Выудив из огромной кошелки золотую пудреницу, Амелия Джоппинс принялась отбеливать свой лиловатый носище.
– Как я завидую вашему чудесному старому жилищу, молодые люди! Дом и тебе ведь нравится, правда, Кит-тис? – Она повернулась к приятельнице и едва окончательно не расплющила ее.
– Да-да, конечно, – сдавленно прохрипела та.
– По деревне ходят потрясающие слухи о самой усадьбе и о тех, кто там живет. Прямо как из книжек мистера Дигби!
Знакомая песня. Бен мигом притворился спящим.
– Простите мое невежество, но я никогда не читала книг мистера Дигби, – призналась я.
– Разве вы не знаете, что он пишет под псевдонимом Мэри Грифф? – Амелия Джоппинс кинула пудреницу обратно в сумочку. – «Вампир-вегетарианец»! Потрясающе! Не стану пересказывать весь сюжет, но суть в том, что нельзя высосать кровь из репки! – Еще один гулкий смешок, и миссис Джоппинс пронзила взглядом Бена. – А ведь среди нас есть еще один писатель, притом автор поваренной книги!
Бен всхрапнул.
Киттис Порридж наклонилась к нам как можно ближе. Ее кошачья мордочка горела восторгом.
– Может быть, мистер Хаскелл не откажется продемонстрировать свое искусство гильдии Домашнего Очага?
– Отличная идея! Я в совете этого кружка… и еще многих других. – Миссис Джоппинс поправила брошку с дроздами и принялась подсчитывать, загибая пальцы: – Секретарь Общества любителей маяков, член правления Клуба феминисток старше сорока, председатель Исторического кружка. Киттис, я ничего не пропустила?
– Мне казалось, ты записалась в класс аэробики Наяды Шельмус…
– Да, но поскорее выписалась оттуда, пока не описалась от натуги. – Подбородки миссис Джоппинс сжались в сердитую гармошку. – Вы такие милые молодые люди… – Глаза миссис Джоппинс снова устремились на Бена. – Не возражаете, если Исторический кружок в ближайшее время устроит экскурсию по вашему дому? Замечательный способ собрать деньги, правда, Киттис? Не жаль отдать пару фунтов, чтобы посмотреть подземелья! Бен приоткрыл глаза. Поезд с грохотом несся мимо очередной станции. Яркие огни слепили глаза.
– Мерлин-корт не может похвастаться подземельями и темницами, – сухо сказал он.
– То есть как это? – Миссис Джоппинс больше не улыбалась. – Неужто Мерлин Чокнутый замуровал их?
– Амелия, – мяукнула миссис Порридж, – миссис Хаскелл – родственница покойного…
– Я ей это в вину не ставлю.
Поезд въехал в туннель, пронзив темноту тоскливым воем. Я стиснула взмокшую ладонь Бена. Какая пытка для него!
– А я боюсь улиток, – призналась я шепотом, чтобы поддержать его.
Все, отбой. Мы снова выехали на серый свет божий, с огоньками далеких домов и уличных фонарей. Миссис Джоппинс пыхтя поднялась с сиденья.
– Не мешает подкрепиться парочкой пирожков с мясом. Наведаюсь в буфет. Ты идешь, Киттис? А вы, мистер и миссис Хаскелл?
– Спасибо, нет, – сказал Бен, и с моей стороны было бы свинством не поддержать его. К тому же я надеялась потерять еще полкило, прежде чем надену жемчужно-розовый пеньюар.
Киттис Порридж мило улыбнулась, напомнив мне Тобиаса.
– Вы уверены?
Миссис Джоппинс перебила подругу:
– Глянь-ка, Киттис, это же доктор Бордо! – Ее подбородки устроили настоящий шторм. – Его классический профиль я узнаю где угодно! Вон он, в том конце вагона, в черном кашемировом пальто! С ним девочка с косичками. Наверное, дочка той параличной, что живет во Вдовьем Флигеле, который стоит в саду «Эдема». Да и сама калека тут!
