Качество удивило, на этом сайте
Когда-то я знал Путь к Аркану, но за это время многое сильно изменилось, и я больше не способен отыскать его. Давай начинать.
Карана напряглась.
– Не смотри на меня так тревожно. Мы будем делать следующее. Прежде всего я с помощью своего изобретения пробью в Непреодолимой Преграде дырочку. Она должна быть совсем крошечной, чтобы через нее не пробралось ни одно создание, – ты даже представить себе не можешь, какие опасности таятся в бездне. Потом ты пытаешься передать мысли через эту брешь и найти Путь между мирами, как я тебя уже учил. Мы вместе будем искать путь к Аркану. Для этого потребуется вся моя сила и ум. – Рульк умалчивал о том, что он собирается делать на Аркане. – Но сначала я должен подрегулировать машину: она перестала подчиняться моей воле, ее стало трудно контролировать.
Карана вела тяжелую борьбу со своей совестью. Ее прежние действия имели ужасные последствия – пробуждение гаршардов, падение Шазмака, освобождение Рулька, – и поэтому она поклялась больше не участвовать в мирских делах.
Однако сейчас она участвовала в гораздо худшем преступлении, участвовала из эгоистических соображений: ради того, чтобы исправить зло, причиненное Лиану, ради любви к нему. И тем не менее это преступление. Будут ли следующие поколения, стеная в цепях рабства, проклинать ее имя? И не станет ли даже Лиан ненавидеть ее?
К тому же она не могла отрицать, что на этот шаг ее толкало еще и собственное любопытство по поводу своей природы троекровницы, а также любопытство относительно Каркарона. Что именно искали ее отец и старый Базунец? Этому искушению противиться было невозможно.
И кроме того, вероятно, так было предначертано. Кто знает, вдруг именно Рульк наконец освободит Сантенар от ничтожных раздоров? Кто может это знать? Как же сделать выбор?.. Итак, ей остается выполнить долг перед Лианом и сдержать слово, данное Рульку.
3
БЕЗДНА
Рульк очень гордился своей чудесной машиной, но Карана обнаружила, что само присутствие этого устройства лишало ее способности видеть и искать. Они с Рульком сделали несколько попыток, но тщетно: металлическая махина подавляла ее внутреннее видение. Каране нужно было находиться как можно дальше от машины.
Девушка зашла за угол и очутилась в небольшом алькове. Это было то само место, где неделей раньше, перед великим состязанием, Лиан появился через скрытую каменную панель и где ее схватили после того, как Лиан ответил своим преданием на предание Рулька. На очень большой высоте здесь была амбразура, в которую было вставлено такое старое стекло, что оно имело пурпурный оттенок.
У окна было холодно. Так что Карана устроилась на груде ковров, завернувшись в одеяло. Она смотрела сквозь пузыристое стекло. Окно выходило на северо-запад, и луна должна была появиться в нем немного позже, перед тем как скрыться за высокой неровной грядой гор на западе.
– Я готов, – сказал Рульк.
– Я тоже.
Карана сидела тихо, поджидая, пока он начнет. Погас свет, в комнате стало темно, на стенах и потолке образовались призрачные паутинки, превратившиеся в световые сети. Она прикрыла глаза.
Но прежде чем девушка смогла качать, в окно влетел какой-то тряпичный узел.
– Карана! – закричал Лиан.
Она взглянула на его измученное лицо, боль пронзила ее тело, сердце затрепетало, как бабочка на булавке. Каране хотелось умереть от стыда: ведь Лиан увидит ее в момент предательства. Какое мучительное усилие над собой она сделала, отсылая его прочь! Когда с этим было покончено, она разрыдалась.
Рульк обнаружил световые сети, стены Непреодолимой Преграды, до появления Лиана, но сейчас он со вздохом позволил им погаснуть.
– Не работает, – сказал он вслух. – Возможно, она не в состоянии помочь мне. Вот в чем проблема с чувствительниками. Ну что же, лучше выяснить теперь, чем потом.
Знаком приказав гаршардам удалиться из комнаты, Рульк соскочил с машины и уселся рядом с Караной.
– Поговори со мной.
У Караны опухли от слез глаза.
