Если ты хочешь избавиться от всякой тревоги, представь себе, что пугающее тебя случится непременно, и какова бы ни была беда, найди ей меру и взвесь свой страх. Тогда ты наверняка поймешь, что несчастье, которого ты боишься, или не так велико, или не так длительно.
Поверь мне, (…) смерть настолько не страшна, что благодаря ей ничто не страшно.
Надейся на справедливое решение, но будь готов к несправедливому.
Отдели смятение от его причины, смотри на само дело - и ты убедишься, что в любом из них нет ничего страшного, кроме самого страха.
Как водяные часы делает пустыми не последняя капля, а вся вытекшая раньше вода, так и последний час, в который мы перестаем существовать, не составляет смерти, а лишь завершает ее: в этот час мы пришли к ней - а шли мы долго. (…) «Смерть, уносящая нас, - лишь последняя смерть среди многих».
Только люди бывают так неразумны и даже безумны, что некоторых заставляет умереть страх смерти.
Мудрый и мужественный должен не убегать из жизни, а уходить. И прежде всего нужно избегать той страсти, которой охвачены столь многие, - сладострастной жажды смерти. Ибо помимо прочих душевных склонностей есть (…) еще и безотчетная склонность к смерти, и ей нередко поддаются люди благородные и сильные духом, но нередко также и ленивые и праздные. Первые презирают жизнь, вторым она в тягость.
Все, в чем мы нуждаемся, или стоит дешево, или ничего не стоит.
Гнет возраста чувствует только тело, а не душа, и состарились одни лишь пороки и то, что им способствует.
«Размышляй о смерти!» - Кто говорит так, тот велит нам размышлять о свободе. Кто научился смерти, тот разучился быть рабом. Он выше всякой власти и уж наверное вне всякой власти.
Совершенство духа нельзя ни взять взаймы, ни купить, а если бы оно и продавалось, все равно, я думаю, не нашлось бы покупателя. Зато низость покупается ежедневно.
Странно ли, что тебе нет никакой пользы от странствий, если ты повсюду таскаешь самого себя? (Со ссылкой на Сократа).
Насколько выше была б ему цена, если б толпа ценила его пониже.
Передышками нельзя пренебрегать: тяжелобольным временное улучшение заменяет здоровье.
Не смей пересчитывать всех, кто тебе страшен. (…) К твоей смерти доступ открыт только одному, сколько бы врагов тебе ни угрожало.
Только низким путем можно снискать любовь низких.
По-моему, умирая, человек мужественнее, чем перед смертью. Когда смерть пришла, она и невежде дает силу духа не бежать от неизбежного.
Кто не хочет умирать, тот не хотел жить. Ибо жизнь дана нам под условием смерти и сама есть лишь путь к ней.
Мы боимся не смерти, а мыслей о смерти - ведь от самой смерти мы всегда в двух шагах.
Стыдно человеку, который одолел самые высокие вершины, обременять богов. Что нужды в молитвах? Сделай сам себя счастливым!
Из тесного угла можно вознестись к небу - только воспрянь.
Жизнь наша коротка, и сами мы еще больше сокращаем ее своим непостоянством, каждый раз начиная жить наново. Мы дробим ее на мелкие части и рвем в клочки.
Где что-нибудь выдается и бросается в глаза, там не все ровно. (…) [У] величайших людей (…) каждая черта в произведении так сплетена с другою, что невозможно что-либо изъять, не разрушив целого.
Не та красива, у которой хвалят руку или ногу, а та, у кого весь облик не позволит восхищаться отдельными чертами.
Одно дело помнить, другое знать! (…) Знать - это значит делать и по-своему, (…) не оглядываясь всякий раз на учителя. (…) Не становись второю книгой!
Идущий следом за другим ничего не найдет, потому что не ищет.
Истина открыта для всех, ею никто не завладел.
Говорят, что начало - это уже полдела; то же относится и к нашей душе: желание стать добродетельными - полпути к добродетели.
Дружба приносит только пользу, а любовь иногда и вред.
Ни младенцы, ни дети, ни повредившиеся в уме смерти не боятся - и позор тем, кому разум не дает такой же безмятежности, какую дарует глупость.
В пространных рассуждениях, написанных заранее и прочитанных при народе, шуму много, а доверительности нет. Философия - это добрый совет, а давать советы во всеуслышанье никто не станет.
Великая душа пренебрегает великим и предпочитает умеренное чрезмерному.
Нет несчастнее зашедших так далеко, что прежде излишнее становится для них необходимым.
Нет лекарства для того, у кого пороки стали нравами.
В речах перед народом нет ни слова истины: их цель - взбудоражить толпу, мгновенно увлечь неискушенный слух, они уносятся, не давая над собою подумать.
Пусть оратор (…) говорит не быстрей и не больше, чем могут выдержать уши.
Многим не хватает только благосклонности судьбы, чтобы сравняться жестокостью, и честолюбием, и жаждой роскоши с самыми худшими. Дай им силы на все, чего они хотят, и ты узнаешь, что хочется им того же.
