Люси и Белинда вышли из вагончика, заперев за собой дверь, и через парковочную площадку направились к нам.На полпути они остановились и посмотрели в сторону ворот. Постояв минуту, они продолжили свой путь.Когда они вошли в холл, у Люси на глазах были слезы.— Они его увезли, — сказала она. — Они подогнали «скорую помощь» прямо к двери приемной Для крупных животных. Слава Богу, мы видели не все.Подошли Оливер и Джей с новостями. Кэри по просьбе полицейских пошел в операционную, чтобы посмотреть, все ли на своих местах. Айвонн попросили подождать в офисе, так как полицейские хотели побеседовать с ней. Они, то есть, Оливер и Джей, а также Люси могли ехать по вызовам. По поводу Белинды Оливер лишь передернул плечами, она могла поступать, как ей заблагорассудится, — насчет нее не было никаких указаний. Кена и его друга попросили оставаться в холле. Никому не разрешалось входить в операционную или пользоваться ею вплоть до особого распоряжения. В конце Оливер добавил, что кто-нибудь должен убрать лужу блевотины в коридоре.Конечно же, этим занялась Люси, несмотря на возражения Айвонн и наши с Кеном не вполне искренние предложения.Все разошлись и направились по своим делам, а я остался один. Кен и Белинда ушли на конюшню проверить своих пациентов. За закрытой дверью офиса Айвонн оживляла в памяти то, что ей больше всего хотелось забыть. Она вышла вся в слезах. Рядом с ней неуклюже шел констебль.— Теперь они хотят видеть тебя, — сказала Айвонн, глотая слезы. — Они говорят, что я могу ехать домой, но я должна присутствовать на обеде этих чертовых любителей собак и прочесть им лекцию по уходу за щенками. Разве я смогу?— А ты постарайся. Это поможет тебе забыться.— Сэр… — сказал констебль и указал на дверь офиса.— Иду. — Я обнял Айвонн. — Поезжай к любителям собак.В сопровождении констебля, который не любит пончиков, я вошел в офис.Похожий на фермера полицейский стоял у окна и, запрокинув голову, изучал облака. Когда я вошел, он обернулся и представился как старший детектив Рэмзи из полиции Глостершира. Его голос как нельзя больше соответствовал внешности — зычный, с деревенскими интонациями. Он посмотрел в список.— Вы — Питер Дарвин, работаете здесь ассистентом.— Я не работаю, а просто бесплатно помогаю. Он поднял брови и сделал какую-то пометку.— А вообще вы работаете где-нибудь?— В Министерстве иностранных дел, но сейчас я в отпуске.Его взгляд не выражал большой радости от знакомства со мной. Он записал информацию и задал мне вопрос, какую бесплатную работу я имею в виду.Я рассказал ему, что в больнице умерло несколько лошадей, и подозрение в непрофессионализме при проведении операций падает на моего друга Кена Макклюэра. А я пытаюсь помочь ему выяснить истинные причины гибели лошадей.— Ну и как, сэр, вы преуспели?— К сожалению, нет.— И как долго вы этим занимаетесь?— С прошлого четверга.Он поджал губы и легонько покачал головой, как будто извиняя меня за отсутствие результатов. Рэмзи сделал у себя еще одну пометку, затем посмотрел на меня и начал опять:— Как вы думаете, гибель лошадей и смерть анестезиолога как-то связаны между собой?— Не знаю, — вздрогнул я.— А как вы думаете, смерти лошадей как-то связаны с поджогом главного здания?— Не знаю.— Вы обсуждали с кем-нибудь подобные предположения, сэр?— Мне кажется, это не совсем безопасно. Его глаза сузились.— Как я понял, вы видели тело Сильвестра.— Да, — сглотнул я. — Отчего он умер?— Всему свое время, — вежливо ответил он. — Когда вы были в операционной, вы прикасались к чему-нибудь?