– Ты его видел? – причитала она. – Какой у него презрительный вид! Какое отвращение я ему, должно быть, внушаю!
Рульк обнял девушку за плечи.
– Я видел, что он страдает; что он ужасно боится за тебя.
– Я ненавижу себя, – сказала Карана. – Я хочу домой.
– Не будь ребенком, – проговорил Рульк. – Ненавидь меня, если ты должна кого-нибудь ненавидеть. Я знаю, какие чувства вы питаете друг к другу. Я следил за вами, когда вы были вместе, помнишь?
– Я действительно тебя ненавижу! – заорала она, отталкивая Рулька. – Ты самый порочный и мерзкий представитель всех трех миров. Ты говоришь все это лишь для того, чтобы заставить меня сделать то, что тебе нужно.
– Да, ты права, – ответил он и засмеялся. – Что ж, у меня есть предложение. Уходи! Я освобождаю тебя от долга передо мной. Уходи из Каркарона, прямо сейчас.
Это предложение было настолько неожиданным, что Карана даже не испытала искушения его принять.
– Зачем ты меня дразнишь? – холодно осведомилась она. – Я знаю, что ты никогда меня не отпустишь.
– Если ты не захочешь выполнить то, что мы собираемся сделать, у нас ничего не получится. Если мы не будем доверять друг другу, нам никогда не найти Путь. Я лучше поищу другого чувствительника, даже если мне потребуется на это много лет.
Карана встала.
– Ты Великий Предатель, проклятие двух миров. Я никогда не смогу доверять тебе.
– Конечно. Но ты доверяешь?!
Она снова села:
– Это удивительно, но я тебе верю.
– Тогда уходи. Твой долг прощен. – Карана даже шевельнулась:
– Ты не можешь его простить! Я дала тебе свое обещание в обмен на свободу Лиана. Я не могу нарушить своего слова.
Рульк улыбнулся, но девушка почувствовала облегчение.
– Ты знал это все время, не так ли! – резко произнесла она, поняв, что ею ловко манипулируют.
– Я знаю твой характер. Но, с другой стороны, ты вольна делать, что хочешь. Ну что, начнем?
– Да, чем скорее мы с этим покончим, тем лучше.
– Установи со мной контакт.
Карана позволила Рульку проникнуть в заблокированный участок сознания, которым последний раз пользовалась у Нарна, более чем год назад. Затем она инстинктивно отпрянула, оробев, как девственница: она ожидала, что испытает ужас или отвращение. Но ничего подобного не произошло: прикосновение Рулька к ее сознанию было очень деликатным.
Это удивило Карану. Он был слишком умен для нее, этот Великий Предатель. Она позволила ему продолжать, и через контакт почувствовала его стремление идти к цели; жажду доминировать и обладать; желание сокрушить врагов и никогда не сдаваться. Кароны были правителями Аркана, но в то же время и пленниками, окруженными многочисленными аркимами; кароны были неспособны увеличить численность своего рода, и угроза вымирания нависла над ними. И тем не менее Карана не уловила даже малейшего намека на развращенность и порочность сознания Рулька, то, чего она больше всего боялась и что было ей столь омерзительно во время мысленного контакта с Эммантом.
«Возможно, я совершаю ужасное, гнусное преступление, – подумала Карана, – и никто никогда не сможет мне его простить. Но по крайней мере я имею дело с не окончательно павшим человеком». Она ни за что не смогла бы сотрудничать с Эммантом.
– С тобой все в порядке?
– Да, – прошептала она.
Рульк занялся машиной. Карана ощутила дурноту, и тут же через контакт к ней стала поступать поддержка.
– А теперь подошел черед самой важной стадии – нужно найти правильный способ проникновения через Непреодолимую Преграду. Это следует сделать осторожно, чтобы не встревожить создания, обитающие в бездне.
– Ты собираешься доставить свою машину на Аркан?
– Если бы я только мог! – вздохнул он. – Но теперь все изменилось. Большее, что я могу, – это найти с твоей помощью путь туда и, использовав твои чувства, связанные со мной, попытаться поговорить с моим народом.
