Потом отступила на шаг и кивнула мужу. Гордон посадил Смучеса в сумку и помог ей усесться в седло.
– За сестру не бойся, – сказал он Дабу, пожимая ему руку. – Я буду беречь и охранять ее.
Покинув замок Хермитедж, Гордон, Роберта и Мунго повернули на северо-запад. Но в Селкирке Мунго простился с ними и отправился на северо-восток, в Эдинбург.
Чувствуя странное облегчение с его отъездом, Роберта наблюдала, как удаляется этот друг ее мужа. Повернувшись снова к Гордону, она бросила случайный взгляд на свой звездный рубин. Камень посветлел и стал ярко-красным, как обычно. Озадаченная, она снова посмотрела вслед Маккинону, а потом на камень. Какая связь может быть между отъездом друга ее мужа и цветом камня? Неужели камень отражал какие-то враждебные чувства, которые Мунго испытывал к ней?
– У тебя что-то не так? – спросил Гордон. – Или ты снова проверяешь, на месте ли твои грудки?
– Я хочу удостовериться, что во время сна ты не украл их, – с лукавой улыбкой ответила она.
– Ах, дорогая, я уже говорил тебе и скажу опять…
– Что тебе не нужно красть то, что и так тебе принадлежит, – закончила за него Роберта.
Гордон усмехнулся:
– Ты способная ученица, ангел. Я думаю, что мне стоит заняться тобой.
– Если прежде я не обведу тебя вокруг пальца.
– Обведешь меня? – отозвался он. – Уж этого со мной никогда не случится, милая.
– Только не спорьте на фамильное состояние, милорд. – Она насмешливо улыбнулась ему и поддразнила: – Всем известно, что Макартуры хитрее, чем Кэмпбелы.
Гордон разразился смехом:
– Ты неисправима. Ну что ж, посмотрим. Я думаю, что следующие сорок лет мы проведем, проверяя эту теорию.
Продолжая двигаться на северо-запад, они проехали графства Ланарк и Стерлинг, которые соединяли Хайленд с остальным миром, и наконец вступили в его пределы.
Словно давняя надоевшая гостья, зима задержалась в этой гористой местности – толстый снежный покров приглушал все звуки вокруг. Февральские ветры завывали в пустынных горах, передвигая снег по ледяной поверхности озер. Зимой, в самое тоскливое время года, люди здесь искали убежища от стихии в своих бедных жилищах и проводили дни, сочиняя фантастические истории и небылицы о давно прошедших временах.
Но этот день выдался в Хайленде на редкость солнечным, с голубым небом и блестящими, точно усыпанными алмазами, снегами. Почувствовав в прозрачном воздухе запах дыма от горящих каминов – он становился все гуще, – путники решили двигаться к своей конечной цели без остановки.
Забравшись на гребень невысокого холма, Гордон остановил лошадь и указал на долину внизу. – Инверэри, – выдохнул он. Роберта натянула поводья и остановилась рядом, вглядываясь туда, куда он указывал. В бледно-желтом вечернем свете внизу четко вырисовывался высокий замок. Он стоял на мысу над озером Лох-Файн. Окружающие его горы и озеро делали его неприступным. С восточной и западной сторон у стен замка сходились две реки, сейчас покрытые льдом.
– Добро пожаловать в замок Инверэри, – сказал Гордон, улыбнувшись ей. – Добро пожаловать домой, жена.
Роберта взглянула на него и снова уставилась на замок внизу.
– Не скажу, что я в восторге от него, – помолчав, ответила она. – На вид Инверэри больше похож на замок привидений, чем на самую большую в Хайленде цитадель.
Гордон хмыкнул:
– Внешне он действительно не очень приветлив. Но так и было задумано. Мы иногда сами называем его Мрачным замком. Его строили как самую грозную крепость в Шотландии, способную остановить непрошеных гостей.
