Советую магазин Wodolei.ru
Болезнь неотвратимо приближала его к концу.
Будущее рисовалось в каком-то тумане. А ведь совсем недавно все казалось мне таким определенным, устоявшимся. Я воображала, как мы с мужем будем жить в этом старинном доме, у нас появятся дети – мое желание иметь Детей было таким же сильным, как у Амелии, – а когда-нибудь через много лет портреты моих детей тоже будут висеть в длинной галерее.
Я подошла к небольшой рощице. Мне уже доводилось бывать здесь во время своих прогулок, но двигаться дальше я еще никогда не рисковала. Высокие ели стояли тесным кругом и придавали всему лесочку атмосферу таинственности. Я пошла меж высоких стройных стволов, покрытых красноватой корой, и по мере того как углублялась в чащу, меня охватило странное чувство – казалось, что я вот-вот обнаружу нечто таинственное и неизвестное. Роща была совсем небольшой, и вскоре я прошла ее всю, а за нею вдруг неожиданно возник маленький холмик.
Взобравшись на его вершину, я оглянулась. Холм был примерно семи футов высотой и круто обрывался вниз. Я решила спуститься. Пробираясь сквозь многочисленные вьющиеся растения, облепивших склон, я сдвинула их с места и к своему удивлению вдруг заметила, что под ними не земля, а что-то похожее на дверь – так мне, во всяком случае, показалось.
Я отодвинула зеленую завесу. Сомнений не оставалось – это действительно была дверь!
В величайшем волнении я начала внимательно изучать ее, недоумевая, куда она может вести. Мне показалось странным, что кому-то пришла в голову мысль сделать дверь в холме.
В двери имелась замочная скважина. Я толкнула, но она не подалась.
Я оглянулась. Вокруг царила тишина. Снова у меня возникло странное чувство – как будто кто-то наблюдает за мной, и в воздухе ощущалось что-то зловещее.
Я отошла от таинственной двери и продолжала изучать ее уже на некотором расстоянии. Отброшенные мною растения опять сомкнулись и скрыли дверь от моих глаз. Теперь холмик казался просто деталью пейзажа – возможно, немного необычной, но не сверхъестественной, как мне почудилось вначале. Тут мне пришло в голову, что холм имеет искусственное происхождение, и я терялась в догадках, что же может скрываться за загадочной дверью?
Я обогнула холм и направилась назад к рощице. Войдя под тень деревьев, я вдруг ясно ощутила, что за мной кто-то идет. Иногда слышался стук камешка под чьей-то ногой, иногда – поскрипывание песка. Мне стало очень неприятно. Конечно, поддаваться этому чувству глупо – сейчас светло, и со мной ничего не случится. Но сердце, тем не менее, колотилось от страха. Я ускорила шаги.
Вдруг кто-то крепко схватил меня за руку.
Я набрала в рот воздуха, намереваясь закричать, обернулась и… увидела Обри.
– В чем дело, Сусанна? – недовольно спросил он.
– О Господи! Ты меня напугал… Я почувствовала, что за мной кто-то идет.
– Да, это я шел за тобой. Амелия сказала, что ты отправилась на прогулку, и я решил пойти поискать тебя.
– Почему ты не окликнул меня – тогда я знала бы, что это ты?
– Мне хотелось застать тебя врасплох. Ты чем-то испугана… Что-нибудь случилось?
– Теперь, когда ты здесь, все в порядке. С моей стороны было очень глупо так испугаться. Да, я только что наткнулась на какую-то дверь.
– Дверь?
– Да, дверь в холме.
– Ну и что же тут странного? Ты ведь знаешь, что здесь масса необычного. Это все остатки старого Минстера. Если мы попытаемся хоть что-нибудь изменить, поднимется скандал. Реликвии прошлого священны, видите ли – их надо охранять.
– Все это мне известно. И все-таки эта дверь удивила меня. Ведь она должна куда-то вести.
Обри смотрел на меня с явной насмешкой. Похоже, его забавляла игра моего воображения. Мне показалось, что если мой жених рядом, то бояться нечего.
Обри бережно взял меня под руку.
– Ну что, пойдем домой?
– Да.
– А почему ты так испугалась этой двери?
– Не знаю. Мне показалось, что там для нее совсем неподходящее место.