— Нет.— Вы уверены, сэр?— Абсолютно.— Вы заметили что-нибудь необычное? Кроме Сильвестра, конечно.— На полу у операционного стола валялся хирургический степлер.— О… Вы знаете, как выглядит хирургический степлер?— Я однажды видел, как Кен им пользовался. Он сделал еще одну пометку.— Еще все двери не были заперты, что тоже очень странно. Я вышел на улицу проверить дверь приемной, ну, знаете, куда поступают больные животные. Она тоже была открыта. Я закрыл ее на ключ, чтобы никто не вошел и не увидел Скотта. — Я на секунду замолчал. — И когда мы с Кеном вошли в операционную, дверь послеоперационной палаты тоже была открыта, равно как и дверь оттуда в коридор, и дверь приемной.Он все записал.— Это вы повесили таблички и закрыли дверь между коридором и операционной?Я кивнул головой.— У вас есть ключи?— Нет, я брал ключи Кена Макклюэра.— Где вы были, сэр, вчера с девяти часов вечера до девяти утра сегодняшнего дня?Я про себя улыбнулся: это был классический допрос.— Я обедал в Лондоне, у меня была личная встреча. С одиннадцати до двух я находился в обществе заместителя шефа службы безопасности жокей-клуба. Затем я вернулся в Челтенхем и улегся спать. Я живу у родителей невесты Кена Макклюэра. Это примерно в миле отсюда.Он делал короткие заметки.— Спасибо, сэр.— Когда он умер? — снова спросил я.— Вы же не думаете, что я вам отвечу.Я вздохнул. Это произошло после трех, когда Кен оставил Скотта на дежурстве. У всех было такое же алиби, как и у меня, впрочем, весьма шаткое: дома, в постели.Детектив Рэмзи спросил, как долго я еще намерен жить у родителей невесты Кена Макклюэра.— Этот вопрос окончательно не решен, — ответил я. — Возможно, еще несколько дней.— Мы сможем еще раз вызвать вас?— Если я уеду, Кен будет знать, как меня найти.Он кивнул, снова сделал пометку, поблагодарил меня и попросил констебля пригласить в офис Кена. Выходя в коридор, я заметил Кэри с одним из полицейских. Я видел этого полицейского в воскресенье, но не знал, как его зовут. Они вышли из операционного блока. Кэри еле волочил ноги, его седая голова поникла. Он был в глубокой депрессии. Невидяще посмотрев на меня, он повернул к офису и с трудом произнес:— Все на своих местах.Воскресный полицейский провел Кэри в офис и закрыл дверь. Мы с констеблем вышли из больницы. Я увидел, как Кен с Белиндой бесцельно слонялись по конюшне и смотрели на своих пациентов.— О, да ты вращаешься в высшем обществе, — сказал я Кену.Вид у него был убитый.— Я возвращаюсь в Тетфорд. Если буду нужен, найдешь меня там.— А я остаюсь с Кеном, — заявила Белинда.Я улыбнулся ей, и, помедлив секунду, она, хотя и не слишком охотно, улыбнулась мне в ответ. Все-таки это была победа.Когда я приехал, Викки и Грэга не было дома. В некотором роде они решили проблему своего времяпрепровождения — вызывали такси и ехали кататься. У них не хватало смелости взять напрокат машину и самим ее водить. «Таксисты всегда знают, куда ехать. Они рассказывают нам, что нужно делать и куда смотреть», — говорила Викки.Я вошел, отнес в свою комнату пишущую машинку Кена и папку с письмами и приступил к работе.Все письма были отпечатаны на фирменной бумаге, и на каждом красовалась размашистая подпись Кена. В письмах говорилось, что полицейским нужен список сгоревших лекарств, затем следовала просьба о содействии. Письмо само по себе было неплохим, но оно не относилось к тем, на которые дают немедленный ответ. Я вставил в машинку первую копию, напечатал вверху адрес и название фирмы и протянул бумагу вниз, чтобы допечатать еще один абзац под подписью Кена.