– Милорд, Кэмпбелам это удалось, – весело сказала Роберта. – Инверэри выглядит так, словно сам дьявол набросил на него свой плащ.
– Благодарю за высокую оценку, – ответил Гордон.
– А Данридж далеко отсюда? – спросила она.
– Нужно подняться в горы, позади замка Инверэри. Потом спуститься в долину, проехать через лес и торфяные болота. Там, за озером Лох-Эйв, ты его и увидишь.
Он пришпорил лошадь и, обернувшись через плечо, позвал:
– Так ты едешь, ангел?
– Да, – откликнулась Роберта, неохотно трогая коня и спускаясь вниз по склону вслед за ним. – Как, по-твоему, там удивятся, увидев нас?
– Сомневаюсь, – бросил Гордон, не оборачиваясь. – Моему отцу всегда известно заранее, что кто-то приближается к замку. Никто не сможет застать Кэмпбелов врасплох.
Возможно, подумала Роберта, но Кэмпбелы ведь не могут увидеть мой «дьявольский цветок» издалека. Когда же разглядят, то это только застанет их врасплох.
Ну что ж, чему быть, того не миновать. Она вызывающе вздернула подбородок и гордо расправила плечи, взглянув на свой новый дом. «Мрачный замок». Сегодня день первый из череды мрачных дней ее новой жизни, и она постарается продержаться. Возможно, если она будет носить перчатки без пальцев и таким образом ей удастся спрятать свой позор…
9
- Добро пожаловать в замок Инверэри. – Магнус Кэмпбел, герцог Арджил, улыбаясь, шел навстречу Роберте. – Входи, милая, согрейся у камина. Дай мне свой плащ и перчатки.
С каштановыми волосами, проницательными серыми глазами и приветливой улыбкой, которая рассеяла ее опасения, пятидесятилетний герцог Арджил был очень красивым. Необыкновенное сходство между отцом и сыном подсказывало ей, каким станет в будущем ее муж.
На ней по-прежнему был мужской костюм, одолженный Генри Талботом, и она чувствовала себя оборванкой, но все же позволила герцогу снять с себя плащ. Роберта застенчиво улыбнулась ему в ответ и, проследовав за ним к камину, села в кресло. Вынув из сумки Смучеса, она посадила его к себе на колени.
Герцог протянул сыну стакан виски, а Роберте подал кубок горячего с пряностями вина.
– За ваше благополучное прибытие, – сказал он, подняв свой стакан. – Пусть сегодняшний день будет первым днем из многих счастливых лет для моего единственного сына и его очаровательной жены.
– За это я выпью, – сказал Гордон, поднося виски к губам.
Не разделяя его надежд, Роберта ответила улыбкой на эту любезность своего свекра. Однако воздержалась от того, чтобы поддержать этот тост.
– Милая, как ты похожа на свою мать, – заметил герцог. – Ты представить себе не можешь, в каком я восторге от того, что у твоих родителей и у меня будут внуки.
Пробуя в этот момент вино, Роберта внезапно поперхнулась от этих слов. Тяжелая рука, похлопавшая ее по спине, помогла ей откашляться.
– Спасибо, – сказала она, глядя сквозь слезы, выступившие на глазах, на своего мужа. – Вино попало не в то горло. – Потом, собравшись с духом, повернулась к свекру и сказала: – Мне очень жаль, ваша милость, но у вас и моих родителей не будет внуков.
– Роберта, – предостерегающе произнес Гордон.
– Ты бесплодна? – напрямую спросил герцог Магнус.
Роберта покраснела от смущения. Несмотря на щенка, сидевшего на коленях, она принялась яростно тереть свое родимое пятно.
– Нет, ваша милость. Просто я… возможно, я летом навсегда вернусь в Англию, – попыталась объяснить она.
Это заявление явно удивило герцога. Он перевел вопросительный взгляд на сына, молча требуя объяснений.
– Не обращай внимания, – сказал Гордон отцу и, повернувшись к жене, которая собралась было спорить с ним, проговорил: – Мы обсудим это позднее.