Карана скрючилась под одеялом. Ей было холодно. Вытянувшись, она потерла замерзшие пальцы и подождала. Некоторое время ничего не происходило, и мысли ее унеслись далеко-далеко, по знакомым тропинкам, к ней вернулись прежние желания, но теперь тоска стала сильнее, потому что, по-видимому, этим мечтам и надеждам не суждено было осуществиться.
Она страстно желала вернуться в Готрим, свое маленькое скромное поместье, пострадавшее во время войны. Вероятно, его не удастся восстановить, потому что война и засуха оставили в нем очень заметный след, а Карана была совсем без средств. Через несколько месяцев, где-то по весне, к ней пожалует сборщик налогов Иггура. И если она не сможет ему заплатить, у нее, несомненно, отнимут Готрим. Ничего подобного не случилось бы в прежние времена, но теперь Баннадор больше не был свободным. Он был под ярмом Иггура, а Карана знала, каким безжалостным мог быть этот человек.
Она скучала по своим домочадцам, особенно по преданному старому Рахису, который служил у нее управляющим почти двадцать лет. Он был ее главной опорой в Готриме. Рахис всегда был таким стойким! Правда, теперь ему бы следовало наслаждаться покоем, сидя в кресле-качалке у камина, а не трудиться день и ночь, пытаясь спасти Готрим от гибели.
Карана скучала по своим садам, которые только начала разбивать, ей хотелось ощутить скудную землю Готрима в своих ладонях. Но больше всего Карана тосковала по Лиану – по его объятиям, его шуткам и сказаниям, она мечтала снова оказаться с ним в постели. Как давно все это было: Рульк встал между ними на обратном пути из Катадзы, а милый, заблуждавшийся Шанд настроил ее против Лиана, так что последние месяцы были невыносимыми для них обоих.
Вместе с этими мечтами пробудилась еще одна, которая с каждой минутой становилась все настойчивее, – о наследнике для Готрима. Карана не чувствовала себя готовой к рождению ребенка, но женщины из ее семьи могли производить потомство очень непродолжительный период, и Карана знала, что ее время близится к концу. Если она не родит наследника, в один прекрасный день ее любимый дом попадет в руки чужого человека – какого-нибудь дальнего родственника, который, возможно, будет совершенно безразличен к его Преданиям и его обитателям.
Внезапно снова появились световые сети, слившиеся в Стену Непреодолимой Преграды. И сразу же мир, окружающий Карану – стены башни, окно, – затуманился и померк, она обнаружила, что находится снаружи (а возможно, и внутри) полупрозрачной поверхности, которая, изгибаясь, тянулась в разных направлениях, причем она была настолько далеко от девушки, что та не могла пощупать эту поверхность, немного походившую на то вещество, из которого состояла Ночная Страна. Слабым светом мерцали складки, извивы и витки. Стена пребывала в постоянном движении – порой волновалась, порой сотрясалась, но всегда в разных местах. Иногда Стена двигалась в нескольких направлениях одновременно, и разум Караны был не в силах постичь этого движения. Каркарон был очень странным местом, и Тайное Искусство проявлялось здесь весьма непредсказуемо.
Карана прикрыла глаза и попыталась преодолеть головокружение, но это не помогло. Иногда по стене пробегала волна, иногда возникала зыбь, словно от камня, брошенного в пруд; иногда же она беззвучно звонила, как огромный гонг, или бешено сотрясалась.
В основном стена была молочно-полупрозрачной, но порой в ней переливались радуги, у которых были приглушенные, пастельные цвета, местами она темнела, становясь непрозрачной, или на миг ярко вспыхивала.
Карана начала привыкать к этому зрелищу. Хотя Стена беспрерывно менялась и завораживала, нужно было приступать к работе. Звук, который издавала машина Рулька, стал более пронзительным. Цветовые волны пульсировали на полупрозрачной поверхности, как на теле испуганной каракатицы. Реальность снова изменилась: стены Каркарона начали искривляться и удаляться от творения Рулька. Карана не могла этого видеть: она чувствовала. Казалось, под ней прогибается пол. Карана с трудом удерживалась, чтобы не скатиться вниз, к машине.
