– спросил он, всматриваясь в пассажирский отсек.
– Нет, везу только малолетнюю правонарушительницу, доставляю ее родителям, – сказал любезно Ник. Иисусе, а голос у него действительно совершенно спокойный!
– О'кей, – сказал полицейский, отходя.
«О'кей? Это значит, что они могут ехать дальше?» Наверное, да. Он поднял стекло и помчался прочь.
– Быстрее, – понукала Шуга сзади.
– Мне надо остановиться пописать.
– Нет! – заорала она. – Убирайся подальше от этой чертовой границы.
Подъезжая к Сан-Диего, он был уже вне себя от радости. Все обошлось так легко. Да это пустяки! Иисусе Христе, да он дважды за один день мог бы совершать такие поездки, если бы надо было. Он посмотрел в заднее зеркало. Шуга деловито снимала свои школьные одежды, втискиваясь в узкую юбку и тесно облегающий свитер.
– Эй, – сказал он. – Теперь-то можешь мне сказать, что в чемодане?
– Двести пятьдесят тысяч долларов, – сказала она небрежно. – Хочешь, Ник, возьмем их и сбежим вместе, а?
– Ты за кого меня принимаешь? Она поправила юбку:
– А что я такого сказала?
– Так это не наркотики?
– Неужели ты думаешь, что я имею хоть какое-то отношение к наркотикам? – негодующе фыркнула она. – Все, что мне надо, так это парня, который может. Мэнни, конечно, устроит погоню за нами, но ведь у нас будут деньги, правда? И мы сможем хорошо спрятаться.
Двести пятьдесят тысяч долларов! Вот это да! А что, если обмануть ее и потом слинять?
С минуту он обдумывал такой вариант. Но только минуту. У него не было желания всю оставшуюся жизнь спасаться от Мэнни Манфреда.
– Ну? – спросила с вызовом Шуга. – Ты-то можешь, или как?
Эта шлюшка испытывает его на верность, чтобы потом донести Мэнни.
– Не пора ли тебе заткнуться? – сказал он в ответ.
– Трус, – пробормотала она. – Я правду говорю, чтобы ты знал.
Но он так и никогда и не узнал, всерьез она его соблазняла или просто разыгрывала, потому что, как только они доехали до гаража, она выскочила из машины и исчезла.
Луиджи открыл багажник, вынул чемодан и понес к Мэнни в кабинет.
– Когда мне заплатят? – спросил Ник, следуя за ним.
– Не торопись. Ведь никто не уезжает, – ответил Луиджи.
«Я сделал ошибку. Мне надо было сначала получить с них деньги. Теперь они, наверное, надуют меня».
– Я ездил, я рисковал и хочу получить свои деньги.
– Несколько позже, – бросил Луиджи через плечо.
Он так и шел за ним всю дорогу до кабинета. Около двери Луиджи поставил чемодан на пол.
– Я хочу получить деньги, – опять сказал Ник.
– Да, Ник, конечно, – сказал Мэнни, достал толстую пачку долларов и вынул несколько стодолларовых бумажек. – Вот, пожалуйста, ты хорошо справился с делом.
Но Ник толстяку не доверял. Стоя перед столом, он сосчитал купюры.
– Но здесь только тысяча, – сказал он.
– Верно, – ответил Мэнни и взял пригоршню кешью. – Тысяча за первую поездку и две, когда съездишь во второй раз.
– Нет. Мы же договорились – две тысячи за эту.
– Знаешь, что я сделаю, – сказал величественно Мэнни, грызя орешки. – Разделю разницу. Сейчас заплачу тысячу пятьсот, а две с половиной – в следующий раз. Пойдет?
Ник разозлился:
– Черт возьми, за кого вы меня принимаете? Голос Мэнни посуровел:
– За дрянного, беспутного парня, которому посчастливилось найти хорошую работу.
– Я хочу получить свои две тысячи, Мэнни, иначе вы пожалеете.
Крошечные глазки Мэнни обдали его холодом:
– Это я пожалею? Это ты мне угрожаешь?
– Я знаю, что было в чемодане.
