– Не думаю, что это вымысел. Так и было на самом деле.
– Ты считаешь это правдой?
– Я знаю, что мать Пауля вышла за Роже Лестринжа вскоре после смерти мужа и погибла, упав с лестницы.
– А вскоре после этой смерти он женился на Майре?
– Да. И что ты обо всем этом думаешь?
– Что мальчик обладает способностью к самовыражению.
– Ты написал интересное сочинение, Пауль, – сказала я.
Его глаза загорелись.
– Вам понравилось?
– Очень – про этот алмаз. В самом деле, такие переживания в семье, когда твой отец нашел его. Ты тогда был очень маленьким. Ты хорошо помнишь, как все было?
– Да. Когда такое случается, забыть невозможно. Самый маленький, и тот все узнает. Ведь все изменилось.
– Изменилось по сравнению с чем?
– С тем, что было прежде.
– И как стало?
– Очень хорошо. Правду говоря – лучше. Мы все были вместе – папа, мама и я. Все трое, а теперь никого нет.
– Такое иногда случается, Пауль.
– У вас есть мама?
– Была, она умерла.
– А как она умерла?
– Долго болела… а потом умерла, мы знали, что так будет.
– А ваш отец?
Я почувствовала, как все во мне сжалось.
– Он… тоже умер.
На некоторое время он замолчал. Молчала и я. Слишком много неприятных воспоминаний закружилось в мозгу.
– Говорили, что он приносит беду, – сказал он наконец.
– Кто?
– Алмаз. Алмазы могут приносить беду, если они большие. Я думаю, потому, что каждый хочет иметь большой алмаз. У родителей все было хорошо, пока не появился алмаз. Отцу нужно было продать его. А нам – уехать отсюда. Но он хотел найти еще, потому что уже нашел один. Он бы не умер, если бы не пошел искать другой алмаз. Он оставил алмаз маме. Так и получилось, что вместе с алмазом она получила беду.
– Ты все это выдумал, Пауль, и тебе это известно. Сами по себе алмазы не способны навлекать несчастья.
Он не поддавался.
– Алмаз был у мамы, она его хранила, и многие хотели его получить. Был еще человек, который хотел на ней жениться. Все из-за алмаза.
– Откуда ты это знаешь?
– Знаю – и все. А потом мама вышла замуж за него. Он получил алмаз, но продал его. И купил Рибек-хаус. Но алмаз принадлежал ей, поэтому… она умерла.
– Может быть, с ней что-то происходило перед смертью?
– Ничего не происходило.
– Скажи мне, Пауль, что, по-твоему, на самом деле убило ее?
– Она упала с лестницы. Она не болела. Почему вы думаете, что с нею что-то происходило?
Я, конечно, не могла сказать ему о роковом пристрастии его матери к вину.
– Если бы не алмаз, – продолжал Пауль, – приемный отец не женился бы на маме. Не было бы этого дома и лестницы в нем, с которой она упала. Все случилось из-за алмаза. – Мне показалось, что он вот-вот расплачется. – Именно поэтому самое главное в моей жизни – «Сокровище Кимберли».
– Ох, Пауль, – сказала я, – напрасно ты так думаешь. Алмаз не может никому причинить вреда.
– Он это сделал не сам по себе… а тем, что он значил для других.
– Как мог алмаз заставить твою маму упасть с лестницы?
– Я не говорю, что это сделал алмаз. Это мог сделать кто-то… из-за алмаза.
– Что-что?
– Я ничего не знаю. Но лучше бы мой отец никогда не находил этот алмаз. Лучше бы он находил только маленькие алмазы, которых вполне хватало бы нам для счастья.
– Пауль, ты должен прекратить размышлять об алмазе, – твердо сказала я. – Достаточно. Ничему не поможешь мыслями о том, что могло случиться. Постарайся уйти от прошлого. В твоей жизни немало хорошего. Мисс Милн считает, что ты делаешь в школе большие успехи.
