1 634 евро.
Я судорожно сглотнул. Если дельце выгорит — сразу же беру билеты и дергаю со Статики к чертовой матери.
* * *
Лера сгорала от любопытства. Даже ногти перестала натачивать.
Я подошел к шкафчику, с невозмутимым видом достал еще одну бутылочку минералки, сполоснул пересохшее горло.
Лера притворилась, что не замечает меня, включила ящик и стала смотреть какой-то сериал. Ногти равномерно постукивали по крышке стола — раз-два-три-раз-два-три…
Я достал сигарету, прикурил. Затяжка, за затяжкой, нервы успокаиваются. Дельце примитивное. Сто тысяч у меня в кармане. Не о чем беспокоиться. Аванс можно уже начать пропивать.
— Ну что там? — не выдержала, наконец, моя верная секретарша.
Я медленно подошел к ней, положил руку на плечо. С постным видом покачал головой.
— Гера, я сейчас тебя убью, — с угрозой в голосе произнесла Лерочка.
Я захохотал, подхватил Лерку и закружился с ней по комнате в лихом танце. Жалко, что музыки не было. Я бы сейчас, наверное, и вальс смог станцевать. По крайней мере, попробовал…
Лера засмеялась:
— Ну, перестань, Лукин. В чем дело-то?
— Сто тысяч евро, Лера! — воскликнул я, звонко целуя девчонку в щеку. — И больше чем полторы штуки всего лишь за один час общения!
— Не может быть, — выдохнула Лерочка. — Тебе что — убить кого-то надо?
— В том-то и дело, что нет! Всего лишь найти потерявшуюся семейную парочку.
Лера высвободилась из моих рук, нахмурилась.
— В чем дело, зайка? — поинтересовался я.
— Что-то тут не то, Гера, — медленно проговорила она. — Столько деньжищ за какую-то глупую парочку?
— Она — дочь этого мужика, а сам мужик — вице-президент Макса-3, — начал объяснять я. — Все в порядке! Давай-ка лучше спустимся вниз, к Толику и хорошенько отпразднуем наше возвращение в мир кровавых тайн и раскрытых преступлений!
— Сколько он дал тебе времени?
— Три дня. Ничего страшного, успею, а я все равно голоден. Два часа ничего не изменят, зато к тому времени в ресторане «Статик-отеля» будет полно посетителей. Можно будет их кое о чем порасспрашивать.
Лера покачала головой, но все же стала собираться.
— Только не пей много, Гера, — предупредила она, — сегодня за мной Леша заедет. А если он увидит, что ты ко мне опять пристаешь…
Я улыбнулся своей самой милой улыбкой.
— И не скалься, — она толкнула меня в грудь, — а то все заметят, что у тебя половины зубов не хватает, а вторая половина — дешевые протезы.
— Издефки пфофессии, — старательно прошепелявил я. — Слифком чафто ф челюфть получал…
— Да ну тебя!.. Свет! — скомандовала Лера, и оранжевые сумерки сквозь панорамное окно проникли в приемную.
* * *
Почти весь первый этаж нашего здания занимал бар «У Толика» — заведение, выполненное в старинном стиле: вместо официантов-людей клиентов обслуживали тупые андроиды в кильтах, вся посуда состояла из пластика, даже шампанское пили из пластиковых фужеров. Я сто раз намекал Толику, что если он заменит безмозглых роботов на симпатичных официанток с упругими попками, заведение только выиграет, однако Толян в ответ только выкатывал на меня свой левый глаз (правый он потерял в войне с червями) и советовал заткнуться. Я не обижался — просто у Толика такая манера общения, а парень он, если честно, очень даже неплохой.
Мы с Леркой уселись за один из столиков в глубине зала. Моя секретарша тут же связалась со своим ненаглядным и сообщила ему, что ужинает со мной в баре «У Толика».
— Все нормально, Леша, — услышал я.
— …Все будет хорошо… — минутой позже.
— …Все в порядке!.. — еще через пару секунд.
— …Я знаю!..
— …Конечно, помню!..
— …Ну что ты!..
Потом она повернулась ко мне:
— Леша хочет поговорить с тобой. — И протянула мне видеофон.
С маленького экранчика на меня уставилось сердитое лицо парня Лерочки. Он раньше занимался борьбой, и это оставило свой отпечаток — голова Леши напоминала боксерскую грушу. Очень мерзкая голова. Сейчас Леша пытался сделать вид, что со значением смотрит на меня. Делал он это так: правая бровь, та что помохнатее, приподнята вверх, левая нахмурена, нос раздувается как у быка на красные трусы тореадора, а губы сжаты в тонкую красную линию. Последнее — чтобы никто не заметил, что зубы у Леши неприятного светло-коричневого цвета.
— Я буду ровно через полтора часа, — процедил Алеша и тут же отключился.
— Какой-то он у тебя уж слишком ревнивый, — сказал я, возвращая Лере видеофон.
— У него есть для этого повод, — с намеком произнесла Лера.
— Если ты о том случае полугодичной давности, то зря. Тогда я просто перепил и совершенно случайно спутал тебя с официанткой. Она как две капли воды была на тебя похожа.