– Каким это образом?
Шуга, конечно, дрянь, но он не станет ее закладывать.
– Я получу свои две?
Мэнни залился визгливым смехом.
– Нет, ты настоящий парень. Кью Джи правду сказал. – Он отсчитал еще десять бумажек и подал Нику. – Ты всегда сможешь на меня работать.
«Да больно мне надо!»
Схватив деньги, он вышел.
– До завтра, – крикнул ему вслед Луиджи. – Опять приезжает мистер Эванс. В десять вечера. В аэропорт. Не опоздай.
«К черту мистера Эванса».
«К черту, «Великолепные лимузины»
У него есть две тысячи – и больше он сюда ни ногой.
46
– Но ты не уедешь, – закричала Нейчур.
– Я должна, – ответила Лорен.
– Но почему? – спросила Нейчур сердито. Она так привыкла, что все делается, как хочется ей, что просто не понимала слова «нет».
Ее роман с Эмерсоном Берном был в полном разгаре. Их отношения назвать мирными было нельзя – еще и поэтому Лорен решила уехать. Громкие скандалы стали притчей во языцех. Еще хуже, однако, были их страстные примирения.
Она попыталась объяснить это как можно деликатнее:
– Понимаешь, у меня такое чувство, словно я прячусь за твоей спиной, а пора опять выезжать на дорогу жизни.
Нейчур надулась.
– Но ведь нам так весело, разве нет?
– Да, но этого для меня недостаточно.
Нейчур неохотно, однако, признала свое поражение.
– Что же ты будешь делать? Опять работать на Сэмм? Лорен покачала головой:
– Я думаю начать собственное дело, наподобие… ну, знаешь, я буду «Пятницей», но в женском облике.
– «Пятницей»? Это что же такое? – спросила Нейчур, разражаясь смехом.
– Ну, человеком, который делает все, как для Робинзона Крузо. Я буду оказывать услуги, и люди будут платить мне за каждый час. Я даже для тебя смогу иногда работать.
– Ну, это хорошо.
– Конечно. Я уже говорила с Пией, и она собирается уходить от Сэмм.
Нейчур скептически подняла брови:
– Пиа уходит? У Сэмм будет родимчик.
Лорен не собиралась обо всем рассказывать Нейчур, но она уже не могла остановиться:
– Мы говорили о том, как все назвать вместе. Мы назовем нашу компанию «Безграничная помощь».
Нейчур кивнула:
– Звучит хорошо, но надеюсь, что я всегда смогу тебя вызвать.
Лорен усмехнулась:
– Плати мне почасовую, и я в твоем полном распоряжении.
«Безграничная помощь» сразу же завоевала успех. Слухи о ней быстро распространились, и вскоре у Лорен и Пии не было отбоя от клиентов. Их стало так много, что через три месяца они наняли еще двух помощниц. Это было лихорадочное существование. Сегодня Лорен поливала растения в двухэтажном особняке на Парк-авеню, на следующий вечер организовывала фантастический полуночный обед для тридцати клиентов на самом верху «Эмпайр Стейт Билдинг»!
Пиа познакомилась с человеком, в которого сразу же без памяти влюбилась. Его звали Хауэрд Либерти, он был служащим фирмы «Либерти и Чарлз» – одного из наиболее прет стижных рекламных агентств Нью-Йорка. Хауэрд был низеньким, с волосами песочного цвета и приятным характером. Он сразу же понравился Лорен.
– Это хорошо, потому что мы подумываем пожениться, – восторженно призналась Пиа.
Связь Нейчур и Эмерсона Берна все продолжалась, и в том же безумном духе. Иногда он тоже звонил в «Безграничную помощь», но Лорен всегда так устраивала, чтобы с ним занималась Пиа. Она чувствовала себя с ним неловко.
Нередко кто-нибудь пытался завязать с ней знакомство, хотя было известно, что у нее нет желания вступать с кем-нибудь в близкие отношения. Она воздвигла стену вокруг себя и намерена в крепости отсиживаться. Всю свою энергию она отдавала делу, которое обещало стать процветающим.
