– Откуда ты знаешь, что я именно тот, кто тебе нужен? – спросил я.
– Как я могу тебе это объяснить? Когда ты рядом, у меня начинает учащенно биться сердце. Мне нравится твоя внешность, нравится, как ты говоришь, нравится, как от тебя пахнет, нравится дотрагиваться до тебя. И кроме того, ты замечательный любовник.
– Спасибо. Ты тоже. Ладно, не буду больше говорить про карьеру, о жизни в Нью-Йорке, о нищенской пенсии по нетрудоспособности, о разнице в десять лет...
– В четырнадцать.
– Вот именно. Все, я отбрасываю эти аргументы. Я люблю тебя. Просто голова идет кругом от любви. И если я не женюсь на тебе, то буду страдать до конца своих дней.
– Разумеется, будешь страдать. Женитьба на мне – это лучший для тебя выход. Поверь. Я говорю правду. И не смейся. Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза.
Я посмотрел – и страх внезапно улетучился. Меня охватило волшебное чувство умиротворенности, какое я испытал, когда истекал кровью на Западной Сто второй улице. Как только перестаешь сопротивляться – женитьбе или смерти, – как только сдаешься и пускаешь все на самотек, то видишь яркий свет, хор поющих ангелов возносит тебя ввысь, а голос говорит: «Смирись, или я надену на тебя наручники».
Нет, на самом деле голос говорит: «Конец борьбе, страдания закончились, начинается новая счастливая жизнь».
Я взял Кейт за руку, мы посмотрели друг другу в глаза, и я промолвил:
– Я люблю тебя.
Я и вправду любил ее.
Глава 50
В половине восьмого Чак встретил нас перед мотелем и сообщил:
– Ничего нового.
Ну-у не совсем так. Я теперь был обручен и собирался жениться.
По дороге в местное отделение ФБР Чак поинтересовался:
– Вам понравился мотель?
– Он просто великолепен, – ответила ему Кейт.
– Вы уже выписались?
– Да. Следующие несколько дней мы проведем в Лос-Анджелесе. Если только не будет каких-то других указаний.
– В Лос-Анджелесе? А я слышал, начальство из Вашингтона хочет, чтобы вы оба присутствовали на завтрашней послеобеденной пресс-конференции. Поэтому вам необходимо самое позднее завтра утром быть в Вашингтоне.
– Что еще за пресс-конференция? – поинтересовался я.
– Это будет грандиозная пресс-конференция. На ней предполагается рассказать все про рейс «Транс-континенталь», про Халила, про бомбардировку Ливии в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году, про убийство Халилом пилотов, принимавших участие в бомбардировке, и еще про то, что вчера произошло в доме Уиггинза. Полная откровенность. Будет специальное обращение к общественности с просьбой оказать содействие и все такое прочее.
– А для чего мы понадобились им на этой пресс-конференции?
– Думаю, им надо продемонстрировать двух героев. Мужчину и женщину. И потом, один из вас очень фотогеничен, – добавил Чак и рассмеялся.
Да, несмотря на прекрасную погоду, день начинался не очень хорошо.
– Может, заехать в магазин за трусами? – предложил Чак.
– Не надо, – буркнул я.
Через несколько минут Чак подвез нас к зданию местного отделения ФБР. Мы вылезли из машины, держа в руках бронежилеты. Пока шли к подъезду, я сказал Кейт:
– Мне не нужна никакая пресс-конференция, я должен работать.
– Но может, использовать пресс-конференцию для того, чтобы объявить о нашей помолвке? – предложила она.
Люблю людей с чувством юмора, но сегодня мне почему-то было не до смеха.
Мы вошли в здание, поднялись на лифте и позвонили в дверь. Нам открыла Синди Лопес и тут же сообщила:
– Позвоните Джеку Кенигу.
– Звони ты, – велел я Кейт.
– Но он хотел поговорить именно с вами, – вмешалась Синди Лопес. – Вон там есть свободный кабинет.
Мы с Кейт вернули бронежилеты, прошли в пустой кабинет, и я набрал номер Джека Кенига.
– Доброе утро, – приветствовал меня Джек.
Я уловил в его голосе ласковые нотки, а это настораживало.
– Доброе утро, – ответил я и включил громкоговорящую связь, чтобы Кейт могла слышать и принимать участие в разговоре. – Тут рядом со мной Кейт.
– Здравствуй, Кейт.
– Здравствуйте, Джек.
– Первое. Хочу поздравить вас с прекрасной работой, безупречная детективная работа. А еще, насколько я слышал, Джон применил очень эффективную технологию допроса в разговоре с мистером Азимом Рахманом.
– Я дал ему коленом по яйцам, затем хорошенько придушил. Ничего нового, довольно старая технология, – признался я.
После короткого молчания Джек сказал:
– Я сам разговаривал с этим джентльменом, у него нет никаких претензий. Похоже, он счастлив получить статус государственного свидетеля.
Я зевнул, а Джек тем временем продолжил:
– Еще я разговаривал с Чипом Уиггинзом и получил информацию о бомбардировке Эль-Азизии. Что называется, из первых рук. Уиггинз рассказал, что одна из его бомб отклонилась от цели, и я не удивлюсь, если именно она и попала в дом Халила. Какая ирония судьбы, да?
