Дверь распахнулась. В проеме стоял Морган, держа в руке топор. Пряди его черных волос прилипли к потному лбу.
— Будете знать, как захлопывать дверь у меня перед носом!
Его воинственный вид и гневное лицо напугали бы кого угодно. Чего стоил один только топор, который он сжимал в руке, словно бравый дровосек. Он весь напрягся и словно оцепенел, не сводя с нее глаз, в которых плескалась ярость. Дверь жалобно поскрипывала и пошатывалась на петлях в такт бортовой качке. Зрелище было впечатляющим.
И весь этот спектакль устроен из-за того, что она заперла дверь?
Серенити неожиданно для себя звонко расхохоталась. Она смеялась, согнувшись пополам, и не могла остановиться. Пока не вспомнила, во что одета. Вернее, насколько раздета. Вскрикнув, она бросилась к койке, схватила покрывало и закуталась в него.
Морган неподвижно стоял в дверном проеме. На лице его не дрогнул ни один мускул, хотя от него не ускользнуло, как хороша Серенити в тонкой сорочке, обрисовывавшей изгибы ее стройного тела.
— Какого черта вы тут делали? — спросил он, обводя глазами каюту.
— А вам-то что до этого?
— Стирка? Опять? — Он кивнул в сторону веревки, увешанной ее мокрой одеждой.
Серенити выпрямила спину.
— К вашему сведению, я собиралась выкупаться. Чтобы вернуть себе душевное равновесие, которое нарушила ваша предыдущая вспышка. Во всяком случае, это более достойный способ гасить раздражение, чем тот, к которому прибегли вы. — И она выразительно кивнула на топор в его руке.
Он еще сильнее сжал деревянную рукоятку, от души жалея, что это не ее горло…
— Я, кажется, предупреждал вас, что воду надо экономить.
— Как же, я не забыла. Но мистер Родал и Корт были так любезны, что принесли мне целый чан дождевой воды, чтобы я могла выкупаться и постирать платье. И я не отвергла их дар, представьте себе. Напротив, сердечно поблагодарила обоих. Но если бы я знала, что вы именно сегодня откопаете топор войны, то обождала бы с этим до утра.
Морган невольно усмехнулся. Чувством юмора Господь ее не обделил. Надо же сказать такое: «топор войны». Она попала в самую точку.
Да и можно ли иначе описать то, что он учинил?
Он сделал глубокий вдох. Гнев его мало-помалу улегся. Ему стало неловко. А ведь прежде он так гордился своей невозмутимостью! Но тогда он не был знаком с миес Серенити Джеймс…
Он снова обвел комнату взглядом. И не мог не признать в душе, что ему опять не удастся покинуть поле боя победителем. Или хотя бы восстановить тот урон, который он сам только что нанес собственному достоинству.
— Соберите свое платье, — негромко проговорил он. — Я не смогу починить дверь, пока мы не придем в Санта-Марию. Оденетесь в каморке Барни, а я тем временем…
— Приведете каюту в порядок? Он молча кивнул.
Серенити взяла одежду и вопросительно взглянула на него. Потом перевела взгляд на изуродованную дверь:
— Боюсь, нынче мне не удастся запереться здесь. Верно, капитан?
Он прорычал в ответ нечто нечленораздельное, и Серенити сочла за благо удалиться. Она почти бегом бросилась к каморке Барни и постучалась.
— Кто там? — спросила Пести.
— Это Серенити. Можно поговорить с Барни? — Но тут она прыснула со смеху, сообразив, насколько глупо затевать диалог с птицей. Выждав несколько секунд, она толкнула дверь. В каюте не оказалось никого, кроме Пести.
Облегченно вздохнув, Серенити вошла внутрь и затворила за собой дверь. И только после этого позволила себе вернуться мыслями к происшествию в капитанской каюте.
Морган сошел с ума! Он готов был наброситься на нее с топором!
Да нет, тотчас же поправила она себя. Он просто выломал дверь.
«Никогда еще не встречал девицы, которая с такой легкостью, как ты, любезная, могла бы довести мужчину до белого каления. — Она внезапно словно наяву услышала эти слова, сказанные когда-то отцом. — Не представляю, о чем только думала твоя светлой памяти мать, когда решила дать тебе имя Серенити. Бедняжка явно тебя недооценила. Тебя следовало бы наречь Инсенс!»
«Слушай, Серенити, — припомнилось ей тотчас же высказывание брата, — как тебе удается одним словом, жестом вызывать у людей желание придушить тебя?»
Да, она и сама знала за собой этот недостаток. Ей нравилось дразнить людей. В особенности самовлюбленных мужчин. На лице ее заиграла озорная улыбка. Она вспомнила, какой потешный вид был у Моргана, когда он возник на пороге каюты с топором в руке, весь взмокший от усилий… Но лицезреть эту картину еще раз она, пожалуй, не согласилась бы.
— Еще два дня, и всему этому конец, — весело проговорила она и начала одеваться.