– Ты что, собираешься всю жизнь прожить в целомудрии? – спросила Нейчур.
– Для того чтобы чувствовать себя счастливой, мне не обязательно ложиться с кем-нибудь в постель, – ответила она спокойно. – Я создаю дело.
– Да, ты действительно странная, – отвечала Нейчур, покачивая головой. – Я без секса, ну, никак не смогла бы.
«Подумаешь, удивила!»
Пиа и Хауэрд назначили день свадьбы.
– Надеюсь, это не значит, что ты выйдешь из дела, – спросила Лорен.
– Никоим образом, – твердо ответила Пиа. – Я совершенно не собираюсь сидеть дома и нянчить детей.
– Ну и хорошо, – с облегчением заметила Лорен.
Однажды в понедельник Нейчур позвонила в шесть утра. Еще не вполне проснувшись, Лорен протянула руку к трубке.
– Это я, – кричала Нейчур, – я в Вегасе и чертовски счастлива, ты меня слышишь?
– Счастлива?
– Я вышла замуж! Мы с Эмерсоном наконец-то поженились.
– Ой, нет! – пробормотала Лорен.
– Что ты этим «ой, нет» хочешь сказать? Ты можешь флаги вывесить в нашу честь! Я, черт возьми, теперь миссис Эмер-сон Берн, вот так-то!
Худшей пары Лорен представить не могла. Оба они слишком неуемны и порывисты, они же убьют друг друга. Она с трудом села на постели.
– Зачем вы это сделали?
– Вот это мило! – ответила Нейчур. – Ты первая, кому я позвонила, и в ответ слышу чертовское неодобрение. Да мы любим друг друга, Лорен, любим!
– А пресса уже знает?
– Еще нет.
– Когда до нее дойдет эта новость, вас просто возьмут в плен.
– Эмерсон уже позвонил своему менеджеру. Я думаю, они устроят пресс-конференцию. Ты можешь прилететь, чтобы побыть сейчас со мной? Я оплачу самолет.
– Ничего платить не надо. Если я тебе нужна, то вылетаю немедленно.
– Сегодня днем мы летим обратно в Лос-Анджелес. Эмерсон просто с ума сходит, когда видит игорный стол, и удержать его нет никакой возможности. Я должна быстренько его отсюда извлечь. Вот что, ты не могла бы приехать к нам домой в Лос-Анджелес завтра? Да, и сделай мне большое одолжение.
– Какое? Говори.
– Позвони Сэмм и сообщи обо всем. Если я позвоню, то она будет только орать на меня.
Сэмм приняла новость стоически. Не в первый раз ее девушка сбегала и выходила замуж за рок-звезду, и Нейчур – не последняя.
Пиа вовсе не обрадовалась, когда Лорен сказала, что вылетает в Лос-Анджелес.
– Ты же знаешь, я выхожу на следующей неделе замуж, – сказала она.
– Я вернусь, – заверила ее Лорен, – все уже организовано наилучшим образом, все пройдет гладко. И я обещаю, что сама приеду.
– Но зачем тебе это нужно, лететь туда? – пожаловалась Пиа.
– Потому что Нейчур – мой друг, – ответила Лорен.
– Ха! – воскликнула Пиа. – Она тебя любит, потому что ты все для нее делаешь.
Оказывается, Пиа может быть циничной.
– Благодарю покорно. Пиа вздохнула:
– А что ты там будешь делать, сидеть в бассейне и смотреть, как они ссорятся, а я в это время все дела буду ворочать одна?
– Ну, успокойся, Пиа, – сказала она как можно убедительнее. – Я ведь никогда еще не была в Лос-Анджелесе. И улетаю всего на несколько дней.
К тому времени, как она собралась, новость о свадьбе Нейчур и Эмерсона уже потрясла газетный мир. Хотя Нейчур и говорила, что прессе ничего не известно, их свадебные фотографии стали появляться во всех газетах. Нейчур в белом мини-платье, кормящая Эмерсона свадебным тортом. Эмерсон в черном кожаном костюме с гривой волос, небрежно спадающий ниже плеч. Широко улыбающаяся Нейчур. Хмурый Эмерсон.