Звук перешел в рев, и стена стала твердой. Теперь Карана наблюдала, как сверху падают капли, словно она лежала накрытая водным одеялом. Сами капли были невидимы, но они образовывали пузырьки. Капли падали все быстрее и быстрее, и рябь усилилась. Теперь капли отскакивали от водной глади и возникали вновь, а иногда крошечный воздушный шарик отрывался от образовавшейся группы и уплывал – один из них поплыл прямо к носу Караны, и ей казалось, что сейчас он лопнет, как мыльный пузырь, но он лишь коснулся ее и поплыл дальше, и девушка ничего не ощутила.
Пузырьки, по-видимому, образовывались и по другую сторону. Возможно, именно этого и пытался добиться Рульк.
– Она истончается! – закричал он. – Ты это чувствуешь? – Рев сделался еще пронзительнее, и вся Непреодолимая Преграда содрогнулась. Внезапно вверх взмыла масса пузырьков, и прямо перед Караной появилось крошечное отверстие в Стене. Рульк ликовал.
– Вот оно! Теперь твоя очередь, Карана! Найди Путь между мирами.
Она заколебалась, размышляя о том, что случится, если дырочка закроется, в то время как ее чувства будут с той стороны. Наверно, Рульк знал, о чем она думает, потому что спокойно произнес:
– Не бойся! Я тебя не подведу. Но ты должна действовать быстро. У меня уже ушло очень много сил.
Великий Предатель! Однако, как ни странно, Карана чувствовала себя защищенной.
– Я готова.
– Я введу тебя в транс, иначе твои глаза и уши будут отвлекать тебя.
Карана подчинилась воле Рулька. Ее неподвижное тело находилось в Каркароне, но глаза ничего не видели. Она начала поиск Пути, как ее учил Рульк; сознание не работало, действовали только чувства. Вокруг нее простиралась бездна. Она представляла себе бездну в виде пустоты, но это было не так. Сейчас Карана увидела, что это лабиринт пространств, вечно меняющихся, как сама Непреодолимая Преграда. Структуру бездны невозможно было постичь, но через нее проходил Путь – возможно, много Путей.
Карана проплыла мимо какого-то сгустка, который внезапно бросился на барьер, отделявший его от Караны, и приник к нему, как черный паук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Карана напряглась.
– Не смотри на меня так тревожно. Мы будем делать следующее. Прежде всего я с помощью своего изобретения пробью в Непреодолимой Преграде дырочку. Она должна быть совсем крошечной, чтобы через нее не пробралось ни одно создание, – ты даже представить себе не можешь, какие опасности таятся в бездне. Потом ты пытаешься передать мысли через эту брешь и найти Путь между мирами, как я тебя уже учил. Мы вместе будем искать путь к Аркану. Для этого потребуется вся моя сила и ум. – Рульк умалчивал о том, что он собирается делать на Аркане. – Но сначала я должен подрегулировать машину: она перестала подчиняться моей воле, ее стало трудно контролировать.
Карана вела тяжелую борьбу со своей совестью. Ее прежние действия имели ужасные последствия – пробуждение гаршардов, падение Шазмака, освобождение Рулька, – и поэтому она поклялась больше не участвовать в мирских делах.
Однако сейчас она участвовала в гораздо худшем преступлении, участвовала из эгоистических соображений: ради того, чтобы исправить зло, причиненное Лиану, ради любви к нему. И тем не менее это преступление. Будут ли следующие поколения, стеная в цепях рабства, проклинать ее имя? И не станет ли даже Лиан ненавидеть ее?
К тому же она не могла отрицать, что на этот шаг ее толкало еще и собственное любопытство по поводу своей природы троекровницы, а также любопытство относительно Каркарона. Что именно искали ее отец и старый Базунец? Этому искушению противиться было невозможно.
И кроме того, вероятно, так было предначертано. Кто знает, вдруг именно Рульк наконец освободит Сантенар от ничтожных раздоров? Кто может это знать? Как же сделать выбор?.. Итак, ей остается выполнить долг перед Лианом и сдержать слово, данное Рульку.
3
БЕЗДНА
Рульк очень гордился своей чудесной машиной, но Карана обнаружила, что само присутствие этого устройства лишало ее способности видеть и искать. Они с Рульком сделали несколько попыток, но тщетно: металлическая махина подавляла ее внутреннее видение. Каране нужно было находиться как можно дальше от машины.