– Да.
– А ты знаешь, что этому военному городку, Эль-Азизии, было присвоено название «Университет джихада»? Там находится тренировочный центр для подготовки террористов.
– Вы что, натаскиваете меня для этой чертовой пресс-конференции?
– Нет, просто информирую.
– Джек, мне наплевать на то, что произошло в этом городке в восемьдесят шестом году. И меня абсолютно не интересует, по ошибке убили семью Халила или намеренно. Я должен поймать этого негодяя. И он находится здесь, а не в Вашингтоне.
– Но мы не знаем точно, где он. Может, уже в Ливии, а может, вернулся на Восточное побережье и сейчас как раз в Вашингтоне. Кто знает? Определенно я знаю только то, что директор ФБР и начальник Управления по борьбе с терроризмом желают видеть вас завтра в Вашингтоне. Так что даже и не думай улизнуть.
– Слушаюсь, сэр.
– Вот и хорошо. Если ты не появишься, у меня будут большие неприятности.
– Я вас понял.
Помолчав немного, Джек спросил:
– Кейт, ну как ты?
– Все в порядке. А как дела у Джорджа?
– Нормально. Пока он еще в клубе «Конкистадор», но завтра возвращается на Федерал-Плаза. Джон, капитан Штейн передает привет и поздравления.
– Джек, преступник все еще на свободе.
– Но ты спас несколько жизней. Капитан Штейн гордится тобой. Мы все тобой гордимся.
И так далее. Все это болтовня, а нужно заниматься делом. Что-то щелкнуло у меня в мозгах, и я спросил:
– А где сейчас Тед Нэш?
– Точно не знаю. Я оставил его во Франкфурте, но он собирался в Париж.
Уже не в первый раз я подумал о том, что ЦРУ, принимавшее когда-то самое деятельное участие в этом деле, теперь спихивает все на ФБР, в чьи обязанности входит расследовать федеральные преступления внутри страны. То есть я хочу сказать, что такие парни, как Тед Нэш и его коллеги, могут сейчас спокойно отдыхать. Ну, скажем, в Москве. Там для них нет иной опасности, кроме как отравиться плохой пищей. У такой организации, как ЦРУ, должна быть определенная цель, а в наши дни, при отсутствии четких целей, она может только навредить. Все зло от безделья, как любила говорить моя бабушка-протестантка.
Джек еще немного поболтал с Кейт. Разговор уже подходил к концу, когда Кейт вопросительно посмотрела на меня. Что я мог поделать? Я кивнул.
– Джек, у нас с Джоном есть хорошие новости. Мы обручились, – торжественным тоном сообщила Кейт.
Мне показалось, что я услышал, как на другом конце провода упал телефон. Возникла длительная пауза, и я подумал, что Джека, наверное, более порадовало бы известие о том, что Кейт Мэйфилд подала на меня в суд за сексуальные домогательства. Но Джек – ловкий парень, он выкрутился.
– Да... действительно... хорошая новость. Поздравляю. Джон, поздравляю. Но все как-то... неожиданно...
Я понял, что и мне нужно что-то сказать, поэтому произнес бодрым голосом:
– Закончилась моя холостяцкая жизнь. Да, сэр, я наконец-то встретил женщину, которую искал. Я очень счастлив.
Джеку, видимо, не хотелось много говорить на эту тему, поэтому он снова принялся загружать нас служебной информацией.
– Наши люди заняты проверкой полетных планов всех частных самолетов, особое внимание уделяется реактивным. Кстати, мы обнаружили тех пилотов, которые перевезли Халила через всю страну, и допросили. Они вылетели с Лонг-Айленда сразу после убийства в музее Маккоя и Сатеруэйта. Приземлились в Колорадо-Спрингс, там Халил покинул самолет, но, как мы знаем, он не стал убивать полковника Каллума.
Затем Джек рассказал, что Халил полетел в Санта-Монику. По словам Джека, пилоты были в шоке, когда узнали, кем был их пассажир. Все это, конечно, интересно, но не столь уж важно. Однако это лишний раз демонстрировало, что Халил тщательно подготовился и располагал значительными средствами.
– Вы пытаетесь выяснить, не зарезервировал ли Халил какой-нибудь частный самолет?
– Да, конечно, мы ежедневно получаем по нескольку сотен заполненных полетных планов. Главное внимание уделяем чартерным рейсам за границу. Рейсам, за которые платят каким-нибудь подозрительным способом. Выделяем пассажиров, которые впервые пользуются услугами частных самолетов или похожи на иностранцев. Работа очень сложная, но мы стараемся.
– Все верно. А каким образом, по вашему мнению, этот негодяй собирается покинуть страну?
– Хороший вопрос. Канадская граница хорошо охраняется, и канадцы сотрудничают с нами. Чего не могу сказать о наших мексиканских соседях.
– Насколько мне известно, ежемесячно мексиканскую границу пересекают около пятидесяти тысяч нелегальных иммигрантов, не говоря уже о тоннах наркотиков. Вы предупредили Управление по борьбе с наркотиками, таможню и иммиграционную службу?
