– В чем дело?
– Я подумала просто, что ты хочешь мне о чем-то рассказать. Ты встревожена, я права?
Вздохнув, Анника опустила глаза на запыленные носки своих ботинок.
– Мне необходимо с кем-нибудь поговорить.
– Но ты не можешь говорить об этом со своим братом, так?
Тряхнув головой, Анника признала:
– Только не об этом.
– Речь идет о мужчине, да? О том, кто похитил тебя?
Анника кивнула.
– Я так и думала. Расскажи мне.
– А ты не скажешь Кейсу?
– Если я пообещаю ничего ему не говорить, то и не скажу.
– Не говори ему, пожалуйста. Думаю, в конце концов мне все же придется ему все рассказать, но пока я не могу. Он все еще в ярости, а ты знаешь, какой он, когда сердится.
Роза подняла на мгновение глаза к потолку и начала выкладывать начинку в форму.
– Он теперь не такой, каким был, когда я только приехала в Бастид-Хил. Уже не сердится постоянно, как раньше.
Анника знала, что брат примирился со своим наследием, но многое было ей по-прежнему неясно. Ей хотелось спросить Кейса, что побудило его столь внезапно переехать в Вайоминг пять лет назад, но она решила пока воздержаться от каких бы то ни было вопросов. Кейс был не на шутку разгневан, и к тому же сейчас ее занимали больше собственные проблемы.
– Я не могла сказать всего Кейсу – я никому не могла этого сказать. Но сейчас я просто не знаю, что делать, Роза, и это сводит меня с ума.
– Успокойся и начни с самого начала.
– Поначалу я ненавидела Бака Скотта. Во-первых, я была напугана, и потом, никто прежде не обращался со мной столь грубо. Он не желал ничего слушать и тащил меня вперед, настаивая, что я и есть та самая женщина, за которой он послал. Когда же до него, наконец, дошло, что он ошибся, было уже поздно, поскольку снег отрезал нам путь назад.
– Это я знаю. Но что ты чувствуешь к нему в душе?
Анника вскинула голову.
– В душе?
– Твоя душа в твоих глазах, когда ты думаешь о нем. Я вижу, что ты ждешь его. Ты постоянно оглядываешься и прислушиваешься. Когда к дому подъезжает кто-то в фургоне или на лошади, ты тут же бежишь к дверям. Твой брат считает, ты боишься, как бы сюда не явился твой похититель, но я уверена, ты с нетерпением ждешь его приезда.
Анника рывком повернулась к Розе, чувствуя себя так, словно с плеч у нее свалился тяжкий груз. Забыв про пирог, Роза вытерла руки о фартук и подтолкнула Аннику к столу.
– Садись. Разговаривать лучше сидя.
Роза продолжала держать ее за руку, чего Анника никак не могла понять, пока вдруг не сообразила, что из глаз у нее льются слезы, капая прямо на белую блузку.
– О Господи, Роза, я совсем не собиралась реветь, но я таю это в себе уже целый месяц и…
– Все в порядке. Рассказывай. – Роза бросила взгляд на дверь.
Анника поспешно вытерла глаза, не желая, чтобы брат застал ее в таком состоянии. Тогда бы он точно заставил ее все ему рассказать.
– Бак оказался совсем не таким, как я думала вначале, – продолжила она свое повествование. – Разумеется, он несколько неотесан и беден, но в некотором смысле он богаче многих. Он живет в горах, где небо так близко что до него, кажется, можно дотронуться рукой, а воздух прозрачный и насыщенный запахом сосен. И Бак не такой уж и нецивилизованный. Скорее, я бы сказала, он придерживается собственного кодекса чести. Он никогда не коснулся бы меня и пальцем, если бы… если бы я сама этого не захотела.
Роза вздохнула с явным облегчением.
– Кейс боится, что он тебя изнасиловал. Он думает, что поэтому-то ты так напугана и почти ничего не ешь. У него не идет из головы тот давний случай… – Сообразив, очевидно, что сказала лишнее, Роза умолкла.
