Унылый звон колоколов возвестил о начале печальной церемонии. Не помня себя от горя, я почти не слышала слов заупокойной службы.
Джулиана похоронили в фамильном склепе Сент-Клеров, среди его родовитых предков. Здесь покоился Стивен, ушедший от нас совсем недавно, и пресловутый Гарри Сент-Клер, соорудивший в пещере храм сатаны и предававшийся там разнузданным оргиям.
Мы вернулись домой. Я заперлась в своей комнате, мне никого не хотелось видеть.
Обри попросил доктора Каллибера прийти ко мне. Разговаривая с ним, я понемногу начала оживать.
Он сказал, что сочувствует моему горю, но я должна взять себя в руки, иначе могу серьезно заболеть сама.
– У вас еще будут дети, миссис Сент-Клер, – мягко сказал он мне. – И поверьте моему опыту – со временем боль утраты станет не такой острой.
Но я не хотела слушать то, что он говорил обо мне. Мне хотелось узнать, что же все-таки произошло с Джулианом.
– Болезнь развилась внезапно и была смертельной, – пояснил доктор Каллибер. – Практически для ребенка ничего нельзя было сделать.
– Но если бы вас позвали вовремя… если бы ее сразу заметили.
– Кто знает? К сожалению, смертность среди малышей очень высока. Меня поражает, что, несмотря на это, их выживает так много.
– И все же, доктор Каллибер, когда вы пришли…
– Ребенок был уже мертв.
Уже мертв! Эти слова не шли у меня из головы.
– Здесь был другой врач, который осмотрел его, – кто-то из гостивших в доме в то время.
– Да, так и мне сказали. Я сам его не видел.
– Ну а если бы за вами послали вовремя… – настаивала я.
– Кто знает? – повторил доктор Каллибер. – Сейчас меня беспокоит ваше состояние. Я дам вам успокоительное и хочу, чтобы вы принимали его регулярно, миссис Сент-Клер. И еще я настоятельно прошу вас поесть. Подумайте о том, что подобное, к несчастью, случается не так уж редко. У вас еще будет много детей, уверяю вас, и тогда потеря этого ребенка не покажется такой трагичной, как сейчас.
Когда он ушел, я села у окна и начал смотреть на рощу. Бурный гнев переполнял мою грудь.
Они оставили его умирать! Его осмотрел только один врач, и это был не практичный доктор Каллибер, а «дьявольский доктор». Я была уверена, что он дал моему дорогому сыночку одно из своих непроверенных лекарств, и это убило Джулиана. Но когда-нибудь я отомщу ему!..
Мысль о мести, как ни странно, успокаивала. Я смогла наконец отвлечься и не думать о бледном безмятежном личике в гробу, о похоронном звоне колоколов, не вспоминать с болью и тоской моего веселого, милого малыша. Месть – вот ради чего стоило жить!
Что если я когда-нибудь столкнусь со зловещим доктором? Что если я выскажу прямо все, что думаю о нем, брошу ему в лицо обвинение в убийстве мальчика с помощью ядовитых лекарств и в том, что он погубил моего мужа?..
Не думаю, что в то время у меня оставались к Обри хоть какие-нибудь чувства, кроме отвращения, но, как им странно, одновременно мне было его жаль. Бывало, он сбрасывал маску высокомерия, с которым обычно дернулся по отношению ко мне, и просил о помощи. Может быть, мне это только казалось – ведь в действительности он уже ушел слишком далеко по пути греха, чтобы вернуться назад. Но он и сам осознавал это, и бывали минуты, когда он оглядывался назад и представлял себе, кем мог бы стать, не случись с ним такое несчастье.
Доктор, убивший моего сына, сделал Обри таким.
Но почему он всегда несет с собой несчастье? Дамиен символизирует зло! Так было в Венеции. В Минстере он появился именно тогда, когда смертельно заболел Джулиан.
Доктор подобен некоему злому духу. Он представлялся мне с рогами и копытами, как тот идол, которого я видела в пещере. Это загадочная личность, олицетворение дурного предзнаменования.
Именно тогда у меня возникло горячее желание, наконец, увидеть этого человека. Наверное, таким образом я пыталась смягчить свое горе и сосредоточиться на чем-то, что отвлекало меня от тяжелой утраты.
Я обязательно разыщу его. Я брошу ему в лицо обвинения в совершенных им преступлениях. Может быть, таким образом мне удастся спасти от разрушения другие жизни. Жизнь Обри, да и мою, он уже погубил безвозвратно. Наверное, мои тогдашние мысли были слишком мелодраматичны и даже абсурдны, но я судорожно цеплялась за что-нибудь, что вернуло бы мне интерес к жизни. Мысль о мести была как раз тем, в чем я так нуждалась – она помогала смягчить мое горе. Теперь, как мне представлялось, мне есть ради чего жить. Я буду искать «дьявольского доктора» – человека, который убил моего сына. А в этом я ни минуты не сомневалась.
