Он занимался настоящим разбоем. Грабил почтовые кареты.— Занимался разбоем? — София упрямо затрясла головой, отказываясь поверить в услышанное. — Нет, это невозможно. Моя кузина говорила мне, что…— Твоя кузина либо не знала всей правды, либо не хотела тебе ее говорить.— Но ведь Джону было всего четырнадцать!— Он присоединился к банде грабителей и вместе с ними грабил кареты. Причем эти преступления с каждым разом становились все более и более жестокими. Наконец все четверо предстали перед судом по обвинению в убийстве. По какой-то причине Сидней предпочел умолчать о том, что является обладателем титула. По его собственным словам, он был выходцем из простого сословия.София смотрела на Росса, не зная, что на это сказать. Росс оторвался от бумаг и поднял на нее глаза. Он оставался по-прежнему спокоен и невозмутим.— Они остановили частный экипаж, — продолжил он все тем же ровным и невыразительным тоном, — в котором сидели две женщины, маленький ребенок и пожилой мужчина. Грабители только отобрали у женщин их украшения и драгоценности, но один из них — по имени Хоукинс — отнял у ребенка даже серебряный поильный рожок с молоком. Согласно показаниям женщин, ребенок расплакался, и его дед потребовал у грабителей, чтобы те немедленно вернули рожок. Последовала потасовка, и Хоукинс ударил старика рукояткой пистолета. Старый джентльмен тотчас замертво рухнул на землю; неизвестно, правда, от чего он скончался — от удара по голове или разрыва сердца. К тому времени когда бандитов поймали и привели ко мне, общественное мнение накалилось до предела. Тех троих, что были старше по возрасту, я приказал заковать в цепи и приговорил за содеянное злодеяние к смерти. И правосудие вскоре свершилось. Однако, учитывая юный возраст Джона Сиднея и тот факт, что он лично не нападал на старика, я смог вынести ему щадящий приговор. Мне удалось заменить для него смертную казнь заключением на каторжном судне, чем я навлек на себя гнев общественности. Большинство требовало для малолетнего разбойника той же участи, что и для старших бандитов.— То, что ты мне рассказываешь, совсем не похоже на моего брата! — прошептала София. — Никогда не поверю, что бы Джон был способен на такие гнусные преступления!— Чтобы выжить на лондонском дне, — возразил ей Росс, осторожно подбирая слова, боясь задеть ее чувства, — молодому человеку очень сложно сохранить моральные принципы. Подозреваю, что, проведя несколько месяцев в притонах среди преступников, твой брат очерствел душой. Такая жизнь способна совратить и испортить кого угодно.София сидела убитая и униженная тем, что он ей только что рассказал.— Все это время я винила тебя в несправедливости, — наконец произнесла она, — хотя на самом деле ты сделал все для того, чтобы помочь Джону.Росс вновь посмотрел на ветхий лист бумаги, что лежал перед ним, и принялся водить пальцем по выцветшим чернильным строчкам.— Насколько мне помнится, было в нем нечто обнадеживающее, — сказал он задумчиво. — Нетрудно догадаться, что юноша невольно оказался втянут в беду.Росс прищурился, внимательнее вчитываясь в документ.— Но что-то в этом деле до сих пор внушает мне тревогу, — негромко проговорил он, — словно я что-то недосмотрел. От этого случая еще может потянуться ниточка, только вот куда, этого я пока не могу сказать. Черт, но я буду не я, если этого не выясню!— Мне стыдно. — София печально покачала головой.Росс тотчас поднял глаза. Взгляд его потеплел.— За что?— За то, что я вторглась в твою жизнь, за то, что пыталась мстить, хотя ты не заслуживал мщения, за то, что поставила тебя в неловкое положение.Превозмогая себя, она поднялась со стула. В ушах у нее стоял звон, дыхание перехватило так, что, казалось, невозможно сделать ни вдоха.Росс вышел из-за стола и попытался ее обнять, но София мягким и вместе с тем твердым движением отвергла его ласку.— Лучшее, что я могу сделать для тебя, — негромко произнесла она, — это раз и навсегда исчезнуть из твоей жизни.Его пальцы кольцом сжали ей руку.— София, посмотри на меня, — потребовал Росс и встряхнул ее за плечо. В его голос — София явственно это услышала — закралось нечто похожее на раздражение или страх. — Да посмотри же ты на меня, наконец! Если ты исчезнешь, я все равно тебя найду. Куда бы ты ни направилась, как далеко и как быстро ты ни пыталась бы от меня бежать! Так что выбрось эту глупую затею из головы!Она растерянно посмотрела в его серые глаза и кивнула, но мысленно продолжала перебирать в голове возможные варианты побега.— А теперь обещай мне, — резко обратился к ней Росс, — что сегодня, пока я отлучусь по делам, ты не наделаешь никаких глупостей. Никуда не ходи, а когда я вернусь, мы все с тобой обсудим. Договорились?