Такого мужчину нельзя было не принимать в расчет.
– Старый Тед купал тебя, Бейби? – услышала она голос Бака.
Он сбросил куртку и повесил ее на крючок у двери. Фланелевая рубашка облегала его как вторая кожа. Без толстой куртки он казался не таким внушительным, но Анника все равно не могла чувствовать себя спокойно, видя узлы мускулов, вырисовывавшиеся под плотно прилегающей рубашкой.
В ответ на его вопрос Бейби покачала головой.
– Значит, тебя надо выкупать, так?
– Фу, – Бейби опять покачала головой.
– А я думаю, надо.
Анника подивилась про себя тому, что после их довольно бурной стычки он может говорить так спокойно, полностью игнорируя ее присутствие. Посмотрев в его сторону, она обнаружила, что он поставил на пол перед камином половинку бочки и стал лить в нее воду из чайника, висящего над огнем.
Бейби пыталась стянуть через голову платье. Анника увидела ее жалкое дырявое белье, маленькие голые и очень хорошенькие ножки, пританцовывающие ступни. Она прислушалась к их разговору. Бейби рассказала, как она гонялась за Мышкой. Анника предположила, что это, видимо, отвратительная маленькая собачка Старого Теда. Бак в свою очередь сказал, что привез ей из Шайенна подарок. Это едва не застопорило всю процедуру мытья, потому что Бейби потребовала, чтобы он немедленно показал ей подарок. Бак нашел выход из положения, пообещав, что обязательно покажет его, но только после того, как Бейби вымоется.
Он подбросил еще одно полено в камин и поворошил угли под горящими дровами. В комнате и так уже было очень тепло, воздух стал сухим и душным. Пока Анника наблюдала за Баком и ребенком, которого он называл просто Бейби, ее страх отошел на задний план, уступив место усталости. Она медленно встала и, стараясь производить поменьше шума и не привлекать к себе внимания, сняла накидку и повесила ее на спинку стула.
Ее дорожный костюм безнадежно измялся, но благодаря накидке он по крайней мере остался относительно сухим. Анника провела рукой по волосам, что, впрочем, не принесло большой пользы ее прическе, потом вернулась к кровати. Ей страшно хотелось лечь и заснуть, но она не осмеливалась, пока Бак был рядом, а ее судьба не была решена. Она ограничилась тем, что откинулась на подушки у стены и вытянула перед собой ноги, свесив их вниз, чтобы не запачкать ботинками выцветшего покрывала.
Скрестив руки на груди, Анника со вздохом подумала, что, может, тетя Рут предвидела эту неприятность, составляя свои гороскопы, но по рассеянности забыла ей об этом сказать.
Бак по-прежнему не обращал на нее внимания. Плеск воды и хихиканье стали громче. Бейби наслаждалась своим купанием в самодельной ванне у камина. Полусонная Анника смотрела, как Бак присел на корточки перед бочкой-корытом и тер маленькую девочку, пока ее щечки не заблестели как закатное небо. Он убедил малышку, что не позволит мылу попасть ей в глаза, и та согласилась, чтобы он вымыл ей голову, причем, к удивлению Анники, мыло и вправду не попало ей в глаза. Скоро грязные волосы преобразились в золотистые кудри. Наблюдая за ними, Анника не переставала удивляться тому, что такой большой грубый мужчина способен с такой нежностью обращаться с маленьким ребенком.
Она подумала о собственных спутанных волосах и ноющих мускулах, и ей захотелось оказаться на месте маленькой девочки в бочке с теплой мыльной водой. И пусть бы кто-нибудь вымыл ей голову. Она представила, как было бы прекрасно вновь почувствовать себя чистой, а потом завернуться в одно из толстых шерстяных одеял или меховых пледов, сложенных в ногах кровати, и спать до тех пор, пока от усталости не осталось бы и следа.
Анника зевнула и сползла пониже, положив голову на подушки за спиной.
Бак вынул Бейби из ванной, положил мыло на печку и завернул малышку в толстое одеяло. Вытерев концом одеяла ей волосы, он отнес ее к столу и принялся перебирать привезенные пакеты. Наконец он нашел пакет с парой маленьких черных кожаных башмачков. Уезжая встречать Алису, Бак измерил ножку девочки веревкой и взял эту веревку с собой в Шайенн, где и купил ботинки в магазине «Майер энд Фостер», прочитав рекламу в витрине. Они обошлись ему в девяносто центов, но по крайней мере была гарантия, что они не порвутся.
Он вынул их из пакета и протянул девочке. Бейби прижала свою первую пару настоящих ботинок к груди так, словно это было величайшее в мире сокровище.
– Туфли и шляпа, – объявила она.
– Шляпа?
– Анки.
Бак оглянулся через плечо на женщину, спавшую на кровати. Он подозревал, что она заснула – слишком уж давно она притихла, – но, стыдясь своей вспышки, не смотрел на нее. Сейчас он с облегчением убедился в том, что страх не помешал ей заснуть. Баку нужно было обдумать все в спокойной обстановке, не чувствуя, как ее взгляд сверлит ему спину.