– Может быть, ты ожидала, что дверь распахнется, и оттуда явится сам дьявол?
Я рассмеялась.
– Вообще все это выглядело очень странным – сначала я обнаруживаю эту дверь, а когда прохожу через рощу, за мной кто-то идет…
– Мне жаль, что я напугал тебя, моя дорогая Сусанна. Ты всегда отличалась здравомыслием.
– Не уверена, я так люблю мечтать.
– И теперь, при виде таинственной двери, твое воображение разыгралось? Ну что ж, в домах подобных нашему даже самым приземленным людям простительно позволить себе полет фантазии. Но должен тебе сообщить, что не ты первая наткнулась на эту дверь. Мы даже однажды открывали ее… Но это было очень давно, когда я был ребенком. За ней ничего нет. Там просто пещера. Наверное, когда-то она служила монахам своего рода складом. Мы закрыли ее и забыли о ней.
– А, понятно. Но мне показалось, что за ней обязательно должно скрываться что-то значительное – уж очень она массивная.
– Сусанна, еще раз прости, что я так испугал тебя.
– Да нет, это я дурочка, что испугалась.
Когда мы направлялись к дому, Обри оживленно говорил о нашей предстоящей свадьбе.
На следующий день я покинула Минстер. Обри настоял на том, что отвезет меня домой. По мере приближения к Лондону Обри становился иным. Вернее, сейчас он становился таким же, каким я знала его в Индии – изысканно вежливым, беззаботным и немного самоуверенным. О ребенке, чье появление на свет очень скоро разрушит его блестящие виды на будущее, он не упомянул ни разу.
Отец был очень рад моему возвращению. Он сказал, что Джейн и Полли прекрасно заботились о нем, и в этом смысле мое отсутствие никак на нем не отразилось. Вот только он сильно соскучился…
Обри вернулся в Бакингемшир в тот же день, и как только он уехал, отец потребовал от меня подробный отчет о моем визите. Пока я рассказывала ему обо всем, что произошло в Минстере, он не спускал с меня внимательных глаз и, наконец, спросил:
– И, несмотря на это, ты так же упорно хочешь выйти замуж за Обри, как и прежде?
Я ответила утвердительно.
– Ну что ж, приступим к делу, надо незамедлительно написать дяде Джеймсу, чтобы начали оглашение. Ты, конечно, захочешь сделать покупки и наверняка в Лондоне. Кроме того, месяц перед свадьбой тебе нужно побыть у дядюшки и тетушки. Короче говоря, нам предстоит масса дел. Время пролетит незаметно. Знаешь, мне нравится этот дом, а Джейн и Полли прекрасно справляются со своими обязанностями и хорошо ухаживают за мной. Я уже отправил письмо, в котором попросил продлить срок аренды. Нам нет смысла покупать другой дом – ведь ты тут же его покинешь. Я же здесь отлично проживу. Он будет и твоим домом, если ты захочешь.
– Ты уже все решил. Военная пунктуальность – так ты, кажется, это называешь.
– Можно сказать и так. Моя дорогая доченька, я буду так рад, если твоя жизнь счастливо устроится!
– Бедный отец! Представляю, как много хлопот я тебе доставила!
– Да… так далеко от родины… один, с маленькой дочкой на руках… У меня действительно было много забот. Но все сложилось удачно. Я всегда знал, что моя дочь сможет сама позаботиться о себе.
– Будем надеяться, что твои надежды не беспочвенны.
Отец несколько минут с тревогой смотрел на меня.
– Почему ты так сказала? Что-то случилось?
– Нет-нет, – заверила я его. – Все в порядке.
Но сама я тоже недоумевала, почему сказала именно эти слова. Неужели меня начали охватывать какие-то предчувствия?
Следующие несколько недель буквально пролетели.
Мне шили свадебное платье. Я купила кое-какую одежду, которая, как мне казалось, понадобится мне в будущем. Для нашего медового месяца Обри выбрал Венецию. Весь месяц мы собирались жить в палаццо, которое нам гостеприимно предоставят друзья семьи Сент-Клер.