Девушка зашла за угол и очутилась в небольшом алькове. Это было то само место, где неделей раньше, перед великим состязанием, Лиан появился через скрытую каменную панель и где ее схватили после того, как Лиан ответил своим преданием на предание Рулька. На очень большой высоте здесь была амбразура, в которую было вставлено такое старое стекло, что оно имело пурпурный оттенок.
У окна было холодно. Так что Карана устроилась на груде ковров, завернувшись в одеяло. Она смотрела сквозь пузыристое стекло. Окно выходило на северо-запад, и луна должна была появиться в нем немного позже, перед тем как скрыться за высокой неровной грядой гор на западе.
– Я готов, – сказал Рульк.
– Я тоже.
Карана сидела тихо, поджидая, пока он начнет. Погас свет, в комнате стало темно, на стенах и потолке образовались призрачные паутинки, превратившиеся в световые сети. Она прикрыла глаза.
Но прежде чем девушка смогла качать, в окно влетел какой-то тряпичный узел.
– Карана! – закричал Лиан.
Она взглянула на его измученное лицо, боль пронзила ее тело, сердце затрепетало, как бабочка на булавке. Каране хотелось умереть от стыда: ведь Лиан увидит ее в момент предательства. Какое мучительное усилие над собой она сделала, отсылая его прочь! Когда с этим было покончено, она разрыдалась.
Рульк обнаружил световые сети, стены Непреодолимой Преграды, до появления Лиана, но сейчас он со вздохом позволил им погаснуть.
– Не работает, – сказал он вслух. – Возможно, она не в состоянии помочь мне. Вот в чем проблема с чувствительниками. Ну что же, лучше выяснить теперь, чем потом.
Знаком приказав гаршардам удалиться из комнаты, Рульк соскочил с машины и уселся рядом с Караной.
– Поговори со мной.
У Караны опухли от слез глаза.
– Ты его видел? – причитала она. – Какой у него презрительный вид! Какое отвращение я ему, должно быть, внушаю!
Рульк обнял девушку за плечи.
– Я видел, что он страдает; что он ужасно боится за тебя.
– Я ненавижу себя, – сказала Карана. – Я хочу домой.
– Не будь ребенком, – проговорил Рульк. – Ненавидь меня, если ты должна кого-нибудь ненавидеть. Я знаю, какие чувства вы питаете друг к другу. Я следил за вами, когда вы были вместе, помнишь?
– Я действительно тебя ненавижу! – заорала она, отталкивая Рулька. – Ты самый порочный и мерзкий представитель всех трех миров. Ты говоришь все это лишь для того, чтобы заставить меня сделать то, что тебе нужно.
– Да, ты права, – ответил он и засмеялся. – Что ж, у меня есть предложение. Уходи! Я освобождаю тебя от долга передо мной. Уходи из Каркарона, прямо сейчас.
Это предложение было настолько неожиданным, что Карана даже не испытала искушения его принять.
– Зачем ты меня дразнишь? – холодно осведомилась она. – Я знаю, что ты никогда меня не отпустишь.
– Если ты не захочешь выполнить то, что мы собираемся сделать, у нас ничего не получится. Если мы не будем доверять друг другу, нам никогда не найти Путь. Я лучше поищу другого чувствительника, даже если мне потребуется на это много лет.
Карана встала.
– Ты Великий Предатель, проклятие двух миров. Я никогда не смогу доверять тебе.
– Конечно. Но ты доверяешь?!
Она снова села:
– Это удивительно, но я тебе верю.
– Тогда уходи. Твой долг прощен. – Карана даже шевельнулась:
– Ты не можешь его простить! Я дала тебе свое обещание в обмен на свободу Лиана. Я не могу нарушить своего слова.
Рульк улыбнулся, но девушка почувствовала облегчение.
– Ты знал это все время, не так ли! – резко произнесла она, поняв, что ею ловко манипулируют.
– Я знаю твой характер. Но, с другой стороны, ты вольна делать, что хочешь. Ну что, начнем?
– Да, чем скорее мы с этим покончим, тем лучше.