Я вжалась в сиденье. Ни за что не стану глазеть… Доктор Бордо!
– Люди такие жестокие! Рассказывают про него ужасные вещи! – Миссис Джоппинс вся раздулась от праведного возмущения. – Но Британская медицинская ассоциация посчитала все это просто смехотворным. Почему бы ему не возиться с богатеями? И что удивительного, если старушки иногда умирают? Я вас спрашиваю, – ее суровый взгляд пригвоздил меня к сиденью, – что тут подозрительного, если кое-кто из этих несчастных за час до кончины переменил завещание в пользу доктора? За преданность полагается награда!
– А жадные родственники и друзья получат по заслугам – то есть ничего не получат, – льстиво вставила Киттис Порридж.
Я не сомневалась, что она еще поплатится за то, что осмелилась перебить подругу. А пока миссис Джоппинс продолжала:
– Ох и наслушалась я пакостей про доктора… Мол, он сберегает не жизни, а себе на жизнь! Но ведь «Эдем» процветает! Пациентам обеспечен индивидуальный уход! Один-единственный доктор… – Она резко замолкла.
С поездом творилось что-то неладное.
Мы мчались к станции Пеблвелл, огни бежали нам навстречу, как спортсмены с олимпийскими факелами, и тут поезд затормозил на всем скаку. Стены заходили ходуном, вагон, казалось, вот-вот рассыплется. Вопли и стоны пассажиров. Перед глазами у меня огненными буквами вспыхнуло слово КОНЕЦ.

* * *

Когда я открыла глаза, все стихло. Объятия Бена заменяли мне ремень безопасности. Киттис Порридж в сбившемся набок берете лежала поперек сиденья, пытаясь натянуть юбку на раскоряченные колени. Слышались возбужденные голоса: «Что случилось?!» Два старичка в котелках испуганно держались за руки. Миссис Джоппинс застряла в проходе. Никогда еще ожирение не казалось столь величественным и надежным.
– Элли, с тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил Бен.
Я кивнула. На платформе клубилась толпа. Пассажиры устремились к выходу. Дежурный по вокзалу открыл дверь и проревел голосом, гарантирующим всеобщий переполох:
– Только без паники! Всем оставаться на местах!
– Что случилось?
– Что стряслось?
– Ирландские экстремисты?
Дежурный спрыгнул обратно на перрон.
– Человек упал под колеса, но…
Его перебил голос еще более авторитетный, чем у миссис Джоппинс:
– Пропустите! Я врач!
Мужчина с лицом поэта спустился на перрон и быстро зашагал вслед за дежурным. Я порадовалась, что Британская медицинская ассоциация была милостива к доктору Бордо, и теперь он сможет помочь пострадавшему.

Глава VIII

– Подождите, я сама догадаюсь! – Примула прижала пальчик к губам и закрыла глазки. – Несостоявшийся покойный оказался мистером Верноном Шиззи, агентом по продаже недвижимости.
– Впечатляет! – прокомментировала я. – Хотя эта история неделю размазывалась по всем передовицам «Оратор дейли»: «Неизвестная женщина спасает несчастного из-под колес поезда», «Мужчина рухнул на рельсы» и тому подобное.
Оранжевые губы Гиацинты сложились в улыбку:
– Вы больше поверите «Цветам-Детективам», если я сообщу вам имя этой женщины?
– Я понятия не имею, о ком идет речь…
– Ну что вы, моя дорогая, вы прекрасно ее знаете. – Примула положила мне в кофе ложку сахара и размешала. – По словам очевидцев, мистер Шиззи стоял на самом краю платформы, внезапно завопил: «Мышь!!!» – и рухнул на рельсы. Все вокруг замерли, кроме дамы среднего возраста, весьма скромно одетой, с кудряшками. Она стояла ближе всех к пострадавшему. Ее мужеству и находчивости аплодировали пресса и общественность, но МЫ-то знаем, что на самом деле она просто потеряла голову.
