Если у нее еще сохранились бумаги Гастона – я пропал. Пропал… Пусть так… Но я увлеку их всех в пропасть. Куда сам полечу! К счастью, у меня осталась Сюзанна… моя заложница… это позволит удерживать Маркизетту от действий против меня».
Не дожидаясь прихода доктора Кастане, Мондье велел сделать себе массаж, принял душ и, освеженный, полный энергии, полетел домой.
Там он застал Лишамора, дожидавшегося его с нетерпением. Пьяница весь дрожал и пожелтел от страха. Он рассказал о событиях этой ночи, и граф, коему каждое слово было словно удар молотом по голове, узнал, как достали бумаги, как Маркизетта признала в Бобино своего сына.
Но этим неприятности не кончились: когда граф проводил кабатчика, дав ему несколько луидоров, слуга подал на подносе спешное письмо, только что переданное посыльным.
Послание было от Сюзанны.
Мондье задрожал, узнав почерк, и страшно выругался, когда прочел написанное на листке, нежно пахнущем вербеной.
Дочь сообщала, что, уступая настояниям любимого человека, ушла из отцовского дома. Она умоляла простить ее за побег и заклинала во избежание скандала согласиться на брак, теперь ставший неизбежным…
Граф не пришел, как обычно, в бешенство, только стиснул зубы, и его красные от кровоизлияния глаза приняли злобное выражение.
Слуга принес остальную почту, и в этот момент кто-то позвонил у тайного входа.
– Что там еще? – спросил граф, предчувствуя недоброе.
– Господин граф, это Лоран.
– Пусть войдет… Зачем ты пришел, Лоран?
– Хозяин, Пьер совсем плох. Он скоро помрет. Доктор сказал, что ему осталось жить не больше трех часов. Он хотел вас повидать перед смертью.
– Пойду с тобой, Лоран. А Бамбош? Что с ним?
– Я его не видел после проклятой ночи, когда мы брали сейф в особняке на улице Элер. Он без денег, совсем промотался, лежит в квартире, что вы занимаете под именем дядюшки. Заболел от гульбы с девками и от выпивок… не решается просить у вас хоть малую сумму.
– Я его выгоню пинками в зад! Он ни на что не годен, только втягивает нас в затруднения… Отправлю в ту канаву, из какой вытянул… Дела мои плохи, Лоран, придется менять шкуру.
– Как вам угодно, хозяин. В Италии еще есть гроты и большие дороги, англичане-миллионеры, красивые девушки и хорошие сотоварищи…
– Да, ты прав, надо, чтобы о нас здесь забыли. Но прежде придется провести очень крупное дело, без пощады уничтожить всю компанию – Березова, Жермену, пачкуна Вандоля, Бобино и даже так называемую мою дочь Сюзанну! Пошли, навестим беднягу Пьера!
Они поехали на улицу Жубер. Мондье сначала быстро взбежал на третий этаж, чтобы намылить голову Бамбошу и рассчитаться с ним, прежде чем проститься с Пьером – отверженным, кому были известны все секреты тайной жизни графа.
Бамбош валялся на постели и с перепоя лечился крепким чаем.
Мондье, всегда относившийся к нему как к любимчику, почти как к балованному дитяти, на этот раз был готов выместить на парне все свои беды.
Видя, в каком настроении патрон, Бамбош попробовал его успокоить забавным словцом, но из этого ничего не получилось.
Граф резко оборвал:
– Довольно! Ты мне стоишь больше, чем приносишь! Не знаю, что меня удерживает от того, чтобы послать тебя подыхать в грязи, откуда я тебя вытащил!
– Патрон! Вы этого не сделаете! Вы не бросите вашего маленького Бамбоша!..
– Я хотел сделать из тебя хорошего наводчика. Но, оказалось, ты ничего не стоишь! Ты проваливаешь все дела! Почему ты не сумел покончить с Бобино?
– Но ведь Ги де Мальтаверн тоже дал маху с Березовым и Вандолем…
– У него, по крайней мере, хватило ума, чтобы умереть и освободить меня от неудобного сообщника!
– Может быть, и мне следует притвориться мертвецом? – сказал Бамбош со скверной улыбочкой.
– Этого не надо, а следует, чтобы ты на какое-то время исчез. Вернулся, допустим, к Лишамору, после того как побывал виконтом де Шамбое и отведал настоящей шикарной жизни… Это тебе подходит?
– Вы смеетесь, патрон!
– Я говорю совершенно серьезно. Позднее… ты вернешься на свое место…
– Патрон! С глаз долой – из сердца вон… Вы обо мне забудете…
– Ты мне надоел! Возвращайся туда на полгода, а потом будет видно…
– Вот так… без копейки… Не очень-то хорошо меня примет мамаша Башю.
– Я дам достаточно, чтобы ты хорошо выглядел в компании шантрапы с каменоломен… а пока будешь там восстанавливать твою девственность.
«Скотина! – подумал Бамбош… – Берет, а потом выбрасывает, как сношенный башмак, когда ты ему больше не нужен. Но мы еще посмотрим».
Граф вышел из комнаты и направился в ту, где стоял его сейф, чтобы взять деньги, обещанные «виконту».