Дядя Джеймс и тетя Грейс, как я и предполагала, оказали мне неоценимую помощь. Они были очень польщены, что свадьба состоится в старинной норманнской церкви, а вести службу будет дядя Джеймс. Месяц перед свадьбой я намеревалась пожить у них. Мой отец будет навещать меня по выходным или в любое другое удобное для него время. Церемония предполагалась очень скромной из-за тяжелой болезни брата жениха.
Обри собирался приехать в Хамберстон за несколько дней до радостного события, и для него была снята комната в гостинице «Черный кабан».
Казалось, все гладко движется к желаемой цели.
В назначенное время я прибыла в Хамберстон. В своей спальне я смотрела через маленькое окно на церковный двор, и погружалась в воспоминания детства. Вспомнилось мое невыносимое одиночество – как страстно я стремилась назад, в Индию, как мне не хватало отца и моей дорогой айи.
Интересно, что она делает сейчас? У Фрилингов ей было не очень хорошо. В разговорах со мной она постоянно на что-то намекала, но я так до конца и не поняла, на что именно.
Как все изменилось! Скоро я покину Хамберстон. Отныне моим домом станет Минстер, но перед этим мне предстоит волшебный медовый месяц в Венеции.
Я счастлива, повторяла я себе вновь и вновь. Я уверена в себе и своем женихе.
Многие молодые женщины, окажись они на моем месте, наверняка сочли бы себя любимицами фортуны. Ведь если рассудить здраво, я совсем не красавица. Волосы у меня рыжеватые. Они, безусловно, могли восхищать своим необычным цветом, но были настолько густые и прямые, – что уложить их в приличную прическу иногда становилось делом отнюдь не простым. А мои зеленые глаза!.. Вообще-то они прекрасно сочетаются с моими волосами, но ресницы и брови у меня, к сожалению, белесые, да и кожа слишком белая. Она доставила много забот моей бедной айе. Няня очень боялась, что такую нежную кожу сожжет беспощадное индийское солнце. Мне никогда не позволяли выходить из дома без большой широкополой шляпы, даже в пасмурные дни. Но больше всего я была недовольна своим ростом. Именно из-за него, как я считала, природа обделила меня женской привлекательностью. Дело в том, что я была очень высокой. На многих молодых людей, мне приходилось смотреть сверху вниз, а это, по мнению света, не служило для женщин украшением. Мужчины сами предпочитают взирать на своих женщин свысока – это утверждение верно не только в переносном, но и в самом прямом смысле. Однако именно я, пусть не совсем заурядная особа, но уж точно не красавица на взгляд подавляющего большинства, легко добилась того, на что многие девушки-красавицы наверняка положили бы массу усилий. Мне и вправду повезло! За день до моей свадьбы приехала кузина Эллен с двумя своими дочерьми. Она была очень рада моему замужеству, и говорила со мной без того всегдашнего напряжения, которое ранее сопутствовало нашим беседам. Мы начали вспоминать различные эпизоды прошлого. Она припомнила много разных случаев, и мне приятно было вновь погрузиться в атмосферу тех дней. Именно Эллен вдруг заговорила об инциденте, который в моей собственной памяти не всплывал уже несколько лет.
– Ты помнишь Тома Дженнингса – молодого человека, который упал с лестницы?
– Да, конечно. Кажется, он сломал ногу.
– Я никогда не забуду, с каким видом ты встала рядом с ним на колени. Ты ведь только погладила юношу по лбу и мягко заговорила с ним, но каким-то образом ты сумела его успокоить.
Я протянула кузине свои руки. Мы внимательно посмотрели на них.
– Айя говорила, что мои руки лечат.
– Мне всегда казалось, что у этих иностранцев странные представления обо всем.
– Просто однажды в Бомбее с одним мальчиком произошло нечто подобное, и мне тоже удалось его успокоить. Вот тогда айя и заметила это.
– Тебе надо было стать сестрой милосердия. Несколько минут я размышляла.
– А ты знаешь, кажется… мне бы это понравилось. Эллен рассмеялась.
– Слава Богу, об этом не может быть и речи! Ты выходишь замуж – вот и прекрасно. Мы все так рады за тебя! Ухаживать за больными – вряд ли подходящее занятие для молодой леди. Это одна из самых низких профессий. Все равно, что быть солдатом.
– Не забывай, что ты говоришь с дочерью солдата.
