У него даже были с собой презервативы.Он перевернул ее на живот и принялся ласкать ее спину кончиком языка. Она почувствовала, что сходит с ума.– Не надо, – лениво пробормотала она. – Я не такая выносливая, как ты.– Такая же точно, – засмеялся он.И был прав. Ее выносливость оказалась на должном уровне, и, когда он принялся ласкать ее грудь, Кеннеди перекатилась на спину, готовая на все.Ник был профессионалом. Оргазм номер три. Кеннеди просто мурлыкала от восторга.Они уснули вместе, а когда она проснулась утром от телефонного звонка, его уже не было.Схватив трубку, она сонно пробормотала:– Алло.– Ну как? – Роза умирала от любопытства.– Что – как? – сладко потягиваясь, переспросила Кеннеди.– Детали, Кеннеди. Я жажду услышать все в деталях.– Целоваться и шушукаться я давно бросила.– Ты скучная, – обиженно протянула Роза. Кеннеди таинственно рассмеялась:– А вот Никс придерживается другого мнения.– Значит, он остался! – радостно заявила Роза. Он все еще у тебя?– Я позвоню тебе позже, – пообещала Кеннеди, встала и пошла в ванную, где нашла записку, которую Никс приклеил на зеркало над умывальником:«Спасибо за памятную поездку в Лос-Анджелес. Если разрешишь, позвоню тебе в следующий раз».Она не смогла сдержать улыбку. Да, эта поездка запомнится им обоим. Но нет – повторения не будет. Это был роман на одну ночь – ни больше ни меньше.Через пятнадцать минут, приняв теплый душ, она позвонила пресс-агенту Бобби Раша.– В пятницу, – резко, как всегда, сообщила ей Эльспет. – Встречаемся в его офисе в студии в десять часов.– А мне удастся провести с ним день?– Он очень занят, но, если вы пообещаете, что не будете высовываться…– Как только я сделаю интервью, он меня даже не заметит.«Как же, не заметит. Но, надеюсь, ты мне поверишь…»Он взял напрокат машину, воспользовавшись вымышленным именем. Ничего броского. Ничего запоминающегося. Самый обычный черный «форд».Он остановился возле «Сирс» и купил за наличные черные брюки, темную рубашку с длинными рукавами и черные кроссовки. Ему были нужны еще темные очки, но тщеславие не позволило приобрести их в «Сирсе». Он купил дорогие очки от Армани в магазине Фреда Сегала в Санта-Монике.Когда Он добрался домой, надежно заперся в своей комнате и примерил новый костюм, то остался доволен.С тех пор, как Он вышел из тюрьмы, у него отросли волосы. Он аккуратно уложил их гелем назад, стянул резинкой. Затем долго смотрел на себя в зеркало, принимал различные позы, снимал очки и вновь надевал их и наконец решил, что Он очень похож: на своего кумира, на Стивена Сигала. В тюрьме Он по нескольку раз смотрел все его фильмы, особенно фильм про месть.Стивен Сигал понимал, как важно сводить счеты.Стивеном Сигалом Он восхищался.Вообще-то Он был против того, чтобы восхищаться людьми. Восхищение – проявление слабости. Гораздо правильнее всех ненавидеть, тогда до тебя не доберутся. Он рано усвоил эту важную истину. К сожалению, он не всегда поступал так, как следует.Главной причиной его падения стала девушка. Симпатичная девушка с длинными шелковистыми золотыми волосами, незабудковыми глазами и неожиданной улыбкой.Эта девушка довела его. Она поощряла и соблазняла его своими прозрачными платьями, под тонкой тканью которых просвечивала манящая маленькая грудь. Она улыбалась, кокетничала и принимала от него подарки, но, когда подошло время расплачиваться, повела себя с ним, как с посторонним.Сука.Шлюха.Все они такие.Он не любил думать о девушке, ибо это по ее вине семь лет жизни Он провел в тюрьме.Он сердито гнал ее из своих мыслей. Она получила по заслугам.Иногда Он просыпался посреди ночи и видел перед собой ее лицо. Ночью Он слабел, его одолевали сладострастные воспоминания, и Он вынужден был сам избавляться от напряжения.Он ненавидел ее за то, что она сделала с ним.Он любил ее. И будет любить вечно.Чернокожая экономка жила в пристройке рядом с домом. Он подозревал, что она шпионит за ним. Если она не уймется, ему придется внести ее в список.Его взятый напрокат автомобиль был припаркован у дороги. Он незаметно поменял номера и сел за руль.До Агура-Хиллз долгий путь, а Он не хотел опаздывать. ГЛАВА 9 Они сидели бок о бок в косметическом салоне. Черил обрабатывала ноги воском, Джорданна делала маникюр. Это был еженедельный ритуал: необходимо следить за собой.– У меня вечеринка, – объявила Черил и осторожно добавила:– Если хочешь, приходи.– Что за вечеринка? – подозрительно спросила Джорданна.Прошла почти неделя с тех пор, как Черил объявила о своем желании стать голливудской «мадам», и больше ее друзья о ней не слышали.– Сборище, на котором будет несколько моих девочек и множество потенциальных клиентов, – жизнерадостно заявила Черил. – Всю неделю я висела на телефоне.