Семья была спасена, и это я спасла всех.
– А потом вы поняли, что нельзя вступать в брак только для того, чтобы удовлетворить запросы семьи.
– Именно так. И с тех пор я начала думать, что можно сделать в этом случае.
– Но почему вы считаете, что я могу помочь вам принять решение? Я ведь для вас – человек посторонний. Мы встречаемся всего в третий раз. Я ничего не знаю об этом деле, кроме того, что вы сами мне рассказали.
– Я была с вами вполне откровенной. Будете ли вы столь же откровенны со мной? Клянусь вам – чтобы вы мне не рассказали, я никому ни слова не скажу.
Генриетта производила впечатление натуры очень впечатлительной, порывистой. Ее настроение менялось ежесекундно. Только что она говорила трагическим тоном и казалась этаким жертвенным агнцем на алтаре фамильной гордости, а сейчас ее глаза светились от предчувствия чего-то таинственного, что, по ее мнению, я ей сообщу. Словом, эта девушка от природы была заговорщиком.
Я находила ее очаровательной. Мне было легко понять, почему чопорный лорд Карлтон, который, без сомнения, отдавал себе отчет в том, что именно его богатство привлекло Марлингтонов, тем не менее, подпал под действие чар Генриетты.
Тем не менее, я довольно сухо сказала:
– Мне бы не хотелось обсуждать мои дела.
– Я буду молчать, клянусь вам!
– Ну, хорошо. Я действительно вышла замуж за Обри Сент-Клера. Наш брак оказался неудачным. У меня был ребенок, мальчик. Я оставалась с мужем из-за сына. Когда он умер, я покинула мужа.
– Вы ушли от мужа? Это очень смелый поступок.
– Да нет, никакой смелости тут не было. Я больше не могла там оставаться, поэтому и уехала. После смерти отца я оказалась достаточно обеспеченной и могла позволить себе жить пусть не роскошно, но вполне прилично. Вот так я и живу.
– У меня тоже есть некоторый доход. Моя семья считает, что сумма совершенно мизерная, но должна сказать, что она вовсе не так уж мала, если, конечно, не стараться содержать огромный дом с массой слуг и не ремонтировать крышу, изъеденную жуком-точильщиком. А чтобы вы делали на моем месте?
Я пожала плечами.
– Что я могу сказать? Мне ведь не известны все детали. Наверняка есть еще что-то такое, о чем вы умолчали.
– Мне кажется, определенную роль сыграл вчерашний вечер…
– В самом деле?
– Ну да. То, что я встретила вас… И этот разговор о Флоренс Найтингейл. Я ведь знакома с Найтингейлами, не с самой Флоренс, а с ее матерью и отцом. По правде говоря, я мало с ними общалась. Вот если бы там была Флоренс, все было бы по-другому. Я уверена, что она – очень интересный человек. В общем, каким-то образом вчерашний разговор так на меня подействовал, что я решила, что смогу выбраться из западни, если буду такой же смелой, как вы и мисс Найтингейл.
– Вы хотите сказать, что желали бы разорвать помолвку?
Она кивнула.
– Если вы действительно так настроены, вам следует так и поступить.
– Понимаете, вначале я думала, что моя семья будет рада этому браку, и Том будет счастлив. Еще мне представлялось очень заманчивым не считать, сколько стоит та или иная вещь, избавить, наконец, своих родных от унизительной необходимости жить в бедности… Но потом я начала думать о том, что мне предстоит вынести. Видите ли, мой жених – очень хороший человек, но иногда он так странно смотрит на меня… Сказать вам правду, мисс Плейделл, меня это немного пугает. Да нет, не немного, а очень, очень сильно пугает! И тогда я начинаю думать…
Ее слова вызвали непрошенные воспоминания – вот я просыпаюсь в спальне нашего палаццо в Венеции, рядом с постелью стоит Обри. Кто может сказать, какие тайные страсти и почему вдруг овладевают человеком? Я внимательно посмотрела на сидевшую рядом со мной девушку – юная, свежая, такая живая и привлекательная. То, что случилось со мной в Венеции, может оставить глубокий след в душе любого человека на всю жизнь… возможно, навсегда. Это повлияет на жизненные взгляды и изуродует здоровые и естественные чувства, свойственные такому юному созданию, каким была сейчас Генриетта.
Я понимала, что Генриетте следует разорвать помолвку. Об этом ясно говорил страх, который я прочла в ее милых, выразительных глазах.
Она смотрела на меня серьезным, почти умоляющим взглядом.
– И все же, – начала я, – мне кажется странным, что вы пришли со своими тревогами именно ко мне. Вы меня плохо знаете. Вам бы лучше обратиться к кому-нибудь другому, к тому, кто вам ближе, чем я.