– Разумеется. Они привлекли к работе дополнительные силы. Для нелегальных иммигрантов и наркодельцов это будет трудный месяц. И еще мы предупредили береговую охрану, поскольку с юга Калифорнии можно запросто добраться на лодке до мексиканских пляжей. Короче говоря, мы делаем все, что в наших силах.
– Вы сейчас выступаете по телевидению?
– Нет... а почему ты спрашиваешь?
– Такое ощущение, что вы говорите в телекамеру.
– Просто у меня такая манера говорить. Тебе и самому придется так вещать завтра. Постарайся до минимума сократить острые словечки.
– Послушайте, Джек, я бы хотел вернуться сюда сразу после окончания завтрашней пресс-конференции.
– Что ж, вполне разумная просьба. Посмотрим, как ты будешь вести себя на пресс-конференции.
– Одно к другому не относится.
– Теперь относится.
– Ладно, я понял.
– Вот и хорошо. А теперь расскажи мне о своем телефонном разговоре с Асадом Халилом.
– Ну-у... у нас с ним оказалось мало общего. Неужели вас никто не проинформировал об этом?
– Проинформировали, но я хочу услышать твое мнение: какое настроение у Халила, в здравом ли он рассудке, намерен ли он остаться или покинет страну...
– Понятно. У меня создалось такое ощущение, что я говорю с человеком, который прекрасно контролирует свои действия и эмоции. Хуже того, он убежден, что продолжает контролировать и ситуацию, несмотря на тот факт, что мы расстроили его планы.
Джек задумался на секунду, затем сказал:
– Продолжай.
– Я почти уверен, что он пока не собирается бежать из страны.
– Почему такая уверенность?
– Не знаю. Просто у меня такое чувство. Кстати, Тед Нэш проспорил мне десять долларов, а его коллега Эдвард двадцатку. Хотелось бы получить с них.
– Но при заключении пари ты утверждал, что Асад Халил в Нью-Йорке.
– А он и был там. Затем отправился из Нью-Йорка на Лонг-Айленд. Но главное, что он не улетел к себе в пустыню. – Я посмотрел на Кейт, ища у нее поддержки. Для меня это было важно.
– Джон прав, – вступилась за меня Кейт. – Он выиграл пари.
– Ладно, будем считать мнение Кейт беспристрастным. – Джек засмеялся, потом продолжил уже серьезным тоном: – Джон, значит, у тебя есть ощущение, что Асад Халил все еще в тех краях?
– Да.
– Но это только ощущение?
– Если вы намекаете на то, что я что-то скрываю, это не так. Даже я понимаю, когда надо играть честно. Ну как бы вам это объяснить?.. Халил сказал, что как бы почувствовал мое присутствие перед тем... и я подумал, что все это глупости. Но сейчас и у меня такое ощущение, словно я чувствую его присутствие. Понимаете?
В разговоре возникла длительная пауза. Наверное, Джек Кениг искал номер телефона нашего психиатра. Наконец он произнес почти ласково:
– Что ж, я уже понял, что не следует спорить с тобой на деньги.
Я подумал, что сейчас Джек предложит мне пойти поспать, но вместо этого он спросил у Кейт:
– Ты хочешь посетить наше отделение в Лос-Анджелесе?
– Да, я подумала, что надо попрощаться, а заодно и обсудить, чем коллеги смогут нам помочь, когда мы вернемся.
– Насколько я понимаю, у тебя там есть друзья.
– Да, есть.
Возможно, в этом вопросе крылся какой-то намек на прежних поклонников Кейт, но я не ревнив, да и отступать мне уже было некуда. Пару минут Кейт и Джек поболтали про общих знакомых из Лос-Анджелеса, и Джек уже начал было прощаться, но в самый последний момент очень эффектно вмешался я.
– Секунду, Джек, еще кое-что.
– Что именно?
– Винтовка.
– Какая винтовка?
– Винтовка, которая была в длинном свертке.
– Ах да, я спрашивал у мистера Рахмана про этот пакет. А кроме меня этим интересовались в Лос-Анджелесе и Вашингтоне.
– И что?
– Агенты в Лос-Анджелесе попросили Рахмана нарисовать и описать этот пакет. Получилось, что это продолговатый ящик, который он передал Халилу.
– Ну и что дальше?
– Агенты поместили в ящик металлические предметы, чтобы Рахман мог вспомнить, какого он был веса. Сработала так называемая мускульная память, ты ведь знаком...
– Да, знаком. Что дальше?
– Получился интересный эксперимент, но он ничего не доказывает. Винтовки с пластиковым прикладом легче, винтовки старого производства тяжелее. Охотничьи ружья длиннее, штурмовые винтовки короче. Так что невозможно с точностью утверждать, что в пакете находилась винтовка.
– Я все это понимаю. Винтовка была длинной и тяжелой?
– Если это была винтовка, то длинная и тяжелая.
– Вроде охотничьего ружья с оптическим прицелом.
– Да, вроде этого.
– Самый паршивый вариант. Длинноствольное, высокоточное охотничье ружье с оптическим прицелом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88