– Спасибо за приглашение, но не думаю, что я им воспользуюсь.– Грэнт придет.– Я в этом уверена.– Я бы хотела, чтобы ты поддержала меня.– Зачем? В свое время мы и так наделали немало глупостей. Тебя постигнет неудача, Черил.– Жди!– И подожду.– У меня есть кое-какая информация, которая тебя заинтересует, – загадочно произнесла Черил.Джорданна изучала свои ногти. Они были крепкие, длинные и блестящие. Маленьким, но важным дополнением было то, что она наконец-то отучилась их грызть.– Какая информация? – заинтересовалась она.– Весьма соблазнительная.– Так выкладывай!– Не здесь.Иногда – большую часть времени – Черил бывала просто невыносима. Найдя свое призвание, она стала еще хуже.– О чем? – спросила Джорданна.– О твоей последней мачехе. Джорданна подавила зевок.– Ну, и что она сделала?– Сейчас – ничего. – Черил многозначительно посмотрела на пуэрториканку, умело покрывающую ее ноги воском:– Мы поговорим позже, наедине.Джорданна ненавидела, когда приходилось чего-то ждать – особенно новостей.– Расскажи же, Черил, – попросила она настойчиво.– Это не для «Инквайера», – серьезно сказала Черил. – Учись быть терпеливой.– Терпения-то во мне ни на грош!– Это мне известно.– Ну как?– Ну, так где твой отец встретил Ким?Покачав головой, Джорданна ответила:– Я не знаю. Папочкина личная жизнь не самый интересный предмет для меня.– Попробуй спросить ее, – предложила Черил. – Посмотри, что она скажет.– Зачем?– Просто попробуй.– И когда я узнаю это, ты мне все расскажешь?– Предлагаю завтра устроить ленч в кафе «Рим». В полвторого. Ты платишь. Обещаю, что не пожалеешь.– Привет, папочка.Джордан Левитт, сидевший за письменным столом, удивленно поднял голову.– Моя дочь у меня в гостях. Кто помер?– Решила заскочить, узнать, как у тебя дела, – ответила Джорданна, не обратив внимания на его сарказм, и плюхнулась в одно из огромных кожаных кресел, стоящих напротив массивного дубового стола.– Очень мило было с твоей стороны проделать долгий путь от домика для гостей. – Широко улыбнувшись, Джордан снял свои очки для чтения в роговой оправе.«Бог ты мой, а ведь он красив, – подумала Джорданна. – Что это с ним? Он не стареет, только становится все привлекательнее».– Предполагаю, что твое месячное содержание необходимо повысить, – добавил он и, открыв ящик письменного стола, достал чековую книжку.– Нет. – Джорданна была обескуражена тем, что, по его мнению, она пришла только за этим. – Деньги – не единственное, за чем я могу к тебе прийти.Он положил чековую книжку на стол и взял золотую ручку.– Это обнадеживает. Джорданна смущенно заерзала:– Я… ну, я думаю, что соскучилась по тебе.Ей было нелегко признаться в этом, но хотелось, чтобы он знал. Она жаждала его нежности и заботы, но у него все чувства уходили на очередную жену. Было бы прекрасно, если бы он хоть немного внимания уделял своей дочери.Джордан явно был доволен.– Скучала по мне, а?– Да, ты ведь мой отец, а с того времени, как ты снова женился… – Она замялась, не вполне уверенная в том, что хочет сказать.– Кстати, – добавила она, – а где ты познакомился с Ким?– Что за вопрос!– Вполне нормальный вопрос.– Нас познакомил общий приятель.– Как мило.В голосе Джордана появились критические нотки:– С тех пор, как я женился на Ким, мы бесчисленное количество раз звали тебя к нам пообедать. Ты ни разу не соблаговолила прийти.– Я была занята.– Чем? – Его лицо посуровело.– Писала, – защищаясь, произнесла она. – Я пишу книгу. – «Не вполне правдиво, – подумала она, – но идея хороша».Это его заинтересовало:– Книгу? О чем?Ее внезапно осенило:– О том, каково это – вырасти в Голливуде. Секунду он молчал. Затем заговорил, медленно и веско, стараясь, чтобы она не пропустила ни слова:– Надеюсь, книга не о нашей семье.Они вечно ссорились – разговор шел к этому, – и оба это чувствовали.Джорданна, упрямо выдвинув челюсть вперед, приготовилась к бою:– Все может быть. Если я захочу, – сказала она тоном, в котором ясно читалось: не учите меня жить.– Нет, Джорданна! – резко сказал он. Это вызов.– Нет – почему? – быстро спросила она.– Не нужно никаких откровений о нашей семье. Тебе понятно?Она хотела сказать, что он может катиться к черту. Она вполне могла заявить это кому угодно – но не родному отцу. В его присутствии она все еще чувствовала себя двенадцатилетней девочкой.– У меня контракт, – солгала она, – с крупным издательством.Левый глаз Джордана задергался – верный признак того, что он ужасно зол.– С каким?– Это мое дело, – заявила она, чувствуя себя непослушным ребенком.– Сколько они тебе платят?– Неважно.– Думаю, что скоро ты сочтешь это важным.– Что это значит?Он встал, внимательно глядя на нее.