— Прекрасная мысль, мистер Питерман.
Глава 8
— Я не вижу Луны, — Мокси выглянула в иллюминатор.
— Сколько можно жаловаться! Потерпи, — Флетч разливал шампанское в высокие бокалы. — Вы составите нам компанию, мистер Муни?
— Шампанское не пью, — тот покачал головой. — Оно не в ладах с коньяком.
Они сидели в больших, вращающихся кожаных креслах. У каждого на коленях лежал ремень безопасности.
Пассажирский салон самолета представлял собой нечто среднее между гостиной и кабинетом.
Пилот, сопровождавший их к самолету, то и дело озабоченно поглядывал на спотыкающегося на каждом шагу Фредерика Муни. Не успокоила его и песня, которую затянул тот, громко и фальшиво.
— Имей я крылья ангела…
Когда они проходили мимо фонаря, глаза пилота едва не вылезли из орбит: он узнал Мокси Муни. Пилот тут же перевел взгляд на нетрезвого пассажира и испытал новое потрясение: Фредерик Муни. Так что он не счел за труд помочь Фредди подняться по лесенке, усадил в кресло и сам застегнул ремень безопасности.
Самолет тут же взлетел.
— Полагаю, мы будем летать кругами? — спросила Мокси, едва они оторвались от земли.
— А разве есть какие-то иные способы? — ответил вопросом Флетч.
Не вставая с кресла, он разложил складной столик и начал выкладывать на него съестные припасы из корзины. Тарелки с сэндвичами, баночки с креветками, омарами, салатами, соусы. За едой последовали столовые приборы и салфетки. Последней на столе появилась высокая белая ваза и алая роза. Он налил в вазу шампанское, поставил в нее розу и водрузил вазу на середину стола.
— А из тебя мог бы получиться интересный муж, — промурлыкала Мокси.
— Уже получался. Дважды.
— Как сказала одна дама, — Фредерик Муни холодно глянул на дочь, — когда ее уводили: «Все мои беды из-за того, что я вышла замуж за этого интересного человека».
Флетч приглашающе обвел рукой стол.
— Не желаете закусить?
Отец и дочь молча наложили полные тарелки.
— У кинозвезд неплохой аппетит, — пробормотал Флетч, добирая остатки. — Я-то думал, что всего этого хватит на шестерых.
Заговорил он, когда Мокси съела шесть маленьких сэндвичей, омаров и расправилась с половиной креветок.
— Не пора ли сказать, зачем я тебе потребовался? Или на сегодня ты уже наговорилась? А может, необходимость в моем приезде уже отпала?
— Тебя не так-то легко найти. Я потратила на розыски почти неделю.
— Я был в Вашингтоне. Пытался обнаружить Агентство по делам индейцев.
— Обнаружил? — Мокси доела последнюю креветку.
— Зона поиска сузилась до трех телефонных номеров.
Мокси вытерла салфеткой руки.
— Похоже, у меня серьезные финансовые проблемы.
— Да это же невозможно!
— Если бы.
— Бывают дни, когда тебя показывают по двум телевизионным каналам одновременно. Ты постоянно присутствуешь в выпусках новости. Твои фильмы пользуются успехом. На прошлое Рождество…
— И тем не менее, я по уши в долгах. Объясни мне, как такое могло случиться.
— Для меня это загадка. Ты дискредитируешь саму идею американской мечты. У богатых и знаменитых не может быть финансовых проблем.
На глазах Мокси выступили слезы. Она опустила голову.
— Я пашу, как вол. Приходится. Слишком многие зависят от меня. Благодаря мне тысячи людей имеют работу. Мы поместили маму в фантастически дорогую клинику в Канзасе. Я взяла на себя часть расходов Фредди, — она понизила голос. — И мне без гадалки ясно, что скоро придется оплачивать их целиком. Всем известно, что такое кино! — она заговорила громче. — Никакой стабильности. Сегодня под тебя дают деньги, завтра ты бродяга в канаве. Но если хочешь, чтобы тебя снимали, нельзя даже на секунду задуматься о том, что на следующей неделе, через месяц, через год ты можешь оказаться на обочине.
