Затем настала очередь свидетелей.
Доктор Доррингтон рассказал, как мистер Керквелл, дворецкий, явился к нему посреди ночи. Это его не удивило, поскольку в продолжении нескольких месяцев мистер Глентайр страдал от приступов разлития желчи. Доктор предполагал, что следующий приступ неизбежен и что он будет более тяжелым, чем прежние, однако не думал, что в связи с приступом появится необходимость вызывать его ночью. Потому он был потрясен, когда, придя в дом больного, застал его уже мертвым.
– Вы обследовали его?
– Поверхностно. Я сразу увидел, что ничем не могу ему помочь.
– У вас были подозрения относительно яда?
– Мне показался в известной мере неожиданным факт такой внезапной смерти.
Затем давали показания другие доктора, в частности доктор Кемроуз, профессор, преподававший химию в университете. Он исследовал срезы тканей из поврежденных болезнью органов и установил несомненное присутствие в них мышьяка. Вызвали другого доктора, и он подтвердил сказанное. Он заявил, что роковую роль сыграла последняя порция мышьяка, принятая больным, видимо, с портвейном. Однако, судя по следам присутствия мышьяка в теле, яд вводился в организм длительное время.
Далее последовали многочисленные научные выражения, которых, я уверена, никто, кроме специалистов, понять не мог; несомненным, однако, оставалось одно – отец умер от отравления мышьяком, который ему давали небольшими порциями.
Докторов спросили, существует ли обычай принимать мышьяк с какой-либо положительной стороны.
– Говорят, он повышает мужскую силу, – ответил один из докторов. Он знал людей, которые принимали мышьяк с такой целью. Он полагал, что женщины пользуются мышьяком сплошь и рядом, поскольку считается, что он помогает сохранить фигуру, однако, практика эта опасна.
Наконец, подошла очередь свидетелей, которых я знала. Я внимательно наблюдала за ними. Было странно видеть их здесь, но еще более странным было, я думаю, для них видеть меня на месте обвиняемой.
Обвиняемой в убийстве! Такое обвинение выдвигалось далеко не каждый день. А преступления такого рода обычно совершались людьми другого сорта. И вот все мы здесь… люди, знавшие друг друга многие годы… обычные, простые люди… в центре сцены, и затем, что происходит на ней, следит вся Шотландия… а может быть, и не только она.
Я могла представить возбуждение, владевшее всеми в зале. Девушка на процессе, ставка в котором – ее жизнь!
Мистера Керквелла спрашивали о том, как я разбудила его ночью и попросила вызвать доктора.
– Вы заходили в спальню, где умирал мистер Глентайр?
– Да, сэр.
– Не показалось ли вам странным, что он так тяжело болен?
– Пожалуй, сэр. Хотя у него было два или три таких приступа, я подумал, что это – очередной, хотя более тяжкий.
Затем место мистера Керквелла заняла миссис Керквелл.
– Миссис Керквелл, вы были встревожены тем, что крысы появились вблизи дома, не так ли?
– Да, сэр. Их видели на конюшне. Но в доме я их ни разу не замечала.
– Видели вы хотя бы одну крысу возле дома?
– О нет, я бы не пережила этого. Крысы рядом с кухней! Это ужасно, такая мерзость. Хэмиш говорил мне, что крысы появились на конюшне… в стойлах и в других местах. Но он купил мышьяк и вывел их.
– Говорилось ли о приобретении мышьяка в связи с тем, что крыс обнаружили у двери в кухню?
– Ни разу такого не слышала, сэр. Я даже не знала о том, что они прижились в ящике для мусора. Я бы сошла с ума, это уж точно, услышь я такое.
– Значит, вы все это хорошо помните. Теперь я хочу, чтобы вы припомнили еще кое-что. В дом был однажды приглашен молодой человек по имени Джеймс Норт, не так ли?
– Да, он приходил раз или два. Он испытывал нежные чувства к мисс Девине.
– Амистер Глентайр был против молодого человека. Это так?
– Не думаю, чтобы мистер Глентайр имел что-то против него, просто мистер Норт беден и не был тем человеком, на которого мистер Глентайр рассчитывал для дочери.
– Была ли ссора?
– Пожалуй, сэр. Мне случилось оказаться на лестнице вместе с Бесс, одной из служанок. Дверь кабинета открылась. Я услышала крики, и в коридор выбежала мисс Девина. Мистер Глентайр собирался лишить дочь наследства, если она выйдет за мистера Норта.
– Мисс Девина была ошеломлена?
– Ужасно. Она тоже кричала на него. Она сказала, что, если он хочет, пусть лишает ее наследства. Я, мол, не переменю своего намерения… может быть, я неточно передаю ее слова.
Ниниан встал и спросил:
– Вы часто слушали разговоры своего хозяина, миссис Керквелл?
– Ни в коем случае, сэр. Я случайно оказалась…
– Случайно оказались там, где было удобно видеть, как мисс Девина выбежала из кабинета и прошла к себе в комнату. Каким образом вы сумели услышать весь разговор? Он продолжался не несколько секунд. Тем не менее вы успели понять, что мистер Глентайр намеревался лишить дочь наследства, а она сказала, что ей это безразлично.