— Еще два дня, — повторила Пести. — Два дня.
Но в глубине души Серенити не переставала надеяться, что эти два дня никогда не закончатся… И будут длиться вечно…
Поздней ночью, когда Серенити готовилась отойти ко сну, она услышала звук приближавшихся шагов. И без труда догадалась, что к двери подходил Морган.
Он, как и обещал, снял поврежденную дверь с петель. Остаток вечера Серенити провела в камбузе с коком и Кортом. Словно по молчаливому уговору, они с Морганом все это время избегали друг друга. Слухи о происшедшем быстро дошли до экипажа «Тритона», и Серенити с Кортом стоило немалого труда утихомирить мистера Родала, который всерьез собрался «выпустить кишки этому Дрейку».
Теперь же Морган стоял на пороге каюты с постельными принадлежностями под мышкой.
— Вы что-то здесь забыли? — ледяным тоном осведомилась она, отступая от койки и складывая руки на груди.
Он молча разостлал постель у входа в каюту. И с тихим вздохом растянулся на тощем тюфяке.
— Что это вы затеяли?! — Серенити подошла к порогу и взглянула на Моргана сверху вниз.
— Укладываюсь спать, если вы не против, — спокойно ответил он и укрылся одеялом.
— Разумеется, я против того, чтобы вы спали в моей каюте!
Он оглядел дверной проем и едва заметно пожал плечами:
— Вообще-то, если зрение мне не изменяет, я нахожусь снаружи. В коридоре.
— Снаружи, внутри — какая теперь разница, если вы имеете свободный доступ к моей постели? Или вы считаете меня беспечной дурочкой, которая согласится спать в такой близости от вас?! Если вы позабыли о своих повадках, то я хорошо их помню.
Он протяжно вздохнул и примирительно произнес:
— Я не в настроении спорить с вами, Серенити. Ложитесь-ка спать. Я здесь только для того, чтобы в случае чего защитить вас.
Поверить ли ему?
Морган, чтобы рассеять все ее сомнения, повернулся к ней спиной и пробормотал:
— Спокойной ночи, мисс Джеймс.
Ей не оставалось ничего другого, кроме как улечься на койку. Долго еще она не спускала глаз со спины капитана. Но он даже не шелохнулся.
Всю ночь Морган прислушивался к ее движениям. Серенити же, как назло, беспрестанно ворочалась в постели. И всякий раз, как из каюты доносился скрип койки, тело Моргана, алкавшее близости с Серенити, отзывалось на этот звук мучительным напряжением. Ему вспоминались мягкие локоны, щекотавшие его щеку и губы, стоны, которые она издавала, наслаждаясь его нескромными ласками.
«Она меня просто убивает», — мелькнуло у него в голове. Нынешней ночью ему придется позабыть о сне. Да и ей, судя по всему, тоже.
Решив, что, вместо того чтобы ворочаться в постелях, разумнее провести оставшееся до утра время в беседах, он негромко произнес:
— Простите меня за эту дурацкую вспышку. Мне следовало сдержаться.
Серенити, помолчав, со вздохом ответила:
— Я тоже виновата перед вами. Мне не надо было вас дразнить. Но разве я могла помыслить, что доведу вас до такого исступления?
«Ну что ж, — одобрил он себя, — начало неплохое. По крайней мере то, что она взяла часть вины на себя, очень обнадеживает».
— Вам это блестяще удалось, вероятно, это природный дар.
— Мне все так говорили. Отец называл мою способность выводить мужчин из терпения особым, редким талантом.
Они умолкли, и Серенити вдруг с беспощадной ясностью осознала, что через два дня, в Санта-Марии она навсегда расстанется с этим человеком.
И слава Богу. Но почему тогда эта мысль отозвалась в ее душе жгучей болью? Она должна радоваться, что отправится домой. Но разлука с Морганом показалась ей просто немыслимой.
Однако таковы были обстоятельства, и им следовало покориться. Ведь должна же она возвратиться под отчий кров. И чем раньше это произойдет, тем лучше для нее.
— Морган, — едва слышно окликнула она.
— Да.
— Как раз перед тем, как вы явились сюда с постелью, я почему-то вспомнила, какой одинокой себя почувствовала после смерти мамы. Отец был так погружен в свое горе, что совсем не замечал меня и брата с сестрами. — С грустным смешком она добавила: — Но вам моя мама, боюсь, не понравилась бы. Ведь это она внушила мне те самые идеи, которые вас так бесят.
— А как относился к этому ваш отец? Ведь он не разделял ее взглядов?
— Знаете, пока она была жива, он с этим мирился. Случалось, они спорили, но вообще-то папа считал ее воззрения вполне… приемлемыми.
«Приемлемыми», — улыбнувшись, мысленно повторил Морган. Подходящее определение. Особенно если речь идет о женщине, подобной Серенити.
Ведь она ему нравилась. Ему были по душе и ее человеческие качества, а не одна только внешность. Если бы только она не выводила его из себя невероятным упрямством и независимостью суждений!