Но они выглядели счастливыми.
Они выглядели также сильно пьяными.
Лорен сидела в самолете «Америкэн Эйрлайнс» и внимательно разглядывала снимки в «Нью-Йорк пост». Фотография Нейчур и Эмерсона занимала всю первую полосу.
– Ох уж эти звезды рока, – фыркнула сидевшая рядом женщина в голубых сединах, – все они дегенераты, вот что я скажу.
Лорен ничего не ответила и закрыла глаза. Она летела в Лос-Анджелес. И все это было очень далеко от Босвелла.
Выйдя из самолета, она почувствовала себя звездой экрана. Шофер-негр в форме приветствовал ее у выхода и прошел вместе с ней к багажной карусели, где она указала ему на свой единственный небольшой чемодан. Он удивился:
– И это все?
– Все – ответила она, уверенная, что для него это было большое разочарование – встречать ничтожество вроде нее. Но он был очень приветлив и весел, ведя ее к лимузину.
Все в Лос-Анджелесе казалось больше и лучше. Небо было синее, деревья зеленее, чем все, которые ей приходилось видеть раньше. Он был белый с черными оконцами, а внутри горели крошечные лампочки в окаймлении кружков.
– Вы бывали когда-нибудь в Лос-Анджелесе? – спросил шофер, когда они выезжали на шоссе.
– Никогда, – ответила она, устраиваясь поудобнее в кожаном великолепии.
– Ну, тогда для вас – это настоящее путешествие, – сказал он, глядя на нее в зеркало. – Я здесь уже десять лет. Приехал из Чикаго. Зовут Такер.
– И вам здесь нравится? – спросила она из вежливости.
– Здесь жизнь легче.
– Вы работаете на Эмерсона Берна?
– С полгода. Он хороший парень. Иногда берет меня в поездки.
– Наверное, вы удивились, когда он женился? Такер засмеялся:
– Я никогда не удивляюсь ничему, что делают рок-звезды. Эмерсон жил в особняке на холмах Бель Эйр. Страж у ворот махнул, чтобы Такер проезжал, и пока лимузин поднимался по скругленной подъездной дорожке, за ними захлопнулись огромные ворота.
На вершине холма стоял громадный дом, Лорен никогда еще не видела таких.
Как только лимузин подкатил к подъезду, навстречу выбежала Нейчур в красном бикини в белый горошек.
– Вот ты и здесь, – закричала она весело, – и чертовски вовремя. – Они тепло обнялись. – Пойдем, – сказала Нейчур, втаскивая ее в огромную парадную дверь. – Добро пожаловать в мой скромный домик.
Домик оказался настоящим дворцом. Высокие потолки с лепниной, картины старых мастеров по стенам и тяжелая, пухлая, обитая шелком мебель.
– Конечно, это не в моем вкусе, но скоро я здесь все переменю, – сказала Нейчур деловито, таща Лорен через сводчатый коридор к бассейну.
– Но это и не в его вкусе, – сказала Лорен, все оглядев.
– Да, это какой-то гомик-декоратор, – сказала небрежно Нейчур, – наверное, чего-нибудь от него хотел. – И она даже засмеялась при мысли о подобном желании. – Давай выйдем, ты поздравишь новобрачного.
Эмерсон Берн возлежал в шезлонге около огромного бассейна с голубой водой. На нем были только черные плавки.
– Лорен увидела, что у него довольно выдающийся живот. На сцене он, очевидно, затягивался, потому что животик был весьма существенный.
Его лохматая грива была собрана в «конский хвост», который высовывался из-под черной бейсбольной шапочки. Зловещие черные очки скрывали глаза. По обе стороны от него стояли маленькие столики. На одном был телефон, высокий кувшин с яблочным соком, две бутылки «Столичной» и несколько стаканов.
На другом громоздились сценарии.
Нейчур подбежала к нему:
– Ты ведь помнишь Лорен, правда, любимый? Эмерсон сдвинул очки вверх и взглянул на нее сонными,
серыми глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74