– Но к кому же? К моим родителям? Или, может быть, к их друзьям? Все они считают, что для меня этот сезон был очень удачным. По их словам, все юные особы, только начавшие выезжать, завидуют мне черной завистью, потому что мне, по их мнению, достался главный приз. Вы ведь знаете, каковы люди. Мой жених пользуется большим уважением в обществе, он лорд, причем этот титул он получил благодаря своим собственным усилиям, за что, без сомнения, заслуживает самых высоких похвал. Однако, как вы знаете, люди гораздо больше уважают тех, кому титул достался по наследству. Лорд Карлтон – друг таких важных особ, как лорд Дерби, лорд Абердин и лорд Пальмерстон. Принц Альберт о нем хорошего мнения, потому что мой жених – удачливый предприниматель. Мне следует гордиться выпавшим на мою долю счастьем и чувствовать себя польщенной. Я так и чувствую, но я боюсь, и мой страх больше, чем ощущение счастья.
– Тут вам нужно решать самой.
– Я знаю, что сделали бы вы на моем месте – вы разорвали бы эту помолвку. Вы сильная. Я восхищаюсь вами! Вы оставили мужа, а в глазах общества это равносильно самоубийству. Но ведь вас это совсем не интересует, не так ли?
– Я не стремлюсь вращаться в обществе.
– Принц Альберт вас бы не принял. Он очень нетерпим в вопросах нравственности.
– Я прекрасно обойдусь без принца Альберта. Мне вообще никто не нужен. Здесь мне хорошо, и я готова оставить все как есть, пока не пойму, чего же я на самом деле хочу.
Генриетта смотрела на меня горящими глазами.
– Меня восхищает то, что вы пошли в больницу!
– Чем же тут восхищаться? Это было ужасно.
– Я знаю. Но вы пошли туда и вызволили эту девочку. Это было прекрасно! Поэтому я и решила обратиться со своими проблемами к вам.
– Моя дорогая мисс Марлингтон, только вы могли так решить.
– И все же ответьте – если бы вы были на моем месте, вышли бы вы замуж?
Я закрыла глаза, и опять на меня нахлынули воспоминания. Этот человек намного старше ее. Знает ли она, чего он от нее ожидает? Она не влюблена в него, это совершенно ясно. Меня охватил страх. Я вспомнила сон, увиденный мною в ночь перед свадьбой. Было ли это предостережением? Тогда я так не считала. Но, похоже, сидевшая передо мной девушка получила предостережение значительно более явное.
– Вы не любите своего жениха, – сказала я Генриетте. – Если бы вы его любили, вам бы хотелось выйти за него замуж.
– Вы считаете, я должна с ним порвать?
– Но как я могу вам что-то советовать? Это должны решить вы сами.
– Но что бы сделали вы на моем месте? Я не ответила на ее вопрос.
– Я поняла вас, – сказала Генриетта твердо. – Благодарю вас, мисс Плейделл.
Ее настроение мгновенно изменилось. Теперь она повеселела и начала рассказывать мне забавные случаи, связанные с ее выездами в свет. Там царила атмосфера погони за удачей. Все стремились отличиться тем или иным способом. Ее первый бал представлялся Генриетте кошмаром, а обернулся подлинным триумфом.
– Вы знаете, я так боялась, что сделаю что-нибудь не так, что никто не пригласит меня танцевать. Остаться без кавалера – вот кошмар, терзающий душу каждой дебютантки! А если все проходит для вас удачно, присутствующие мамаши страшно завидуют вам и ненавидят, а ваша собственная мать находится на верху блаженства. Это суровое испытание!
– Через которое вы прошли, я уверена, с высоко поднятыми знаменами.
– У меня была масса кавалеров. Это было так забавно! Я забавлялась довольно долго, а потом появился Том. Меня охватило какое-то радостное волнение, которое все возрастало. Меня все баловали и ублажали, я была их дорогой деточкой, их единственным сокровищем, их спасительницей. На меня легла большая ответственность.
Наш разговор опять вернулся к тому, с чего начался. Когда Генриетте покидала меня, она взяла меня за руку и спросила:
– Я могу называть вас Анной?
– Ну конечно!
– А вы должны звать меня Генриеттой.
Я с радостью согласилась. Мне казалось, что я больше ее не «увижу, но, возможно, узнаю, разорвала ли она свою помолвку. Наверняка об этом будет напечатано в газетах, в светской хронике.
К тому, что произошло потом, я была совершенно не готова. Через два дня у моего дома остановилась карета. Выглянув в окно, я, к своему удивлению, увидела, как из экипажа выходит Генриетта. За ней шел возница с двумя чемоданами в руках.
В дверь постучали, и Джейн открыла.
Послышался голос Генриетты:
– Дома ли мисс Плейделл? Потом она обратилась к вознице:
– Не могли бы вы занести эти чемоданы в дом? Благодарю вас.
Я ждала, что будет дальше.
В гостиную, где я сидела и читала, вошла Джейн.
– Та молодая леди вернулась, мадам, – произнесла она тоном вышколенной горничной. – Похоже, что она собирается здесь остаться.
И вот в гостиную впорхнула сияющая и раскрасневшаяся Генриетта.