— Как же, — хмыкнула Лера и обратилась к подкатившему андроиду: — Коктейль «Звездная пыль».
Я взглянул в меню:
— В нем настоящий сок грейпфрута! 35 евро! Лера, что ты творишь, родная!
— Мы же гуляем сегодня, — улыбнулась мне секретарша.
— А вам что, господин? — проскрежетал андроид, кокетливо поправляя кильт.
— Графин водки тащи, железная голова, — хмуро произнес я, — и чего-нибудь из еды к нему захвати. Подешевле.
— Жаркое из кролика? — предложил услужливый андроид.
Кролики. Единственные твари, кроме людей, которые хоть как-то прижились на Богом забытой Статике.
— Тащи.
Через полчаса я был уже изрядно навеселе. Лера внимательно слушала мою болтовню, в нужных моментах хихикала — коктейль у нее оказался не из слабых.
Тут стали подтягиваться немногие обитатели нашего дома — вон Вадик с пятого этажа, вон Клер и Джош с семнадцатого, они никогда не пьют, сейчас как всегда закажут пару папирос с травой и сядут где-нибудь в укромном уголке, окутанные клубами сладковатого дыма.
Толик включил мягкое зеленоватое освещение. Посреди комнаты, на круглом постаменте, появилось голографическое изображение девушки в неглиже. Она изящно танцевала, заманивая в бар посетителей. И новые посетители не замедлили появиться.
Вот пришел Эдик из соседнего дома — он держит роскошную стоянку, но сейчас у парня совсем мало работы, поэтому он все чаще и чаще прикладывается к бутылке, вон — сестры Кирьяченко со своим престарелым папашей — все надеются, что папанька отдаст концы и им достанется все его немаленькое состояние. Однако у меня складывалось впечатление, что старичок переживет обеих сестер.
Потом появился неизвестный мне мужчина — темноволосый, в джинсах и легкой синей куртке. Он огляделся, выбрал место у противоположной стены, достал газету и принялся за чтение. У подошедшего официанта мужчина заказал бокал пива, уселся поудобнее и стал медленно цедить светлый пенистый «Кам-кам».
Этот тип мне не понравился сразу — быть может, из-за того, что у него хватало наглости поглощать такой восхитительный напиток как пиво из презренного пластика?
Я залпом допил рюмку (графин уже опустел наполовину), наклонился к нежному ушку Леры и прошептал:
— Я мигом, зайка.
Лерочка коротко кивнула, потягивая свой коктейль.
Твердой походкой (совсем не пьян!) я подошел к стойке и подозвал Толика. Он нехотя подошел и выжидательно уставился на меня:
— Опять наклюкался, Гера?
— Зачем же так грубо? — поинтересовался я. — У меня всего лишь один маленький вопрос к тебе, Толик.
— Ну?
— Ты видишь того парня, у противоположной стены? В синей куртке который… Знаешь его?
Толик повернул свой нос, изъеденный во время войны червем-камикадзе, в сторону незнакомца. Чужак старательно притворялся, что читает газету.
— Два евро.
— Я же по-дружески спросил, Толя…
Толик задумался:
— Тогда три.
Я выругался и отсчитал бармену трешку.
— Ну, так как?
— Впервые вижу.
Я оторопело уставился на Толика.
— И хочешь совет, Гера? — сказал он. — Совершенно бесплатно. Убирайся со Статики — у тебя начинается паранойя.
Я промолчал и вернулся за свой столик. Другой бы на моем месте врезал бы Толику по наглой роже, однако меня его слова заставили призадуматься. Я слишком хорошо знал этого мрачного парня, пережившего войну с червями — попусту он не стал бы говорить. Неужели я и впрямь в последнее время так сильно сдал? Нет, этого просто не может быть!
— Что с тобой, Гера? — спросила Лера встревожено. — Плохие новости?
— Все прекрасно, — буркнул я. — Давай пить.
Еще через час все темы для общения были исчерпаны, Лерка заскучала — в качестве следующего этапа общения стоило положить ей руку на коленку, но я помнил угрюмое лицо Леши, и это сдерживало мое разгоряченное тело. Именно поэтому я молчал и мрачно доедал своего несчастного кролика.
В баре в это время уже собралось прилично народу — кто-то танцевал, кто-то выпивал, а один прыщавый парнишка с Черемушек (все время забываю его имя) забрался на постамент и пытался обнять голографическую девицу в приступе повышенной сексуальности.
И вот в толпе началось волнение — сквозь нее, как крейсер, разрубающий океанские волны, продирался Леша. Он опоздал часа на полтора и я, на месте моей секретарши, влепил бы нахалу пощечину и остался со мной. Но у Лерочки не такой железный характер, как у меня: она тут же стала суетливо собираться, а на прощание окинула меня жалостливым взглядом и спросила:
— Вызвать тебе такси?
Я поднял лицо, которое по какой-то причине спокойно себе уткнулось в жаркое и, чувствуя как жир стекает по подбородку и дальше — на рубашку, посмотрел на часы: половина восьмого.