– Да, как раз это я и слышала.
– Мне думается, вы просто слышали голоса, а со временем вообразили слова, которые якобы слышали.
– Нет-нет.
Ниниан улыбнулся со словами:
– У меня все.
Покрасневшая и сердитая, миссис Керквелл покинула место свидетеля.
Следующим был Хэмиш. Он выглядел чуть менее развязным, чем обычно.
– Меня зовут Хэмиш Воспер, – сказал он, – я был кучером покойного мистера Глентайра. В начале года я увидел крысу в стойле. Купил на шесть пенсов мышьяка в аптеке Хенникера и отравил за неделю трех тварей.
– Вы говорили об этом на кухне?
– Да.
– Миссис Керквелл и служанкам? Присутствовал ли кто-нибудь еще, когда вы рассказывали о силе яда?
Он посмотрел на меня и заколебался.
– Присутствовала ли там мисс Девина Глентайр?
– Да, присутствовала.
– Она проявила интерес к вашим словам?
– Я… я не помню.
– Говорила ли вам служанка Элен Фарли, что видела крысу рядом с кухней… в ящике для мусора?
– Нет.
– Говорила ли вам мисс Фарли хотя бы раз о крысах?
– Не думаю. Она мало со мной разговаривала. Она вообще была неразговорчивая.
– Вы уверены, что она не сказала вам, что видела крысу, выпрыгнувшую из мусорного ящика?
– Даже если говорила, я не помню этого.
– Вопросов больше нет. Поднялся Ниниан.
– Мистер Глентайр ценил ваши услуги в качестве кучера, не так ли?
Хэмиш выпятил грудь.
– О да, он считал, что я очень хороший кучер.
– Настолько хороший, что вы заняли место своего отца?
– Ну… да.
– Превосходно, – продолжал Ниниан, – и вы действительно гордитесь своим умением?
Хэмиш выглядел польщенным. Я видела, что ему по сердцу эти слова.
– Вы любите прогуляться с друзьями… вечерком? – спросил Ниниан.
– А что в этом дурного?
– Вопросы задаю я, запомните, пожалуйста. Ничего дурного, конечно, пока вы не используете семейный экипаж для своих прогулок… без разрешения хозяина. Хэмиш покраснел.
– Вы поступали так несколько раз? – настаивал Ниниан.
– Я… я не помню.
– Не помните? Уверяю вас, вы делали это, и я могу представить необходимые доказательства. Но ваша память хромает. Вы забыли. Не могло ли случиться, что вы забыли, как Элен Фарли обратилась к вам, сказав, что видела крысу в ящике для мусора, а вы посоветовали ей попробовать мышьяк, который так хорошо сработал на конюшне?
– Я… я…
– Вопросов больше нет.
Я видела, с каким успехом Ниниан сеял сомнения в умах членов жюри по поводу надежности показаний Хэмиша, который был очень важным свидетелем.
Зилла произвела хорошее впечатление на суд, но я чувствовала, что показания дает не та Зилла, которую я знала.
Она даже выглядела иначе. Вся в черном, бледное лицо, волосы убраны под маленькую черную шляпку с вуалью. Она производила впечатление молодой красивой и одинокой вдовы, внезапно лишившейся любимого мужа, которая теперь в изумлении взирает на этот жестокий мир, в одно мгновение отнявший у нее супруга и поставивший приемную дочь на место обвиняемой в тяжком преступлении.
Зилла была превосходной актрисой и, как все люди такого рода, с удовольствием играла перед публикой. Правда, свою роль она выдерживала с таким совершенством, что игры не ощущалось.
Я считала, что Зилла хорошо относилась к отцу. Она всегда выказывала свою любовь к нему и как будто очень заботилась о нем во время болезни. Она наполнила счастьем последние месяцы его жизни. Тем не менее у меня появились сомнения в ее искренности.
На заместителя председателя суда Зилла явно произвела впечатление – как и на весь суд, я в этом не сомневалась. Красота моей мачехи тем более бросалась в глаза, что она была подчеркнуто просто одета и вела себя спокойно, в манере трагедийной актрисы.
– Миссис Глентайр, – вопрос был задан мягко, – не могли бы вы рассказать нам, что произошло в роковую ночь?
Зилла сообщила суду, что за день до смерти ее муж неважно себя чувствовал и она настояла на том, чтобы он остался дома.
– Ему было очень плохо?
– О, нет. Мне показалось только, что денек ему следует отдохнуть.
– За обедом он выпил бокал портвейна?
– Да.
– Графин с вином стоял в буфете?
– Да.
– Ваша приемная дочь, мисс Девина Глентайр, предложила сама налить вино в бокал?
– Да, в этом не было чего-либо необычного. Керквелл, дворецкий, в столовой отсутствовал.
– А обычно он там находился?
– Э-э… да, как правило. Однако в тот день он ушел за новым графином.
– Сами вы не пригубили вина в тот вечер?
– Нет.
– А приемная дочь?
– Нет. Мы вообще делали это редко.