– Я сделала то, что решила! – сообщила она торжествующим голосом. – Встречаться со своей семьей я не в силах и поэтому убежала.
– Но как же… – начала я.
– Я подумала, что вы позволите мне остаться… разумеется, ненадолго – пока они не привыкнут к тому, что произошло. Будет такой скандал!
– Не лучше ли было бы остаться и встретить события с открытым забралом?
– Честно говоря, я думаю, что они постараются меня убедить.
– Но если вы твердо решили…
– Вы не знаете мою семью! Они будут рыдать, причитать и скрежетать зубами. Я этого просто не вынесу! Я ведь не так сильна духом, как вы. Мама наверняка расплачется, а смотреть равнодушно на ее слезы мне не под силу. Я бы наверняка уступила их уговорам, а я знаю, что не должна делать этого ни в коем случае. Следовательно, единственным выходом мне представлялся побег. Я подумала – если вы были так добры к той девочке, которую навещали в больнице, то вы по-доброму отнесетесь и ко мне. Вы ведь не отошлете меня обратно, правда?
– Разумеется, нет! Но я все-таки сомневаюсь, разумно ли вы поступили.
– Я чувствую себя гораздо лучше. Том Карлтон так смотрел на меня, как будто в его воображении возникали всякие непристойные картины. Он ведь уже немолод, и у него была масса любовниц. Я догадываюсь, что среди них были женщины всякого сорта. Не думаю, что смогла бы оправдать его ожидания. Значит, для него только лучше, что это случилось с ним сейчас, а не тогда, когда мы оба поняли бы, что совершили грандиозную ошибку. Позвольте мне остаться у вас, пока не утихнет буря. Том найдет себе другую невесту, а моя семья со временем примирится с постигшим ее разочарованием. В конце концов, жуки-точильщики разрушают крыши их домов уже сотни лет, так неужели еще несколько лет имеют какое-нибудь значение? Возможно, в нашей семье появится кто-нибудь, кто знает, как вернуть утраченное фамильное состояние, а может быть, кто-то найдет богатого холостяка или девицу и сочетается с ним или с нею узами брака. Но я слишком много болтаю, не так ли? Да-да, не возражайте, это так. Если бы вы только знали, какое облегчение я теперь чувствую…
– Конечно, вы можете остаться у меня на ночь, – сказала я. – Возможно, утром вы измените свое решение. Вы сказали вашим родителям, куда направляетесь?
– Я оставила им записку, где сообщила, что отправилась к подруге. У меня есть несколько подруг, к которым я могла бы пойти. Еще я написала Тому и постаралась объяснить, почему, как мне кажется, я не готова к браку с ним.
– Я распоряжусь, чтобы вам приготовили комнату. У нас как раз есть одна свободная. Мой дом ведь не очень велик, как вы знаете.
– Да, знаю, и именно это мне в нем и нравится. Я до смерти устала от просторных холлов в баронских замках и от великолепной обстановки, которую стараются сохранить даже ценой потери собственного достоинства.
– Я считаю, вам следует задуматься о своем будущем. Видите ли, я – женщина, оставившая своего мужа. Общество не слишком благосклонно относится к таким особам.
– Да кому нужно это общество?
– Мне не нужно. Но вы уверены, что вам оно тоже не нужно?
– Совершенно уверена! Мне все больше начинает нравиться беседовать с вами.
– Боюсь, что на основе наших бесед вы сделали слишком скоропалительные выводы.
– Да, возможно, вы правы, но в некоторых из этих выводов я, безусловно, не ошиблась. Не ошиблась я и в том, что мы подружимся.
Вот так Генриетта Марлингтон стала жить вместе со мной.
Не приходилось надеяться, что семья Генриетты сдастся так скоро. Несколько недель к нам приезжали всевозможные родственники с просьбами и угрозами. Меня восхищала решимость моей новой подруги. До этого она казалась мне довольно легкомысленной особой – и в самом деле была таковой во многих случаях, – но под этим легкомыслием скрывалась подлинная твердость. Неожиданно для себя я очутилась в центре «бури», как выражалась Генриетта, а этого мне хотелось меньше всего на свете. Иногда я жалела о том, что приняла приглашение на званый обед у родителей Амелии. Но, с другой стороны, Генриетта начинала нравиться мне все больше и больше. Она была очаровательным существом, и ее присутствие принесло в наш дом радость. Джейн, Полли и Лили тут же стали ее горячими поклонницами. Они были готовы сразиться со всем кланом Марлингтонов, а если бы понадобилось, то и с самим лордом Карлтоном, если бы те продолжали упорствовать в своих попытках склонить Генриетту к действиям для нее ненавистным.
Как-то раз ко мне приехала мать Генриетты и начала умолять постараться повлиять на дочь и убедить ее подумать о будущем.
В ответ на ее просьбу я сказала, что, по моему мнению, именно будущее волнует Генриетту.
Леди Марлингтон возразила, что ее дочь еще слишком молода и всегда отличалась упрямством. Она не понимает, какую возможность устройства своей судьбы упускает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64