Единственное, что от них отвлекло, так это приезд брата Бетти. Харрингтон Харрис выглядел так, как положено знаменитому артисту. Высокий, сорока лет с небольшим, начинающий лысеть у висков и с длинными, словно компенсирующими этот недостаток, бакенбардами, сладким взглядом и обезоруживающими манерами. Все девушки из группы сразу же в него влюбились, не исключая и Мег.
– Харрингтон – самый волнующий мужчина из всех, кого я знаю, – призналась она Лорен.
– А на мой взгляд, он слишком старый. Мег подмигнула:
– Что касается меня, то не слишком. И он назначил мне свидание.
«Начинается», – подумала Лорен.
– Но он, должно быть, женат? – ответила она.
Мег промолчала.
– Ну, так что? Женат?
– Откуда мне знать?
– Но ведь ты пойдешь на свидание?
– Конечно, пойду. Это настоящее приключение.
– И ты опять скажешь, что была у меня?
– Конечно, скажу.
Но, по крайней мере, Мег, очевидно, перестала страдать из-за Ника, а это означало, что, может быть, теперь Лорен сможет с ним заговорить. Не так-то легко ей притворяться, что она его не замечает, ведь они постоянно обменивались долгими взглядами, и она болезненно остро ощущала все, что он делает.
Мег отправилась на свидание с Харрингтоном Харрисом, исполненная своего привычного энтузиазма. На следующий день, однако, энтузиазм уступил место бешенству.
– Он пытался повалить меня, – пожаловалась она Лорен. Лорен удивленно покачала головой:
– А чего ты ожидала? Что он пригласил тебя для интеллектуальной беседы на чашку кофе? Само собой разумелось, что он сделает попытку. Секс. Это все, что мужчины хотят. Неужели твоя мама тебя не предупреждала?
Мег хихикнула:
– Вообще-то да.
– Так как же ты отбилась на этот раз?
– Сказала, что я девственница. И этим его отпугнула.
– Ну что ж, по крайней мере, ты приобретаешь опыт.
Через несколько дней Мег заболела свинкой. Через двадцать четыре часа свинкой заболел Харрингтон Харрис. К сожалению, эту противную болезнь подхватили еще несколько участников пьесы, в том числе, к большому разочарованию Лорен, и Деннис.
– А что же будет с пьесой? – спросила она у Бетти Харрис.
Бетти расстроилась так же сильно. Она внимательно оглядела всех своих учеников, пытливо всматриваясь в полные ожидания юные лица и размышляя, кто бы мог заменить Денниса, и наконец ее взгляд остановился на Нике. Он такой красивый юноша, в его лице столько страсти, и, по-видимому, он сможет справиться с ролью. Она даже не задумалась, может он вообще играть или нет, а махнула текстом в его сторону, велела ему подняться на сцену и читать вместе с Лорен.
Он сидел в конце зала и вскочил, когда она обратилась к нему.
– Я-я этого не смогу, – пробормотал он.
– Давай, дорогой, попробуй, – сказала жестко Бетти. –
Раз ты состоишь в труппе, значит, прекрасно можешь хотя бы попытаться.
Он неохотно взобрался на сцену, где Лорен сидела за бутафорским туалетным столиком и расчесывала волосы.
– Это эпизод в начале пьесы, когда Мэгги и Брик начинают ссориться, – объясняла Бетти. – Но ты же видел эту сцену, Ник, ты справишься.
Он вцепился в текст. Иисусе! Он стал участником драматической труппы, чтобы быть поближе к Лорен, но чтобы так близко – он на это не рассчитывал. Что, если он сваляет дурака?
Он открыл текст и, ничего не видя, уставился на строчки. Он действительно слышал, как Деннис читает роль, и не один раз, и если Деннис смог это, то и он сможет. Он почувствовал злость, что угодил в ловушку, и начал читать.
Лорен обернулась и ответила ему, и глаза ее блеснули.
