон решил не говорить, кем был убитый им черный маг, так как это повлекло бы за собой много неудобных вопросов. – С тех пор я скрываюсь.
– А почему не уехал из архипелага? – спросил Бен. – Из-за девушки?
Ларссон смутился:
– Как ты угадал?
Бен пожал плечами:
– Просто это первое, что пришло мне в голову. Хотя, конечно, ты мог бы забрать ее и уехать с ней. Наверное, тут замешаны и Вышние. Ведь так?
– В общем, да, – ответил Ларссон. – Девушка действительно есть, она учится у Ильмарссона. Ей очень нравится в школе, к тому же там она в гораздо большей безопасности, чем если бы была со мной. А вдобавок Вышние обещали присмотреть за ней.
– В обмен на твое сотрудничество?
– Нет, так вопрос не стоял. Я согласился выполнить для них кое-какую работу, а они заверили меня, что о своей девушке я могу не беспокоиться.
Вопреки ожиданиям Ларссона, Бен не стал спрашивать о сути его задания. То ли решил, что оное заключалось в убийстве Тары, то ли не захотел обременять себя лишней информацией, руководствуясь принципом «меньше знаешь, дольше проживешь», а может, просто посчитал, что Вышние, если понадобится, сами расскажут ему обо всем.
– Да уж, крепко тебе досталось из-за отца, – произнес он задумчиво. – По сравнению с этим мои собственные проблемы с отцом кажутся пустяковыми.
– Вы не ладите?
– Еще как! Точнее, не ладили. Мой отец умер четыре года назад.
– Сочувствую.
– Спасибо. Хотя… – Бен немного помолчал. – Стыдно в этом признаться, но я не слишком горевал по нему. То есть, конечно, горевал, но где-то в глубине души худшая моя половина торжествовала: «Свободен! Наконец-то свободен!..» – Он вздохнул. – Нельзя сказать, что отец был плохим. Совсем наоборот, он был любящим и заботливым, с детства растил меня, воспитывал – моя мать умерла, когда я родился. Вот только беда в том, что его заботливость заходила слишком далеко. Отец так радел о моем благе, что зачастую вел себя как тиран. Он наперед расписал мою жизнь и даже слышать не хотел, что у меня есть собственные планы на будущее. Для него было само собой разумеющимся, что я должен заняться торговлей и стать его компаньоном в нашем семейном предприятии. В школу Ильмарссона отец отдал меня только потому, что это престижно, он и сам там учился, однако главным для меня считал совсем другое образование. На каникулах заставлял изучать бухгалтерский учет и прочую подобную муть, а когда я закончил школу, сразу отправил меня в финансово-торговый коллегиум. Год, проведенный там, был самым худшим в моей жизни, и после похорон отца я, разумеется, туда не вернулся. Всю нашу торговлю передал в управление тетке Деборе и ее старшему сыну, моему кузену Менни. Они, конечно, дурят меня по-черному, прикарманивают добрую половину принадлежащей мне прибыли, но я на них не в обиде. Главное, теперь я свободен, денег хватает, вот и Ральфа смог купить.
Кот потерся о его ногу и что-то промяукал. Бен почесал его за ухом и сказал:
– Знаю, дружище. И ценю это. – Затем объяснил Ларссону: – Ральф очень рад, что я стал его хозяином. Ну а я в свою очередь чертовски рад, что у меня такой замечательный кот. За время учебы в академии я так и не подружился ни с кем из сокурсников – мне вполне хватало общества Ральфа.
– Ты учился в академии? – спросил Ларссон. – Где?
– На Главной Магистрали, – ответил Бен. – Грань Мерадор. Меня туда рекомендовал сам мастер Ильмарссон. Он считает ее лучшей из академий для колдунов с промежуточным даром.
– Я слышал, что выпускники вашей школы поступают и в инквизиторские академии.
– Да, бывает. Как правило, один или два человека в год, изредка больше. Примерно каждый второй из них выдерживает все три года учебы, хотя далеко не все становятся инквизиторами. Но это не для меня. Ко всему прочему, в инквизиторских академиях слишком много военной муштры, а я человек мирный. Умею так-сяк обращаться с мечом, и мне этого достаточно.
– Будешь поступать в университет?
– Еще не решил. Вот отдохну годик от учебы, тогда и сориентируюсь по обстоятельствам. – Бен доел мясо и поднялся. – Ну что, двигаем дальше? Кстати, куда ты направляешься?