Мы считаем купленным лишь приобретенное за деньги, а на что тратим самих себя, то зовем даровым (…) Всякий ценит самого себя дешевле всего.
Кто сохранил себя, тот ничего не потерял, но многим ли удается сохранить себя?
Мы живем так, что внезапно увидеть нас - значит поймать с поличным.
Все, если взглянуть на изначальное происхождение, ведут род от богов.
За всеми нами одинаковое число поколений, происхожденье всякого лежит за пределами памяти.
Нет царя, что не произошел бы от раба, и нет раба не царского рода. (Со ссылкой на Платона).
Одной молитвой опровергаем другую. Желания у нас в разладе с желаниями.
Жизнь любого занята завтрашним днем. (…) Люди не живут, а собираются жить.
Мы лжем и без причин, по одной привычке.
Обходись со стоящими ниже так, как ты хотел бы, чтобы с тобою обходились стоящие выше.
Нет рабства позорнее добровольного.
Любовь не уживается со страхом.
Цари забывают, как сильны они сами и как слабы другие, и чуть что - распаляются гневом, словно от обиды. (…) Для того и нужна им обида, чтобы кому-нибудь повредить.
Разве что-нибудь было не «совсем недавно»? Совсем недавно я был мальчиком и сидел у философа Сотиона, совсем недавно начал вести дела в суде, совсем недавно потерял к этому охоту, а там и силы. Безмерна скоротечность времени, и ясней всего это видно, когда оглядываешься назад. Взгляд, прикованный к настоящему, время обманывает, ускользая при своей быстроте легко и плавно. (…) Минувшее пребывает в одном месте, равно обозримое, единое и недвижное, и все падает в его глубину.
Что ты веселишься, если тебя хвалят люди, которых сам ты не можешь похвалить?
Ты заблуждаешься, полагая, что только в морском плавании жизнь отделена от смерти тонкою преградой: повсюду грань между ними столь же ничтожна. Не везде смерть видна так близко, но везде она стоит так же близко
Рассказывать сны - дело бодрствующего; признать свои пороки - признак выздоровления.
Мы думаем, будто смерть будет впереди, а она будет, и была. То, что было до нас, - та же смерть.
Изнеженность обрекла нас на бессилие, мы не можем делать то, чего долго не хотели делать.
Постоянство и упорство в своем намерении - вещи такие замечательные, что и упорная лень внушает уважение.
Голос мешает больше, чем шум, потому что отвлекает душу, тогда как шум только наполняет слух и бьет по ушам.
Взгляни на него: (…) он ворочается с боку на бок, стараясь (…) поймать хоть легкую дрему, и, ничего не слыша, жалуется, будто слышит. Какая тут, по-твоему, причина? Шум у него в душе: ее нужно утихомирить, в ней надо унять распрю; нельзя считать ее спокойной только потому, что тело лежит неподвижно.
У каждого потемнеет в глазах, если он, стоя у края бездны, взглянет в ее глубину. Это - не страх, а естественное чувство, неподвластное разуму. Так храбрецы, готовые пролить свою кровь, не могут смотреть на чужую, так некоторые падают без чувств, если взглянут на свежую или старую, загноившуюся рану либо прикоснутся к ней, а другие легче вынесут удар меча, чем его вид.
Никто не остается в старости тем же, чем был в юности, завтра никто не будет тем, кем был вчера. Наши тела уносятся наподобие рек. (…) Я сам изменяюсь, пока рассуждаю об изменении всех вещей. Об этом и говорит Гераклит: «Мы входим, и не входим дважды в один и тот же поток». Имя потока остается, а вода уже утекла.
[В мире] пребывает все, что было прежде, но иначе, чем прежде: порядок вещей меняется.
Что такое конец жизни - ее отстой или нечто самое чистое и прозрачное (…). Ведь дело в том, что продлевать - жизнь или смерть.
Многих красота какого-нибудь полюбившегося слова уводит к тому, о чем они писать не собирались.
Лесть всех делает дураками, каждого в свою меру.
[Истинная радость], не будучи чужим подарком, (…) не подвластна и чужому произволу. Что не дано фортуной, того ей не отнять.
Я стараюсь, чтобы каждый день был подобием целой жизни.
Несчастен не тот, кто делает по приказу, а тот, кто делает против воли.
Кратчайший путь к богатству - через презрение к богатству.
Мы ищем в слезах доказательство нашей тоски и не подчиняемся скорби, а выставляем ее напоказ. (…) И в скорби есть доля тщеславия!
Для меня думать об умерших друзьях отрадно и сладко. Когда они были со мной, я знал, что я их утрачу, когда я их утратил, я знаю, что они были со мной.
Перестань дурно истолковывать милость фортуны. То, что ею отнято, она прежде дала!
Кто не мог любить больше, чем одного, тот и одного не слишком любил.
Ты схоронил, кого любил; ищи, кого полюбить! (…) Предки установили для женщин один год скорби - не затем, чтобы они скорбели так долго, но чтобы не скорбели дольше.
[Об умерших:] Те, кого мним мы исчезнувшими, только ушли вперед.