Анника нахмурилась.
– Давний случай? Какой давний случай?
– Я дала слово, как сейчас тебе. Я не могу рассказать тебе эту историю.
– Но, Роза, изнасилование?.. О Господи. Надеюсь, Кейс никого не изнасиловал? Я так до сих пор и не поняла, почему он тогда так внезапно покинул Бостон, но…
Лицо Розы мгновенно потемнело от гнева.
– Твой брат никогда такого не сделает. Помни об этом.
– Знаю, знаю… Извини, что так сказала, но…
– Он должен рассказать тебе все сам. Ну, а теперь вернемся к этому человеку, этому Скотту…
Сложив на коленях руки, Анника тихо произнесла:
– Я влюбилась в него, а потом…
– А потом эти люди, которые хотели получить за тебя награду, увезли тебя оттуда, – Окончила за нее Роза.
– Да. Я думала, что он тут же бросится за ними в погоню, но он этого не сделал, и теперь мне кажется, что он никогда не любил меня по-настоящему. – Анника подняла глаза на Розу, и по щеке у нее скатилась слеза. – Боюсь, он просто использовал меня.
– Так вы любили друг друга, как женщина с мужчиной?
Анника кивнула.
– Да. Я его спровоцировала, не вынеся его сдержанности. А теперь мне так стыдно.
– Ну, все не так уж плохо. Никто ничего не узнает, если ты никому не скажешь.
Анника наклонилась вперед, обхватив руками голову.
– Это еще не самое худшее, Роза. Боюсь, я беременна.
Роза молчала так долго, что Анника опустила руки и подняла глаза на невестку. Роза откинулась на спинку стула и положила ладонь на живот.
– И что ты собираешься теперь делать?
Анника едва не рассмеялась. Именно об этом она и хотела спросить Розу в надежде, что та ей что-нибудь присоветует. Пожав плечами, она честно призналась:
– Не имею ни малейшего понятия. О Господи, мама никогда мне этого не простит. У нее в отношении меня были всегда такие грандиозные планы. Еще когда я была девочкой, она говорила мне, какой великолепной будет моя свадьба. На мне будет роскошное белое платье, и я буду идти по ступеням, опираясь на руку Калеба. Мужем у меня будет чудесный добрый человек, такой же, как Калеб, и мы с ним будем жить в прекрасном доме в Бостоне. Единственное, чего она желала для меня, – это чтобы я была счастливой, такой же счастливой, как она с моим отцом. Мне казалось, что оправдать ее надежды в отношении меня будет совсем нетрудно. А теперь мне так стыдно…
– Ты стыдишься этого Бака, которого любишь?
– Нет, конечно. Я никогда не буду его стыдиться. Я стыжусь того, что сделала. Особенно теперь, когда мне стало ясно, что в действительности я ему совершенно не нужна.
– Тогда ты должна попытаться его разыскать. Сообщить ему – естественно, когда ты в этом окончательно удостоверишься, – что ждешь от него ребенка. Кейс примет тебя и поможет.
Анника схватила Розу за руку.
– Роза, пожалуйста, не говори ему. Пожалуйста, не говори ему ничего.
Внезапно обе женщины вздрогнули, услышав тихие шаги в переднем холле. В следующее мгновение на пороге кухни возник Кейс.
– Не говорить мне о чем? – спросил он.
ГЛАВА 21
Не было никаких сомнений в том, что Кейс едва сдерживается.
– Так о чем мне не говорить, я вас спрашиваю? – Он перевел взгляд с Анники на Розу и обратно.
Пока Анника лихорадочно соображала, как ей поступить, разрываясь между желанием выбежать из кухни через заднюю дверь и стремлением покончить со всем этим, откровенно признавшись во всем брату, Роза встала и, упершись руками в бока, вперила в мужа грозный взгляд.
