https://wodolei.ru/catalog/mebel/zerkalo-shkaf/navesnoj/
— Он хотел всего тебя.
Он хотел стать тобой. Это трудно понять, но порождения Тьмы открыли способ покидать свои собственные тела и существовать в виде призраков. Древняя магия давала им возможность принять любое обличье по собственному выбору. Но им не хватало индивидуальности, и они страстно желали быть чем-то большим, чем призрачный дым. Поэтому они использовали тела людей, отбрасывая их, когда решали стать чем-то или кем-то иным.
Он слегка наклонился вперед:
— Но Риммер Дэлл был Первым Ищейкой, самым могущественным из всех порождений Тьмы, и он возжелал большего величия, чем все прочие. Он хотел стать тобой, Пар, ибо ты принес бы ему юность и силу, с которой не могла сравниться сила других людей. Песнь желаний все время изменялась, он знал это. Более того, он распознал направление, в котором она изменялась. Риммер Дэлл проник в природу этого явления. Оно было эльфийским, но имело грани, принадлежащие порождениям Тьмы, и если бы он сумел завладеть магией, он бы переделал ее на свой лад. Но только с твоей помощью. Магия была слишком сильной и слишком хорошо защищала, чтобы позволить грубой силе преобразить тебя. Ему нужно было обмануть тебя, заставить попросить о помощи. В конце концов, его и погубило страстное желание завладеть тобой. Он полностью подчинился единственной цели, растрачивая время в поисках способа добиться этого, внушая тебе, что ты уже порождение Тьмы, убеждая тебя, будто ты сам являешься тем врагом, которого ищешь, заставляя тебя думать, что ты убил Колла, а затем возвращая Колла к жизни, преследуя тебя по пятам, торопясь уверить, что без его помощи ты сойдешь с ума.
Его решимость усилило открытие, что Алланон послал тебя на поиски Меча Шаннары.
Уже после Варфлита он знал о твоей магии, но теперь увидел способ сделать тебя союзником против своего самого опасного врага. Ему нужно было выследить тебя, чтобы убедиться, не обнаружил ли ты еще истины, и тут ему помогла твоя магия. Она была порождением эльфов и поэтому каждый раз, как ты полагался на нее, ты сообщал Риммеру Дэллу, где находишься. Этого было недостаточно, чтобы захватить тебя в плен, но достаточно, чтобы не потерять из виду.
— Но он ошибался насчет Меча Шаннары, — вмешался Пар. — Он-то думал, что использовать его могу только я, тогда как клинок был предназначен Коллу.
Уолкер тряхнул головой:
— Не знаю, был ли он предназначен конкретно кому-нибудь из вас. Кажется, он предназначался сразу обоим. Но дабы избавить тебя от Риммера Дэлла, было необходимо, чтобы первым использовал меч именно Колл. Ты нашел в себе силы признать тот факт; хотя твои страхи по поводу магии оказались правдой, они не повлияли на твою судьбу. Алланон специально не рассказал ничего про роль Колла. Это должно было оставаться тайной, чтобы Колл сумел помочь тебе.
— Вероятно, он знал, что порождения Тьмы разнюхают о предначертаниях, — предположил Морган. — Вот и утаил одно из них.
— Кстати, насчет предначертаний! — вдруг выпалил Пар. — Что они должны были завершить? Мы знаем, почему было важно вернуть меч Шаннары, а что остальные?
Уолкер глубоко вздохнул, на минуту задумался, глядя на равнину, а потом повернулся к спутникам. Его знания и сила мысли позволяли ему гораздо быстрее, чем другим, выяснить правду, скрытую за внешними событиями, а потому все они ждали объяснений именно от него. Предвидение, проницательность, ясность мысли — все качества завещали ему друиды. Плюс к этому сила магии и ответственность за мудрое ее применение. Он уже начинал чувствовать тяжесть ноши, которую все эти годы нес на себе Алланон.
— Предначертания были даны, чтобы совершить нечто большее, чем просто уничтожить порождения Тьмы, — начал он, осторожно подбирая слова. — Связать вместе все требующееся для того, чтобы Четыре Земли вернулись к жизни.
Прежде всего было необходимо понимание того, кем являются порождения Тьмы, и оно пришло в ходе поисков и выполнения предначертаний Алланона. Непосредственную роль сыграли талисманы, которые помогли уничтожить их, — Меч Шаннары, эльфийские камни, песнь желаний и клинок Моргана Ли. Кроме того, чтобы найти эти талисманы, требовалась магия.