Он с грустью посмотрел на меня, и в глазах его я словно бы прочитала: никто меня не понимает.
Я почувствовала, что обманула его доверие. Я вела себя трусливо, но не потому ли, что боялась услышать от него чересчур много?
ФИГУРКИ ПОД ЛЕСТНИЦЕЙ
Помня о просьбе Роже, я собралась проведать Майру.
– Иди днем, – посоветовала Лилиас. – Последние два часа я справлюсь одна. Детей постарше займу задачами по арифметике – и мне будет легко присмотреть за остальными. Мне даже нравится. Что-то вроде проверки – сумею без твоей помощи или не сумею.
Майра очень обрадовалась моему приходу, и мы приятно провели с нею середину дня. Она, как обычно, немного скрытничала, а я не пыталась вызвать ее на откровенность; мы вели легкий разговор, вспоминали Лейкмир и сельские заботы. Я рассказала несколько забавных случаев из времени своего пребывания там и сумела вызвать на ее лице улыбку. При прощании она попросила меня заходить почаще.
В школе Лилиас встретила меня словами:
– Ты вполне можешь время от времени бывать у Майры. Я благополучно справилась одна. Это оказалось нетрудно.
– Дело просто в том, что я вообще тебе не очень нужна.
– О нет. Мне было бы ужасно одиноко. Так хорошо, когда я могу с тобой обсудить все что угодно. Во всяком случае, одна я бы сюда не поехала, и мне начинает казаться, что мой приезд в Кимберли – лучшее из всего, что я сделала за свою жизнь. Джон оказался замечательным другом и проявляет огромный интерес к школе. Здесь я счастливее, чем в любом другом месте. После того ужасного происшествия с ожерельем мне было очень тяжко у себя дома. Но, кажется, все теперь позади. А как себя ощущаешь ты?
– Наверно, я никогда не забуду того, что случилось.
– Ты пережила страшный судебный процесс, но и ты забудешь его… в свой срок. Хорошо, что ты встречаешься здесь с людьми. И нам очень повезло найти в Джоне замечательного помощника.
– Не сомневаюсь в этом.
– А твои встречи с Майрой пойдут на пользу и ей, и тебе. Тебе вскоре нужно снова заглянуть к ней.
Я так и поступила. Это был мой третий визит, и наконец Майра начала говорить немного свободнее; мне подумалось, что теперь я могу спросить о ее тревогах.
Поколебавшись немного, она сказала:
– Это – дом. В нем что-то есть давящее. Вы разве не чувствуете?
– Что вы имеете в виду?
– Словно он состоит из двух частей. Одна часть – обычный, ничем, кроме размеров, не выделяющийся дом… а другая… таит в себе угрозу. Иногда, Диана, у меня ощущение, что она все еще здесь.
– Кто?
– Маргарет, первая жена Роже.
– Некоторые люди считают, что мертвые возвращаются. Порой мне кажется – Маргарет может успокоиться. Она была такой же женой Роже, как я. Мне думается, чем-то даже походила на меня. Спокойная, не очень привлекательная внешне женщина.
– Глупости. Роже нашел вас красивой, ведь он женился на вас.
– Я воспринимаю ее и себя как одного человека.
– Майра, вы в самом деле предаетесь фантазиям. Он женился на ней, вскоре она умерла. Произошел трагический случай. Вот и все.
– Знаю и говорю себе то же самое. Но если человек умирает насильственной смертью, то, говорят, он не может обрести покоя. Он иногда возвращается на место своей смерти. Только представьте такое! Сию минуту вы живы – и вдруг, без предупреждения, ваша жизнь прерывается. Все, чем вы жили, осталось незавершенным. – Полным страха глазами Майра смотрела на меня. – Я не хочу такой участи.
– Почему вам в голову приходят такие мысли? Вы живы, вы здоровы. Вас никак не назвать старой. Все у вас впереди.
