Мир не без добрых людей. Хотя кто знает, что на уме у этого вояки.
— Я слышу Вас, — ответил я.
— Мне только что сообщили о твоих неприятностях, — сказал генерал.
— Да чего уж там, — весело произнес я, — какие неприятности? Так, мелкие проблемки. С каждым может случиться.
— Ты убил Савина? — спросил Малоев.
— Нет, — покачал головой я.
— А знаешь кто это сделал?
— Нет, — повторил я.
— Черт возьми, я верю тебе, Герман, — вздохнул генерал. — Я внимательно изучил твое досье, и я знаю, что ты не убийца. Однако времени у тебя мало — сегодня вечером Энкус собирается вызвать тебя на допрос, но для него это простая формальность — все уверены, что убийца именно ты.
— А почему Вы решили, что это не так? — спросил я. — Только честно, генерал.
— На нас давят, — произнес, помолчав, Малоев. — Сверху намекают, что надо побыстрее закончить это дельце и до конца жизни продержать тебя в Дыре. В министерстве все ходят довольные, сволочи, будто знают что-то, чего не знаю я. Только Савина сама не своя, ну это-то ясно почему. Ходит бледная, шепчет себе под нос что-то. Оно и понятно… Хотя с другой стороны все ожидали, что Ольга будет осаждать Дыру, требуя, чтобы тебе немедленно отстрелили голову.
— А что? Не самая плохая перспектива, — улыбнулся я.
— Нравишься ты мне, Герман, — поведал генерал. — Оптимист! Ко всему в жизни с юмором подходишь, и за это я тебя уважаю. Только сейчас юмор тебе вряд ли поможет. Запомни, сегодня на допросе все отрицай и требуй рассмотрения дела в верховном суде Статики. Я со своей стороны попытаюсь надавить на нужных людей, авось и выкрутишься.
— Хорошо, — сказал я, и Малоев отключился — вновь появились музыканты, которые рассекали воздух над сценой на аэродосках. Самый волосатый орал что-то малопривлекательное в кислотно-желтый микрофон, прикрепленный под самым потолком. «Группа „Grey Spirit“, прощальное турне на Офелии», — прочел я бегущую строку.
И все-таки, зачем Малоев мне помогает? Не верю я в бескорыстных генералов, которые уверяют, будто делают все не с какой-то определенной целью, а из чистого человеколюбия.
— Последнюю песню мы посвящаем ушедшему от нас недавно ударнику Джону Томпсону! — проорал в микрофон солист «Серого духа». При этом на сцену с потолка закапали голографические капли, а две молнии сожгли воздух рядом с волосатиком. — Он был настоящим аэро! Джонни, чувак, я надеюсь, что мы скоро увидимся!
Зрители взвыли в слепом экстазе. Симпатичная девчонка стянула с себя маечку и кинула ее на сцену. Солист рванул на своей доске вниз, подхватил майку и под одобрительный гул толпы повязал ее вокруг головы — получилось страшно нелепо, но зрителям понравилось.
Джон Томпсон.
Совпадение?
Леруа говорил, что Томпсон — аэро. Но мог ли он быть ударником «Grey Spirit»? Я на всякий случай отметил про себя сей факт. Надо проверить.
* * *
Прошло примерно полчаса, когда мое ожидание закончилось.
По всему зданию завыла сирена, а потом раздался оглушительный взрыв.
Стекла у меня в камере задрожали, голопроектор мгновенно отключился, а через миг затихла сирена.
— Это еще что? — спросил я сам себя.
Снаружи слышались крики, выстрелы.
— Твою мать! — закричали, кажется, совсем рядом с моей камерой. Короткая очередь — и все стихло. Ненадолго — дверь со скрежетом отворилась, и кто-то проник в мою камеру. Незнакомца я не видел — в кресле сильно не повертишься, и затылок инстинктивно напрягся, ожидая получить в голову заряд или пулю.
Однако выстрела не последовало. Вместо этого незнакомец обошел кресло и взглянул на меня. Я в свою очередь — на него.
На парне был черный военный комбинезон, черная маска с блестящими очками-проекторами. В руках незнакомец держал штурмовую винтовку армейского образца — «Стикс» или, может быть, модифицированную «Пчелу».
— Ты кто такой? — спросил я дружелюбно.
Парень не ответил, вместо этого прокричал в коридор:
— Это не он, Хакер!
Из коридора ему ответили:
— Тогда двигаем на второй этаж, Кнут! Сегодня зарегистрировали только двоих, значит, Сынок там!
Интересно. Сегодня кроме меня посадили еще кого-то?
Сынок…
— Эй, раз тебе все равно, может, поможешь? — спросил я.
Кнут снова промолчал, бросил на меня последний взгляд и быстрым шагом удалился.
Я выругался.
— Держись, — сказал Кнут за моей спиной.
Выстрел, искры во все стороны и зажимы раскрылись. Я оказался на свободе!
В тюрьме, где полно охраны и неизвестных террористов в черном, — подсказало жестокое подсознание.
Я встал, обернулся, чтобы поблагодарить загадочного незнакомца, но того уже и след простыл.
