— Не забывай, мне было лишь четырнадцать лет, — Мокси остановилась, повернулась к нему. — И я не возражала против того, чтобы поучиться в Англии. Замечательная страна.
— Я спрашиваю, убила ли ты человека, а ты в ответ твердишь, что тебе было четырнадцать лет!
— А что думаешь ты? Ты думаешь, преподавателя убила я?
— Я не знаю, что и думать. Меня тошнит от того, что я думаю. Почему ты мне не отвечаешь?
Глаза Мокси блеснули.
— Подумай, какой ответ ты хотел бы услышать, Флетч?
И она зашагала вновь. В метре впереди, с сжатыми в кулаки руками.
В Голубой дом они вошли через двор. У калитки, ведущей к дому Лопесов, столкнулись с мистером Лопесом. Тот нес полное мусорное ведро.
— Ага, — покивал Флетч. — Завтра приезжает мусоровоз.
Лопес широко улыбнулся.
— Много разбитых стекол, мистер Флетч. Они бросались камнями.
— Я знаю. Серьезных повреждений нет?
— Нет. Мы все убрали. Завтра я начну вставлять новые стекла, взамен разбитых.
Сверху в мусорном ведре лежали три бутылки из-под яблочного сока.
— Я сожалею о случившемся утром. Столько шума, суеты. Камни, битое стекло. Наверное, я плохой гость.
Улыбка Лопеса стала шире.
— Маленькое развлечение. Дом слишком часто пустует. Суета нам не помеха. Не думайте об этом.
Глава 27
— Сколько швов? — спросил Флетч. Повязка на лбу Стеллы оказалась меньше, чем он ожидал.
— Шесть, — она не улыбнулась.
Джерри Литтлфорд сидел в кресле, положив ноги на край кровати. В больничном халате поверх шортов. Утром он уехал из Голубого дома без рубашки. И, судя по всему, не возвращался туда. На ногах у него были матерчатые шлепанцы.
— Они собираются оставить ее на ночь в больнице, — сообщил Джерри. — Сотрясение мозга.
— Я принес вам цветы, но медицинская сестра их съела, — он прошел к окну, присел на подоконник. — Что произошло утром? Я ничего не видел… Говорил по телефону.
— Погром, — сухо ответил Джерри Литтлфорд.
— Я вышла на крыльцо, — продолжила Стелла, — погрозила им кулаком и обозвала грязными мерзавцами. Они и есть грязные мерзавцы.
— Говорить не больно?
— Сейчас больно, — она с трудом подавила смешок. — Утром проблем не было.
— Ее оглушили, — добавил Джерри. — Бросили в нее бутылку из-под рома.
— Кому-то очень уж не понравились ваши слова, — заметил Флетч. — В бутылке оставался ром.
— Тем хуже для них, — вновь ей удалось не засмеяться.
— Я никогда не видел вас смеющейся, — повернулся Флетч к Стелле.
— Она все делает не вовремя, когда делать этого не следует. Вышла вот за меня замуж.
Глаза Стеллы задержались на лице Джерри.
— Хочу задать вам один вопрос, — прервал возникшую паузу Флетч. — Вы знали о существовании таких групп? Получали угрожающие письма, вам звонили по телефону, обещая скорую расправу?
Ответа не последовало.
— Я все гадаю, стремились ли эти люди остановить съемки?
Вновь ему не ответили.
— Послушайте, убили человека. Может, и двух. Стелла в больнице с сотрясением мозга. Утром демонстранты требовали прекращения работы над фильмом. По-моему, я задал логичный вопрос.
— Съемки прекращены? — спросил Джерри.
— Вы знали о существовании таких групп? — повторил вопрос Флетч.
Джерри опустил ноги на пол.
— Если честно, то да.
— Получали письма?
— С листовками. Сохраняйте чистоту белой расы. И тому подобное.
— Были и телефонные звонки, — вставила Стелла.
— И телефонные звонки, — кивнул Джерри.
— Угрозы?
