Бак еще не вышел из комнаты Розы, но Кейсу несколько минут назад было дозволено туда войти. Аннике хотелось о многом подумать сейчас, когда кризис миновал, и она не испытывала ни малейшего желания разговаривать с Ричардом Текстоном.
Но он не оставлял ее в покое.
– Полагаю, твой брат еще не слишком ясно соображает…
– У него есть имя. Кейс.
– Хорошо, Кейс. Но я продолжаю настаивать, что он все еще не в себе. В противном случае он никогда бы не потерпел присутствия этого человека в своем доме.
– Бак только что спас их ребенка. Думаю, Кейс даст ему все, что он пожелает.
– Включая тебя?
– Вопрос неуместен.
– Так ли уж и неуместен? Мне кажется, ты не можешь дождаться, что бы увидеть этого неотесанного мужлана. Поэтому-то ты и сидишь сейчас как на иголках, вздрагивая при каждом звуке. Ты ждешь не дождешься, когда он сойдет вниз. Думаю, ты ждала его приезда с того самого дня, как тебя спасли. Я прав?
Анника не выдержала. Стукнув кулаками по столу, она резко поднялась и подошла к Ричарду Текстону.
– Ты прав. В сущности ты прав в отношении всего, что сказал сегодня. Да, я жду, когда Бак Скотт сойдет вниз. И, если он согласится взять меня в жены, я поеду с ним хоть на край света.
У Ричарда было такое лицо, словно она ударила его. На мгновение Анника пожалела, что не сделала этого.
– Полагаю, во мне говорит моя дикая индейская кровь. Та самая кровь, Ричард, на которую ты так любезно пообещал несколько часов назад не обращать внимания.
Ричард грубо схватил ее за плечи. Дикая вспышка ярости в неизменно спокойном невозмутимом человеке глубоко поразила Аннику, которая даже не подозревала об этой скрытой стороне его натуры.
– Ты, маленькая сучка, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Ты думаешь, ты такая уж важная птица? Да если бы ты не жила постоянно в пансионах и под крылышком у своих родителей, у тебя давно бы раскрылись глаза и ты знала бы свое место.
– Ладно, говори, что ты хотел сказать, Ричард, и покончим на этом.
– Твой брат был вынужден бежать из города, поскольку ударил клиента прямо в своей адвокатской конторе. А твоей маменьке пришлось выйти за этого полукровку, Калеба Сторма, потому что она была шлюхой какого-то индейца. Откуда, как ты думаешь, появился этот твой драгоценный братец?
Анника попыталась вывернуться из его рук.
– Пусти меня.
В ответ он только сильнее сжал ей плечи и встряхнул.
– Ты когда-нибудь спрашивала их об этом?
– Отпусти меня, я сказала.
– Ты спрашивала?
Анника закрыла глаза, не в силах больше смотреть в искаженное злобой лицо Ричарда. Да, хотелось ей крикнуть. Да, она спрашивала об этом, и не раз, но ответ всегда был один и тот же. Кейс был ее сводным братом. Ее мать была замужем до Калеба, но прошлое было слишком печальным, чтобы о нем говорить. Разговор моментально переводился на что-нибудь другое, и вскоре Анника уже почти не помнила, о чем спрашивала. Став старше, она перестала спрашивать об этом, боясь обидеть мать, и еще больше боясь узнать, что Кейс вообще не был ей братом, а найденышем, которого Аналиса с Калебом решили усыновить. Кейс был просто Кейсом. Ее идолом. Ее большим братом. И для нее не имело никакого значения, кто был его отцом. И вот теперь этот человек, за которого она едва не вышла замуж, обвинял ее мать в проституции, утверждая, что Аналиса была недостаточно хороша для кого бы то ни было, кроме Калеба Сторма, полукровки.
– Уверен, когда-нибудь кровь обязательно сказалась бы, – проговорил Ричард почти шепотом. – Моя мать пыталась убедить меня в этом, когда я решил жениться на тебе. Слава Богу, дикость в тебе проявилась прежде, чем мы поженились.
Он до боли сжал ей руку. Дождь все так же выбивал громкое стаккато на крыше веранды, сбегая струями с карниза на землю, где уже образовались лужи.
Анника попыталась снова вырваться из его цепких рук.
– В последний раз говорю: отпусти меня сейчас же!
И в этот момент в кухню вошел Бак Скотт.
– Отпусти ее, Текстон.
Ему было неизвестно, что здесь происходит, но он услышал в голосе Анники требование и намеревался проследить за тем, чтобы Текстон его выполнил.
– С радостью, – насмешливо фыркнул Ричард и отбросил Аннику в сторону с такой силой, что она ударилась бедром о стол и едва не упала.
В мгновение ока Бак оказался перед Ричардом и, схватив его за грудки, начал теснить к двери, пока они оба с силой не ударились о нее. Петли не выдержали, и дверь вместе с ними вывалилась наружу. Держа Текстона за горло левой рукой, Бак отвел правую назад, собираясь ударить кулаком прямо в изумленное лицо своего противника. Словно откуда-то издали до него донесся крик Анники, умолявшей его остановиться. Но он был уже неспособен на это. Он возненавидел Текстона с первого взгляда и, когда увидел, как тот обращается с Анникой, среагировал мгновенно, не раздумывая. Вся его столь долго подавляемая ярость, вызванная крушением надежд, выплеснулась наружу, и он готов был убить этого городского хлыща на месте.
