До сегодняшнего дня я не ударил в своей жизни ни одной женщины.
Внезапно Анника вспомнила слова Розы о каком-то давнем изнасиловании, но, прежде чем она успела спросить Кейса, что имела в виду невестка, говоря это, дверь отворилась и в комнату вошла Роза.
В глазах у нее плясали веселые чертики, и на лице сияла улыбка.
– Анника! К дому приближается какой-то всадник. Он высокий и…
Подобрав юбки, Анника стрелой вылетела из комнаты. Поспешно пригладив в коридоре волосы, она стремглав промчалась через столовую и холл и влетела в кухню. Сквозь тюлевые занавески на овальном стекле двери, ведущей во двор, был ясно различим силуэт высокого человека, поднимающегося по ступеням. Его светлые волосы ярко блестели на солнце. В следующее мгновение с веранды донесся стук каблуков.
Сделав глубокий вздох, Анника распахнула дверь. И у нее упало сердце.
– Анника! Слава Богу! – Стоявший на пороге элегантно одетый мужчина схватил ее в объятия.
С трудом подавив мгновенно охватившее ее желание вновь разрыдаться, она выдавила:
– Ричард? Что ты здесь делаешь?
День был поистине безупречным для первой недели мая. Высоко в безоблачном небе сияло солнце, заливая ярким светом поляну, изумрудные сосны, которые, казалось, о чем-то шептались при каждом порыве ветра, и обнаженного по пояс мужчину, рубящего дрова за новой оградой во дворе перед хижиной. Топор в руках мужчины ритмично поднимался и опускался, и в такт с движениями на его блестящей от пота спине перекатывались мускулы. Хотя лето было уже не за горами, он все еще нуждался в дровах, поскольку ночи в горной долине бывали нередко довольно прохладными и весной, и летом.
Бак отложил топор и вытер вспотевший лоб. Достав из заднего кармана брюк старую выцветшую косынку, он повязал ее на лоб, чтобы волосы не падали на лицо и пот не заливал глаза, и окинул взглядом долину. Все вокруг было таким же, как всегда, но сейчас он смотрел на то, что его окружало, совсем другими глазами. Раньше он слышал музыку в шепоте сосен. Теперь она была ему не слышна. Раньше он всегда замечал, как сверкает на солнце вода в ручье. Теперь же он этого не видел. Раньше до него доносился веселый смех ребенка. Теперь же вокруг царила угрюмая тишина, и единственное, что он слышал, был тоскливый стук его одинокого сердца.
До Анники жизнь его была совсем иной.
Теперь же у него осталась только работа, чтобы отмечать унылую череду серых, пустых дней.
Внезапно он заметил едущего вдоль берега речушки Старого Теда. На мгновение он ощутил порыв броситься ему навстречу и пройти вместе с ним назад, просто для того, чтобы насладиться звуками голоса другого человека, но он знал, что если так поступит, то покажет Теду свою слабость. И старик несомненно тут же догадается, что он вконец истерзался от своего одиночества. А этого никак нельзя было допустить.
Поэтому он вновь взялся за топор и занялся опять рубкой дров, остановившись, только когда Старый Тед въехал на своей лошади во двор и спешился.
– Как дела, Бако? – Тед подтянул штаны и повел лошадь и мула к навесу. Задав им корм и напоив их, он возвратился к Баку.
– Прекрасно, Тед. Лучше не бывает. – Какой же ты лгун, Бак Скотт!
– И сколько же ты выручил за мои шкурки? – спросил он Теда.
Тед снял висевший у него на поясе мешочек и покачал его перед Баком, чтобы тот, глядя с каким трудом он раскачивается, в полной мере оценил его весомость.
– Тут тебе хватит на всю зиму, а может, и на пару зим. И я купил припасы, как ты просил.
– Хорошо, позже я помогу тебе их разгрузить. А теперь идем в дом. Моей ноге требуется отдых.
Подняв с земли свою фланелевую клетчатую рубашку, Бак надел ее, но застегивать не стал и вместе с Тедом направился к хижине. Дверь была широко открыта, как и ставни, и в окна лился солнечный свет.
– Да, как она? Когда я уезжал, ты едва ковылял.
– Неплохо. Наступить на нее, правда, еще полностью не могу, но я продолжаю, втирать в нее медвежье сало и каждый день ее разрабатываю. Так что дело идет на поправку.
Тед выдвинул себе из-под стола стул, сел и, достав из-за пазухи Мышку, поставил ее на пол. Та походила по комнате, понюхала углы и, возвратившись, замерла у стула Теда, всем своим видом показывая, что желает, чтобы ее вновь взяли на руки.
– Все никак не расстанешься со своей собакой?
– Мышка – лучший друг человека.
– Глядя на тебя, я радуюсь, что у меня нет лучшего друга, – пробормотал Бак и отвернулся, не желая смотреть, как Тед целует свою облезлую собачонку в губы.
Молча он налил в тарелку бобовой похлебки и, поставив ее перед приятелем, положил рядом ломоть кукурузного хлеба. После чего приготовил себе и Теду по кружке кофе и, подтащив к столу кресло, сел и вытянул перед собой раненую ногу.