– Следовательно, только мистер Глентайр выпил бокал, наполненный вином из графина руками мисс Глентайр?
– Да.
– Знаете ли вы о ссоре между вашим супругом и его дочерью по поводу ее намерения выйти за мистера Норта?
– Да, но я не считала ее особенно серьезной.
– Однако ваш покойный супруг угрожал оставить дочь без наследства.
– Я считала эту ссору одной из мелких неприятностей, которые случаются в любой семье.
– Ваш муж разговаривал с вами об этой ссоре?
Она пожала плечами.
– Он вполне мог упомянуть о ней.
– Хотел ли он, чтобы дочь вышла за кого-то другого?
– Родители обычно планируют будущее своих детей. Мне думается, что все здесь весьма неопределенно.
– Обсуждала ли с вами приемная дочь этот вопрос?
– О да, мы были с нею хорошими подругами, я старалась заменить ей мать. – Зилла сделала выразительный жест.
– Вы были для нее больше, чем сестрой, – сказал заместитель председателя суда с улыбкой, выражавшей его откровенное восхищение ею. – Вы беседовали с ней о замужестве? Говорила ли она, что обижена на своего отца?
– Нет, никогда. Я убеждала ее, что в конце концов все образуется. Родителей часто огорчает выбор детей, когда речь идет о браке.
Настала очередь Ниниана задавать Зилле вопросы.
– Вы быстро подружились с вашей приемной дочерью?
– О да.
– Насколько я понимаю, вы вошли в этот дом в качестве гувернантки?
– Это так.
– И очень скоро стали женой хозяина дома.
Я видела, что суд на ее стороне. Ведь это же потрясающе романтично и вполне естественно, когда хозяин дома не в силах устоять перед чарами обворожительной женщины. Счастливый случай для гувернантки – но, увы, как трагически оборвалось ее счастье!
– Мы слышали здесь о том, что в теле покойного обнаружены следы мышьяка. Можете ли вы предложить хоть какое-то объяснение – откуда взялся мышьяк?
– Я могу только допустить, что он понемногу принимал его сам.
– Вы слышали здесь, что некоторые люди принимают мышьяк в определенных целях. Вы считаете, что ваш муж мог быть одним из таких людей?
– Ну… я не исключаю такой возможности.
– Почему вы готовы предположить это?
– Однажды он сказал мне, что некоторое время назад принимал мышьяк в небольших дозах.
В зале ощутимо повеяло напряжением. Все глаза были устремлены на нее. Даже я не могла остаться равнодушной. Мой отец… принимал мышьяк?!
– Какое воздействие мышьяк, по его словам, оказывал на него?
– Он лучше себя чувствовал. Кто-то сказал ему, что это опасно… и он перестал его принимать.
– Не говорил ли он вам, откуда брал мышьяк?
– Я не спрашивала, а он не говорил. Иногда он путешествовал за границей. Он мог купить его где-нибудь на континенте. Несколько лет назад у него был а деловая поездка в Европу. Мышьяк мог быть куплен тогда.
– Он сам говорил об этом?
– Нет, и не думаю, что я его спрашивала. Меня удивило лишь, что муж принимал этот яд.
– Это свидетельство может иметь большое значение. Почему вы ни разу не упомянули этот факт?
– Я вспомнила о нем, только когда вы спросили.
– В связи со смертью мужа вам не приходило в голову, что он мог принимать мышьяк по собственной воле?
– Нет… только сейчас.
– А теперь вы считаете, что это возможно?
– Да, считаю.
В зале воцарилась мертвая тишина. Я была почти уверена, что она лжет. Я не могла поверить, чтобы мой отец принимал мышьяк. Несколько лет назад он в самом деле ездил в Европу по делам. Могло ли случиться, что он купил там мышьяк? В конце концов, что я знала о его интимной жизни? Многое мне открылось, однако столько же оставалось совершенно неизвестным.
Я видела, что Ниниан возбужден.
Сторона обвинения захотела задать Зилле дополнительные вопросы.
– Если ваш муж тайком держал в доме запас мышьяка, то где он мог его хранить?
– Не знаю. У себя в кабинете он держал некоторые лекарства.
– Вы хотя бы раз видели там мышьяк?
– Я мало этим интересовалась. И у меня не было причин туда заходить. Но даже если яд там находился, я не думаю, чтобы на нем была этикетка с надписью «Мышьяк».
– Был ли произведен обыск в спальне мистера Глентайра сразу после смерти?
– Я полагаю – да.
– Мышьяка в спальне не обнаружили. Если он его принимал, то разве ни странно, что даже следов его в комнате не нашлось?
– Я не знаю.
Обвинитель был потрясен, в глазах же Ниниана я увидела торжествующие огоньки.
Мне можно было ликовать, но разве мог отец убить себя сам? Разве могло такое быть правдой? Не сочинила ли Зилла эту историю, чтобы спасти меня?
Первый день суда завершился. У меня появилась мысль, что завтрашний принесет новые неожиданности.
Вечером Ниниан пришел ко мне. Он ликовал.
– Это почти победа, – сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48