– Мышь? – медленно произнесла я. – Значит, «три серые мышки»?
– Элементарно, моя дорогая Элли, – просияла Примула. – Таким образом, искомая дама не кто иная, как миссис Беатрис Мукбет, в чьей машине вы с Беном спасались от дождя в день свадьбы. Ей было приказано купить серых мышей, и она, как человек добросовестный, включила их в список покупок. Трех маленьких серых зверушек, потому что одна или две могли рвануть не в ту сторону и мистер Шиззи, который до смерти боялся мышей, остался бы цел и невредим. Мыши должны были обязательно быть серыми, потому что белые лабораторные не бегают по вокзалам. – Примула осуждающе покачала головой. – Какое пренебрежение к жизни братьев наших меньших!
Глаза Гиацинты под полуприкрытыми веками сверкали в розовом свете ламп.
– Наверняка Президент и Правление клуба прочистили миссис Мукбет с наждачком… если не как-нибудь похуже. Основатель, естественно, был очень недоволен. Такой изысканный, точно выверенный план – и все насмарку. Обратите внимание, что мистер Шиззи догнал поезд не в Читтертон-Феллс, где его и миссис Мукбет могли легко узнать. Нет, кто-то уговорил бедолагу сесть на поезд в Пеблвелле… Должно быть, кто-то из гостей на свадьбе предложил подкинуть мистера Шиззи до Пеблвелла на своей машине.
Я коснулась своего обручального колечка.
– Миссис Шиззи – такая симпатичная и дружелюбная… И она любит кошек. И с нежностью говорила о своем муже. Правда, он прозвал ее Жабулькой…
– Дорогая, но она-то звала его Пискуном! – покачала головой Примула. – Согласитесь, это поехиднее, чем Жабулька. Мистер Шиззи уже много недель состоял во внебрачной связи. Из надежных источников мы знаем, что он просил у жены развода.
Перед глазами маячило расплывшееся в улыбке лицо миссис Шиззи. Я постаралась изгнать из головы неприятное воспоминание и… мысли о подогнанном по фигуре убийстве.
– А как вы думаете, почему в поезде оказался доктор Бордо со своей свитой?
– Непонадобившееся алиби обратилось доброй молвой! – отрезала Гиацинта.
– Интересно, – задумчиво протянула Примула, – удалось ли мистеру Шиззи при падении удержать на голове парик? Как бедняжке, должно быть, было неловко… Мне тут же вспоминается тот конфуз с нашей тетей Адой, когда у нее лопнула резинка, сами знаете где…
Я оторопело уставилась на сестер.
– Парик?!
– Дражайшая миссис Хаскелл, – терпеливо вздохнула Гиацинта, – я была уверена, что вы догадались насчет парика, когда упомянули… – Тут она сунула нос в свой зеленый гроссбух. -…про «огромную шапку черных кудрей». Но достаточно про чету Шиззи. Продолжим наше путешествие в Северный Тоттенхэм и встретимся с мистером Исааком Хаскеллом…

* * *

На дверном звонке мы поставили крест. Бен заколотил в дверь «Овощей и Фруктов Хаскелла» сначала робко, потом так остервенело, что табличка «Закрыто» отозвалась жалобным дребезгом. Расплющив нос о стекло, я вглядывалась в сумеречные очертания, словно в экран испорченного телевизора. Овощные лари, прилавки и связки фруктов еле виднелись в тусклом свете единственной лампочки. Бен взъерошил волосы и снова забарабанил в дверь.
– Спит, наверное. – Обогнув наши чемоданы, я запрокинула голову и посмотрела на узкий прямоугольник окна на третьем этаже. Занавески были плотно задернуты.
– Папуля спит чутко. – Бен обвел взглядом улицу, впитывая аромат родных мест.
Я снова почувствовала, что в его прошлом мне нет места. Дождя не было, но ночь словно покрылась холодным потом. Дома на Краун-стрит были из закопченного красного кирпича, парадные двери открывались прямо на узкий тротуар. Во многих окнах горел свет.