Вскоре он почувствовал себя свободнее и вошел в роль.
«Это у него получается, и не очень плохо».
И вдруг он перестал быть самим собой, он больше был не Ник, но актер, играющий роль, и, чес-сло, – это все было здорово!
Сцена окончилась, он уронил текст на пол, и действительность снова нахлынула на него.
Лорен глядела на него во все глаза. Он еще ни у кого не видел таких прекрасных глаз. И Ник повернулся к Бетти, нетерпеливо ожидая, что она скажет.
– Но это очень хорошо, дорогой, – сказала Бетти, радостно улыбаясь. – Ты произвел на меня большое впечатление. Теперь тебе только остается выучить слова наизусть.
«Выучить слова! Она шутит, что ли?»
– Ах, да, да, – ответил он с гораздо большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле.
– Значит, паниковать не будем, – сказала Бетти с облегчением. – Ребята, можете успокоиться. У нас есть Брик.
За стенами церкви было холодно и темно. На землю падали крошечные хрупкие снежинки. Ник прислонился к старому велосипеду, который ему одолжил брат Дэйва. Это все же лучше, чем на автобусе. Он терпеливо ждал, когда выйдет Лорен. Арета Мэй сказала, что Сток с родителями уехал в Канзас-Сити хоронить родственника, так что друг-юноша не будет мешаться под ногами.
Через несколько минут вышла и она.
Он подался вперед.
– Э… о… я просто хотел сказать тебе спасибо, – и он отшвырнул ногой гравий.
Она остановилась:
– За что?
– Ну, знаешь, что не смотрела на меня, как на дерьмо. Она протянула руку, чтобы поймать снежинку:
– Ты действительно хорошо справился. Наверное, раньше играл?
Он рассмеялся:
– Кто, я? Да никогда в жизни.
– Значит, это у тебя врожденное. Он смутился:
– Ну, я ведь видел уйму фильмов, такая же ерунда.
– Но нелегко выступать в первый раз перед людьми. А если честно, ты играл уверенно.
Он потопал ногами, чтобы согреться.
– Спасибо. Это был хороший подарок.
– Подарок?
– Да, сегодня у меня день рождения.
– Действительно?
– Ага.
– Но как это ты никому не сказал?
– Да… семнадцать… не больно много.
– Мои родители всегда так носятся с моим днем рождения. У меня всегда большой торт, и друзей приглашаю, и много подарков получаю. А что тебе подарили?
– В моей семье подарков не дарят.
Интересно, что у него за семья, в школе об этом много болтали.
– И разве вы никак не будете это отмечать? – спросила она, почти ожидая, что вот сейчас появится Дон и утащит его прочь.
Он поднял воротник своей дешевой куртки и опять потопал.
– Не, думаю, что не будем.
– Но что-то надо предпринять, – сказала она, стараясь протянуть время. – Давай, по крайней мере, я угощу тебя чашкой кофе и куском торта.
Он не собирался отвергать это приглашение.
– Здорово, – сказал он, – давай.
– Я с машиной, – сказала она, – оставь здесь велосипед, мы его возьмем на обратном пути.
– Я поведу?
– Ты знаешь, это наш семейный драндулет, и только мне родители позволяют садиться за руль.
Он усмехнулся:
– А что, иначе они тебя застрелят?
– Ну, наверное, они пощадят мою жизнь, – сказала она и тоже улыбнулась.
О Господи! Зачем она все это делает? Она попыталась уверить себя, что ей просто его жалко, что никто не должен быть одинок в день рождения. Но дело было не только в этом, и она это понимала. Ник Анджело действовал на нее возбуждающе, и она хотела хоть немного этого возбуждения.
Они подошли к машине.
– Скоро я куплю себе ярко-красный «кадиллак», – сказал он. – «Кадиллак» – это мой автомобиль.
– Но почему же именно «кадиллак»?
– Не знаю. Просто он настоящий. И очень хорошо сделан. По-американски.