— Мою черную задницу обещали поджарить на медленном огне, если я соглашусь сниматься в этом фильме, — Джерри вскинул глаза на Флетча. — Негру трудно отличить реальную угрозу от обычных разговоров белых.
— Вы говорили кому-нибудь об этих письмах, звонках?
— Кому?
— Руководству. Стиву Питерману. Толкотту. Кому еще там? Саю Коллеру. Копам.
— Вы принимаете меня за сумасшедшего? Съемки — моя работа. Я не хотел лишиться ее.
— У вас сохранились эти листовки?
— Разумеется, нет. Мы их сразу выбрасывали. Другого и быть не могло.
— Не помните, кто их подписывал?
— У всех этих групп очень длинные названия. «Комитет нашей, а не вашей земли, инкорпорейтед», «Общество защиты негров — сборщиков хлопка».
— Однажды нам позвонили и из негритянской организации, Джерри, — напомнила мужу Стелла.
— Да, да, — Джерри улыбнулся. — Какое-то братство, не желающее делиться с белыми черной кровью.
— Джерри, а что вы думаете об этих угрозах. Могли они перейти от слов к делу? К примеру, убить, чтобы поставить крест на фильме?
— Не знаю. Они же чокнутые. Кто скажет, что творится в голове у безумца? — Джерри помолчал. — Думаю, что могли. В толпе, что утром напала на Голубой дом, были убийцы. Люди, способные на убийство. Их там хватало с лихвой. Эта бутылка с ромом могла убить Стеллу. Но я сомневаюсь, что им достало бы ума подготовить убийство Стива Питермана. А его убийство готовилось, в этом я уверен.
— Полностью с вами согласен, — кивнул Флетч.
Медицинская сестра внесла вазу с розами. Других цветов в палате не было.
— Ага! — Флетч слез с подоконника. — Вы их не съели.
— Я поужинала дома, — ответила медсестра. — Нарциссами.
У двери Флетч обернулся.
— Джерри, ночевать будете в Голубом доме?
— Конечно. Я скоро приду.
Глава 28
Выйдя из больницы, Флетч решил прогуляться по вечернему Ки-Уэсту. Ноги сами привели его в «Грязный Гарри». Фредерика Муни он там не нашел. Число посетителей сократилось до трех-четырех. Не играл и оркестр.
Флетч сел за стойку и заказал пива. Часы показывали десять минут двенадцатого, но от часов в Ки-Уэсте не ожидали точного времени. Часы Ки-Уэста предназначались лишь для одного — сохранить связь с реальностью.
Собака, черная собака, большая черная собака вслед за мужчиной спустилась со второго этажа по витой лесенке.
— Как зовут собаку? — спросил Флетч молодую женщину за стойкой.
— Император. Красивый пес, не правда ли?
— Красивый, — Флетч отпил пива. После утреннего разговора с Марти Саттерли, шумной демонстрации, днем, проведенным в море, он наслаждался выпавшей минутой покоя. Он подумал о «Глоубел кейбл ньюс» и о том, как быстро его соединили с дежурным редактором, поскольку он был владельцем акций. А главное-то суть предлагаемого материала, а не личность того, кто его передает. Среднестатистический владелец акций не честнее среднестатистического гражданина. И объективности в нем не больше. Флетч решил, что в следующий раз, когда у него будет что передать в «Глоубел кейбл ньюс», он назовется вымышленным именем. Как владельцу акций ему небезынтересно, сколь споро реагируют сотрудники на поступление заслуживающей внимание информации. Допивать пиво не хотелось. Клонило в сон. Он оставил кружку на стойке. — Красивый пес, — и двинулся к выходу.
Глава 29
Он проснулся, как от толчка. Занималась заря. Флетч полежал, прислушиваясь к тишине. Зловещей тишине.
Он выбрался из кровати, прошел на балкон. Двое полицейских во дворе. Они посмотрели на него снизу вверх.
Синие маячки патрульных машин на улице.
— Черт, — пробормотал Флетч и по балкону бросился к комнате Литтлфордов.
Джерри спал в гамаке, свернувшись калачиком. Флетч потряс его за плечо.