– Разумеется, я не имела в виду людей вроде твоего отца. Я подразумевала простого солдата. Почему они начинают этим заниматься? Да просто потому, что не способны ни на что иное. А часто потому, что не в ладах с законом. Говорят, что и сестры милосердия такие же.
– Все это звучит ужасно, – задумчиво произнесла я. – Разве защищать свою родину не благородное дело? А ухаживать за больными и ранеными?
– Конечно, так и должно быть. Но как часто в жизни все происходит так, как происходит, а не так, как должно было произойти! Но мы теряем время на обсуждение вещей, которые впрямую нас не касаются, а между тем предстоит столько всего сделать и подготовить! Ты наверняка и минутки свободной не имеешь.
Дел у меня действительно было много, но этот разговор всколыхнул массу воспоминаний. Я опять посмотрела на свои руки – красивой формы, очень белые. В длинных узких пальцах таилась спокойная сила, несмотря на их кажущуюся хрупкость. Я улыбнулась. Если во мне и есть хоть какая-то крупица красота, то это, несомненно, именно мои руки.
Итак, время пролетело незаметно.
Наступила ночь перед свадьбой. Мой отец уже прибыл в Хамберстон и сейчас мирно почивал в одной из маленьких спален, дверь которой выходила в коридор. Эллен с семьей занимали еще две спальни. Словом, домик приходского священника заполнили гости. А неподалеку, за церковным двором, в номере гостиницы «Черный кабан» спал Обри.
Я тоже отправилась спать и увидела сон – сон, который оставил меня в недоумении и тревоге. Вновь и вновь я задавала себе вопрос: что могло навеять такое странное сновидение?
Медовый месяц в Венеции
Итак, мы с Обри поженились.
Как только церемония была окончена, я переоделась в зеленое габардиновое платье, специально купленное для поездки, и мы отправились в свадебное путешествие.
Что за чудесное время! Все мои прошлые страхи и сомнения улетучились, все тревоги исчезли. Обри был неподражаем, настоящий светский человек, – он понимал, что я была в этом смысле совершенно невежественна.
Будучи уверенным в моей неопытности, он обращался со мной с такой нежностью, любовью и деликатностью, что, несмотря на то, что произошло потом, я благодарна за это Обри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Будущее рисовалось в каком-то тумане. А ведь совсем недавно все казалось мне таким определенным, устоявшимся. Я воображала, как мы с мужем будем жить в этом старинном доме, у нас появятся дети – мое желание иметь Детей было таким же сильным, как у Амелии, – а когда-нибудь через много лет портреты моих детей тоже будут висеть в длинной галерее.
Я подошла к небольшой рощице. Мне уже доводилось бывать здесь во время своих прогулок, но двигаться дальше я еще никогда не рисковала. Высокие ели стояли тесным кругом и придавали всему лесочку атмосферу таинственности. Я пошла меж высоких стройных стволов, покрытых красноватой корой, и по мере того как углублялась в чащу, меня охватило странное чувство – казалось, что я вот-вот обнаружу нечто таинственное и неизвестное. Роща была совсем небольшой, и вскоре я прошла ее всю, а за нею вдруг неожиданно возник маленький холмик.
Взобравшись на его вершину, я оглянулась. Холм был примерно семи футов высотой и круто обрывался вниз. Я решила спуститься. Пробираясь сквозь многочисленные вьющиеся растения, облепивших склон, я сдвинула их с места и к своему удивлению вдруг заметила, что под ними не земля, а что-то похожее на дверь – так мне, во всяком случае, показалось.
Я отодвинула зеленую завесу. Сомнений не оставалось – это действительно была дверь!
В величайшем волнении я начала внимательно изучать ее, недоумевая, куда она может вести. Мне показалось странным, что кому-то пришла в голову мысль сделать дверь в холме.
В двери имелась замочная скважина. Я толкнула, но она не подалась.
Я оглянулась. Вокруг царила тишина. Снова у меня возникло странное чувство – как будто кто-то наблюдает за мной, и в воздухе ощущалось что-то зловещее.
Я отошла от таинственной двери и продолжала изучать ее уже на некотором расстоянии. Отброшенные мною растения опять сомкнулись и скрыли дверь от моих глаз. Теперь холмик казался просто деталью пейзажа – возможно, немного необычной, но не сверхъестественной, как мне почудилось вначале. Тут мне пришло в голову, что холм имеет искусственное происхождение, и я терялась в догадках, что же может скрываться за загадочной дверью?