Но предначертания были даны нам и для того, чтобы обеспечить процветание Четырех Земель после исчезновения порождений Тьмы, чтобы не допустить их нового появления или появления подобных им существ. Эльфы вернулись, чтобы восстановить на земле утраченное равновесие.
Эльфы — целители земли и всех живущих на ней существ, хранители магии в целости и неприкосновенности. Когда они бежали, не осталось никого, кто воспрепятствовал бы порождениям Тьмы, никого, кто хотя бы понял, что происходит. В дальнейшем эльфы будут стараться предотвратить подобные бедствия.
И друиды, — тихо продолжал Уолкер, — тоже необходимы для поддержания такого равновесия. Я раньше не понимал этого и осознал только тогда, когда сам стал одним из них. Друиды — это совесть земли. Они не просто манипулируют и управляют. Они выискивают то, что тревожит землю и населяющие ее народы, и помогают снова привести все в порядок. Порой может показаться, что они служат лишь своим собственным целям, но подобные заблуждения вытекают из страха перед силой, которой они обладают. Это остается на личной ответственности каждого из них. Но причиной того, чтобы стать друидом, является потребность в служении. — Он помолчал. — Иначе я не сделался бы одним из них.
— Во всяком случае, раньше ты вообще не смог бы стать друидом ни в каком случае, — тихо заметил Пар.
Уолкер кивнул, и его суровые глаза смягчились.
— То, что было раньше, Пар, для всех нас давным-давно изменилось.
«Коглин согласился бы с этим, — подумал про себя Пар. — Старик услышал бы звучащую в этих словах правду. Коглин так много повидал на своем веку, он видел времена, канувшие в прошлое и ставшие теперь лишь легендой: исчезновение друидов и возвращение их, переход старого мира в новый. Коглин был последним свидетелем древней эпохи, и он понял бы, что единственной не меняющейся основой жизни людей остается необходимость выбора».
— Так, значит, гнусные твари окончательно сгинули, — неожиданно сказала, ни па кого не глядя, Мэтти Ро, словно нуждаясь в подтверждении этого.
— Порождения Тьмы сгинули, — заверил ее Уолкер Бо. Он замолчал и поглядел вниз. — Но магия, питавшая их, осталась. Не забывайте об этом.
Тут зашевелилась Дамсон, и они пошли посмотреть, как она. Наверху, над головой, сквозь легкую дымку пробивался солнечный свет, воздух стал жарче и плотнее. На равнинах внизу развалины Южного Стража мерцали и переливались от зноя и вскоре стали казаться всего лишь миражом.
Настал и миновал полдень. Отряд отдыхал, расположившись в прохладной тени горных деревьев. Очнувшись от дремы, Дамсон немного поела и снова закрыла глаза.
— Она быстро выздоровеет, — заметил Уолкер Бо. — С ней все будет хорошо.
Затем друзья один за другим уснули, вдыхая запах полевых цветов и свежей травы, убаюканные лесной тишиной. Возможно, сказалась усталость, но впоследствии Пар думал, что здесь скрывалось нечто большее. Ему снилось, что, пока они спали, Уолкер говорил с каждым из них, заклиная непременно запомнить слова, сказанные им о магии. Часть магии, заключенную в них самих — и это он говорил главным образом Пару, — они должны заботливо оберегать от забвения и пренебрежения. Хранить до того времени, когда она понадобится; не утратить ее до той поры, когда в ней настанет необходимость. Уолкер обратился к каждому из них с каким-то словом, которое не могло быть осознано немедленно; он проходил между ними молча и беззвучно, не нарушая их мирного отдыха. Пока друид шел, он изменялся и выглядел то как Уолкер, то как Алланон. Он взял у Колла Меч Шаннары — чтобы клинок не оказался потерянным вновь, объяснил Уолкер. Ни Колл, ни кто-либо другой не возразили. Меч принадлежал не им, он принадлежал Четырем Землям.
Затем Уолкер стал таять в воздухе, словно тень в солнечном свете. «Теперь я должен оставить вас, — сказал он, — ибо мое исцеление требует сна друидов».
Когда Пар и его друзья пробудились, день клонился к вечеру, небо стало ало-пурпурным, леса затихли, воцарились прохлада и покой. Уолкер Бо исчез, и они без слов поняли, что он уже не вернется к ним.
Через несколько мгновений из гаснущих солнечных лучей на западе показались эльфийские Крылатые Всадники на птицах роках, несущие с собой Рен, Падишара и прочих, кто сражался в долине Ринн, — и снова пришло время для объяснений.