– Ваша милость, я могу поставить в своей комнате ящик с песком? – спросила она, переводя разговор на более безопасную тему.
– С песком? – переспросил герцог Магнус, совершенно сбитый с толку ее просьбой. Он встречал много глупых женщин за свою жизнь, включая собственную жену и мать Роберты, но дочь Макартуров, казалось, затмила их всех.
– Мои маленькие кузины приучили щенка пользоваться по ночам ящиком с песком, – объяснила Роберта, прочтя в его глазах замешательство.
Выражение лица герцога прояснилось.
– Я уверен, что мы найдем ящик для твоего любимца. – Он взглянул на сына и добавил: – Дункан и Гэвин будут рады поиграть с ним.
– Дункан и Гэвин? – переспросила Роберта, решив, что это, должно быть, любимцы герцога.
– Это пара мальчишек, живущих в замке Инверэри, к которым мой отец неравнодушен, – ответил Гордон.
Герцог закашлялся и этим привлек ее внимание. Роберта поймала многозначительный взгляд, брошенный им на Гордона, но не поняла его значения.
– У вас было долгое и трудное путешествие, – сказазал герцог Магнус, обратив к ней приветливую улыбку. – Я уверен, что горячая ванна и хороший ужин – это то, что вам сейчас нужно.
И, не дожидаясь ответа, он прошел через комнату к двери и позвал слуг. Почти в тот же момент в кабинет торопливой походкой вошли две женщины. Одна на вид казалась ровесницей Роберты, другая – старше герцога.
Спустив Смучеса на пол, Роберта встала, чтобы поздороваться с ними. И по привычке прикрыла родимое пятно правой рукой.
– Это Бидди, экономка замка Инверэри, – представил старшую герцог Магнус.
Бидди была полная, с сединой на висках женщина лет за шестьдесят. Лицо у нее было добрым, но невыразительным и немного простоватым.
– А это Гэбби, ее внучка, – добавил герцог. – Гэбби будет твоей камеристкой.
Гораздо выше миниатюрной Роберты с ее пятью футами росту, Гэбби была крепко сложенной девицей с темно-каштановыми волосами и карими глазами. Выражение ее лица было дружелюбным, и в нем сквозило любопытство.
Когда обе женщины улыбнулись ей и слегка поклонились, Роберта остановила их словами:
– Не надо мне кланяться, я не королева Мария Стюарт.
– Вы молодая хозяйка замка Инверэри, – сказала Бидди, явно удивленная ее словами. – Вы теперь нашему герцогу как дочь.
– Не совсем так, – возразила Роберта.
Экономка бросила на герцога вопросительный взгляд. Тот едва заметно покачал головой, показывая, чтобы она не углублялась в сей предмет.
– Долгое путешествие из Лондона утомило Роберту, – сказал герцог. – Вы можете устроить ей ванну и ужин в ее комнате, наверху?
Бидди усмехнулась:
– Конечно, все уже готово.
– Да, кстати, моей невестке понадобятся несколько платьев Эврил, пока ее собственные вещи не прибудут из Англии, – добавил он.
– Эврил? – озадаченно переспросила Роберта.
– Это мать Гордона, моя покойная жена, – объяснил ей герцог.
– Благодарю вас, ваша милость. – Роберта собралась было присесть перед ним в реверансе, но он ей не позволил.
– Ты вернулась в Хайленд, – сказал герцог Магнус. – А у нас в семье не принято поминутно кланяться и расшаркиваться друг перед другом.
Роберта кивнула. Она уже прониклась симпатией к своему свекру. Казалось, в нем нет ничего от тупоголовой самонадеянности ее мужа. Может, время сгладило эти качества?
– Оставь Смучеса со мной, ангел, – сказал Гордон, беря из ее рук щенка. – Я присмотрю, чтобы его покормили, пока ты принимаешь ванну.