— Ваша матушка тоже хотела стать писательницей? — спросил он, предположив, что и эту вздорную мысль Серенити позаимствовала у покойной миссис Джеймс.
— Нет, путешественницей. Натуралистом. «Вот так штука!» — изумился Морган.
— Не может быть! — сказал он вслух.
— Правда. Она мечтала о научной экспедиции в глубь французских территорий.
— И ей удалось организовать что-либо подобное?
— Нет, — вздохнула Серенити. — Она никогда нигде так и не побывала. Только в Чарлстоне и Мартасвилле.
— И что же заставило ее отказаться от этого?
— Не «что», а «кто», — с грустной усмешкой поправила его она. — Отец. Он сказал, что уход за мужем и четырьмя детьми и ведение домашнего хозяйства — как раз такое приключение, о котором только и должна мечтать каждая женщина. И что с мамы этого будет довольно.
Морган, уловив печальные нотки в ее голосе, счел за благо сдержать торжествующий смех, который буквально душил его. Ай да мистер Джеймс! Вот молодчина! Сумел поставить строптивую женушку на место.
— Мама была из тех, кто никогда не повышает голоса. И во всем, что касалось дома и детей, она слепо доверялась суждениям отца.
— Подобный тип женщин всегда пользовался успехом у сильного пола. О такой жене втайне мечтает каждый мужчина! — с чувством воскликнул Морган.
— Вы уверены?
Она произнесла это с такой грустью, что он тотчас же поспешил добавить:
— Хотя некоторые, разумеется, предпочитают особ побойчее…
И зачем только он это сказал? Ведь не для того же, чтобы внушить ей ложные надежды?
И вдруг, к полной его неожиданности, Серенити приподнялась на постели и спросила:
— А вы сами к какому типу людей себя относите, капитан Дрейк?
Глава 13
Морган не ответил на ее вопрос. Ни в эту ночь, ни в следующую. Серенити в течение нескольких минут напрасно ждала, когда он заговорит. Но он не проронил ни слова.
Молчание это тяготило ее все больше и больше, и наконец, не выдержав, она снова спросила его о том же.
— Спокойной ночи, Серенити, — отвечал он.
Ей стало горько и грустно. Он либо не желал с ней откровенничать, потому что не придавал ни малейшего значения ее мнению о собственной персоне, либо она просто ему надоела. И он достаточно тактично дал ей это понять. И это означало только одно: ей не нашлось и уже не найдется места в его жизни, в его мыслях, в его душе.
Но она твердо пообещала себе больше никогда об этом не думать. Ведь они скоро расстанутся навсегда. Он заживет прежней жизнью. Что же до нее… Она должна быть сильной. И никому не показывать, что уязвлена. В особенности Моргану.
Вся во власти тяжелых мыслей, она стояла у борта «Тритона», любуясь очертаниями экзотического острова Санта-Мария, к которому подходил парусник. Ничего подобного она еще не видела! Огромный остров, заросший высокими деревьями, выступал из тумана, словно сказочный пейзаж.
— Мы находимся в Азорском архипелаге? — спросила она у проходившего мимо Кита.
— Да нет, мисс Джеймс, — почтительно ответил тот, поднимая с палубы конец толстого каната. — Это обособленный остров. О нем вообще-то мало кто знает. Здесь живут… — заметил он, смущенно почесав переносицу и отведя глаза, — такие типы, с которыми вам лучше не оставаться один на один.
Его слова вселили в сердце Серенити тревогу.
— Но как же так?.. Мистер Родал заверил меня, что здесь я смогу купить себе место на торговом судне…
— Кок не соврал. Торговые корабли здесь частенько бросают якорь. У капитанов и экипажей тут свои дела.
Оставив канат, он поспешил примкнуть к группе матросов, которые спускали паруса.
Серенити, озадаченная этим разговором, с волнением следила, как стремительно приближался к ним загадочный незнакомый берег. Еще немного, и она отправится домой, в Саванну. Это должно было ее несказанно радовать, и тем не менее…
Но что толку мечтать о несбыточном? Пусть утешением ей послужит воспоминание о тех доверительных разговорах с Морганом, которые они вели в капитанской каюте две ночи кряду. Она столько о нем узнала — о его отце и матери, о сестре. Он даже рассказал ей кое-что о тех временах, когда был пиратом. Нет, она его не оправдывала. И все же… От прежнего сурового презрения к этому темному отрезку его прошлого у нее в душе мало что осталось. Просто он сумел убедить ее, что.никогда не был ни чересчур жесток, ни слишком алчен.
Многое она услышала от него за эти короткие ночные часы. Но единственным, о чем Морган ни разу не обмолвился, была его подневольная служба в британском военном флоте. Как ни старалась она выпытать у него хоть что-нибудь о тех годах, он неизменно переводил разговор на другое.
Взглянув на него, стоявшего у руля, она проглотила комок в горле. До чего же он красив, ее Морской Волк!
Вдобавок он выказал себя человеком неглупым, мыслящим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35