Неожиданно он почувствовал, что его отведенная назад рука словно попала в железные тиски. Резко повернувшись, он посмотрел с гневом на того, кто осмелился ему помешать.
– Остановись, – произнес предостерегающе Кейс. – У меня сейчас, Бог свидетель, нет ни сил, ни желания затевать с тобой новую драку, но клянусь, я это сделаю, если ты доведешь меня до крайности.
Анника стояла рядом с братом, держа его за руку, но видела, похоже, одного только Бака. Взгляд ее, устремленный на него, молил остановиться.
Бак взглянул на Текстона, затем перевел взгляд на выбитую дверь и валявшиеся вокруг осколки стекла от овального окна в верхней ее части.
Опять по своему обыкновению он все испортил!
Убрав ногу, он поднялся с Ричарда. Однако извинений никаких не последовало.
– Думаю, мне пора отправляться в путь, – произнес он, ни к кому в особенности не обращаясь.
– В путь? – Анника не могла поверить собственным ушам. Она повернулась к брату: – Ричард меня оскорбил. Ты поступил бы точно так же, как Бак, если бы слышал, что Ричард сказал мне, Кейс. Ты не можешь вот так, просто, позволить Баку уехать.
– Ты никуда не едешь, – в голосе Кейса звучал приказ. – Во всяком случае, пока я с тобой не поговорю. – Он протянул руку Текстону и рывком поднял на ноги бывшего поклонника своей сестры. – Что же до тебя, Текстон, то ты едешь, и немедленно. Если поторопишься, то сможешь еще успеть на последний поезд, идущий из Бастид-Хила на восток.
Молча Ричард прошел мимо него в дом собирать вещи. Кейс тем временем поднял с пола дубовую дверь, прислонил ее к стене дома и, подойдя к краю веранды, громко свистнул. В следующую минуту в дверях домика для работников ранчо появился ковбой.
– Пришли двоих парней, Том, поставить дверь на место, – крикнул ему Кейс. – Не могу допустить, чтобы в доме гуляли сквозняки сейчас, когда у меня родился сын.
Ковбой в ответ помахал рукой.
– Сию минуту, босс.
Широко улыбаясь, Кейс Сторм вошел в дом и налил себе чашку крепкого черного кофе. В следующую минуту, однако, выражение его лица стало серьезным. Показав вошедшим вслед за ним на кухню Баку и Аннике на стулья, он коротко бросил:
– Садитесь. Нам нужно поговорить.
Анника затаила дыхание, уверенная, что повелительный тон Кейса вызовет у Бака новую вспышку ярости. Она боялась, что не выдержит, если эти двое опять сейчас затеют драку. И, когда Бак даже не повел бровью и тут же выдвинул для нее стул, она, растерявшись, застыла, глядя на него в изумлении.
ГЛАВА 24
– Анника!
Очнувшись, она посмотрела на Кейса, на лице которого было написано откровенное нетерпение, и поспешно опустилась на стул, выдвинутый для нее Баком. Бак сел напротив Кейса. Откинувшись назад, он закинул одну руку за спинку стула и с видом человека, покорившегося неизбежному, приготовился слушать.
– Кофе? – спросил Кейс.
Бак покачал головой. Анника, переводившая взгляд с Кейса на Бака и обратно, тоже отклонила предложение брата. Мужчины, сидевшие за столом напротив друг друга, напоминали ей титанов в преддверии битвы. В Бастид-Хиле, подумала она вдруг, должно быть, до сих пор обсуждают их драку.
– Я знаю, что произошло между тобой и моей сестрой, – сказал Кейс без всякого вступления.
Анника почувствовала, как щеки ее заливает краска. Даже не поднимая головы, она знала, что Бак смотрит на нее.
– Кейс…
– Я благодарен тебе за то, что ты сделал для меня и Розы, и поэтому не стану тебя ни к чему принуждать. – Кейс подождал, когда взгляд Бака вновь обратился на него. – Но при сложившихся обстоятельствах я не позволю тебе остаться сегодня на ночь под одной кровлей с моей сестрой. Ты будешь спать в домике вместе с моими работниками.
Сознавая, что Кейс прав, что он сам на его месте поступил бы точно так же, Бак промолчал, не возразив ему ни словом. Он больше не смотрел на Аннику; алый румянец на ее лице сказал ему, что она смущена откровенностью брата.
Что, подумал Бак, он может ответить Кейсу Сторму? Ничего. Тому, что случилось тогда в Блу-Крик, нет оправдания. Опустив голову, он глядел на свою разорванную, в пятнах засохшей крови рубашку, на свои натруженные, в шрамах и ссадинах руки, с изумлением спрашивая себя, как он вообще осмелился к ней прикоснуться.