Я обогнула холм и направилась назад к рощице. Войдя под тень деревьев, я вдруг ясно ощутила, что за мной кто-то идет. Иногда слышался стук камешка под чьей-то ногой, иногда – поскрипывание песка. Мне стало очень неприятно. Конечно, поддаваться этому чувству глупо – сейчас светло, и со мной ничего не случится. Но сердце, тем не менее, колотилось от страха. Я ускорила шаги.
Вдруг кто-то крепко схватил меня за руку.
Я набрала в рот воздуха, намереваясь закричать, обернулась и… увидела Обри.
– В чем дело, Сусанна? – недовольно спросил он.
– О Господи! Ты меня напугал… Я почувствовала, что за мной кто-то идет.
– Да, это я шел за тобой. Амелия сказала, что ты отправилась на прогулку, и я решил пойти поискать тебя.
– Почему ты не окликнул меня – тогда я знала бы, что это ты?
– Мне хотелось застать тебя врасплох. Ты чем-то испугана… Что-нибудь случилось?
– Теперь, когда ты здесь, все в порядке. С моей стороны было очень глупо так испугаться. Да, я только что наткнулась на какую-то дверь.
– Дверь?
– Да, дверь в холме.
– Ну и что же тут странного? Ты ведь знаешь, что здесь масса необычного. Это все остатки старого Минстера. Если мы попытаемся хоть что-нибудь изменить, поднимется скандал. Реликвии прошлого священны, видите ли – их надо охранять.
– Все это мне известно. И все-таки эта дверь удивила меня. Ведь она должна куда-то вести.
Обри смотрел на меня с явной насмешкой. Похоже, его забавляла игра моего воображения. Мне показалось, что если мой жених рядом, то бояться нечего.
Обри бережно взял меня под руку.
– Ну что, пойдем домой?
– Да.
– А почему ты так испугалась этой двери?
– Не знаю. Мне показалось, что там для нее совсем неподходящее место.
– Может быть, ты ожидала, что дверь распахнется, и оттуда явится сам дьявол?
Я рассмеялась.
– Вообще все это выглядело очень странным – сначала я обнаруживаю эту дверь, а когда прохожу через рощу, за мной кто-то идет…
– Мне жаль, что я напугал тебя, моя дорогая Сусанна. Ты всегда отличалась здравомыслием.
– Не уверена, я так люблю мечтать.
– И теперь, при виде таинственной двери, твое воображение разыгралось? Ну что ж, в домах подобных нашему даже самым приземленным людям простительно позволить себе полет фантазии. Но должен тебе сообщить, что не ты первая наткнулась на эту дверь. Мы даже однажды открывали ее… Но это было очень давно, когда я был ребенком. За ней ничего нет. Там просто пещера. Наверное, когда-то она служила монахам своего рода складом. Мы закрыли ее и забыли о ней.
– А, понятно. Но мне показалось, что за ней обязательно должно скрываться что-то значительное – уж очень она массивная.
– Сусанна, еще раз прости, что я так испугал тебя.
– Да нет, это я дурочка, что испугалась.
Когда мы направлялись к дому, Обри оживленно говорил о нашей предстоящей свадьбе.
На следующий день я покинула Минстер. Обри настоял на том, что отвезет меня домой. По мере приближения к Лондону Обри становился иным. Вернее, сейчас он становился таким же, каким я знала его в Индии – изысканно вежливым, беззаботным и немного самоуверенным. О ребенке, чье появление на свет очень скоро разрушит его блестящие виды на будущее, он не упомянул ни разу.
Отец был очень рад моему возвращению. Он сказал, что Джейн и Полли прекрасно заботились о нем, и в этом смысле мое отсутствие никак на нем не отразилось. Вот только он сильно соскучился…
Обри вернулся в Бакингемшир в тот же день, и как только он уехал, отец потребовал от меня подробный отчет о моем визите. Пока я рассказывала ему обо всем, что произошло в Минстере, он не спускал с меня внимательных глаз и, наконец, спросил:
– И, несмотря на это, ты так же упорно хочешь выйти замуж за Обри, как и прежде?