– Спасибо, Горди. Я увижу тебя позднее?
Гордон подмигнул ей:
– А как же, жена.
Как только за Робертой закрылась дверь, герцог Арджил повернулся к сыну.
– Ты не рассказал ей, – спросил он, и в голосе его проскользнуло осуждение. – Не стоит лгать своей жене.
– Какая разница, когда она узнает об этом? – возразил Гордон. – Долг жены – повиноваться мужу, несмотря ни на что.
– Это верно только в теории, Горди. – Герцог покачал головой, словно его сын не понимал чего-то очень важного. – Умный муж живет в согласии со своей женой, особенно здесь, в Хайленде, где зима долгая и суровая. Или ты хочешь с ноября по апрель быть запертым в доме с женщиной, которая вечно дуется на тебя?
Гордон понимал, что вопрос отца чисто риторический. Он наполнил свой стакан виски, сделал большой глоток и сел в кресло, оставленное женой. Потом, криво усмехнувшись отцу, сказал:
– Моя жена отнюдь не робкий ангелочек, как я ожидал. За все время, что я был в Англии, мне с ней так и не удалось довести до конца несколько вещей.
Герцог Арджил стоял, скрестив руки на груди.
– А именно? – вопросительно поднял он брови.
Гордон опустил взгляд и уставился на огонь в камине:
– Я еще не сделал ее женщиной.
Это неожиданное заявление на несколько секунд лишило герцога дара речи. Потом он запрокинул голову и расхохотался.
– И это ты, которому ни одна женщина не могла отказать? – поддразнил его отец. – Где твоя легендарная доблесть, о которой я столько слышал за эти годы?
– Кто тебе рассказывает обо мне такие басни? – недовольно спросил Гордон.
Герцог Арджил улыбнулся:
– У меня везде свои люди, сынок.
– Скажи, почему, о чем бы я с тобой ни заговорил, я чувствую себя как зеленый юнец? – спросил Гордон.
Герцог развеселился еще больше:
– Рядом со мной ты и есть зеленый юнец.
– Очень забавно, отец… Когда я приехал в Лондон, моя жена была убеждена, что влюбена в маркиза Ладлоу, – начал рассказывать Гордон. – Я подумал, что будет лучше дать ей немного времени, чтобы привыкнуть ко мне. С ходу затащить ее в свою постель – значило бы потерять всякую возможность того, что мы будем счастливы в браке. Поэтому я решил немного за ней поухаживать.
– Теперь твоя жена здесь. Она должна была уже привыкнуть к тебе, – возразил герцог Магнус. – Мой тебе совет: сначала сделай ее женщиной, а уж потом, после того, расскажи ей все.
Гордон сделал глоток виски, прежде чем решил поговорить с отцом начистоту.
– Роберта приехала сюда не по собственному выбору, – признался он. – Ей пришлось бежать из Англии.
– Что вы там натворили? – спросил герцог на удивление спокойным тоном.
– Я – ничего, – улыбнулся Гордон. – А моя кроткая женушка набросилась с кинжалом на советника королевы Елизаветы и грозилась убить его.
– Почему она это сделала? – спросил герцог Магнус, пораженный таким признанием. Он и представить себе не мог, что эта хрупкая молодая девушка способна на насилие.
Гордон отвел глаза от отца:
– Уолсингем спровоцировал ее.
– Ты что-то скрываешь, Горди.
– Я дал слово дяде Роберты хранить молчание, – ответил сын. – Я мог бы многое рассказать тебе, но ты и сам все узнаешь в скором будущем.
– Хорошо, – герцог положил руку на плечо Гордону и сказал: – Доверяю твоему здравому смыслу.
Накрыв своей рукой руку отца, Гордон ответил:
– Я знаю.
– А теперь к делу. Я не могу ждать вечность, чтобы увидеть наследника, которого вы
произведете со своей женой, – сказал герцог Магнус, переводя разговор на свою излюбленную тему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47