Она казалась лучом солнца посреди сумрака, и ее светлое в полоску платье все еще выглядело безупречно чистым, несмотря на то, через что ей пришлось пройти сегодня. Сейчас, когда она сидела, выпрямившись, на краешке стула – строгая и неприступная, – ему с трудом верилось, что он занимался с ней любовью на собственном столе. Не мог он и представить эту новую, элегантную Аннику Сторм в своей хижине.
– Что такое сказал тебе Ричард, что тебя так расстроило? – спросил у Анники Кейс.
Бак поднял голову. Ему тоже хотелось знать, что сказал Аннике Текстон.
Анника сделала глубокий вздох и посмотрела брату прямо в глаза.
– Это я хотела бы обсудить с тобой позднее. Сейчас же, поскольку ты оскорбил нас с Баком обоих, я думаю, мы с ним имеем право хотя бы на один разговор наедине. Если ты, конечно, кончил отчитывать нас, как непослушных школяров.
Бак поспешно прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Надо отдать Аннике должное: на свете не много найдется женщин, обладающих достаточным мужеством, чтобы противостоять такому человеку, как Кейс Сторм. Молча Кейс допил свой кофе, поставил кружку на стол, поднялся и направился к двери. На пороге, однако, он остановился и обернулся.
– Пойду прослежу, чтобы Ричард не задерживался, и навещу также Розу с Джозефом. Надеюсь поговорить с тобой, Анника, в библиотеке после твоей беседы с мистером Скоттом.
Когда он вышел, Анника вздохнула. Она была как на иголках и по-прежнему сидела на краешке стула, явно готовая в любую минуту вскочить на ноги и выбежать из комнаты. На Бака, который, как она чувствовала, не сводил с нее глаз, она старалась не смотреть.
– Я… – нарушила она наконец молчание, медленно проводя пальцем по краям дырочки от сучка в столешнице. – Я прошу прощения за поведение брата, который был с тобой непростительно груб, учитывая то, что ты для него сегодня сделал.
– Да, конечно. Я его избил, сломал ему дверь, ударил твоего жениха. Работенка, надо сказать, была проделана неплохая, – произнес Бак с юмором, но на губах его не было улыбки.
На веранде послышались чьи-то шаги. Как оказалось, пришли два работника Кейса чинить дверь. С грохотом они поставили на пол ящик с инструментом и начали устанавливать дверь на место, то и дело бросая любопытные взгляды на сидевшую за столом парочку.
Глядя на работающих мужчин, Бак тихо спросил:
– Они тоже все о нас знают?
– Разумеется, нет, и сейчас я жалею, что призналась в этом даже брату.
– Если ему было все известно, то почему же он не убил меня сегодня утром, когда у него была возможность это сделать?
Анника пожала плечами.
– Мне кажется, ты не остался у него в долгу и тоже нанес пару крепких ударов. И потом, Кейс совсем не такой уж плохой, каким может показаться при первой встрече.
Она поднялась.
– Мне нужно посмотреть, как там Баттонз. Идем со мной наверх, я помогу тебе привести себя в порядок.
Бак хотел было ответить отказом, хотя это и лишало его удовольствия побыть еще какое-то время с Анникой наедине, но как всегда у него не хватило решимости воспротивиться ее желаниям, и он последовал за ней, когда она начала подниматься по лестнице, восхитительно шелестя юбками.
Ей не нужно было предупреждать его о том, чтобы он не шумел, он слышал громкие крики Баттонз, не желавшей укладываться в постель, еще когда накладывал швы Розе. Когда они подошли к комнате, отведенной для нее и Баттонз, Анника открыла дверь и отошла в сторону, пропуская Бака вперед. Баттонз, лежавшая на пуховой перине посреди горы белоснежных, украшенных вышивкой подушек, крепко спала. Бак попытался прочесть поговорку, вышитую на ближайшей из них, невольно подумав при этом, не рукой ли Анники была сделана вышивка. Как будто догадавшись, о чем он подумал, Анника сказала:
– Роза купила эти подушки у какой-то женщины в городе. Мы с ней не слишком хорошие портнихи.
– А… – протянул Бак, начиная уже задыхаться среди обилия кружев, воланов и бантиков, окружавших его в этой комнате. Все это было настолько ему непривычно, что Баку тут же захотелось выбежать из комнаты и где-нибудь укрыться.
В растерянности он застыл посреди комнаты, боясь каким-нибудь неловким движением разбудить Баттонз, боясь присесть даже на краешек белоснежной постели или стул у окна с роскошной обивкой в своей пыльной, грязной одежде. Ему страстно хотелось дотронуться до Баттонз, убрать у нее со лба кудряшки и пощупать шелковую ленту, украшавшую ворот ее ночной рубашки, но она так сладко спала в обнимку со своей старой деревянной куклой, что он не рискнул, боясь потревожить ее сон.
Он отвернулся, и взгляд его упал на игрушки, разбросанные во множестве на ковре. В стоявшем в углу детском кресле-качалке сидела красиво одетая кукла с фарфоровой головой и руками, а перед ней на полу толпились вокруг игрушечного Ноева ковчега маленькие деревянные фигурки животных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53