София ничего не ответила, и тогда он приподнял ее так, что мыски ее туфель едва касались пола.— Договорились? — повторил он свой вопрос уже более настойчиво.— Да, — прошептала она. — Я буду тебя ждать. Глава 13 Росс ушел на весь день, и, поскольку София осталась сидеть практически без дела, она решила проверить состояние кухонных кладовых. То, что ей стало известно про брата и его темное прошлое, оказалось столь неожиданно и столь печально, что как она ни старалась сосредоточиться, не могла собраться с мыслями. Расстроенная и подавленная, София продолжала механически делать свое дело, пока одна малоприятная вещь наконец не привела ее обратно в сознание.Откуда-то, с какой-то полки ледника, до нее донесся тошнотворный запах, и София, передернувшись от омерзения, решила найти, откуда исходит это зловоние.— роже милостивый! Что это? — воскликнула она, морщась.Услышав ее слова, Элиза приковыляла к двери кладовой.Источник малоприятных ароматов обнаружился быстро. Оказалось, что дурной запах исходит от лосося — рыбина была уже явно не первой свежести.— Рыбу можно вымочить в уксусе или щелочи, — робко предложила Элиза. — Жидкость заберет почти весь запах, если, конечно, этот лосось окончательно не протух.От омерзения Софию едва не вырвало, однако она сумела превозмочь себя и, набросив на протухшего лосося тряпку, сняла рыбу с полки.— Боюсь, Элиза, что эту уже ничто не спасет. Она не то что протухла, а совсем разложилась от головы до хвоста.— Давайте я заверну ее, — предложила свою помощь кухарка и поспешила принести вчерашнюю газету. Ловкими движениями она завернула в нее тухлую рыбину, что помогло слегка заглушить резкий запах.София смотрела на нее и морщилась.— Насколько мне помнится, эту рыбу сегодня утром купила Люси. У Лэннигана, если не ошибаюсь.Элиза кивнула:— И он сказал ей, что рыба свежая.— Ничего себе свежая! — возмутилась София и, презрительно фыркнув, состроила гримасу отвращения.— Пусть она отнесет рыбу ему назад, — сказала Элиза и тотчас нахмурилась: — Ой, не получится! Я только что послала ее за семенами настурции для засолки.— Тогда ее отнесу ему я, — решительно заявила София, зная, что колено Элизы еще не зажило, так что кухарка вряд ли доковыляет до рыбной лавки.Надо сказать, она с радостью ухватилась за возможность немного пройтись и размять ноги. Глядишь, заодно прояснится и в голове.— Мне есть что сказать этому Лэннигану. Как только у него хватило наглости прислать сэру Россу эту тухлятину?!— Мисс Сидней, боюсь, вам придется подождать. Эрнест не может пойти с вами. Его послал выполнять поручения сэр Грант.— Тогда я пойду одна. Это недалеко, так что я скоро вернусь. Никто даже не узнает, что я выходила из дому.— Но сэр Росс постоянно твердит, что вам нельзя одной выходить из дому. Если вам куда-то нужно, вы должны брать с собой сопровождающего. Ведь если с вами что-то случится… — Элиза не договорила, зато передернулась от ужаса, представив себе, что будет с Софией, отправься та на рынок одна.— Ничего со мной не случится. Можно подумать, я отправляюсь в логово к разбойникам. Я всего лишь иду в рыбную лавку.— Но сэр Росс…— Оставь сэра Росса мне, — заявила София и направилась взять капор.Столкнувшись с праведным возмущением со стороны Софии — та не преминула напомнить лавочнику про все то, что сделал доброго для него сэр Росс, — мистер Лэнниган рассыпался в извинениях.— Просто вышла ошибка, — уверял он с сочным лондонским акцентом, бегая хитрыми глазками по всей лавке, лишь бы только не встречаться взглядом с Софией. На его толстой румяной физиономии читалось явное замешательство. — Честное слово, да разве я решился бы отправить на Боу-стрит рыбу с душком? Да чтобы я попытался обмануть нашего славного сэра Росса! Да разрази меня гром на этом самом месте, если бы я это сделал! — клялся и божилсялавочник. В следующий момент лицо его прояснилось — очевидно, ему в голову наконец пришло оправдание. — Не иначе как у вашей Люси ум за разум зашел. Вот она и взяла не ту рыбину!— В таком случае, — невозмутимо произнесла София, — я бы хотела обменять ее на ту, что предназначалась для Боу-стрит.— Разумеется, мисс. — Лэнниган живо взял у нее из рук бумажный сверток с тухлой рыбой и юркнул в подсобное помещение лавки, да так быстро, что — как говорится — только пятки сверкнули. — Я же всегда говорю: для сэра Росса только самое лучшее, самое свежее… — бормотал он себе под нос.Пока София ждала, когда ей завернут свежую рыбу, ее внимание привлек шум, доносившийся с улицы. Желая узнать, что там происходит, она подошла к небольшому окошку. Выглянув, она заметила группу людей, которая собралась перед входом в дом на другой стороне дороги.