Сочинения иных ничем не блещут, кроме имени.
Что такое смерть? Либо конец, либо переселенье. Я не боюсь перестать быть - ведь это все равно что не быть совсем; я не боюсь переселяться - ведь нигде не буду я в такой тесноте.
Что можно добавить к совершенному? Ничего; а если можно, значит, не было и совершенства.
Способность расти есть признак несовершенства.
Одиссей спешил к камням своей Итаки не меньше, чем Агамемнон - к гордым стенам Микен, - ведь любят родину не за то, что она велика, а за то, что она родина.
Если что перед глазами, оно не ценится; открытую дверь взломщик минует. Таков же обычай (…) У всех невежд: каждый хочет ворваться туда, где заперто.
Ты схоронил, кого любил; ищи, кого полюбить! (…) Предки установили для женщин один год скорби - не затем, чтобы они скорбели так долго, но чтобы не скорбели дольше.
[Об умерших:] Те, кого мним мы исчезнувшими, только ушли вперед.
Сочинения иных ничем не блещут, кроме имени.
Что такое смерть? Либо конец, либо переселенье. Я не боюсь перестать быть - ведь это все равно что не быть совсем; я не боюсь переселяться - ведь нигде не буду я в такой тесноте.
Что можно добавить к совершенному? Ничего; а если можно, значит, не было и совершенства.
Способность расти есть признак несовершенства.
Одиссей спешил к камням своей Итаки не меньше, чем Агамемнон - к гордым стенам Микен, - ведь любят родину не за то, что она велика, а за то, что она родина.
Если что перед глазами, оно не ценится; открытую дверь взломщик минует. Таков же обычай (…) У всех невежд: каждый хочет ворваться туда, где заперто.
Как распрямляется сжатое силой, так возвращается к своему началу все, что не движется непрерывно вперед.
Не так радостно видеть многих у себя за спиной, как горько глядеть хоть на одного, бегущего впереди.
Боги не привередливы и не завистливы; они пускают к себе и протягивают руку поднимающимся. Ты удивляешься, что человек идет к богам? Но и бог приходит к людям и даже - чего уж больше? - входит в людей.
Мы сетуем, что все достается нам и не всегда, и помалу, и не наверняка, и ненадолго. Поэтому ни жить, ни умирать мы не хотим: жизнь нам ненавистна, смерть страшна.
Немногим удается мягко сложить с плеч бремя счастья; большинство падает вместе с тем, что их вознесло, и гибнет под обломками рухнувших опор.
Пусть будет нашей высшей целью одно, говорить, как чувствуем, и жить, как говорим.
Век живи - век учись тому, как следует жить.
Почему он кажется великим? Ты меришь его вместе с подставкой.
Мы слышим иногда от невежд такие слова: «Знал ли я, что меня ждет такое?» - Мудрец знает, что его ждет все; что бы ни случилось, он говорит: «Я знал».
Разве не счел бы ты глупцом из глупцов человека, слезно жалующегося на то, что он еще не жил тысячу лет назад? Не менее глуп и жалующийся на то, что через тысячу лет он не будет жить.
Сатия (…) приказала написать на своем памятнике, что прожила девяносто девять лет. Ты видишь, старуха хвастается долгой старостью; а проживи она полных сто лет, кто мог бы ее вытерпеть?
Жизнь - как пьеса: не то важно, длинна ли она, а то, хорошо ли сыграна.
Самое жалкое - это потерять мужество умереть и не иметь мужества жить.
Умрешь ты не потому, что хвораешь, а потому, что живешь.
Каждый несчастен настолько, насколько полагает себя несчастным.
Кто из нас не преувеличивает своих страданий и не обманывает самого себя?
Болезнь можно одолеть или хотя бы вынести. (…) Не только с оружьем и в строю можно доказать, что дух бодр и не укрощен крайними опасностями; и под одеялом [больного] видно, что человек мужествен.
Слава - тень добродетели.
Чтобы найти благодарного, стоит попытать счастье и с неблагодарными. Не может быть у благодетеля столь верная рука, чтобы он никогда не промахивался.
Мы ничего не ценим выше благодеянья, покуда его домогаемся, и ниже - когда получим.
Нет ненависти пагубнее той, что рождена стыдом за неотплаченное благодеянье.
Римский вождь (…), посылая солдат пробиться сквозь огромное вражеское войско и захватить некое место, сказал им: «Дойти туда, соратники, необходимо, а вернуться оттуда необходимости нет».
Усталость - цель всяких упражнений.
Луций Писон как однажды начал пить, так с тех пор и был пьян.
Опьяненье - не что иное, как добровольное безумье. Продли это состояние на несколько дней - кто усомнится, что человек сошел с ума? Но и так безумье не меньше, а только короче.
Велика ли слава - много в себя вмещать? Когда первенство почти что у тебя в руках, и спящие вповалку или блюющие сотрапезники не в силах поднимать с тобою кубки, когда из всего застолья на ногах стоишь ты один, когда ты всех одолел блистательной доблестью и никто не смог вместить больше вина, чем ты, - все равно тебя побеждает бочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204