Я ответила утвердительно.
– Ну что ж, приступим к делу, надо незамедлительно написать дяде Джеймсу, чтобы начали оглашение. Ты, конечно, захочешь сделать покупки и наверняка в Лондоне. Кроме того, месяц перед свадьбой тебе нужно побыть у дядюшки и тетушки. Короче говоря, нам предстоит масса дел. Время пролетит незаметно. Знаешь, мне нравится этот дом, а Джейн и Полли прекрасно справляются со своими обязанностями и хорошо ухаживают за мной. Я уже отправил письмо, в котором попросил продлить срок аренды. Нам нет смысла покупать другой дом – ведь ты тут же его покинешь. Я же здесь отлично проживу. Он будет и твоим домом, если ты захочешь.
– Ты уже все решил. Военная пунктуальность – так ты, кажется, это называешь.
– Можно сказать и так. Моя дорогая доченька, я буду так рад, если твоя жизнь счастливо устроится!
– Бедный отец! Представляю, как много хлопот я тебе доставила!
– Да… так далеко от родины… один, с маленькой дочкой на руках… У меня действительно было много забот. Но все сложилось удачно. Я всегда знал, что моя дочь сможет сама позаботиться о себе.
– Будем надеяться, что твои надежды не беспочвенны.
Отец несколько минут с тревогой смотрел на меня.
– Почему ты так сказала? Что-то случилось?
– Нет-нет, – заверила я его. – Все в порядке.
Но сама я тоже недоумевала, почему сказала именно эти слова. Неужели меня начали охватывать какие-то предчувствия?
Следующие несколько недель буквально пролетели.
Мне шили свадебное платье. Я купила кое-какую одежду, которая, как мне казалось, понадобится мне в будущем. Для нашего медового месяца Обри выбрал Венецию. Весь месяц мы собирались жить в палаццо, которое нам гостеприимно предоставят друзья семьи Сент-Клер.
Дядя Джеймс и тетя Грейс, как я и предполагала, оказали мне неоценимую помощь. Они были очень польщены, что свадьба состоится в старинной норманнской церкви, а вести службу будет дядя Джеймс. Месяц перед свадьбой я намеревалась пожить у них. Мой отец будет навещать меня по выходным или в любое другое удобное для него время. Церемония предполагалась очень скромной из-за тяжелой болезни брата жениха.
Обри собирался приехать в Хамберстон за несколько дней до радостного события, и для него была снята комната в гостинице «Черный кабан».
Казалось, все гладко движется к желаемой цели.
В назначенное время я прибыла в Хамберстон. В своей спальне я смотрела через маленькое окно на церковный двор, и погружалась в воспоминания детства. Вспомнилось мое невыносимое одиночество – как страстно я стремилась назад, в Индию, как мне не хватало отца и моей дорогой айи.
Интересно, что она делает сейчас? У Фрилингов ей было не очень хорошо. В разговорах со мной она постоянно на что-то намекала, но я так до конца и не поняла, на что именно.
Как все изменилось! Скоро я покину Хамберстон. Отныне моим домом станет Минстер, но перед этим мне предстоит волшебный медовый месяц в Венеции.
Я счастлива, повторяла я себе вновь и вновь. Я уверена в себе и своем женихе.
Многие молодые женщины, окажись они на моем месте, наверняка сочли бы себя любимицами фортуны. Ведь если рассудить здраво, я совсем не красавица. Волосы у меня рыжеватые. Они, безусловно, могли восхищать своим необычным цветом, но были настолько густые и прямые, – что уложить их в приличную прическу иногда становилось делом отнюдь не простым. А мои зеленые глаза!.. Вообще-то они прекрасно сочетаются с моими волосами, но ресницы и брови у меня, к сожалению, белесые, да и кожа слишком белая. Она доставила много забот моей бедной айе. Няня очень боялась, что такую нежную кожу сожжет беспощадное индийское солнце. Мне никогда не позволяли выходить из дома без большой широкополой шляпы, даже в пасмурные дни. Но больше всего я была недовольна своим ростом. Именно из-за него, как я считала, природа обделила меня женской привлекательностью. Дело в том, что я была очень высокой. На многих молодых людей, мне приходилось смотреть сверху вниз, а это, по мнению света, не служило для женщин украшением. Мужчины сами предпочитают взирать на своих женщин свысока – это утверждение верно не только в переносном, но и в самом прямом смысле. Однако именно я, пусть не совсем заурядная особа, но уж точно не красавица на взгляд подавляющего большинства, легко добилась того, на что многие девушки-красавицы наверняка положили бы массу усилий. Мне и вправду повезло! За день до моей свадьбы приехала кузина Эллен с двумя своими дочерьми. Она была очень рада моему замужеству, и говорила со мной без того всегдашнего напряжения, которое ранее сопутствовало нашим беседам. Мы начали вспоминать различные эпизоды прошлого. Она припомнила много разных случаев, и мне приятно было вновь погрузиться в атмосферу тех дней. Именно Эллен вдруг заговорила об инциденте, который в моей собственной памяти не всплывал уже несколько лет.