– Установи со мной контакт.
Карана позволила Рульку проникнуть в заблокированный участок сознания, которым последний раз пользовалась у Нарна, более чем год назад. Затем она инстинктивно отпрянула, оробев, как девственница: она ожидала, что испытает ужас или отвращение. Но ничего подобного не произошло: прикосновение Рулька к ее сознанию было очень деликатным.
Это удивило Карану. Он был слишком умен для нее, этот Великий Предатель. Она позволила ему продолжать, и через контакт почувствовала его стремление идти к цели; жажду доминировать и обладать; желание сокрушить врагов и никогда не сдаваться. Кароны были правителями Аркана, но в то же время и пленниками, окруженными многочисленными аркимами; кароны были неспособны увеличить численность своего рода, и угроза вымирания нависла над ними. И тем не менее Карана не уловила даже малейшего намека на развращенность и порочность сознания Рулька, то, чего она больше всего боялась и что было ей столь омерзительно во время мысленного контакта с Эммантом.
«Возможно, я совершаю ужасное, гнусное преступление, – подумала Карана, – и никто никогда не сможет мне его простить. Но по крайней мере я имею дело с не окончательно павшим человеком». Она ни за что не смогла бы сотрудничать с Эммантом.
– С тобой все в порядке?
– Да, – прошептала она.
Рульк занялся машиной. Карана ощутила дурноту, и тут же через контакт к ней стала поступать поддержка.
– А теперь подошел черед самой важной стадии – нужно найти правильный способ проникновения через Непреодолимую Преграду. Это следует сделать осторожно, чтобы не встревожить создания, обитающие в бездне.
– Ты собираешься доставить свою машину на Аркан?
– Если бы я только мог! – вздохнул он. – Но теперь все изменилось. Большее, что я могу, – это найти с твоей помощью путь туда и, использовав твои чувства, связанные со мной, попытаться поговорить с моим народом.
Карана скрючилась под одеялом. Ей было холодно. Вытянувшись, она потерла замерзшие пальцы и подождала. Некоторое время ничего не происходило, и мысли ее унеслись далеко-далеко, по знакомым тропинкам, к ней вернулись прежние желания, но теперь тоска стала сильнее, потому что, по-видимому, этим мечтам и надеждам не суждено было осуществиться.
Она страстно желала вернуться в Готрим, свое маленькое скромное поместье, пострадавшее во время войны. Вероятно, его не удастся восстановить, потому что война и засуха оставили в нем очень заметный след, а Карана была совсем без средств. Через несколько месяцев, где-то по весне, к ней пожалует сборщик налогов Иггура. И если она не сможет ему заплатить, у нее, несомненно, отнимут Готрим. Ничего подобного не случилось бы в прежние времена, но теперь Баннадор больше не был свободным. Он был под ярмом Иггура, а Карана знала, каким безжалостным мог быть этот человек.
Она скучала по своим домочадцам, особенно по преданному старому Рахису, который служил у нее управляющим почти двадцать лет. Он был ее главной опорой в Готриме. Рахис всегда был таким стойким! Правда, теперь ему бы следовало наслаждаться покоем, сидя в кресле-качалке у камина, а не трудиться день и ночь, пытаясь спасти Готрим от гибели.
Карана скучала по своим садам, которые только начала разбивать, ей хотелось ощутить скудную землю Готрима в своих ладонях. Но больше всего Карана тосковала по Лиану – по его объятиям, его шуткам и сказаниям, она мечтала снова оказаться с ним в постели. Как давно все это было: Рульк встал между ними на обратном пути из Катадзы, а милый, заблуждавшийся Шанд настроил ее против Лиана, так что последние месяцы были невыносимыми для них обоих.
Вместе с этими мечтами пробудилась еще одна, которая с каждой минутой становилась все настойчивее, – о наследнике для Готрима. Карана не чувствовала себя готовой к рождению ребенка, но женщины из ее семьи могли производить потомство очень непродолжительный период, и Карана знала, что ее время близится к концу. Если она не родит наследника, в один прекрасный день ее любимый дом попадет в руки чужого человека – какого-нибудь дальнего родственника, который, возможно, будет совершенно безразличен к его Преданиям и его обитателям.