– Твоя сестра хочет поговорить, но не с тобой.
Кейс посмотрел сердито сверху вниз на жену.
– Она скажет мне правду, хочется ей этого или нет.
Роза сложила руки на торчащем вперед животе, и Анника увидела, что взгляд брата мгновенно смягчился.
– Ты должен слушать, что тебе говорят, и не орать.
– Ты себя-то слышишь, Роза? Ты же сама и орешь.
Протянув руку, Роза ткнула его пальцем в грудь.
– Будь добр к своей сестре.
Взгляд, который Кейс бросил в этот момент на Аннику, ничего не обещал.
– Идем в гостиную.
Анника поднялась, чувствуя себя как преступница с петлей на шее, сидящая на готовой вот-вот вырваться из-под нее норовистой лошади. Кейс взял ее за руку и потащил за собой через холл в гостиную. Роза последовала за ними, однако Кейс не пустил ее в гостиную, захлопнув дверь у нее перед носом.
– Перестаньте с Розой терзать меня, – сказал он, повернувшись лицом к Аннике. – А теперь выкладывай.
В ожидании ее объяснения он прислонился к камину, необычайно похожий в этот момент на Калеба. Одежда сидела на нем как влитая и его иссиня-черные волосы, более длинные чем предписывалось модой, были тщательно расчесаны и скреплены на затылке заколкой, украшенной бисером. Черная, одного цвета с брюками, рубашка Кейса была из тончайшего полотна, а поверх нее он надел безрукавку из дорогой телячьей кожи. Анника сознавала, что могла бы запросто влюбиться в него, если бы он не был ее братом. Как же тогда, спросила она себя, она смогла влюбиться в Бака Скотта? Конечно, он был таким же высоким, как Кейс, если не еще выше, но на этом, пожалуй, и кончалось их сходство. Кейс был брюнетом, а у Бака волосы были светлыми. Кейс отличался изысканностью манер, он был элегантен и высокообразован, Бак же был грубоват и не обладал внешним лоском. Неотшлифованный алмаз…
– Я сказал, выкладывай.
Поглощенная своими мыслями, Анника от неожиданности вздрогнула, услышав голос Кейса. Мимоходом пожалев, что не заплела косу, она поспешно пригладила взлохмаченные ветром волосы и заговорила, нервно меряя шагами комнату:
– Ты сказал, ты думаешь, что все не ограничилось лишь похищением, и ты прав, но…
– Я так и знал! – воскликнул Кейс с нескрываемым самодовольством.
– Но это не то, что ты думаешь.
– И что же, по-твоему, я думаю?
– Ты думаешь, что Бак меня изнасиловал.
– Разве не так?
Помедлив секунду, она сказала, глядя ему прямо в глаза, чтобы быть уверенной, что он ее правильно поймет:
– Ему не нужно было этого делать.
Ей никогда еще не доводилось видеть человека, которого бы ударили под дых, но она знала, что происходит с парусами на море, когда наступает внезапно штиль. И в этот момент Кейс выглядел таким же поникшим, как паруса при полном безветрии. Однако, судя по выражению его лица, он все еще не верил тому, что она ему сказала.
Когда он наконец заговорил, слова, произносимые им, прозвучали тихо, но отчетливо:
– Что конкретно ты хочешь этим сказать?
– Что я позволила ему любить меня, – прошептала она.
Кейс взорвался.
– Любить? Ха! Я весьма сомневаюсь в том, что этот живодер знает, как любить! Ты уверена, что позволила ему, Анника? Или ты защищаешь его по какой-то непонятной мне причине? Потому что, если он изнасиловал тебя, то помоги мне Господь, я…
Схватив брата за плечо, она потрясла его изо всех сил. После чего тихо, ровным, размеренным тоном произнесла:
– Я умоляла его об этом.
Размахнувшись, Кейс влепил ей звонкую пощечину.