– Иногда я в этом не уверена.
Я внимательно посмотрела на нее.
– Что вы хотите сказать?
– Ничего особенного. Наверно, это все нервы. Мать в таких случаях советовала мне взять себя в руки. – Она рассмеялась. – Вы очень разумны, Диана.
– Я разумна? Лилиас считает меня крайне непрактичной, представить не могу, что она подумала бы о вас и ваших мыслях.
– Даже моя мать восхищалась Лилиас. Не могу передать, насколько мне лучше, когда вы рядом. И так замечательно проводить вместе дневные часы. Я с нетерпением жду вас. Наверно, все это потому, что мне было не очень хорошо. Роже получил от доктора укрепляющее средство для меня.
– Вас осматривал доктор?
– Он и его жена были у нас на обеде. Роже сказал ему, что я не в том состоянии, в каком ему хотелось бы меня видеть. Что я равнодушна ко всему и скучаю по дому. Все это естественно, конечно, но он просил бы доктора прописать мне что-нибудь «для бодрости». И вот доктор прислал порошок. Его нужно смешивать с вином… или, кажется, с любой другой жидкостью. Он не очень приятен на вкус.
– А есть от него какая-нибудь польза?
– Я почти не замечаю в себе никакой перемены. Ваши посещения действуют на меня гораздо благотворнее, чем лекарство.
– Тогда следует продолжать его принимать.
– Я очень рада, что Роже попросил вас навещать меня.
– Он в самом деле заботится о вас.
– Он всегда так добр ко мне. – Она замолчала, а я ждала, когда она заговорит снова. Она в некотором волнении кусала губы. Потом сказала: – Роже хочет, чтобы я привыкла к здешней жизни – осела. Я стараюсь. А вам тут нравится?
– Да. Лилиас просто в восторге. Такая перемена после Лейкмира. Она всегда хотела учить детей.
– А мы гадали, почему она отказалась от этого там, в Англии.
Я подумала, как трудно вычеркнуть ту часть своей жизни, которую хочешь забыть. Прошлое возвращается и теребит твои раны.
– Возможно, ей нужно было отдохнуть, – продолжала Майра. – Она только что завершила одно дело, и, может быть, ее не радовала перспектива тут же приниматься за другое такое же – хотя я считала, что Лилиас всегда готова взвалить на свои плечи новые обязанности. – Она сделала паузу и вскоре заговорила снова: – Мы с вами обсуждали этот дом. Знаете, я избегаю ходить в ту его часть, где это случилось.
– Вы хотите сказать что…
– Туда, где лестница. Я каждый раз чувствую… что-то зловещее… в ней.
– Это ваше воображение.
– Допустим, но давайте сходим туда вместе. Я хочу, чтобы вы поняли мои ощущения.
– Прямо сейчас?
– Почему бы нет?
Она поднялась и пошла впереди, то и дело оглядываясь, словно желая убедиться, что я следую за ней. Мы достигли той части дома, где находилась злосчастная лестница и остановились на самом ее верху. Я сразу поняла, что имела в виду Майра. Лестница была темной и словно растворялась в скоплении теней. Свет попадал на нее из единственного крохотного оконца, и даже посреди дня его не хватало. Возможно, дело было в том что саму лестницу окутывали мрачные воспоминания и к тому же мы знали – не так давно здесь нашел свою смерть человек.
– Ну вот, мне кажется, – сказала Майра, – что вы меня теперь понимаете.
– Я только что подумала, как мало здесь света.
– Дело не только в этом.
– Вы вспоминаете о том, что здесь произошло.
– Давайте сходим и посмотрим на маленький дом, – предложила Майра. – Я всегда это делаю, когда бываю здесь. Мне очень нравится видеть дом, какой он есть, пусть даже маленький.
Когда мы подошли, она вдруг остановилась и в ужасе воскликнула:
– Смотрите!