— Интересно, на что они там смотрят?— Джентри снова вышел на охоту, — ответил ей Лэнниган. В его голосе послышались нотки, ужасно похожие на гордость.— Ник Джентри? — переспросила София, оборачиваясь к лавочнику. Ее брови полезли вверх от изумления. — Вы хотите сказать, что он пытается кого-то поймать?Лэнниган разгладил прямоугольник коричневой бумаги и едва ли не с благоговением положил на него рыбу.— Он у нас хитрый как лис, этот Джентри. Такого ловца воров нигде больше не сыщешь, в этом с ним может потягаться лишь мистер Морган. Вам все тут это скажут.Ловкими движениями Лэнниган завернул рыбу в коричневую бумагу.София же вновь переключила внимание на зевак, которые стояли, столпившись, перед домом напротив. Она сделала вывод, что народ ждет, когда наконец знаменитый Джентри выйдет на улицу.— Возможно, мистер Джентри и ловит воров, — произнесла она довольно скептически, — но все равно он преступник. Я бы не стала оскорблять заместителя главного судьи подобными сравнениями, потому что сэр Грант — один из честнейших людей.— Да, мисс. — Лэнниган последним артистичным движением завязал веревку. — Но все равно мистер Джентри — бравый парень.София же никак не могла взять в толк, почему этот человек, который явно не в ладах с законом, вызывает всеобщее восхищение. Или же шарм Джентри и исходивший от него магнетизм заставляют людей закрывать глаза на его преступную натуру?Лэнниган подошел к окну и вручил ей сверток с рыбой.— Мисс Сидней, а вы видели Джентри, когда он сидел в карцере на Боу-стрит?— В общем-то нет, — призналась София и задумчиво нахмурила брови, вспомнив, в какую ярость пришел сэр Росс, когда она осмелилась спуститься к нему при ведении допроса. Тогда она увидела только спину знаменитого преступника. — Хотя я и была буквально в двух шагах от него, но его самого я не видела.— Его карета стоит за углом, — многозначительно намекнул Лэнниган. — Если вы там подождете, глядишь, и посмотрите на него хотя бы одним глазком.София рассмеялась в ответ на его предложение:— Ну, у меня есть куда более важные дела, чем смотреть на такого негодяя, как Ник Джентри!Однако любопытство все же взяло верх. Выйдя из лавки, София остановилась и обернулась туда, где чуть дальше по улице стоял черный лакированный экипаж, украшенный позолоченным орнаментом. И сама карета, и шестерка лошадей свидетельствовали о привычке их владельца щеголять неправедно добытым богатством. На облучке, низко надвинув на глаза шляпу, со скучающим видом сидел кучер, а рядом с дверью в ожидании хозяина застыл вооруженный лакей.София сама не могла понять, почему ею овладело такое неодолимое любопытство. Возможно, одна из причин заключалась в том, что сэр Росс ненавидел этого Джентри, как никого другого. Ведь этот самонадеянный самозванец олицетворял вызов всему тому, что для главного судьи было свято. И хотя Джентри любил выставить себя поборником законности и правопорядка, по натуре своей он оставался тем, кем был всегда, — закоренелым преступником. Шантаж, доносительство, организованная преступность, оговор невинных людей, обычное воровство и разбойничий грабеж — все это числилось на совести самозваного блюстителя порядка. Уже само его существование было вызовом моральным принципа Росса. И тем не менее в глазах многих этот проходимец оставался героем. Те же, кто видел его насквозь, боялись перейти ему дорогу.Пока София размышляла над прегрешениями, что были на совести Джентри, она увидела, как толпа перед домом расступилась и через образовавшийся проход зашагала высокая мужская фигура. Походка у него была какая-то расхлябанная, исполненная высокомерной пренебрежительности, — это было видно по тому, как Джентри держал плечи, как легко, словно пританцовывая, шагал сквозь толпу. И пока он шел, любопытные, что выстроились перед домом, тянули руки в надежде прикоснуться к своему кумиру, похлопать его по плечу или спине, а вслед ему летели веселые приветствия:— Вот он наш бравый парень — Ник Джентри!— Ура Черному Псу!Черный Пес? София сморщила нос — таким отвратительным показалось ей это прозвище. Прижавшись спиной к стене дома, она наблюдала за тем, как толпа провожает Джентри до кареты. Как только этот сомнительный герой подошел ближе, София, к своему удивлению, увидела, что он молод и хорош собой. У Джентри был прямой нос, правильные черты лица и пронзительно-голубые глаза. Была в нем и еще одна удивительная черта — подобно сыщикам с Боу-стрит, он обладал некоей потаенной физической силой. Было видно, что природа сполна наделила этого человека тем, что обычно именуют животным духом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44