– Пока не знаю. Жду встречи… гм, с работодателем, если можно так выразиться. А ты что собираешься делать?
– Поеду с тобой, что же еще. Как я понимаю, мое задание по-прежнему остается в силе.
– Вот и отлично! – искренне обрадовался Ларссон, которому уже надоело путешествовать в одиночку. – В компании все-таки веселее. Пока Вышние не дадут о себе знать, будем ехать в сторону Торнина. Не возражаешь?
– Конечно нет. Как раз наоборот – рад буду снова увидеть школу.
Они превратили котов в лошадей, распределили между собой поклажу и не спеша тронулись в путь. Дорогой Бен рассказывал о своей учебе в школе и академии, а Ларссон в основном слушал его и лишь время от времени что-то спрашивал для поддержания разговора. Иногда свое слово вставлял Ральф – правда, нечасто, поскольку в лошадином облике ему было гораздо сложнее выражать свои мысли, чем в кошачьем. И хотя еще в самом начале знакомства он просил не жалеть его, Ларссон помимо собственной воли испытывал к Ральфу острую жалость. Чрезмерная словоохотливость, а точнее – болтливость, была характерной чертой всех котов-оборотней, и вряд ли Ральф представлял собой исключение из этого непреложного правила. Ему явно недоставало полноценного общения, заменить которое не в силах никакое мяуканье с жестикуляцией. Положение могла бы спасти телепатия, только вот беда – оборотни были способны лишь принимать мысли, но не посылать их. А постоянно рыться у Ральфа в голове, вылавливая то, что он хочет сказать, – занятие крайне утомительное и неприятное как для него самого, так и для его собеседника…
– И все-таки, – спросил Бен, когда они проехали миль пять по Равнине, – почему ты стал работать на Вышних? Из идейных соображений?
– Если под этим ты подразумеваешь большую любовь к Вышнему миру, то нет, – ответил Ларссон. – Другое дело, что я не прочь насолить Преисподней.
– Из-за отца?
– В частности, из-за него. А ты почему согласился им помогать?
– Ну прежде всего, не посмел отказаться, – честно признался Бен. – Все-таки они Вышние. И хотя моя религия не отождествляет их с Богом, тем не менее… в общем, этой силе не принято отказывать. К тому же в их поручении не было ничего, что вступало бы в конфликт с моей совестью. Помочь человеку, за которым охотится Нижний мир, – дело если не святое, то как минимум достойное. А еще Вышние обещали разыскать мою старшую сестру.
Ларссон мигом насторожился:
– Ее что, похитили?
– Да нет, она сама сбежала. Давно, когда мне было четыре года. Я почти не помню ее – в памяти сохранились только какие-то смутные, неясные образы. Долгое время я верил отцу, который говорил, что она опозорила нашу семью, ограбила родительский дом и скрылась с каким-то проходимцем. Но с некоторых пор я начал сомневаться в правильности отцовской версии, даром что ее придерживались и другие родственники. На каникулах перед третьим курсом академии я повстречал нашего бывшего дворецкого, который рассказал мне, что причиной бегства сестры были планы отца насильно выдать ее замуж. А еще я узнал, что года через три после тех событий человек, с которым сбежала сестра, тот так называемый проходимец, а на самом деле ее муж, приезжал, чтобы помириться, но отец оставался непреклонным и даже хотел арестовать его. Я не могу припомнить этот случай – наверное, как раз тогда меня не было дома. Или я просто забыл.
Слушая Бена, Ларссон старался сохранить на лице выражение вежливого любопытства и ничем не выдать своего изумления. А изумляться было чему – ведь то, что говорил Бен, весьма походило на историю Ривы Шолем.
«Невероятно! – думал он. – Вот так совпадение… Хотя какое, к черту, совпадение! Мы же встретились отнюдь не случайно – его прислали Вышние…»
– А как зовут твою сестру? – словно между прочим поинтересовался Ларссон.
– Рива, – ответил Бен, тем самым подтвердив его догадку. – Ах, извини! – спохватился он. – Я же не представился тебе полностью. Меня зовут Бен Шолем. Вернее, Беньямин, но я предпочитаю сокращенную форму своего имени.
После недолгих колебаний, Ларссон спросил:
– С какой ты Грани?
– Нирим. Вряд ли ты слышал о ней.
– Представь себе, слышал, – сказал Ларссон и для пущей верности решил уточнить: – А твоего отца звали Элай, верно?