Она опять улыбнулась:
– А ты большой патриот.
– Но ведь надо кем-то быть, верно? Их глаза встретились.
– Верно, – ответила она.
Из-за снега все сидели дома, и к тому времени, когда они приехали в аптеку, там было почти пусто. Ник отвел ее в отдельный отсек и скользнул к выходу с другой стороны.
– Ты что будешь?
– Покупаю я, – напомнила она ему.
– Кто направляет, тот покупает, – возразил он. Она засмеялась:
– Не выйдет. Сегодня твой день рождения.
Подошла Луиза, постучала карандашом по своему блокноту, метнув на Ника неодобрительный взгляд:
– Что возьмем? – спросила она, нацелившись карандашом.
– Умираю с голоду, – сказала Лорен. – Как насчет горячих бутербродов с сыром?
– Ага, и давай еще возьмем к ним два шоколадных напитка, – добавил Ник, подмигнув Луизе.
– И жареный картофель, – сказала Лоран.
– С кетчупом, – перебил он ее.
– И с жареным луком.
– Ага! Верно.
И они расхохотались, а Луиза, резко повернувшись, направилась на кухню.
– Люблю девушек с хорошим аппетитом, – сказал он, усмехаясь.
– Говорят, ты всех девушек любишь, – ответила она и сразу же подумала: «Ой, что я? Зачем я это сказала? Как будто его ревную».
– Вот почему я ни с кем не обручился до сих пор, – ответил он, посмотрев на ее кольцо.
Она поспешно опустила руки под стол.
– Сток очень хороший, – сказала она с вызовом.
– Да, хорошая задница.
– Ну, я не знаю… Может быть, все еще сложится на так, как все думают. «Ну зачем же она так откровенничает?»
Он наклонился вперед:
– Ты хочешь сказать, что не помолвлена?
После минутного колебания она пустилась в объяснения:
– Я говорю только, что некоторые люди питают надежды. Мои родители думают, что мы замечательная пара. Но по-настоящему мне хочется уехать в Нью-Йорк и попытаться поступить на сцену, но, конечно, когда я буду старше.
– Звучит здорово. А ему ты об этом говорила?
– Нет, и я ему говорить не обязана. Совсем не обязательно, чтобы мои планы на будущее были связаны со Стоком Браунингом.
Он пригвоздил ее своим пристальным взглядом:
– Тогда сними его кольцо.
– Но я не сказала, что собираюсь разорвать помолвку. Я сказала только, что мое будущее не обязательно связано с ним.
Подошла, печатая шаг, Луиза, швырнула поднос с заказом на стол и снова бросила на Ника пронзительный взгляд, словно хотела сказать: «Какого черта ты с ней связался?»
Лорен откусила бутерброд:
– А где сегодня Дон?
«Вот проклятье! Опять она сказала, что не надо. И почему она не могла промолчать насчет Дон?» Он пожал плечами:
– Да кто ее знает? Я с ней вижусь, когда есть желание. Ей хотелось узнать о нем побольше, но она не осмелилась расспрашивать.
Он тоже хотел побольше узнать о ней, но решил, что не надо торопить события.
И они ели молча.
– Думаю, этот день рождения оказался очень даже здо-ровским, – сказал он наконец.
Она удивлялась, почему ей так легко и просто с ним.
– Да? – переспросила она.
– Да. Знаешь, быть так с тобой и получить роль в пьесе, это делает сегодняшний день особенным.
– Но это, если Деннис не выздоровеет и не станет опять играть, – напомнила она.
– Верно, – согласился он небрежно, притворяясь, что вообще-то ему наплевать, хотя теперь он был пойман и это имело огромное значение. – Знаешь, это мой первый день рождения после смерти матери. Она никогда не пекла мне пирогов, и не было никакой деньрожденной ерунды – она слишком много работала. Но иногда она совала мне десятку.
– А когда она умерла? – тихо спросила Лорен.