– Ты помнишь Тома Дженнингса – молодого человека, который упал с лестницы?
– Да, конечно. Кажется, он сломал ногу.
– Я никогда не забуду, с каким видом ты встала рядом с ним на колени. Ты ведь только погладила юношу по лбу и мягко заговорила с ним, но каким-то образом ты сумела его успокоить.
Я протянула кузине свои руки. Мы внимательно посмотрели на них.
– Айя говорила, что мои руки лечат.
– Мне всегда казалось, что у этих иностранцев странные представления обо всем.
– Просто однажды в Бомбее с одним мальчиком произошло нечто подобное, и мне тоже удалось его успокоить. Вот тогда айя и заметила это.
– Тебе надо было стать сестрой милосердия. Несколько минут я размышляла.
– А ты знаешь, кажется… мне бы это понравилось. Эллен рассмеялась.
– Слава Богу, об этом не может быть и речи! Ты выходишь замуж – вот и прекрасно. Мы все так рады за тебя! Ухаживать за больными – вряд ли подходящее занятие для молодой леди. Это одна из самых низких профессий. Все равно, что быть солдатом.
– Не забывай, что ты говоришь с дочерью солдата.
– Разумеется, я не имела в виду людей вроде твоего отца. Я подразумевала простого солдата. Почему они начинают этим заниматься? Да просто потому, что не способны ни на что иное. А часто потому, что не в ладах с законом. Говорят, что и сестры милосердия такие же.
– Все это звучит ужасно, – задумчиво произнесла я. – Разве защищать свою родину не благородное дело? А ухаживать за больными и ранеными?
– Конечно, так и должно быть. Но как часто в жизни все происходит так, как происходит, а не так, как должно было произойти! Но мы теряем время на обсуждение вещей, которые впрямую нас не касаются, а между тем предстоит столько всего сделать и подготовить! Ты наверняка и минутки свободной не имеешь.
Дел у меня действительно было много, но этот разговор всколыхнул массу воспоминаний. Я опять посмотрела на свои руки – красивой формы, очень белые. В длинных узких пальцах таилась спокойная сила, несмотря на их кажущуюся хрупкость. Я улыбнулась. Если во мне и есть хоть какая-то крупица красота, то это, несомненно, именно мои руки.
Итак, время пролетело незаметно.
Наступила ночь перед свадьбой. Мой отец уже прибыл в Хамберстон и сейчас мирно почивал в одной из маленьких спален, дверь которой выходила в коридор. Эллен с семьей занимали еще две спальни. Словом, домик приходского священника заполнили гости. А неподалеку, за церковным двором, в номере гостиницы «Черный кабан» спал Обри.
Я тоже отправилась спать и увидела сон – сон, который оставил меня в недоумении и тревоге. Вновь и вновь я задавала себе вопрос: что могло навеять такое странное сновидение?
Медовый месяц в Венеции
Итак, мы с Обри поженились.
Как только церемония была окончена, я переоделась в зеленое габардиновое платье, специально купленное для поездки, и мы отправились в свадебное путешествие.
Что за чудесное время! Все мои прошлые страхи и сомнения улетучились, все тревоги исчезли. Обри был неподражаем, настоящий светский человек, – он понимал, что я была в этом смысле совершенно невежественна.
Будучи уверенным в моей неопытности, он обращался со мной с такой нежностью, любовью и деликатностью, что, несмотря на то, что произошло потом, я благодарна за это Обри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64