Бен посмотрел на него удивленно и с некоторым подозрением:
– Верно. Откуда ты знаешь?
Ларссон достал из внутреннего кармана изъятые из мемуаров Мак-Грегора страницы и выбрал среди них те, которые касались Ривы Шолем.
– Вот, прочитай, – произнес он, протягивая их Бену. – Вышние не зря послали тебя ко мне.

ГЛАВА 26

Марка разбудило настойчивое мяуканье. Раскрыв глаза, он увидел перед собой мордочку Карины; ее желтые глаза блестели в свете ночного светильника.
– Он появился, да? – сонно спросил Марк. – Ты точно не обозналась?
Кошка снова мяукнула. Марк убрал ее со своей груди, поднялся и тряхнул головой, прогоняя остатки сна. По его мысленной команде зажегся верхний свет. Настенные часы показывали двадцать минут четвертого.
С тех пор как Марк подслушал разговор Андреа с Нильсом, его не оставляла мысль выследить кота. Поначалу он собирался тайком установить в подвале магическую сигнализацию, которая включалась бы только на ночь, но вскоре отказался от этой идеи. Во-первых, она бы часто срабатывала, поскольку в подвал то и дело наведывались школьные кошки; а во-вторых, даже при тщательной маскировке существовал большой риск, что эти чары могли обнаружить, и тогда бы случился громкий скандал.
В конце концов Марк решил прибегнуть к помощи Карины и приказал ей дежурить по ночам в подвале, а в случае появления Нильса немедленно дать ему знать (он внушил ей визуальное описание кота). За минувшие девять дней она уже раз будила Марка, но тревога оказалась ложной – это был не Нильс, а похожая на него кошка, принадлежавшая отцу одного из учеников, который остался в школе на ночь.
– Ладно, посмотрим, – сказал Марк, торопливо натягивая рубашку. – Но в любом случае это последняя попытка. Больше ты не будешь ночевать в подвале.
Слежка доставляла Марку определенные неудобства из-за необходимости держать всю ночь приоткрытым окно, чтобы Карина могла беспрепятственно попасть в квартиру. А он привык спать, полностью забаррикадировавшись, ибо только так чувствовал себя в безопасности без шкуры…
Минут через пять Марк, наспех одетый, с неизменной львиной шкурой на плечах и Кариной в руках, вышел из своей квартиры и направился к центральной лестнице. В это позднее время вся школа была погружена в крепкий сон, и каждый его шаг громким эхом отдавался в тишине коридора, но он продолжал идти быстро, а по лестнице вообще спустился чуть ли не бегом.
Лишь достигнув первого этажа, Марк начал ступать осторожно, а дверь подвала открыл почти бесшумно. Поставив кошку на пол, он ей шепнул:
– Ну теперь веди.
Карина побежала в сторону прачечной, миновала ее и на развилке коридора свернула влево – туда же, где на позапрошлой неделе Андреа отчитывала Нильса и где месяц назад его повстречала Абигаль. Похоже было на то, что у кота имелась своя любимая часть подвала и здесь он обычно охотился на мышей.
Проходя мимо кладовки для садовых принадлежностей, Марк на всякий случай приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Внутри никого не было.
– Не там ищешь, Марк-малыш, – послышался из другого конца коридора знакомый голос с капризными нотками.
Марк резко повернулся и мельком увидел кошачью голову, которая тут же скрылась за углом.
– Нильс?
– Ты был плохим мальчиком, когда здесь учился, – продолжал кот из своего укрытия. – И таким остался, хотя повзрослел и стал учителем. Послал шпионить свою киску, значит? А я еще удивился, почему она сразу убежала, не захотела поиграть со мной. И в прошлый раз, когда я говорил с Андреа, ты подслушивал нас.
– Так ты заметил меня? – удивился Марк.
– Не заметил, а почувствовал, – уточнил Нильс. – Я очень чуткий.
– Почему тогда не предупредил Андреа? – спросил Марк, медленно двинувшись вперед.
– Ха! Чтобы она еще больше ругала меня? Мол, вот, доигрался, ты во всем виноват… Нет, спасибочки! Сами между собой разбирайтесь. – Кот снова выглянул из-за угла. – Зачем ты меня искал, Марк-малыш?
– Просто хочу поболтать, – ответил Марк, остановившись. – Мне интересно, где ты пропадаешь. Ведь в школе тебя считают мертвым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41