Бамбошу тотчас пришла на ум страшная мысль.
«Надо тебя ухлопать сейчас, господин граф. Сейф набит бабками… Заберу все, а после будь что будет».
С кинжалом наготове он тихонько прокрался в комнату Мондье. Тот стоял перед открытым сейфом, набитым пачками банкнот, повернувшись спиной к входу.
Убийца всадил кинжал между лопатками по самую рукоятку.
Граф глухо вскрикнул, ударился лицом об открытую дверцу сейфа, а потом повалился на ковер.
– Э! Патрон… Теперь вы далеко продвинулись…
Смертельно раненный, со стекленеющими уже глазами, задыхаясь, граф из последних сил проговорил:
– Негодяй!.. Ты убил своего отца!..
Бамбош захохотал:
Так, значит, вы мой отец… Хорошо же вы со мной обходились! Вы должны были меня усыновить, сделать из меня настоящего графа Мондье, а не какого-то там фальшивого завалящего виконта…
– Ты чудовище… быть убитым тобой… разбойник!..
– Меня так и воспитывали, чтобы я им стал. Когда буду главарем банды и кто-нибудь из моих бандитов попробует бузить, я скажу ему: «Я даже отца своего угробил: попробуй сделай то же!» А теперь хватит болтать! Подыхай спокойно!
Бамбош быстро оделся, выгреб из сейфа все, что там было: банкноты, золотые монеты, драгоценности… рассовал их за пазуху и по карманам и спокойно вышел, даже не взглянув на умирающего.
Он лихорадочно думал: «Богатство достается ловким. Теперь я богат, и скоро обо мне заговорят!»

Эпилог
Убийство графа Мондье произвело большой шум в парижском обществе. Одновременно эта смерть избавила кое-кого от многих затруднений.
Сюзанна, всю свою жизнь знавшая графа как доброго отца, горько оплакивала его гибель, но когда Маркизетта рассказала ей о сводных братьях, об убийстве Гастона, когда девушка узнала правду – она, как и следовало ожидать, утешилась.
Мать с радостью, от всего сердца дала согласие на брак дочери с Морисом Вандолем.
Их свадьба стала первой в целой череде.
Второй была женитьба Мишеля и Жермены.
Как бывает в волшебной сказке, простая девушка стала принцессой.
Они венчались в русской церкви на улице Дарю. Обряд был тихим и скромным. Молодые не устраивали спектакля из своего торжества и не выставляли напоказ свою любовь.
Необыкновенная красота и ум Жермены послужили для нее лучшей рекомендацией в обществе соотечественников князя Березова. Вся русская колония приняла ее очень сердечно.
Мишель дал богатое приданое свояченице Берте Роллен, что вскоре вышла замуж за Жоржа де Мондье, называвшегося Бобино.
На свете случаются чудеса, и благодаря одному из них рабочий типограф оказался подлинным графом. Он вовсе не возгордился, остался все таким же веселым простым хорошим товарищем.
К титулу у него до сих пор отношение равнодушное. Но он счастлив тем, что нашел мать, полюбив ее всем сердцем, и дорогую сестру, и это для него оказалось ценнее всех жизненных благ; судьба вознаградила юношу за годы сиротства.
Он все так же смеется и шутит, ни на сантим не став серьезней. Когда он приходит к родственнику-князю или к товарищам по типографии, он шутя сам о себе объявляет: месье граф Бобино!
Он обожает хорошенькую жену Берту – маленькую графиню Бобино, как ее называет. Она осталась все такой же неприхотливой, терпеливой, доброй и преданной мужу. Счастливые уже тем, что живут на свете, любя друг друга, оба стараются творить добро ближним. И благодеяния молодой четы принимаются окружающими с той же радостью, с какой эти двое их оказывают.
Четвертым и самым неожиданным, оказалось бракосочетание Андреа и Дезире Мутона.
После того как Ги де Мальтаверн отправился на тот свет и место около Андреа освободилось, провинциальный миллионер поспешил его занять.
У этой женщины хватило ума и характера не согласиться на банальное сожительство, и ее настойчивость вкупе с любовью оказалась вознаграждена. Дезире Мутон был так же искренне влюблен в Андреа: свободный в своих действиях, он мог самостоятельно распоряжаться собственной жизнью и капиталом. Бывший «лакированный бычок» предложил Андреа руку и сердце.
– Честное слово, мой друг, ты заключаешь более выгодную сделку, чем сам думаешь! – ответила Андреа. – Мне опостылела бессмысленная жизнь. Я ждала случая, чтобы от нее избавиться. Мне выпал такой шанс, и я не упустила его. Я не буду тебе изменять. В этом можешь быть уверен! А потом, если хочешь сделать мне удовольствие… Очень большое удовольствие! Мы поедем жить в деревню… У нас будут лошади, коровы, бараны, куры, утки… целый скотный двор! Это моя мечта парижанки, которая все время жила среди камней! Скажи, ты хочешь этого?
Дезире самому надоела столица, он чувствовал себя здесь плохо, и молодой человек с радостью согласился.
– Ты – прелесть! – воскликнула Андреа, крепко целуя избранника. – Теперь пойдем к господину мэру.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56