— Поешь креветок.
— Я уже съела креветки.
— Возьми еще.
— Не хочу я креветок, — раздраженно воскликнула Мокси, посмотрела на Флетча. — Утешительный вариант номер двенадцать в действии?
— Если честно, то номер девять. Ты видишь меня насквозь. Заставляешь краснеть.
— Да ты за всю жизнь еще ни разу не покраснел.
— Почему бы тебе не рассказать все по порядку, в определенной последовательности…
— Не могу.
— Я ведь простой журналист, временно без работы…
— Все это обрушилось на меня, как лавина, недели две назад. Как раз перед тем, как я приехала на съемки «Безумия летней ночи». Чертовски неприятно начинать картину в таком состоянии. Осунувшаяся, состарившаяся.
— За всю жизнь ты еще ни разу не выглядела осунувшейся и состарившейся, — он посмотрел на ее загорелую кожу, золотистые волосы. — Мед и зола не сочетаются, знаешь ли.
— Ладно. Ближе к делу. Две недели тому назад мне позвонил сотрудник Департамента налогов и сборов. Извините, мол, за беспокойство, но…
— За этим «но» обычно следует самое главное.
— Я тут же сказала ему перезвонить Стиву Питерману, который ведет все мои дела, в том числе и связанные с уплатой налогов. Но оказалось, что в том-то и причина его звонка непосредственно мне, ибо мистер Питерман, похоже, не предупреждал меня, что через несколько дней я могу попасть в тюрьму. Я, а не Стив Питерман.
— Мокси, Департамент налогов и сборов обожает угрозы. Однажды со мной произошел забавный случай…
— В данный момент, Флетч, меня не интересуют забавные истории, связанные с Департаментом налогов и сборов. Я спросила этого человека, о чем, собственно, речь. Он сказал, что кончилась последняя данная мне отсрочка подачи налоговой декларации и многое другое, абсолютно мне непонятное. Я попросила его говорить помедленнее и растолковать мне, что к чему.
— Ты предъявляешь слишком высокие требования к государственному учреждению.
— Он, однако, пошел мне навстречу. Начал растолковывать и, наконец, я его поняла. Вместо того, чтобы платить подоходный налог с моих заработков за последние годы, Стив просил отсрочку. И теперь выясняется, что мои налоги не уплачены. Я спросила, сколько с меня причитается. Он ответил, что точно не знает, но сумма, несомненно, приличная. А когда он заговорил о тех деньгах, что я вывозила и ввозила в страну, то голова у меня просто пошла кругом.
— Какие деньги ты вывозила и ввозила в страну?
— Понятия не имею.
— В страну, я еще понимаю. Твои фильмы демонстрируются за границей, так что от их показа тебе должны идти деньги. А вот из страны… У тебя есть инвестиции за рубежом?
— Откуда мне знать?
— Возможно, Стив вложил твои деньги в парфюмерную продукцию Франции или куда-то еще.
— Он мне ничего не говорил. Но ты еще не слышал самого худшего. Расстроенная, я позвонила Стиву. И расстроилась еще больше, когда он начал вилять. Твердил лишь одно: не волнуйся, не волнуйся. Думай только о фильме, а я позабочусь обо всем остальном. Я так расстроилась, что трижды просмотрела «Быть там» и дважды «Зачем стрелять в учителя?»
— Действительно, ты очень расстроилась.
— Я вновь позвонила Стиву и сказала, что ближайшим рейсом вылетаю в Нью-Йорк. Он всячески пытался меня отговорить. Когда же я позвонила ему из своей квартиры в Нью-Йорке, оказалось, что он улетел в Атланту, штат Джорджия. По делам.