– В Шайенне все по-прежнему? – Баку хотелось откусить себе язык за то, что он все-таки не выдержал и спросил об этом, но, судя по той неторопливости, с какой Тед ел бобы, прошли бы, вероятно, часы, прежде чем он начал бы рассказ о своем путешествии.
– В общем-то да, – пробормотал Тед, отправляя в рот очередную ложку похлебки. Крошки кукурузного хлеба усыпали всю его бороду.
Барабаня пальцами по скатерти, Бак устремил взгляд на пятно сажи на потолке над камином.
– Никаких, значит, новостей? Ты привез газету?
Тед поднял глаза на Бака.
– На этот раз я удостоверился, что не привез никакой бостонской газеты.
– Хорошо.
Покончив наконец с едой, Тед отодвинул тарелку в сторону и взял в руки кружку с кофе.
– Но я ездил не только в Шайенн.
– Поэтому ты и задержался?
– Да, – кивнул Тед с умным видом и умолк.
Бак, заерзав, провел пальцем по верхней губе и потрогал отросшую уже на полдюйма бородку, которой чрезвычайно гордился, видя в ней символ независимости. Она была курчавой и почти белой, выгорев на солнце, как и волосы на голове, ниспадавшие ниже плеч. Ему нравилось встряхивать головой так, что они рассыпались у него по плечам. Это пробуждало в нем странное воинственное чувство, помогавшее заполнить пустоту, которая царила в его душе.
– Ну и где же ты был? – протянул он лениво, стараясь не выдать своей заинтересованности.
– У тебя найдется хоть немного виски к этому твоему кофе?
Молча Бак протянул руку к кувшину, стоявшему позади него на скамье, и поставил его перед Тедом. Мышка тут же захныкала, напоминая о себе, и Тед чмокнул ее в голову.
– Подожди минутку, Мышка, – сказал он сюсюкая, как обычно разговаривал с собачкой в моменты, когда был преисполнен к ней особой нежности. – Тебе хочется немножко вкусненьких бобочков? – Он поставил собачку на стол и пододвинул к ней почти пустую тарелку, которая была почти в два раза больше маленькой чихуахуа.
Бак с подозрением посмотрел на Мышку.
– Эта собака потом не распукается?
– Мышка себе этого никогда не позволяет. Она хорошая, умная собака. Не так ли, – Тед опять засюсюкал, – моя миленькая Мышка? Ты ведь самая замечательная соб…
Бак подумал, что сейчас взорвется. С трудом он подавил желание протянуть через стол руку и схватить Теда за горло.
– Ну и где же ты был?
Уголки рта Теда слегка приподнялись в улыбке.
– В Бастид-Хиле.
– В Бастид-Хиле? Зачем тебя, черт возьми, туда понесло?
– Бастид-Хил, позволь тебе напомнить, это город, в котором Кейс Сторм был когда-то начальником полицейского участка, – произнес Тед с важным видом. – У него сейчас ранчо недалеко от города.
Бака прошиб холодный пот, и ладони мгновенно стали влажными.
– Именно там, – продолжал Тед, поглаживая собачку, облизавшую пока еще только полтарелки, – и обитает сейчас та женщина, которую ты по ошибке принял за свою будущую жену.
Черт! Бак стащил с головы косынку и вытер лоб, надеясь, что Тед не заметил, как дрожат у него руки. Если старик только заикнется о том, что он проявляет слабость, он его тут же придушит.
Мысль об этом, однако, сразу же вылетела у него из головы, когда он услышал следующие слова Теда.
– Я узнал обо всем этом в Шайенне и решил отправиться в Бастид-Хил, чтобы убедиться самому. Ты готов?
– К чему?
– Оказывается, ее забрал отсюда вовсе не ее брат. Это были трое мужчин, надеявшихся получить награду.
– Награду?
– Ее брат поместил в газетах объявление, что даст десять тысяч долларов любому, кто ее вернет. Черт, когда я об этом услыхал, то пожалел, что сам не забрал ее отсюда в самый первый день. Ты поела, Мышечка? – Он опять засюсюкал, снимая собачку со стола и ставя на грязный пол. – Когда я услышал, что она не сама отсюда уехала…
– Ты услышал что?!
– Как я понял, эти трое отвезли ее в Шайенн, но не передали властям, надеясь потребовать за нее больше денег. Однако каким-то образом ей удалось улизнуть от этих мошенников вместе с Бейби. Так что братцу ее не пришлось раскошеливаться. И сейчас она живет у него на ранчо. Как и Бейби.
Бак, поглощенный своими мыслями, едва слышал Теда. Выходит, Анника не бросила его. Ее увезли от него, возможно, даже против ее воли…
Тед вновь заговорил с Мышкой, но Бак не обращал на них внимания, продолжая размышлять над новостью, принесенной Тедом. Почему Анника не вернулась к нему? Может, ей запретил это делать ее брат? А может, она просто не знала, как до него добраться? Может, она надеялась, что он сам за ней приедет, и когда он не появился…
Тед вновь заговорил о своей поездке в Бастид-Хил:
– Мне повезло, и я попал в Бастид-Хил в тот самый день, когда они приехали в город за покупками.