Итак, первый шаг сделан, но медлить нельзя. Надо стараться изо все сил, чтобы поймать удачу за хвост.
Я выглянул в коридор: он был пуст, все посторонние звуки тоже стихли. Вспомнить путь, каким меня вели сюда не составило никакого труда — длинный коридор, в конце неприметная дверца, которая ведет в «шлюз» и дальше — на вахту. В «шлюзе» обычно полно тюремщиков, но судя по тому, что произошло — сейчас там пусто.
Я оказался не прав. В шлюзе было полно народу — охранники вповалку спали на неудобных металлических скамейках, пороняв свое табельное оружие. Выбор был богатый, и я почувствовал себя мальчишкой, который случайно оказался в магазине игрушек в полночь, когда никого нет рядом. Впрочем, времени на ностальгию не оставалось, да и тяжелое вооружение тащить мне было не с руки, поэтому я подхватил только легкий плазменный пистолет «Талон». Время истекало, но мне было необходимо найти подходящую одежду — в тюремной форме далеко не убежишь. Я рылся в шкафчиках тюремщиков, пока не обнаружил старый потрепанные джинсы и серую рубашку. Пистолет наготове — и я выскочил на вахту.
Двое копов спало за терминалом, еще один почивал на ступеньках, нежно обняв свою винтовку. Дверь наружу была открыта, сквозь проем я увидел как с тюремного двора поднялось две машины — темно-серый «форд — питон» и черный «криттер», с притороченной лучевой пушкой сбоку. Похоже, именно на этих машинах прибыли террористы. Сейчас они сделали свое дело (так как я их больше не видел, ребята, скорее всего, уходили через душевую) и в срочном порядке сваливали. Значит и мне пора.
Я без всяких приключений пересек тюремный двор и выскочил в развороченные взрывом главные ворота. Здесь террористы не обошлись капсулами со снотворным — им пришлось ликвидировать две стационарные скорострельные пушки, установленные над воротами и генератор силового поля.
Около своей будки валялся сержант, благодаря которому я лишился сегодня клыка. Его форма была вся в крови, а ногу придавило решеткой. Сержант стонал и все пытался высвободить ногу, но силы у парня были на исходе.
Мне живо представилось довольное лицо Дена Малика, который потирал руки и шумно выражал радость по поводу возвращения жизни на Статику.
— Тюрьма, полная спящих полицейских и один, истекший кровью до смерти, охранник! — кричал журналист в камеру. — Господа, это счастливейший день в жизни всей планеты! Возрадуемся же!
Я подбежал к сержанту, посекундно оглядываясь — на площади пока было тихо — схватился за дальний край решетки и, поднатужившись, приподнял ее. Сержант отполз в сторону, тяжело дыша. Я кинул ему медицинский пакет, который захватил в шкафчике стражника.
— Вколешь себе двойную дозу! — крикнул я. По-моему, сержант меня услышал. И даже кивнул в ответ.
* * *
Я бежал через площадь и чувствовал, как вокруг меня сжимается кольцо из человеческих взглядов. Какая-то старушка, до этого дежурившая у подъезда, заметив мою скромную персону, лихо нырнула обратно. Из нескольких окон высунулись любопытные лица, которые внимательно следили за моими передвижениями.
* * *
Я только-только успел нырнуть в один из переулков, когда прямо над головой пролетели два празднично-синих полицейских «форда» и армейский грузовик. Какой-то умник заорал:
— Сюда! Сюда! Посмотрите сюда!! Лукин забежал в переулок!!
Слава Богу, копы не услышали его — они кружили над Дырой. Это дало мне время углубится в район Трущоб.
Минут через пять я понял, что дело гиблое — любой обитатель Трущоб с удовольствием сдаст меня.
Друзей у меня здесь не было, по крайней мере таких, кому бы я мог довериться полностью. Единственный вариант — Фрэнк Трилистник. Он вроде дружит с Малоевым, однако…
Я покачал головой, заныривая в подъезд какой-то пятиэтажки. Нет, лучше не рисковать.
По крайней мере пока — вдруг еще что-нибудь придумаю.
Подъезд был исписан и изрисован любимыми изречениями молодежи — как русской, так и иностранной, на потолке — целое произведение искусств — голографическое изображение голой девицы с двумя молниями в руках. Ни дать, ни взять, улучшенная версия Зевса-громовержца.
Некоторое время мне казалось, что в подъезде я один, пока в углу не зашевелилась куча тряпья и оттуда не вынырнула смышленая голова (вся в саже — от волос, сальными прядями обволакивающими яйцеобразный череп, до острого подбородка) худенького мальчишки лет десяти-одиннадцати.
— Дяденька, Вы от кого-то бежите? — весело спросил мальчик, извлек из мусорной кучи бычок и прикурил, разглядывая мое незатейливое одеяние.
Я, все еще пытаясь отдышаться, грозно взглянул на наглого юнца, но тот и глазом не повел.
— Убегаете, — решил мальчик. — Можете остаться в нашем доме — тут половина квартир все равно пустует. Но за аренду будете платить мне. Пятьдесят евро в день.
— А не пошел бы ты? — с намеком произнес я.