Мимо протарахтел автобус. По противоположной стороне улицы, сунув руки в карманы и опустив голову, брел мужчина, за ним вприпрыжку следовал мальчишка лет семи.
Бен прекратил стучать.
– Папуля отозвался? – встрепенулась я. Он покачал головой.
– Тип на той стороне улицы… Я ходил с ним в школу. Том Как-бишь-его-там. Похоже, что жизнь не очень-то ласково с ним обошлась.
– Почему ты так решил? Вроде бы мальчик – его сын, они оба хорошо одеты…
– Походка у него, – Бен прищурился, – какая-то угнетенная. Элли, ты никогда не замечала, что походка больше выдает состояние духа, чем лицо?
Прежде мне не доводилось размышлять о походках, и я не торопилась соглашаться. Та вдова, поднимаясь по ступенькам церкви, шла, как приплясывала. Я неопределенно хмыкнула. Хорошая жена не спорит с мужем по всяким пустякам. Я подумала, что лучше: вломиться в «Овощи и Фрукты Хаскелла» или постучать в соседнюю дверь и попросить разрешения позвонить? Отпихнув ногой наши чемоданы к стене, я услышала сквозь мглу обнадеживающий звук – позвякивание пивных бутылок.
– Бен, твой отец наведывается в местный паб?
Бен вгляделся в густеющий туман. Примерно в полудюжине домов от нас из сумерек выступил человекоподобный силуэт.
– Нет, но я специалист не только по различным походкам. Этот звук говорит мне больше, чем криминалисту из Скотленд-Ярда – отпечатки пальцев. – Теперь в такт пивным бутылкам по тротуару зацокали высокие каблуки. – Верный признак приближения миссис Меррифезер. А, ч-черт! Самая злоязыкая сплетница с тех пор, как человечество изобрело речь.
– Насколько я помню, об исчезновении Мамули заявила миссис Бетти Лонг?
– Они все из одной шайки. Прости, Элли, – Бен сгреб меня в объятия, – придется…
Поцелуи на углу улицы оказались именно таким порочным наслаждением, как предостерегала тетя Астрид. Только одна мыслишка омрачала мою радость: неужели Бен испугался откровений миссис Меррифезер о его разудалой юности?
Бутылочное попурри стихло до едва слышной трели, воздух огласился визгливым голоском:
– Надо же! Глазам своим не верю! Малыш Бенни Хаскелл стал большим мальчиком! А это что такое? – Голос приобрел застенчивую скрипучесть. – Завел кралю, а, малыш?
Мы с Беном отскочили друг от друга. Он поправил галстук.
– Позвольте представить вам мою жену Элли, миссис Меррифезер.
– Елки-палки, наш Бен женился! – Сумки-близняшки, набитые пивом, дружно звякнули. – Моя Стелла удавится, когда услышит, что Бенни Хаскелла охомутали!
Миссис Меррифезер повернулась ко мне, из-под шарфа, чалмой намотанного на голову, торчал клок белесых кудрей. В вырезе пальто виднелся краешек засаленного фартука.
– Ой! Трепло я кукурузное! Шутки шутить в такое время! Я своей Стелле уже говорила: пойдет чей-нибудь пацаненок под наш хренов мост головастиков ловить, глядишь – и выловит миссис Хаскелл!
Из ноздрей Бена вырвался клуб пара.
– Моя мать не пропала! Она там, где должна быть!
– Вот именно, голубчик! Надежда умирает последней. – Миссис Меррифезер игриво ткнула его локтем под ребра. – На будущее не будь таким букой! Тут совсем скучно сделалось, с тех пор как вы с Сидом-Казановой смотались отсюда. Я своей Стелле частенько говорю: эти мальцы могут баб выбирать, как груши на прилавке. – Она оглядела меня с головы до ног и, судя по всему, решила, что я в подметки не гожусь ее Стелле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50