— Джерри. Просыпайся. У нас будет обыск.
Литтлфорд приоткрыл один глаз.
— Что? Где?
Или полиция собирается арестовать кого-то из них по обвинению в убийстве. Нет. Едва ли. Во дворе стояли уже трое полицейских. Может, они пришли, чтобы предотвратить еще одну демонстрацию? Нет, они же во дворе. Значит, кто-то из судей дал им соответствующий ордер.
— Похоже, нас ждет обыск, — прошептал Флетч.
— Обыск?
— Замолчите. Поднимайтесь. Избавьтесь от того, что у вас есть, — Джерри, как пантера, мягко спрыгнул с гамака. — Спустите все в туалет. Быстро.
Вернувшись в спальню, Флетч надел рубашку и шорты.
— Что случилось? — сонно спросила Мокси.
— Пора одеваться. Полиция.
Она разом села, мгновенно проснувшись. На ее лице отразился испуг.
— Я знаю, что ты не убивала Стива Питермана. Не волнуйся.
Трое полицейских стояли и на крыльце. Они, похоже, удивились, когда Флетч открыл дверь. Без звонка или стука.
— Доброе утро, — приветствовал их Флетч. — Милости прошу в обитель звезд.
Полицейские смущенно переглянулись. Вдоль тротуара выстроилось пять патрульных машин. На трех мерцали синие маячки. Улицу почистили, так что от вчерашней демонстрации следов не осталось.
Флетч протянул руку к одному из полицейских, ладонью вверх. Положив на нее сложенный лист бумаги, полицейский, тем не менее, спросил: «Можно нам войти?»
Флетч указал на врученный ему лист.
— Полагаю, там написано, что войти вы можете.
В холле полицейский, от которого Флетч получил бумагу, представился: «Я — сержант Хеннингс». Флетч пожал ему руку.
— Флетчер. Жилец этой обители.
— Мы должны обыскать этот дом.
— Естественно. Кофе?
Сержант огляделся. Другие полицейские уже сновали по комнатам, поднимались по лестнице на второй этаж.
— С удовольствием.
На кухне Флетч поставил на плиту кастрюльку с водой, вытащил из буфета две чашки.
— Благодарю за вчерашнее содействие.
— Откровенно говоря, не очень-то мы вам помогли, — покачал головой сержант. — Поздно приехали. Дело зашло слишком далеко. Обычно в Ки-Уэст такого не бывает.
— То есть массовые драки случаются не каждый день?
— Мы не очень-то знали, что и делать. Эти люди тоже граждане. И имеют право выйти на демонстрацию.
— Кого-то посадили? — Флетч положил в чашки по ложечке растворимого кофе. Сверху доносились звуки сдвигаемой мебели. Затем их перекрыл недовольный голос Эдит Хоуэлл.
— Нет. Утром всех отпустили.
— Никто не бросал ту бутылку с ромом в миссис Литтлфорд?
Вода в кастрюльке закипела.
— Никто из тех, кого мы арестовали, — сержант печально улыбнулся. — Мы спрашивали каждого. Разумеется, вежливо.
Флетч разлил воду по чашкам и пододвинул одну сержанту.
— А сахар есть? — спросил сержант. Флетч кивнул на стоящую на буфете сахарницу. Сержант насыпал в чашку три ложки сахара. — Кофе и сахар. Что бы я без них делал.
В кухню вошли двое других полицейских. Начали раскрывать дверцы шкафов.
— Надеюсь, вы тут не напачкаете? — спросил Флетч. — Вы знаете миссис Лопес?
— Конечно, — ответил один из полицейских.
— Убирать придется ей, — и Флетч вышел на заднее крыльцо с чашкой кофе.
Сержант последовал за ним.
— Скажите, пожалуйста, чем вызван обыск?
Сержант пожал плечами.
— Хранение веществ, запрещенных законом.
— Это понятно, но почему? На основании каких улик вы получили ордер?