— Раз уж мы заговорили об этом, Мокси… — она скорчила гримаску, недовольная тем, что ее перебили, — живешь ты куда как неплохо. У тебя вилла в Малибу, на берегу океана, с бассейном и просмотровым залом. Плюс очень милая квартирка в Нью-Йорке…
— И кто это говорит! — взорвалась Мокси. — Никому неизвестный репортер, владеющий дворцом на итальянской Ривьере!
— Сдался тебе этот дворец.
— Уже много лет работающий над биографией какого-то художника…
— Эдгара Артура Тарпа.
Мокси усмехнулась.
— Как продвигается книга, Флетч?
— Медленно.
— Медленно! Еще не начал вторую главу?
— Меня постоянно отвлекают.
— Дом в Калифорнии мне нужен для работы, Флетч. Я там живу. И квартира в Нью-Йорке мне нужна. Для работы. Где прикажешь мне жить, когда я там снимаюсь или играю в театре? В отеле? И ни квартира, ни дом не могут сравниться с твоим дворцом в Италии.
— У меня тоже были трения с Департаментом налогов и сборов.
— Не ищу я твоего сочувствия. Я уверена, что в данном случае Департамент абсолютно прав. В Нью-Йорке я пошла в контору Стива, хотя мне и сказали, что он в отъезде. Меня там все знают. Они ведут мои дела много лет. Я потребовала, чтобы мне отвели отдельный кабинет и принесли все бумаги, имеющие отношение ко мне и моим финансовым делам.
— Они обязаны дать их тебе.
— Они и дали.
— А почему ты обратилась к ним с такой просьбой?
— Почему нет? Разве у меня был другой выход?
— Мокси, самостоятельно разобраться в этих цифрах невозможно. Без помощи профессионального бухгалтера тут не обойтись.
— Я уяснила это.
— Ты ничего не могла уяснить.
— Все эти годы Стив твердил, что я должна занимать деньги, занимать и занимать, долги это хорошо, выплата процентов значительно снижает сумму подоходного налога. Меня воротило от одной мысли о долге. Он объяснял, что это бумажные долги. И каждый раз, когда он выкладывал передо мной документы, я их подписывала. Флетч, я выяснила, что от моего имени он занял миллионы.
— Вполне возможно. Может, это разумно… Не знаю.
— Флетч, что такое «укрытие от налогов»?
— Это маленький, скромный домик, где ты будешь жить после того, как с тобой разберется Департамент налогов и сборов.
— Он занимал деньги в иностранных банках. В Женеве, Париже, Мехико.
— Странно. Не знаю, что и сказать.
— На эти деньги он покупал акции, которые быстро падали в цене.
— Полоса невезения.
— Недвижимость в Атлантик-Сити. Ранчо со скаковыми лошадьми, кинокомпании…
— Мокси, эти цифры для тебя ничего не значат. И для меня тоже. Бизнесмены специально расставляют цифры так, чтобы простой смертный ни в чем не мог разобраться.
— Флетч, — голос, как у испуганного ребенка, — я задолжала миллионы долларов. Банкам. Департаменту налогов и сборов.
Мокси развернула кресло и выглянула в иллюминатор. Флетч не стал нарушать тишину. Фредерик Муни открыл новую бутылку, которую достал из сумки, и налил коньяк в бокал для шампанского.
— Смотрите! — воскликнула Мокси. — Встает Луна.
— Правда? — без энтузиазма отреагировал Флетч.
— Как точно ты рассчитал время.
Флетч наклонился к иллюминатору. Действительно, Луна поднималась из-за горизонта.
— Какой я, однако, романтик.
— Ужин в самолете при лунном свете. Мистер Флетчер, вы пытаетесь меня соблазнить?
— Нет. Вы осунувшаяся и состарившаяся.
Она пожала плечами.
— Меня всегда влекло к тем, кого я не возбуждала.
Они помолчали, но на этот раз первым заговорил Флетч.
— Что сказал Стив Питерман, когда ты выложила перед ним свои находки?