Анника рухнула в стоявшее у камина кресло, и в ту же секунду дверь распахнулась и в комнату влетела Роза, глаза которой сверкали от гнева.
– Basta! Кейс, прекрати!
Кейс, в явном изумлении от собственного поступка, опустился на колени возле кресла и попытался взять руку Анники, но она тут же ее вырвала.
– Черт! Прости меня, Анника, – проговорил он смиренно.
– Вероятно, я заслужила это, – прошептала Анника, чувствуя себя в этот момент самым несчастным человеком на свете. Брат ненавидит ее, родители, скорее всего, не захотят теперь с ней даже разговаривать, и все это ради чего? Бака она все равно потеряла.
Кейс обнял сестру, и, видя, что Анника склонила голову ему на плечо, Роза тихонько вышла, вновь оставив их наедине.
– Прости меня, – повторил Кейс. – Я совсем потерял голову. До сих пор не могу поверить, что это правда.
Шмыгнув носом, Анника вытерла глаза тыльной стороной ладони.
– Это правда.
Кейс вздохнул и, почувствовав, что она немного успокоилась, убрал руку.
– Ну, и что теперь?
– Не знаю.
– Ты его любишь?
– Да. Я думала, он тоже меня любит, но он так и не приехал за мной.
– А как же Баттонз?
В нескольких словах она рассказала ему, как Бак хотел, чтобы она осталась с ним, но она, как ей ни хотелось выйти за него замуж, наотрез отказалась жить с ним в горах, и как он пытался уговорить ее найти для Баттонз настоящий дом, семью, которая могла бы дать девочке все то, чего она была лишена, живя с ним в глуши.
– Я думала, что со временем смогу убедить его переехать в город. Из него вышел бы замечательный врач… – Увидев скептическое выражение на лице брата, она добавила: – Это правда, поверь мне. Но тут явились эти негодяи и, так сказать, спасли меня. И теперь я не знаю, любил ли меня Бак или нет. Почему он не приехал за мной? И как я могу теперь возвратиться в Бостон к родителям?
– Баттонз можем взять мы с Розой, – проговорил без колебаний Кейс. – И ты можешь спокойно возвратиться в Бостон. Совсем необязательно говорить кому бы то ни было о том, что с тобой случилось.
– Все не так-то просто, – Анника глубоко вздохнула, собираясь с силами в ожидании нового взрыва негодования. – Мне кажется, Кейс, что я беременна.
Он встал с колен и, вновь подойдя к камину, снял с каминной полки отделанную золотом вазу из черного дерева. На мгновение Анника испугалась, что сейчас он бросит вазу в камин, однако Кейс поставил вазу обратно на полку и, не оборачиваясь, спросил:
– Ты бы вышла за него замуж?
– Да.
Кейс возвратился к ней и, присев возле кресла на корточки, стиснул ее ладонь.
– В таком случае, – произнес он тоном отца, обещающим своему дорогому отпрыску леденец, – нам остается только разыскать мистера Скотта и, сообщив ему приятное известие, помочь ему остепениться.
– Ты не можешь заставить его, Кейс. И это совсем не то, чего я хочу. – Она махнула в сторону окна. – Бак похож на этих твоих бизонов – его настоящее место не в загоне. Таких, как он, больше нет. Он единственный в своем роде, и ему дорога его свобода. И если он сам не решит, что ему хочется на мне жениться… ну… я не стану его к этому принуждать. И ты тоже, – поспешно добавила она, – не должен этого делать.
Кейс с облегчением вздохнул, словно все наконец было решено, и поднялся.
– Почему бы нам сначала не убедиться окончательно, что ты и вправду беременна, прежде чем что-либо предпринимать? Ты согласна?
Улыбнувшись ему сквозь слезы, она быстро встала с кресла.
– Спасибо тебе, Кейс.
Взяв ее слегка пальцем за подбородок, он приподнял ей голову и посмотрел на уже побледневшее пятно у нее на щеке.
– Прости еще раз за то, что ударил тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53