– Несколько месяцев назад. И поэтому мы сюда приехали. Оказалось, что отец семнадцать лет назад женился на Арете Мэй, а потом удрал из города. Он не разводился и поэтому не был женат на моей матери законным образом. Она об этом не знала. Да никто не знал. А когда она умерла, моя тетка нас выгнала. И мы приехали сюда. Мы живем в трейлерном парке.
– И как это, жить там?
– Поверь, об этом лучше не знать. У меня есть сводная сестра, которая со мной не разговаривает, и пара сводных братьев – Харлан и Льюк, с ними порядок. Я живу с ними в одном вагончике. А здесь я торчу, пока не накоплю денег, и тогда отчалю.
– А куда ты уедешь? – спросила она, и ее глаза расширились.
– Не знаю. Может быть, в Нью-Йорк. – Он замолчал и усмехнулся: – Не хочешь вместе?
– Моим родителям это бы очень не понравилось. Он внезапно посерьезнел:
– А им и знать не надо. Мы просто смоемся… Ты только подумай о такой возможности.
Почему у нее кружится голова?
– Ты просто сумасшедший, Ник. Ведь я даже не знаю, что ты за человек.
И он взглянул на нее очень серьезно и торжественно сказал:
– Скоро узнаешь. Это я обещаю.
14
– Э… на Рождество будет пьеса, – пробормотал Ник, не слишком уверенный в том, что стоит об этом упоминать.
Примо развалился на неубранной постели и чесал пивное брюхо.
– Что? – спросил он, на минуту отрывая глаза от телесериала «В своей семье».
– Я говорю, что будет школьный спектакль, – повторил Ник. – И… э… один из актеров заболел свинкой, и мне дали поэтому главную роль. – Он с минуту колебался. – Я, вот… я подумал, может быть, ты захочешь пойти.
– Я тоже хочу пойти, – заныл Харлан. – И я, и Льюк.
– Нет, ты не пойдешь, – сказала Арета Мэй, занятая стряпней.
– Пойдут, – сказал Ник. – Я им займу места.
– Хочу пойти. И хочу взять Льюка, – затянул Харлан.
– Нет, – резко ответила Арета Мэй.
– Почему нет? – спросил Ник.
– Потому что мы с этими людьми не знаемся. И не собираемся сидеть в театре и глядеть, как ты будешь дурака валять.
– Но я не валяю дурака, – запротестовал Ник. – Я хорошо играю.
– Хорошо? – Арета Мэй подняла брови и криво усмехнулась. – Из тебя все равно никакого толку не выйдет, парень.
И чего это она взъерошилась? Ведь он дает ей деньги каждую неделю, больше чем Синдра и вообще кто-либо из семьи. Почему она не придирается к Примо? Ведь этот оковалок даже и не пытался найти работу.
– Я уезжаю в город, – сказал он, будто это было кому-нибудь интересно. Вышел из трейлера и сел на велосипед. Дорога длинная. Господи, как морозит! И зачем он едет, ведь сегодня воскресенье и в городе нечего делать. Все горожане с утра ушли в церковь. Потом вернутся домой и весь день просидят в четырех стенах. Аптека закрыта. Заправочная станция тоже. И кино. Что он будет делать? Прокатится что есть духу по Главной улице? Очень интересно!
И он решил, что, может быть, стоит навестить Дон, они уже порядком не виделись, и ему определенно хотелось. Во время репетиций он почти ни с кем не виделся, кроме Лорен. А к ней никак не найти подхода.
Ах, Лорен… Он не мог понять ее. Нынче она твой лучший друг, а назавтра такая неприступная и очень деловая, как будто пьеса – самое главное в жизни. Они встречались на репетициях и прогоняли свои роли. И как только репетиция заканчивалась, она уходила, потому что в машине ее всегда ждал Сток, чтобы отвезти домой.
А он воображал, что все будет по-другому после того вечера, когда они угощались тостами с сыром и кое-что порассказали друг другу о себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74