– Тебе повезло, – тихо сказал он Бейби.
Малышка согласно кивнула. Ее кудряшки подпрыгнули.
– И тебе хочется спать.
– Не-а. – Она покачала головой.
– Да. – Он кивнул. – Что, если я положу тебя на кровать рядом с… красивой леди и ты постараешься уснуть? Только веди себя тихо.
– Ботинки?
– Можешь взять их с собой, только надевать их в кровати нельзя.
Немного подумав, Бейби согласилась, и Бак осторожно положил ее подальше от Анники, чтобы ребенок не потревожил ее. Кровать была такой широкой, что они втроем могли бы удобно разместиться на ней, но как Бак ни устал, он заставил себя не думать о соблазнительной перспективе.
Он укутал Бейби одеялом и знаком велел ей молчать. В ответ Бейби приложила палец к губам и прошептала:
– Ш-ш-ш.
Когда Бак отвернулся от нее, она уже спокойно играла своими новыми ботинками. Анника даже не пошевелилась.
Бак вернулся к столу и принялся изучать принадлежавший женщине ящик для письменных принадлежностей с откидной крышкой, стоявший среди его пакетов. Ящик был расписан позолоченными завитушками, а крышка обтянута дорогой коричневой кожей. Бак дотронулся до нее, оглянулся, чтобы удостовериться, что Анника по-прежнему спит, и поднял крышку. За время их путешествия содержимое ящика пришло в беспорядок, но Бак подумал, что в обычных условиях все хранящиеся в нем принадлежности наверное аккуратно разложены. Он вынул чернильницу. Он никогда не видел таких, хотя и слышал, что бывают непроливающиеся чернильницы. Внимательно осмотрев, он отложил ее в сторону. Еще в ящике были листы чистой бумаги разного размера, конверты, маленький пенал с ручками и перьями. Была также необычная прямоугольная книга с обложкой, украшенной беспорядочно разбросанными сердцами, цветами и ангелами.
Бак вынул ее и открыл. Не первой странице было написано: «Для памяти… Мысли и наблюдения». А ниже тем же красивым почерком: «Анника Марика Сторм, 1892».
Бак не стал читать дальше и осторожно положил дневник на место.
«Мой брат Кейс Сторм».
А он не поверил ей.
«Когда мой брат обо всем узнает, он убьет вас».
Тот Кейс Сторм, о котором Бак слышал, именно это и сделает. И что тогда будет с Бейби?
Бак подтащил стул к огню и тяжело опустился на него. Он скрестил длинные ноги, скрестил руки на груди и уставился в огонь. Пора было посмотреть правде в лицо. Он сглупил, отказавшись ее слушать. Попытка заставить эту прекрасную женщину, которую он принимал за Алису Соумс, выполнить условия их договоренности была величайшей в его жизни ошибкой. Завтра ему придется извиниться перед Анникой Сторм и отвезти ее через горы к брату. Да, надо смотреть правде в лицо.
Он спросил себя, каким образом его письмо Алисе Соумс оказалось рядом с Анникой, и вдруг все понял. Настоящая Алиса Соумс увидела его намного раньше, чем он ее, и подкинула Аннике письмо, чтобы сбить его со следа. Ее отказ не вызывал никаких сомнений.
Я думаю, вы просто сумасшедший.
Как сумасшедший он и повел себя, похитив Аннику с поезда. Даже будь она Алисой Соумс, все равно было глупо поступать так. Ему не следовало забивать себе голову мыслями о женитьбе. Никогда. Это была смехотворная идея. Какая женщина в здравом уме захочет выйти замуж за потенциального безумца?
Бак повернулся посмотреть на Бейби и обнаружил, что она заснула рядом с Анникой Сторм. Розовощекая с густыми светлыми волосами девочка выглядела как невинный ангел. Когда он повезет женщину назад, надо будет найти приличный дом для Бейби.
Никто не стал бы винить его, если бы он отказался от Бейби, никто, кроме него самого. Вот уже три года он растил ее. Он даже стал брать ее с собой на охоту, привязывая к спине на манер индейцев, когда она выросла настолько, что оставлять ее дома в колыбели, которую он смастерил для нее, стало опасно.
Сейчас Бейби еще подросла, стала слишком шумной и активной, и он больше не мог брать ее с собой, отправляясь добывать меха и шкуры, дающие им средства к существованию. Нельзя было и оставлять ее дома одну. Он думал, что женитьба решит эту проблему, что Алиса Соумс возьмет на себя ответственность за воспитание его племянницы наряду с другими обязанностями жены, но все его планы пошли прахом. Алиса Соумс отвергла его, даже не поговорив с ним, и в результате он похитил сестру человека, который разделался с бандой Досона.
Хуже и быть не могло.