Я видела маленькую резную фигурку у подножья лестницы. Мне показалось, что Майра сейчас упадет в обморок, и я подхватила ее.
– Это же всего-навсего обработанный кусок дерева, – сказала я.
– Кто положил сюда эту фигурку?
– Может быть, вернемся к вам в комнату? Вас действительно потрясла эта игрушка.
Майра позволила мне увести ее оттуда. Она дрожала как осиновый лист на ветру. Я уложила ее на диван посидела рядом. Майра держала мою руку, и я не сомневалась – она хочет что-то сказать, но не может заставить себя произнести нужные слова.
– Останьтесь со мной, – попросила она. – Не возвращайтесь сегодня вечером в школу. Проведите здесь ночь – свободных комнат достаточно. Останьтесь.
Я была поражена.
– Но… – начала я.
– Прошу вас, прошу. Умоляю вас. Это так важно для меня.
– Почему, Майра?
– Я чувствую… – Она казалась чрезвычайно возбужденной, ее глаза просили красноречивее слов. Она боится чего-то, подумала я. Я должна поддержать ее. Если я уйду и что-то случится…
Мысленно я снова перебрала все, пытаясь понять что же не так с этим жилищем… лестницей… маленьким домом? Майра пыталась – и, вероятно, ей это удалось – заставить меня почувствовать, что в доме вырвались на свободу злые силы.
Я не могла оставить Майру.
– Я пошлю записку Лилиас и сообщу, что остаюсь у вас на ночь.
– О, как я вам благодарна. Неужели вы вняли моим мольбам? Позвоните в колокольчик. Прошу вас.
Я позвонила, и появилась женщина.
– Любан, приготовьте комнату, – сказала Майра. – На этом этаже, пожалуйста. Мисс Грей остается на ночь.
Любан была стройной, довольно молодой женщиной; кожа ее цветом напоминала черное дерево, а в больших темных глаза, казалось, навеки застыла печаль. Я вспомнила, что она – мать того глухонемого мальчугана, которого я видела во время предыдущего посещения дома Лестранжей, и предположила, что эта печаль может иметь связь с бедой, поразившей ее сына.
– Я должна немедленно отправить записку Лилиас, сказала я.
Майра дала мне перо и бумагу. Я присела и написала:
«Дорогая Лилиас,
Майра попросила меня остаться с нею на ночь. Она нехорошо себя чувствует, и, по-моему, я смогу оказаться ей полезной. Надеюсь, все будет в порядке.
Диана».
Любан взяла записку и заверила, что ее отошлют сразу же.
Я все еще не могла свыкнуться с положением, в котором очутилась. Только получив ответ от Лилиас, я сообразила, что ничего особенного во всем этом, вероятно, нет.
«Конечно, все будет в порядке, – писала она. – Сочувствую Майре. Передай ей мои наилучшие пожелания. Лилиас».
Как обычно, Лилиас и в это дело привнесла спокойную рассудительность.
Тем не менее ночь, проведенная в Рибек-хаусе, выдалась неспокойной. Мы пообедали в комнате Майры, поскольку, сославшись на самочувствие, она попросила об исключении из правил. Роже к нам присоединился. Казалось, он очень обрадовался, увидев меня здесь.
– Просто замечательно, – сказал он, – что вы так любезно согласились остаться с Майрой. Я уверен, Майра, что ты в высшей мере признательна… э-э… Диане.
Почему он как бы запнулся перед тем, как произнести мое имя? Словно знал, что оно – не мое настоящее.
Майра подтвердила, что она признательна и счастлива видеть меня рядом.
– А что это за слабость? – спросил Роже с глубокой обеспокоенностью.
– Ничего страшного. Наверно, я перегрелась. Я еще не привыкла к здешней жаре.
– Ты не думаешь, что следовало бы обратиться к доктору?
– О, нет-нет.
– Ты принимала лекарство?
– Да.
– Ну хорошо, время покажет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48