Глава 37
Шло время, лето переходило в осень. Неистовый зной неохотно отступал, дни становились прохладнее, короче, и в преддверии зимы каждый из них казался все драгоценнее. Отцвели полевые цветы, листва на деревьях начала увядать, и яркие краски осени сменяли друг друга.
Птицы потянулись па юг, а с гор повеяли холодные ветры. Солнечный свет подернулся поволокой и, казалось, спускался с небес медленными, глубокими и мягкими слоями, успокаивающими душу.
Колл Омсворд вернулся в Тенистый Дол, чтобы убедиться, что Джаралан и Мирианна живы-здоровы. Встреча была радостной, и Колл очень скоро и с удовольствием пообещал, что теперь долго не отправится путешествовать.
Пар Омсворд и Дамсон Ри отправились на север, в Тирзис, и оставались там, пока не убедились, что Крот уцелел, несмотря на охоту, устроенную на него федератами. Затем они вернулись в Тенистый Дол к Коллу. Пар уже решил, что они будут делать дальше: втроем откроют гостиницу где-нибудь на севере, в одном из пограничных городов Каллахорна, где будут готовить отличную еду и предоставлять путникам уютные помещения для ночлега, а кроме того — встречать гостей рассказами и песнями. При освобождении магии земли из Южного Стража с песнью желаний что-то произошло. Теперь она могла делать только то, что и прежде, — создавать изображения. Но для Пара и Колла этого было вполне достаточно, чтобы, как и раньше, слагать увлекательные легенды. Коллу, конечно, не захочется покидать Тенистый Дол. Но Пар надеялся уговорить брата.
Теперь, когда порождения Тьмы исчезли из городов Каллахорна, все больше и больше их обитателей проникались уверенностью, что захватчики-федераты должны последовать за бывшими союзниками и тоже убраться восвояси.
Падишар Крил почти сразу же начал строить планы мятежа, чтобы навсегда изгнать южан из Каллахорна. Он рассказал людям, помогавшим ему, что его родители раньше владели землями в Каллахорне. Федераты захватили их в плен, потом казнили, а он был отдан на воспитание своей тетке.
Морган Ли выполнил данное Стеффу обещание и отправился назад, в восточные края, чтобы присоединиться к Сопротивлению дворфов, сражающихся против Федерации. Мэтти Ро пошла вместе с ним, уже не сомневаясь, делает ли она правильный выбор, и не терзаясь призраком Оживляющей. Морган сказал ей, что хочет быть с ней рядом. Они намеревались отыскать бабушку Элизу и тетушку Джилт и остаться вместе с ними, пока дворфы вновь не обретут свободу.
А потом собирались вернуться в высокогорье, и Морган сказал, что покажет ей свою горную хижину, но Мэтти думала, что, возможно, он подразумевает нечто большее.
Рен Элессдил вернулась в Западную Землю как королева эльфов, памятуя о своей клятве увидеть, что эльфы возобновили старинную традицию странствовать по Четырем Землям в качестве целителей. Теперь, когда ее поддерживали Трисс, Тигр Тэй и даже Барсиммон Оридио, она считала, что Большой Совет не осмелится ей перечить. Ее целители выйдут из рядов Избранников. Отныне они станут хранителями не только Садов Жизни и Элькрис, но и всей земли. Может, сначала они и не будут поняты, но не отступят.
В конце концов, покой — не в природе эльфов.
Распри с федератами на некоторое время усилились, но потом утихли, когда южане начали оттягиваться назад, на свою родину. Без порождений Тьмы, подстрекающих Коалиционный Совет, и после поражения их армии в долине Ринн их воинственные устремления быстро угасли.
Восстания в Каллахорне привели к тому, что в конце концов федераты покинули захваченные ими земли.
Шло время, сменялись времена года.
***
Паранор — темное скопление башен, парапетов, стен и укреплений — стоял всю осень и зиму, никем не потревоженный, возвышаясь над окружавшими его тенистыми лесами на фоне Зубов Дракона. Путники снова и снова проходили мимо него, но ни один не осмелился войти в цитадель друидов. Большинство утверждало, что это заколдованное место, обиталище духов, гробница умерших душ и ушедших друидов.
А некоторые говорили, что по замку и вокруг него рыщет огромный болотный кот, черный, как ночь, громадный, с горящими огненными глазами. Кое-кто утверждал, будто болотный кот умеет говорить по-человечьи.