Внезапно снова появились световые сети, слившиеся в Стену Непреодолимой Преграды. И сразу же мир, окружающий Карану – стены башни, окно, – затуманился и померк, она обнаружила, что находится снаружи (а возможно, и внутри) полупрозрачной поверхности, которая, изгибаясь, тянулась в разных направлениях, причем она была настолько далеко от девушки, что та не могла пощупать эту поверхность, немного походившую на то вещество, из которого состояла Ночная Страна. Слабым светом мерцали складки, извивы и витки. Стена пребывала в постоянном движении – порой волновалась, порой сотрясалась, но всегда в разных местах. Иногда Стена двигалась в нескольких направлениях одновременно, и разум Караны был не в силах постичь этого движения. Каркарон был очень странным местом, и Тайное Искусство проявлялось здесь весьма непредсказуемо.
Карана прикрыла глаза и попыталась преодолеть головокружение, но это не помогло. Иногда по стене пробегала волна, иногда возникала зыбь, словно от камня, брошенного в пруд; иногда же она беззвучно звонила, как огромный гонг, или бешено сотрясалась.
В основном стена была молочно-полупрозрачной, но порой в ней переливались радуги, у которых были приглушенные, пастельные цвета, местами она темнела, становясь непрозрачной, или на миг ярко вспыхивала.
Карана начала привыкать к этому зрелищу. Хотя Стена беспрерывно менялась и завораживала, нужно было приступать к работе. Звук, который издавала машина Рулька, стал более пронзительным. Цветовые волны пульсировали на полупрозрачной поверхности, как на теле испуганной каракатицы. Реальность снова изменилась: стены Каркарона начали искривляться и удаляться от творения Рулька. Карана не могла этого видеть: она чувствовала. Казалось, под ней прогибается пол. Карана с трудом удерживалась, чтобы не скатиться вниз, к машине.
Звук перешел в рев, и стена стала твердой. Теперь Карана наблюдала, как сверху падают капли, словно она лежала накрытая водным одеялом. Сами капли были невидимы, но они образовывали пузырьки. Капли падали все быстрее и быстрее, и рябь усилилась. Теперь капли отскакивали от водной глади и возникали вновь, а иногда крошечный воздушный шарик отрывался от образовавшейся группы и уплывал – один из них поплыл прямо к носу Караны, и ей казалось, что сейчас он лопнет, как мыльный пузырь, но он лишь коснулся ее и поплыл дальше, и девушка ничего не ощутила.
Пузырьки, по-видимому, образовывались и по другую сторону. Возможно, именно этого и пытался добиться Рульк.
– Она истончается! – закричал он. – Ты это чувствуешь? – Рев сделался еще пронзительнее, и вся Непреодолимая Преграда содрогнулась. Внезапно вверх взмыла масса пузырьков, и прямо перед Караной появилось крошечное отверстие в Стене. Рульк ликовал.
– Вот оно! Теперь твоя очередь, Карана! Найди Путь между мирами.
Она заколебалась, размышляя о том, что случится, если дырочка закроется, в то время как ее чувства будут с той стороны. Наверно, Рульк знал, о чем она думает, потому что спокойно произнес:
– Не бойся! Я тебя не подведу. Но ты должна действовать быстро. У меня уже ушло очень много сил.
Великий Предатель! Однако, как ни странно, Карана чувствовала себя защищенной.
– Я готова.
– Я введу тебя в транс, иначе твои глаза и уши будут отвлекать тебя.
Карана подчинилась воле Рулька. Ее неподвижное тело находилось в Каркароне, но глаза ничего не видели. Она начала поиск Пути, как ее учил Рульк; сознание не работало, действовали только чувства. Вокруг нее простиралась бездна. Она представляла себе бездну в виде пустоты, но это было не так. Сейчас Карана увидела, что это лабиринт пространств, вечно меняющихся, как сама Непреодолимая Преграда. Структуру бездны невозможно было постичь, но через нее проходил Путь – возможно, много Путей.
Карана проплыла мимо какого-то сгустка, который внезапно бросился на барьер, отделявший его от Караны, и приник к нему, как черный паук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73