— Судья нашел наши улики достаточно убедительными. Какой красивый баньян. Давненько я не был в этом доме, — он улыбнулся. — Вы тоже киноартист?
— Нет.
— Один из тех, кто вечно крутится рядом с киношниками, так?
— Да. Прихлебатель.
— Приятного, полагаю, мало. Видеть этих людей вблизи. Когда никто не пишет им произносимый текст, не показывает, что и как надо делать. Я бы предпочел общаться с ними через экран.
— Полагаю, и они хотели бы, чтобы вы общались с ними только в кинотеатрах или по телевизору.
— Этот мистер Муни большой любитель выпить. Видел его в центре города. Ему нужен поводырь.
— Он — великий артист.
— Один из моих патрульных привез его домой. В ту ночь, когда вы приехали.
— Благодарю.
— Чак говорит, что он все время что-то декламировал, — сержант хохотнул. — Надо бы приглядывать за ним, — сержант выпил кофе. Наверху все еще возмущалась Эдит Хоуэлл. — Вся страна пьет. Или курит, нюхает да колется всякой дрянью.
— Весь мир.
— Люди открыли для себя наркотики. Делать им особенно нечего. Всю тяжелую работу взяли на себя машины. А наркотики, видите ли, дают им возможность расслабиться. Раньше расслаблялись бейсболом… ловили рыбу. Теперь говорят, что на это уходит слишком много времени.
— Не все могут играть в бейсбол. Не все могут ловить рыбу.
— Весь этот чертов мир пристрастился к наркотикам, тем или другим.
В проеме двери черного хода возник полицейский.
Сержант последовал за ним на кухню. Поставил пустую чашку на стол. В кухне царила идеальная чистота.
Джон Мид стоял посреди холла. В компании полицейского. В серых брюках, коричневых туфлях, синей рубашке и наручниках.
Он улыбнулся Флетчу.
— «Колеса».
— Извините, Джон, — ответил Флетч. — Я как-то не подумал о вас.
— Привез их из Нью-Йорка.
Сержант взял у полицейского жестяной тюбик.
— Барбитурат. Выдается по рецепту врача. У вас есть рецепт, мистер Мид?
— Мой доктор умер, — ответил Джон Мид. — Одиннадцать лет тому назад.
— Очень сожалею. Вы мне понравились в «Летней реке».
— Я и себе понравился.
Сержант разглядывал жестяной тюбик.
— Вы уверены, что получили его не у врача, мистер Мид? В противном случае получается, что вы нарушили закон.
В холле появились другие полицейские.
— Эй, сержант, так ли необходимо увозить с собой мистера Мида?
— Другого выхода нет, — вздохнул сержант Хеннингс. Слишком много свидетелей.
— Слишком много копов.
Глава 30
Флетч ретировался в маленький кабинет-библиотеку Голубого дома.
На лестнице Эдит Хоуэлл на все лады крыла полицию. Она требовала от Фредерика Муни незамедлительных действий, дабы воспрепятствовать копам увести Джона Мида. Фредерик Муни не отвечал. Вполне возможно, что его не было в доме. Эдит Хоуэлл выскочила на лестницу в синей пижаме, синих шлепанцах, синем халате. С бигудями на голове и с белым от ночного крема лицом. Над ограждением площадки второго этажа виднелась голова Сая Коллера. Происходящее в холле, похоже, заинтересовало его. Во дворе Лопес и Джерри Литтлфорд перебрасывались теннисным мячом. На кухне миссис Лопес готовила завтрак. Джеффри Маккензи и Мокси оставались в своих комнатах наверху.
Столь ранний звонок на ферму «Пять тузов» не смущал Флетча. Лошадники поднимались ни свет, ни заря.
К телефону долго не подходили, Флетч даже сел на стол.
Наконец, ему ответил мужской голос.
— Это Флетчер. Могу я поговорить с мистером Стиллом?
— Его нет, мистер Флетчер. Это Макс Фриззлевит.
— Доброе утро, Макс. Чего это Тед уехал так рано? Где-нибудь скачки?
— Да, скачки будут, но он поехал не туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21