— У меня еще полчаса, — с трудом выговаривая слова, произнес я.
Лера покачала головой, но тут перед ней возник Леша, окинул мое бренное тело презрительным взглядом и увел невинную девочку за собой.
Мое лицо вновь неумолимо клонилось к тарелке с жарким, и я понял, что пришло время антиалкоголя. Таблетки обнаружились в левом кармане штанов — я проглотил сразу парочку, запил остатками водки и сбросил графин на пол. Ловкий официант поймал пластиковый сосуд и утащил его на кухню. Наверняка, вместо того чтобы выкинуть, помоет его и снова нальет водки. Круговорот водки в природе. В пору диссертацию писать на тему.
На стол передо мной шлепнулась стереофотка.
Я с трудом сфокусировал на ней взгляд и начал трезветь на глазах, еще до того, как подействовал непосредственно антиалкоголь.
На фотографии в легком синем платьице стояла Марина. Ее фигурка светилась в лучах заходящего солнца, она смотрела куда-то вверх, улыбаясь одними уголками губ. Она была так счастлива на этой фотке, что я был готов завыть от тоски.
Потому что Марина умерла десять лет назад. Потому что именно из-за нее я и прилетел когда-то на Статику. Тогда мне надо было хоть как-то отвлечься, забыться.
Забыть ее тонкую нежную шею и ласковые руки.
Я поднял взгляд и уставился на моего новообретенного соседа по столику — им оказался тот самый парнишка в синей куртке. Вблизи он походил на героя дешевой мыльной оперы — тонкие усики, масляный взгляд, холеное лицо.
— Ты кто такой и откуда у тебя эта фотография? — прорычал я, правой рукой дотягиваясь до станера.
— Неважно, откуда у меня эта фотография, — произнес незнакомец. — Главное то, что она сделана сегодня утром.
— Чего? — спросил я.
— Я видел, что к тебе сегодня заходил Барон, — произнес парнишка. — Будь поосторожнее с ним, хорошо?
— Ты кто такой, черт возьми?
Парень не ответил, поднялся со стула, и тут же его загородили танцующие парочки. Я попытался быстро встать, но запутался в ногах и бухнулся обратно на стул. Немного посидел, чувствуя как выветриваются остатки алкоголя. Потом снова взглянул на фотку: Марина улыбалась, глядя в небо.
* * *
В туалете я обнаружил прыщавого парнишку, который склонился над раковиной — его рвало. Я аккуратно, стараясь, чтобы не запачкаться, толкнул парня в одну из кабинок. Тот немедленно склонился над унитазом.
А я подошел к одной из раковин (той, что почище) и стал умываться.
— Снова на коне? — прохрипел кто-то.
Я сразу узнал его — Веня по кличке Ворон. Немного чокнутый парень — он вечно пропадал в баре «У Толика», причем большую часть времени — в туалете, где иногда приставал к посетителям с расспросами. Впрочем, его никто не трогал, даже Толик — те, кто остались жить на Статике — все немного сумасшедшие.
Некоторые много.
— Есть одно дельце, — неопределенно проговорил я, подставляя шею под холодные струи.
— Нормально платят?
— Много. И дело пустяковое.
— Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — задумчиво проговорил Ворон и запустил руку в шевелюру. Шевелюра — самое примечательное в его маленьком тщедушном тельце, именно из-за нее да из-за острого длинного носа он и получил свою кличку.
— Прописные истины излагаешь, Веня. Может, что-нибудь новенькое?
— Когда я жил на Земле, — произнес Ворон, — моя покойная мама говорила так: бойся мудрости народной, а еще больше того, кто ее отвергает. Потому как у этого человека не будет ничего святого.
— Меня можешь не бояться, — похлопал я по плечу Веню и покинул туалет.
Я-то прекрасно знал, что Ворон родился и вырос на Статике и никогда ее не покидал.
* * *
Усталый, сонный таксист взял курс на «Статик-отель», а я откинулся на сиденье и задумался. Проклятые Ворон и смазливый незнакомец все-таки заронили зерно сомненья в мою душу. Правда, почему Барон платит так много? Я бы и за десятую часть этой суммы нанялся искать пропавшую парочку. Дело-то пустяковое!
— Где остановить? — буркнул таксист.
— Рядом с рестораном посадите, пожалуйста, — попросил я.
Таксист немного просветлел лицом (таксисты любят, когда с ними разговаривают вежливо), а когда я вручил ему полтинник и не попросил сдачи, и вовсе развеселился.
Люблю я делать людям приятно.
В ресторане было шумно — на сцене бесновалась местная рок-группа «Стар Энджелс» — яркие голографические молнии рассекали воздух над их головами, а из гитар доносилось нечто невообразимое, и, по моему мнению, совсем не похожее на музыку.
Район, конечно, не мой, но меня здесь хорошо знали. Вон уже метрдотель бежит навстречу.
— О, господин Лукин! — закричал он на ломаном английском — Пьер был французом. — Давненько вас не было видно!
— Здравствуйте, господин Леруа, — поздоровался я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47