Я писал: «Это дело не терпит отлагательств. У полиции есть подозрения, что некоторые опасные, редкие и/или запрещенные вещества были украдены еще до поджога. Они могут оказаться в чьих угодно руках. Дайте ответ как можно скорее и вышлите, пожалуйста, копии соответствующих счетов. Маркированный конверт прилагается. Хьюэтт и партнеры выражают Вам глубокую признательность за Вашу отзывчивость и оперативное содействие».В Японии я бы еще прибавил несколько цветистых любезностей, но в британской торговле это было бы чересчур. Во всяком случае, так мне поведали многочисленные сбитые с толку японские бизнесмены. К примеру, поклон вызывал смущение, но никак не способствовал заключению контракта. В Японии дарить подарки гостю — обязанность хозяина, а не наоборот. Существует много способов поставить друг друга в неловкое положение.Я щедро налепил марки на конверты для ответов и написал адрес: «Хьюэтт и партнеры», коттедж Тетфорд (временный офис). Теперь письмо выглядело вполне официально. Я надеялся, что результат не заставит себя ждать.Затем я сложил вместе письмо и конверт для ответа и вложил их в конверт с адресом фармацевтической фирмы. Без ксерокса или, на худой конец, копирки (о чем я не подумал сразу), я прилично помучился с письмами. Напечатав дополнительный абзац в каждом из писем, я сгреб их в кучу, отвез на почту и отправил.Вернувшись в Тетфорд, я часок вздремнул, а затем наугад позвонил по мобильному телефону Кена.Он тут же ответил:— Кен Макклюэр слушает.— Где ты сейчас? — спросил я. — Это Питер.— Еду на вызов. Воспаление сухожилий. А почему ты спрашиваешь?— Я тут подумал, что нам надо бы повидать Макинтошей., или Нэгреббов.Было слышно, как он вздохнул.— Ты так и норовишь испортить мне день. Большое тебе спасибо.— Где я могу их найти?— Ты что, серьезно?— Я не понимаю, ты хочешь восстановить свою репутацию или нет?Помолчав, он рассказал мне, куда ехать, и добавил:— Зои Макинтош — настоящая тигрица, а ее папаша витает в облаках. Встретимся там минут через пятнадцать.— Хорошо.Я проехал через Риддлзкомб и остановился на холме, глядя вниз на деревню Макинтошей. Шиферные крыши, каменные желто-серые загоны для длинношерстных овец, еще не распустившиеся почки на зимних деревьях. Древесный уголь, сваленный в кучи под кремовым небом Поля, спящие в ожидании весны.У меня было такое чувство, что все это я вижу не впервые. Я уже взбирался на эти холмы и видел эти крыши. Я бегал вниз по дороге, где сейчас стоит моя машина. Мы с Джимми, хохоча до упаду над какой-то детской шуткой, стягивали с себя одежду и нагишом плескались в речке. Отсюда мне не было видно реки, но я знал, что она там есть.Когда подошло время встречаться с Кеном, я завел мотор, отпустил тормоза и съехал вниз Реки все еще не было. Может, я перепутал место, но почему-то я был уверен, что нет. Странная уверенность: ведь на память нельзя полагаться уже через неделю, а через двадцать лет — и вовсе безнадежно.Кен ждал меня у подъездной дороги к длинному серому дому с остроконечной крышей. Дом был весь увит плющом. Я бывал здесь когда-то. Кованые железные узоры на распахнутых воротах были мне хорошо знакомы.— Привет, — сказал я и вылез из машины.— Надеюсь, ты соображаешь, что делаешь, — смиренно сказал он, выглядывая из окна своей машины.— Иногда, — ответил я.— О Господи. Зои знает мою машину. Она меня разорвет, — простонал он.— Тогда садись в мою, негодник.