Бак встал и провел рукой по полосам. Грязное платье Бейби валялось на полу рядом с бочкой-лоханью. Он поднял его и прополоскал в теплой воде. Отжав платье, он повесил его у огня, где оно должно было высохнуть к утру. Он осознал, что больше не испытывает зверского голода, но все же подошел к столу, открыл один из пакетов и достал из него остатки вяленого мяса. Открыв дверь, выглянул наружу. Снег все еще шел. Крупные снежинки бесшумно падали на землю, образуя плотный белый занавес, ограничивавший видимость несколькими дюймами. Бак надеялся, что снег прекратится, не успев засыпать перевал. Он решил, что Старый Тед преодолел перевал до снегопада, иначе он уже вернулся бы назад и сейчас стучал бы в дверь.
Если бы старик следовал своим привычкам, Бак не увидел бы его до весны, но по счастливой случайности он завернул к нему раньше и смог посидеть с Бейби. В противном случае Баку пришлось бы брать ее с собой в Шайенн.
Огонь в камине почти догорел. Бак подложил еще одно полено и снова сел. Может, он уже сошел с ума, но не знает об этом? Сошел с ума, как Па и Пэтси. Па в конце даже не узнавал его. Почему, подумал Бак, со мной должно быть по-другому?
Да, хуже и быть не могло. Правда, подобная мысль нередко приходила ему в голову, и судьба каждый раз доказывала, что он не прав. Все становилось еще хуже. Он почти забыл то время, когда все было относительно хорошо, таким недолгим оно было.
Он родился в Кентукки в 1860 году, а год спустя отец ушел воевать на стороне конфедератов. Жили они тогда в холмистой местности, и Бак рос, бегая по холмам и лощинам, босоногий и беззаботный. Его мать, Айрин, была повитухой. Она разрешала ему бродить там, где он хотел, только всегда брала с него обещание не отходить далеко от ручья, чтобы не заблудиться. Она всегда брала его с собой, когда ехала в какую-нибудь деревушку принимать роды.
Силас вернулся с войны сломленным душевно. Он постоянно пребывал в подавленном состоянии и не желал ничего делать, лишь сидел, уставившись в стену, пил виски или занимался любовью с матерью. Баку было шесть, когда родилась Пэтси, а спустя два года появилась Сисси. Айрин содержала их всех, продавая лечебные эликсиры собственного приготовления и оказывая акушерские услуги. С того времени как Бак начал немного разбираться в травах и целебных снадобьях, он мечтал стать настоящим врачом, целителем.
Когда ему исполнилось двенадцать, Айрин Скотт сбежала с красивым коммивояжером, который заглянул к ним в попытке продать новую сковороду. Предательство матери повлекло за собой две вещи: Силас был вынужден заняться делом, чтобы прокормить детей, и с мечтой Бака стать врачом было покончено.
Бродяга, проходивший через их деревушку, сказал Силасу, что хорошие деньги можно заработать охотой на бизонов на Западе. Слов этого незнакомого человека оказалось достаточно, чтобы старший Скотт, уложив их скудные пожитки, снялся с места и уехал из Кентукки вместе с Баком и девочками, которым было тогда шесть и четыре. Они направились в Додж в старом фургоне, запряженном двумя старыми мулами. С этого момента забота о девочках легла на плечи Бака. Он должен был следить, чтобы они были накормлены и, как выражался его отец, «доведены до ума».
Мать научила Бака читать по тем немногим книгам, что у них имелись: Медицинский альманах доктора Джейн, справочник «Секреты хорошего здоровья», Библия с оборванными краями и потрепанный экземпляр «Антония и Клеопатры» – единственный том из собрания сочинений Шекспира, оставленный еще одним коммивояжером в качестве образца. По тем же книгам Бак учил читать Пэтси и Сисси. Пэтси нравилось читать, как утке плавать, но вот с Сисси было совсем другое дело. Стоило ей попытаться сосредоточиться, как какой-нибудь неожиданный шум, пролетевшая мимо бабочка или пришедшая ей в голову фантазия отвлекали ее, и она застывала, уставившись в пространство. Подобное отсутствие внимания скоро надоело Баку, и он оставил попытки научить Сисси читать. Пэтси же наизусть выучила историю египетской царицы и заставляла Бака и Сисси разыгрывать пьесу вместе с ней.
Зимой 1872 года охотники из Атчисона, Топеки и Санта-Фе впервые сделали полем своей деятельности окрестности Додж-Сити. С появлением железной дороги охотиться стало намного легче – охотники ехали по железной дороге и отстреливали животных из окон поезда. Шкуры грузили в вагоны, стоявшие на запасных путях, забивая их до потолка. Животных уничтожали с такой скоростью, что ко времени прибытия в Додж Силаса Скотта с детьми поголовье бизонов было почти полностью уничтожено.
Они жили как кочевники. Бак пытался присматривать за девочками, но большую часть времени его светловолосые чумазые сестры носились где и как хотели. Друзей у них не было. Они никогда не задерживались на одном месте и не успевали обзавестись друзьями, к тому же городские дети не слишком искали их дружбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53