Бак едва не перескочил к нему через стол.
– Что? Ну-ка повтори, что ты сказал.
– Видишь ли, я не собирался показываться на ранчо… Я достаточно слышал про ее братца и не сомневался, что он пристрелит меня на месте, узнав, что я твой друг. В общем, я уже готовился к отъезду, думая, что не увижу ее, и тут-то они и появились. Приехали с Бейби в черной роскошной коляске вместе с тощим парнем, который выглядел так, будто его только что сбрызнули водой и отгладили в китайской прачечной.
– Это был ее брат?
– Полукровка? Нет. Это был настоящий городской хлыщ. С таким жестким и высоким воротничком, что, казалось, его концы вот-вот выколют ему глаза. У этого парня был такой вид, будто ему вставили стержень кукурузного початка в одно…
– Кто же, черт возьми, это был? – проворчал Бак, уже устав от комментариев Теда.
– Я к этому сейчас подхожу. Прохлаждаюсь я себе в баре, потягивая виски, и жду. И тут входит начальник полицейского участка. Старый хрыч с одним глазом. И начинает рассказывать бармену об этой дамочке Сторм и городском хлыще. Как я понял, ему хотелось заключить с барменом пари о том, уедет ли она в Бостон или нет. – Тед умолк, допил свой кофе и вытер ладонью рот. Заметив наконец крошки на своей бороде, он смахнул их на пол.
Бак сидел как на иголках, одновременно страшась и желая услышать остальное. Тед рыгнул.
– В общем, это был ее жених. Из Бостона.
– Черт!
– То же самое я сказал и себе. Вышел на улицу и околачивался поблизости, глядя на них. Бейби в этих своих бантиках и оборочках, да еще и в ботинках с пуговицами и носочках, выглядела настоящей фарфоровой куколкой. Умытая да разодетая в пух и прах, она походила на настоящую маленькую леди. Хлыщу она, похоже, тоже приглянулась. Таскал ее все время на руках.
У Бака было такое чувство, будто у него застыла вся кровь в жилах. Он встал, и ногу моментально пронзила острая боль, так как, позабыв о ране, он наступил на ногу всем телом. Хромая, он направился к двери. Тед, слава Богу, не стал его звать, оставив в покое.
У холма, откуда открывался вид на ручей, он остановился, скрестив на груди руки. Итак, она, похоже, махнула на него рукой. Не этого ли он и добивался? Бейби была теперь пристроена. У нее будет настоящий дом, семья и все самое лучшее, если Анника и этот городской хлыщ оставят ее у себя. По крайней мере, он знает теперь, что ребенок все еще с ней. Что она достаточно сильно привязана к Бейби, чтобы держать ее при себе все это время. Ну что же, в конечном итоге все оказалось к лучшему. Он был свободен, Бейби была окружена заботой, и Анника могла вернуться к своей прежней жизни в Бостоне.
Он засунул руки в карманы и сжал кулаки. После чего, обернувшись, внимательно оглядел со всех сторон хижину. Да, не много для человека его лет. Конечно, он скопил достаточно денег, чтобы сдвинуться с места, бросить все это и начать сначала. Но какой был в этом смысл, если, куда бы он ни отправился, с ним все так же не будет Анники и Бейби-Баттонз?
Баттонз.
Когда он в ту ночь, когда был ранен, ввалился в хижину, вид стоявшей посреди стола жестяной коробки с пуговицами привел его в настоящую ярость. Он увидел в этом попытку умилостивить его, поскольку она не раз говорила ему, что эти пуговицы стоят кучу денег. Оставленная ею жестянка с пуговицами была для него все это время явным свидетельством ее предательства.
Но что, если в действительности она не предавала его?
Что, если она все еще ждет его?
В полной растерянности он уставился невидящим взглядом на журчащую внизу речушку, не замечая, что ветер развевает его незастегнутую рубашку и ее концы хлопают его по бедрам. На глаза ему упала прядь волос, и машинально он откинул ее с лица.
До Бастид-Хила отсюда не так уж и далеко.
Если у него осталась хоть капля мужества, он сейчас же отправится туда и убедится собственными глазами, что Бейби там действительно хорошо. И выяснит также, не забыла ли его Анника.
И желает ли она его по-прежнему?
Он повернулся и зашагал назад к хижине, стараясь, идти так быстро, как только позволяла ему его раненая нога. Из головы у него не шли слова Старого Теда о женихе Анники из Бостона. Что, если он опоздал и Анника опять бросилась в объятия этого городского хлыща?
Последние ярды он преодолел чуть ли не бегом и ворвался в дом с такой стремительностью, что едва не наступил на Мышку. Собачонка тявкнула и вцепилась ему в мокасину. Приподняв ногу, он сделал вид, что собирается пнуть чихуахуа, и тут же заработал проклятие от Старого Теда.
– Отсчитай деньги, что ты мне должен, – бросил он старику. После чего поспешно отодвинул в сторону стол, схватил совок и, со стоном опустившись на колени, начал выкапывать жестянку с деньгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53