Но я никому не скажу о принятом мной решении. Это останется только моей тайной. Люди могут подумать, что я сошла с ума, раз считаю доктора убийцей моего ребенка. Джулиан был действительно серьезно болен, когда к нему позвали врача. Но потом, я была убеждена, доктор дал ему одно из своих опасных, непроверенных лекарств.
Переполнявший меня гнев не поддается никакому описанию. Я воображала, как схожусь лицом к лицу с этим зловещим монстром… Тогда я скажу ему, что читала его книги и между строк прочла многое, о чем он не писал прямо. Он ведь не зря путешествовал на край света – в Индию, Аравию. Я скажу ему:
– Там вы жили как туземец. Вы сами стали туземцем. Вы говорили на урду, хинди и арабском, как местные жители – так вы пишете в своих книгах. У вас темные волосы…
Я воображала себе его загадочные, сверкающие, глубоко посаженные глаза на смуглом лице.
– Вам не составило никакого труда сойти за туземца. Наверняка он следовал их обычаям, вел себя так же, как и эти люди, возможно, даже завел гарем! Это было бы вполне в его вкусе – разумеется, ради благородной цели развития науки!
Но все это сделало его великим врачом. Он совершил открытия, которые до него не удавались никому другому, он внес неоценимый вклад в медицину. И вместе с тем он погубил моего мужа и убил моего сына с помощью своих ужасных лекарств.
Отныне ненависть стала частью моей жизни. Я читала и перечитывала его книги и находила в них то, что ускользнуло от меня при первом чтении. Я видела воочию смуглое, сатанинское лицо «дьявольского доктора», он как живой стоял у меня перед глазами. Думая о нем постоянно, я лелеяла свою месть, хваталась за нее, как утопающий хватается за соломинку. В один прекрасный момент я поняла, мне уже не хочется умереть. Наоборот, мне хочется жить и отомстить ему за все!
Прошло несколько недель. Я похудела и из-за своего высокого роста выглядела просто тощей. Мои скулы, всегда выдававшиеся немного вперед, теперь буквально выпирали, глаза казались огромными и полными тоски, а губы, похоже, навсегда разучились смеяться.
Обри оставил попытки убедить меня. Он дал мне понять, что отныне умывает руки. Опять по выходным к нам начали съезжаться гости. Я догадывалась, что происходит в доме, но теперь меня это совершенно не интересовало.
Однажды ночью неожиданно проснувшись, я села в постели и сказала себе: «Ты обязана что-то предпринять!».
В каком-то порыве озарения я вдруг поняла, что именно должна сделать.
Я покину Минстер, но поеду не погостить к Амелии, хотя она много раз приглашала меня, и не навестить дядю Джеймса и тетю Грейс, а уеду отсюда навсегда. Больше не вернусь в этот дом!
Пока я продолжаю жить здесь, горе не отпустит меня ни на шаг. Все тут напоминает мне об утрате. Минстер стал для меня местом страданий. Здесь меня преследуют воспоминания о том, что мне довелось увидеть в пресловутой пещере. Да и Обри со временем станет не лучше, а хуже. Куда бы я ни пошла, я везде думаю о Джулиане, потому что любое место в доме так или иначе связано с ним. Чтобы победить смерть, мне надо жить, а находясь здесь, я не могу этого сделать.
Тогда, посреди ночи, все казалось таким простым. У меня есть дом в Лондоне. У меня есть Полли, Джейн и Джо, они отлично позаботятся обо мне.
Я еще не была уверена в том, что именно сделаю, но точно знала, что начну действовать. Я окончательно порву с прошлым. Отсюда я ничего не возьму. Жить я буду под именем мисс Плейделл, как жила до встречи с Обри.
Когда я встала утром, меня поразило, что этот план, в отличие от тех, что я в таком обилии строила раньше, не казался при свете дня просто очередной фантазией. Он был вполне выполним. И, как ни странно, я сразу почувствовала себя гораздо лучше.
Я упакую свои вещи и прикажу отправить их в Лондон, а сама уеду при первом удобном случае.
Я сказала Обри, что намерена уехать.
– Ты хочешь сказать, что оставляешь меня?
– Да.
– Но разумно ли это?
– Я считаю, что это будет самый разумный поступок, когда-либо совершенный мною.
– Ты уверена в этом?
– Абсолютно уверена.
– Тогда нет смысла пытаться переубедить тебя. Но должен сказать, что ты ставишь себя в очень трудное положение. Женщина, покидающая всего мужа…
– Я прекрасно знаю, что женщинам не подобает покидать своих мужей. Это мужья могут вести себя, как им вздумается. У них может быть сотня любовниц, и им все сходит с рук, потому что они мужчины.
– При одном условии, – подхватил он мою мысль, – это не должно выходить на свет. Значит, все это не так легко, как ты говоришь, даже для них. Но разговаривать дальше нет смысла. Ты приняла решение, а я знаю, что ты очень решительная женщина.
– Возможно, в прошлом мне как раз недоставало решительности.
– И теперь ты намерена восполнить этот пробел.
– Мне будет лучше пожить одной. Оставаться здесь для меня смертельно. В этом доме меня больше ничего не держит. Сейчас ты уже не сможешь шантажом заставить меня остаться, как ты поступил тогда, когда был жив Джулиан.