— То же, что и ты. Я не знаю, о чем говорю. Все слишком сложно для моего понимания. После съемок он сядет со мной за бухгалтерские книги и все объяснит.
— А как же Департамент налогов и сборов?
— Он пообещал все уладить.
— И ты этим удовлетворилась?
— Я потратила неделю, чтобы найти тебя. И попросила приехать.
— Я не бухгалтер. К сожалению. При виде трех, составленных вместе, цифр у меня кружится голова.
— Мне нужно крепкое плечо, на котором я могу поплакать.
— У меня их два. Выбирай любое.
— И потом, Флетч, мне ужасно не хочется говорить тебе комплименты, но в журналистском расследовании тебе не было равных.
— К сожалению, это признали слишком поздно.
— Ты мне кое-что рассказывал о своих подвигах.
— Лишь для того, чтобы скоротать время.
— Я подумала, что ты сможешь вывести Стива Питермана на чистую воду.
— Он был сукиным сыном.
— Почему я видел внизу Бродвей? — неожиданно вмешался в разговор Фредерик Муни.
— Интересный вопрос.
— Мы летели над Бродвеем, — стоял на своем Фредди. — Великий белый путь. Звездная улица. Дорога света в океане тьмы.
— О! — Флетч все понял.
Они пролетали над Флорида-Кис.
— Что ж, молодой человек, — Фредерик Муни рыгнул. — Подозреваю, мы приземлимся на Геролд-сквэа.
Глава 9
— Флетч! Что ты наделал?
— В каком смысле?
Через иллюминатор Мокси разглядывала аэропорт, в котором они только что приземлились.
— Где мы?
— Здесь.
— Мы же не в Форт-Майерсе.
— Неужели? — Он уже тащил Мокси и Фредерика Муни к стоянке такси. К сожалению, в надписях «КИ-УЭСТ» недостатка не было.
— Мы же в Ки-Уэст! — Мокси открыла его маленькую тайну.
— Чудеса, — Флетч взял у Фредерика Муни дорожную сумку. — Чертов пилот. Высадил нас не там, где следовало.
— На Юнион-сквэа? — осведомился Муни.
— Что мы делаем в Ки-Уэст?
Флетч решил, что лучше обойти здание аэровокзала.
— Ты же жаловалась, что тебе надоела дорога 41.
— И что?
— Все дороги заканчиваются в Ки-Уэст. Обычно, на набережной.
На стоянке их поджидали две машины.
— Флетч, — в голосе Мокси слышалась тревога, — эта женщина, главный детектив, предупреждала, что мы не должны повидать Форт-Майерс. По крайней мере, она просила меня не уезжать из Форт-Майерса.
— Вроде бы она говорила что-то такое и мне.
Мокси остановилась, повернулась к Флетчу.
— Так что мы делаем в Ки-Уэсте?
— Скрываемся.
— Но нам сказали…
— Слова — еще не закон, знаешь ли.
— Правда?
— Да. Мы не отпущены под залог или на поруки. Нас еще ни в чем не обвинили.
Фредерик Муни уже залезал на заднее сидение такси.
— Но мы сбежали?
— Можно сказать, да. И люди, узнав об этом, могут подумать, что ты виновна.
— Веселенькое дельце. В интересную ты втравил меня историю.
— Мокси, а разве ты не виновна? — Взгляд ее метнулся на молчаливого шофера, на усевшегося на заднее сидение отца. — Мало у кого была такая уникальная возможность, учитывая сложившиеся обстоятельства, всадить нож в спину достопочтенного Стива Питермана. В нашем разговоре, — Флетч посмотрел на небо, намекая на недавний полет, — ты привела достаточно веские доводы, побудившие тебя разделаться с Питерманом. Налицо и возможность, и мотив.
— То есть, мне не следовало говорить тебе об этом?
— Оправдывающие обстоятельства для меня почти что признание.
В этот момент Мокси действительно выглядела осунувшейся и состарившейся.
— Пошли. Составим компанию Фредди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21