Он выбрался из своего автомобиля, пересел ко мне и протестующе удержал мою руку, когда я хотел тронуться с места.— Кэри сказал, что уходит в отставку. Я думаю, тебе лучше знать об этом.— Это не совсем обдуманно.— Знаю. Хотя надеюсь, что он действительно так решил. Но он — единственное, что нас объединяет.— Когда он сообщил, что уходит в отставку?— В офисе. После твоего ухода, когда я зашел туда. Кэри был там вместе с детективом.Я кивнул.— Кэри был в прострации. Когда я вошел, полицейский протягивал ему стакан воды. Воды! Ему нужно было дать бренди. Увидев меня, он заявил, что так больше продолжаться не может, что это уже слишком. Я сказал, что он нам нужен, но он ничего не ответил. Только напомнил, что Скотт работал у нас больше десяти лет, и нам уже никогда не найти такого анестезиолога.— А что будешь делать ты? Он энергично пожал плечами.— Если Кэри закроет фирму, а именно так и произойдет в случае его отставки, нам придется начинать все сначала.— Начинать сначала, — подчеркнул я, — нужно без пятен в прошлом. Поэтому давай пройдемся по этой дороге и позвоним в колокольчик.— Откуда ты знаешь, что нужно звонить в колокольчик?Я затруднился ответить. Я и сам не понимал, когда говорил то, что подсказывала мне память.— Это просто выражение такое, — запинаясь, сказал я.Он покачал головой.— Ты знаешь вещи, которых знать не можешь. Я и раньше замечал. Помнишь, в первый вечер ты уже знал, что моего отца зовут Кении. Откуда тебе это известно?Помолчав с минуту, я ответил:— Если я сумею тебе помочь, то расскажу.— И это все?— Все.Я завел машину, проехал в ворота и остановился неподалеку от дома, на круглой площадке, посыпанной гравием. Затем я вылез из машины и остаток пути проделал пешком. Взявшись за язычок колокольчика, я позвонил. Язычок представлял собой кованый железный прут с золоченой шишечкой на конце. Еще до того, как я услышал перезвон в глубине дома, я понял, что этот звук мне знаком.Я не помнил, кто должен был открыть дверь, но, во всяком случае, не та женщина, которая это сделала. Неопределенного возраста, рыжая, с вьющимися волосами, светлыми ресницами и заметным пушком над верхней губой и на подбородке. Худенькая и стройная, она была одета в джинсы, клетчатую рубашку и выгоревший свитер. Ей не получить приза на конкурсе красоты, но она была по-своему привлекательна.— Мисс Зои Макинтош? — спросил я.— Я ничего не покупаю. До свидания. Дверь начала закрываться.— Я не продавец, — поспешно выговорил я.— Тогда кто вы? — Дверь остановилась.— Я из фирмы «Хьюэтт и партнеры».— Почему же вы сразу не сказали? — Она раскрыла дверь пошире. — Но я никого не вызывала.— Мы… ну, в общем, пытаемся выяснить, почему двое ваших лошадей умерли у нас в больнице.— Вам не кажется, что вы немного опоздали?— Мы могли бы задать вам несколько вопросов?Она склонила голову набок.— Я думаю, что да. А кто это «мы»? Я оглянулся на машину.— Со мной Кен Макклюэр.— О, нет. Это он их убил.— Я так не думаю. Вы не могли бы просто выслушать меня?Она колебалась.— Он выдал мне какой-то бред насчет атропина.— А если это не бред?Она пристально посмотрела на меня, видимо, решив выслушать мои аргументы в защиту Кена.— Заходите, — сказала она, отступив назад. Затем посмотрела на машину и неохотно добавила: — Я сказала Кену, чтобы ноги его здесь больше не было, но он тоже может войти.— Спасибо.Я приглашающе махнул рукой, но Кен приблизился с большой опаской и остановился на порядочном расстоянии у меня за спиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39