Мальчик полностью выбрался из кучи и оценивающе посмотрел на меня:
— Кажется, это Вас показывали по стерео полчаса назад! — сказал он, затягиваясь.
— Откуда у тебя стерео? — едко поинтересовался я. — Сам, из мусора и помета собрал?
— На площади трилистника на большом экране видел, — объяснил малец. — Точно-точно. Вы тот самый частный детектив, Герман Лукин.
Еще малолетнего шантажиста мне не хватало!
— Ты знаешь, за что меня повязали? — спросил я, осторожно выглядывая из подъезда.
— Вас обвинили в убийстве этого идиота, Савина, — кивнул мальчишка.
— А ты не боишься что я сделаю что-нибудь подобное с тобой? — спросил я и выхватил из рук пацана окурок. Нервно затянулся.
— Нет в общем-то, — весело ответил мальчик. — Вы ведь, скорее всего, его не убивали. Бычок верните!
— Почему ты так решил? — поинтересовался я, протягивая пареньку окурок обратно.
— По тому же стерео через пятнадцать минут показывали, как какие-то террористы разбомбили труповозку, на которой увозили тело Савина. Одного легавого сильно ранило, второго они усыпили. Они искали тело Савина, но оставили его снаружи труповозки, так и не сняв с тележки.
— Почему? — тупо спросил я. Зачем я только канал переключил? Совсем теперь отстал от жизни.
Мальчишка все потешался:
— А потому что на тележке было вовсе не тело Савина, а муляж — кукла, измазанная кровью. Журналюги прибыли на место первыми и все засняли, прежде чем легавые выперли их с места падения труповозки.
— Там не было тела Савина? — спросил я. В голове все окончательно смешалось.
— Ага. Весь город сейчас на ушах. Хотя мне то что? Эти самые спецновости показывали вместо мультиков. Я разозлился и решил немного поспать. А тут Вы. Правда, клево? Сигаретки не найдется?
Я порылся по карманам, а потом вспомнил, что на мне чужой костюм.
— Много будешь курить — не вырастешь, — ответил я строго.
— Тогда, может, пару монет подбросите? — с надеждой спросил мальчик. — Евриков сорок хотя бы.
— Нету у меня, — сказал я. — Я только что с зоны.
Мы оба замолчали.
— У меня есть другое предложение, — вкрадчиво произнес я. — Когда дело утрясется, я найду тебя и отстегну сотку. Идет?
— Хороший у Вас пистолет, — задумчиво сказал мальчик, оценивающе разглядывая лазерник.
Тут я не выдержал. Схватил мальчишку за шкирку, прижал к стене и ткнул дулом «Талона» в левый глаз.
— Неплохой, — прошипел я. — И с такого расстояния я надеюсь не промахнуться. Поэтому повторяю свое предложение в последний раз — сто евро. Когда все утрясется. Или вышибаю мозги сейчас. Как вариант, если меня сдашь, тебя найду я или мои друзья…
Мальчишка испуганно закивал — вся его показная смелость сразу же куда-то делась.
— Вот и хорошо. А теперь ты спокойно зароешься в кучу мусора и проспишь до вечера. А ночью заживешь своей обычной жизнью. По рукам?
— Хо-хорошо…
— Тебя как зовут? — спросил я.
— Жорик, — ответил малец.
— Я запомнил тебя, Жорик, — сказал я и отпустил пацана. Тот забился в угол, с ненавистью поблескивая глазенками. Наверняка сдаст.
— Я отправляюсь в Центр. Только попробуй кому-нибудь это рассказать, — произнес я с угрозой и вышел.
Уловка глупая, но шанс, что она сработает, все-таки был.
* * *
Я дожидался ночи в подвале доходного дома, расположенного двух кварталах от парка. Город гудел — солдаты в сером (те, что с Макса) и в синей форме (наши, статические) заполонили улицы, то тут, то там выли сирены, а полицейские «форды» правили небом, загоняя на землю любые, хоть чем-то подозрительные машины.
В подвале было мерзко, мокро, и мой нос уже подозрительно хлюпал — как бы не заболеть. Но все-таки здесь было гораздо лучше, чем в кресле «Черной Дыры». Мне даже удалось пообедать — у противоположной стены я обнаружил трубу пищедоставки. С помощью луча «Талона», выставленного на малую мощность, я проделал в трубе отверстие и вскоре наружу выскочил горячий бутерброд с дешевой колбасой. Я с аппетитом его сожрал и запил холодной водицей из фляжки, которую обнаружил в заднем кармане брюк. Конечно, я рисковал — тот парень, что заказал бутерброд, мог позвонить ремонтникам, однако пищедоставка на Статике в последнее время часто ошибалась. Скорее всего, он сочтет неприбывший бутерброд за обычный глюк.
Но все равно — лучше не наглеть. Я приладил к дырке кусок пластика и приварил его с помощью лучемета.
Наконец, стемнело. Я выбрался из своего временного убежища и направился в сторону парка.
* * *
Я стукнул всего три раза и замер, обернувшись, всматриваясь в сумеречно-темные двери, ведущие в соседние квартирки. Но все было тихо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47