– Это значит, что тебе придется заботиться о себе самой, если ты напишешь книгу о нашей семье. Тебе придется убраться из моего дома и жить где-нибудь в другом месте.Ее глаза наполнились слезами, и ей пришлось приложить сверхчеловеческие усилия, чтобы не разрыдаться. Она не будет плакать перед ним. Не покажет, как на нее действуют его слова.– Прекрасно, – холодно сказала Джорданна, вскакивая с места. – Иду собирать вещи.– Иди, – резко произнес он. «И пойду, чертов папочка! Иду».Она выбежала из комнаты. Цель не достигнута. Все, что ей было надо, – узнать, где отец познакомился с Ким, и вот чем это закончилось – как обычно, ссорой. И когда она научится не спорить с отцом? Теперь же ей было некуда податься.Вернувшись в домик для гостей, она позвонила Шепу:– Мне нужно место, где я могла бы жить, – торопливо проговорила она.Шеп вздохнул. Все это он слышал не в первый раз.– Одну ночь? Две?– На этот раз я навсегда. Я не могу больше терпеть это дерьмо. Переезжаю по-настоящему.– Да, конечно. – Шеп ей не верил.– Я действительно переезжаю, – настаивала Джорданна.– Ты всегда так говоришь.– Но я могу приехать, или нет?– Можешь, – без особого энтузиазма ответил Шеп. Джорданна набила свою машину вещами. Затем, не оглядываясь, уехала прочь.Из окна своего кабинета Джордан наблюдал за ней. Такая красивая, такая беспокойная – совсем как ее мать.Черт возьми, как он хотел сделать для нее что-нибудь! Все дело в том, что он не имел понятия, чего хочет Джорданна. Материально он дал ей все, чего только можно желать. Жилье, каждый год новая машина, по ее выбору, кредитные карточки и приличные суммы. Он никогда не говорил ей «нет». Да и как он мог?На секунду он отвлекся и вспомнил Лилиану, свою первую жену, мать своих детей, единственную женщину, которую он любил по-настоящему. Она была сумасшедшей – так говорили все. Когда он подписывал бумаги, необходимые для того, чтобы поместить ее в частную клинику, это делалось для ее же пользы. Откуда он мог знать, что она вскроет себе вены и умрет, оставив его с двумя детьми на руках? Конечно, он недолго оставался одиноким: новый брак казался удобным выходом из положения. Беда была лишь в том, что дети не приняли ни одну из его жен – а их было не так уже мало.И, в довершение всех свалившихся на него проблем, его единственный сын – мальчик, у которого было, казалось, все – живи и радуйся, – покончил с собой.Полиция утверждала, что из окна роскошной нью-йоркской квартиры Джеми толкнули наркотики. Джордан не знал, чему верить. Его сын не был наркоманом. Джордан считал происшедшее ужасной случайностью.Некоторое время Джордан не мог придти в себя. Пресса рвала его на части, Джорданна пустилась во все тяжкие, и его жизнь разваливалась на глазах. Но Джордан лучше, чем кто-либо, владел искусством выживать. Ведь он прибыл в Голливуд в 1948 году, убежав из дома шестнадцатилетним подростком. У него не было ничего – ни перспектив, ни денег. За годы он сам создал себе репутацию. Сломить Джордана Левитта не могли никакие семейные трагедии.За несколько месяцев, прошедших с момента гибели Джеми, он отправил Джорданну учиться в Париж, развелся с очередной женой и выпустил два новых фильма.В кабинет вошла Ким, прервав его размышления. Ким была самой молодой и любящей из всех его жен. Он был для нее важнее всего, и это чертовски ободряло – иметь под боком женщину, которая так о тебе заботится. И какое значение имело то, что она моложе его более чем на тридцать лет? Возраст – понятие относительное.– Образцы занавесок. – Ким помахала кусками ткани. – Мне нужно знать твое мнение, дорогой.Она обновляла убранство дома и превосходно с этим справлялась. Разумеется, это стоило денег, но когда женщины обходились дешево?Он встал навстречу и раскрыл ей объятия.– Иди сюда, малышка!Ким обняла его, и они долго стояли так.А пока белый «порше» Джорданны несся вниз по Сансет. Слезы застилали девушке лицо, из колонок на полную мощность звучал Джимми Хендрикс.На следующий день собранная и спокойная Джорданна Левитт вплыла в кафе «Рим», кое-кому кивнув на ходу, окинув взглядом, как обычно, группку безработных итальянских актеров, сравнивающих за угловым столиком уровень тестостерона в крови, шансы заработать и количество девиц, с которыми они успели переспать.Черил уже сидела за столиком и, попивая кофе, старательно записывала что-то на желтой салфетке.– Я не опоздала? – осведомилась Джорданна, мельком глянув на свои часы «Картье-Пантера».– Нет. – Черил положила ручку. – Я пришла пораньше. Мне надо было поговорить с одной девочкой – роскошной свеженькой блондинкой, только что из Далласа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64