– Ты приняла все происшедшее слишком близко к сердцу, – сказал он.
– Прощай, Обри.
– Я бы сказал «до свидания».
– Что бы ты ни сказал, это не имеет никакого значения.
Итак, решение принято – я покидаю мужа. Вот уже упакован последний чемодан. Туда я положила книги, что когда-то дал мне почитать Стивен.
Я вернулась в Лондон.
Происшествие на Оксфорд-стрит
Мое решение возникло так внезапно, что у меня даже не было времени предупредить слуг о моем приезде. Когда-нибудь в будущем, я заранее извещу их, и Джо встретит меня на вокзале и отвезет в моей собственной карете куда я только пожелаю. Меня охватило чувство свободы, которое я никогда раньше не испытывала и которое могло быть только приятным.
Багаж я оставила на станции, намереваясь послать за ним позднее, и в наемном экипаже приехала домой.
Дверь открыла Полли, уставившаяся на меня с удивлением. На ее лице тут же появилась радостная улыбка.
– Смотрите-ка, да ведь это хозяйка! – закричала она. – Джейн, иди скорей сюда – хозяйка приехала.
Все втроем мы начали обниматься. Мне пришло в голову, что сказала бы тетя Грейс, видя, как несдержанно я веду себя со слугами. Становилось ясно, что порядки в моем доме будут несколько отличаться от общепринятых.
– Я приехала… и буду жить здесь, – объявила я девушкам. – Минстер я оставила навсегда.
Воцарилась напряженная тишина. Затем Полли сказала:
– А я знаю, чего вам сейчас хочется больше всего, – чашечки хорошего чаю.
Мне казалось, что мне не хочется ничего, но когда она принесла чай, я попросила ее принести еще две чашки – для них самих. Какой же покой воцарился в моей душе после этого совместного чаепития!
Я начала рассказывать им о том, что со мной произошло, о смерти Джулиана и о моем решении оставить мужа. Они слушали молча, затаив дыхание, но чувствовалось, что девушки всем сердцем разделяют мое горе. О храме сатаны я, разумеется, им ничего не сказала.
– Мои дорогие Полли и Джейн, – обратилась я к девушкам, – мне нужно начать новую жизнь, и вы должны мне в этом помочь.
– Ну конечно, а как же иначе! Правда, Пол? Полли с энтузиазмом подтвердила, что это так и есть.
– Я намерена полностью порвать с моей прошлой жизнью, и хочу постараться забыть все, что произошло. Конечно, я никогда не забуду моего дорогого мальчика… но есть кое-что еще, о чем я предпочла бы не вспоминать.
Меня поразила тактичность их поведения. Они не задали ни одного вопроса, а только молча и с симпатией слушали то, что я им говорила.
– Я хочу стать совершенно другим человеком. Отныне я больше не миссис Сент-Клер и хочу забыть, что когда-то была ею.
Они кивнули. Из моих слов им стало ясно, что мое замужество оказалось неудачным.
– Я хочу опять взять себе ту фамилию, что носила до свадьбы. Я буду жить здесь как мисс Плейделл.
Девушки опять согласно кивнули.
– Я сменю даже имя – отныне я не Сусанна, а Анна.
Эта мысль пришла мне в голову в поезде. Я как будто услышала голос моей дорогой айи. Однажды она сказала мне:
– В тебе живут две девочки – Сьюзен и Анна. Сьюзен такая мягкая, послушная… Она хочет жить со всеми в мире и принимает все так, как оно есть. Но есть еще и Анна. В отличие от Сьюзен она сильна духом. Она не остановится ни перед чем, чтобы полупить то, что задумала.
Няня была права – во мне уживались два человека.
Теперь мне понадобилась вся та сила, энергия и решительность, которые до поры до времени дремали в сильной стороне моей натуры.
Анна Плейделл – это совсем другой человек, отличный от Сусанны Сент-Клер.
– Итак, вы будете называть меня мисс Плейделл. Я думаю, вам это не составит никакого труда.
– Конечно, – подтвердили девушки. – Мы служили у полковника Плейделла, а теперь служим у его дочери, мисс Плейделл. Это вполне естественно.
– Только вы двое знаете, как я любила моего отца… и моего сына…
Джейн закусила губу, а Полли отвернулась, чтобы скрыть набежавшие на глаза слезы.
– Я никогда не забуду их… – начала я срывающимся голосом, и вдруг из глаз потоком хлынули слезы.
Впервые за все это время я заплакала, и это принесло мне облегчение. Джейн и Полли мягко успокаивали меня, а потом тоже заплакали.
Первой пришла в себя Джейн. Она налила еще одну чашку чаю и подала мне.
– Выпейте, мисс, – сказала она. – Так не удастся отвезти свиней на рынок, не так ли, как сказал фермер, когда у его телеги отскочило колесо, а лошади убежали.
Полли посмотрела на меня, улыбаясь сквозь слезы.
– Конечно, нет, – невольно улыбнулась и я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64