Внутри цитадели, никем не тревожимый, спал сном друидов Уолкер Бо. Хотя тело его отдыхало, дух часто странствовал по земле, с ветром долетая до самых дальних ее уголков. А в своих снах Уолкер грезил о событиях ушедших и грядущих, о том, что было, и о том, что будет. Он грезил о новом Великом Круге друидов, о собрании самых мудрых мужчин и женщин всех народов, об обмене знаниями, которые позволят Четырем Землям процветать. Он грезил о мире.
Его грезы тянулись дольше, чем любое путешествие, которое он предпринимал в образе духа, ибо тому, что мог он вообразить, не было предела.
Снова и снова к нему приходил Алланон. Теперь он был уже совсем белый, черная тень стала призраком, слабым силуэтом в солнечном свете. Он говорил с Уолкером, но слова его облекались более в чувства, нежели в мысли. Он все дальше и дальше ускользал из мира света и материи в загробный, потусторонний мир. Он был вполне доволен тем, что оставлял: казалось, наконец-то он обрел упокоение.
А временами, когда на сердце у Уолкера было легко и мысли его пребывали в покое, его навещал и Коглин. Старик подходил поближе к нему, тело его представляло собой сложную комбинацию узлов и палок, лохматые волосы торчали во все стороны, черты лица были острыми, а глаза — проницательными. Он улыбался и ласково кивал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Он хотел стать тобой. Это трудно понять, но порождения Тьмы открыли способ покидать свои собственные тела и существовать в виде призраков. Древняя магия давала им возможность принять любое обличье по собственному выбору. Но им не хватало индивидуальности, и они страстно желали быть чем-то большим, чем призрачный дым. Поэтому они использовали тела людей, отбрасывая их, когда решали стать чем-то или кем-то иным.
Он слегка наклонился вперед:
— Но Риммер Дэлл был Первым Ищейкой, самым могущественным из всех порождений Тьмы, и он возжелал большего величия, чем все прочие. Он хотел стать тобой, Пар, ибо ты принес бы ему юность и силу, с которой не могла сравниться сила других людей. Песнь желаний все время изменялась, он знал это. Более того, он распознал направление, в котором она изменялась. Риммер Дэлл проник в природу этого явления. Оно было эльфийским, но имело грани, принадлежащие порождениям Тьмы, и если бы он сумел завладеть магией, он бы переделал ее на свой лад. Но только с твоей помощью. Магия была слишком сильной и слишком хорошо защищала, чтобы позволить грубой силе преобразить тебя. Ему нужно было обмануть тебя, заставить попросить о помощи. В конце концов, его и погубило страстное желание завладеть тобой. Он полностью подчинился единственной цели, растрачивая время в поисках способа добиться этого, внушая тебе, что ты уже порождение Тьмы, убеждая тебя, будто ты сам являешься тем врагом, которого ищешь, заставляя тебя думать, что ты убил Колла, а затем возвращая Колла к жизни, преследуя тебя по пятам, торопясь уверить, что без его помощи ты сойдешь с ума.
Его решимость усилило открытие, что Алланон послал тебя на поиски Меча Шаннары.
Уже после Варфлита он знал о твоей магии, но теперь увидел способ сделать тебя союзником против своего самого опасного врага. Ему нужно было выследить тебя, чтобы убедиться, не обнаружил ли ты еще истины, и тут ему помогла твоя магия. Она была порождением эльфов и поэтому каждый раз, как ты полагался на нее, ты сообщал Риммеру Дэллу, где находишься. Этого было недостаточно, чтобы захватить тебя в плен, но достаточно, чтобы не потерять из виду.
— Но он ошибался насчет Меча Шаннары, — вмешался Пар. — Он-то думал, что использовать его могу только я, тогда как клинок был предназначен Коллу.
Уолкер тряхнул головой:
— Не знаю, был ли он предназначен конкретно кому-нибудь из вас. Кажется, он предназначался сразу обоим. Но дабы избавить тебя от Риммера Дэлла, было необходимо, чтобы первым использовал меч именно Колл. Ты нашел в себе силы признать тот факт; хотя твои страхи по поводу магии оказались правдой, они не повлияли на твою судьбу. Алланон специально не рассказал ничего про роль Колла. Это должно было оставаться тайной, чтобы Колл сумел помочь тебе.
— Вероятно, он знал, что порождения Тьмы разнюхают о предначертаниях, — предположил Морган. — Вот и утаил одно из них.
— Кстати, насчет предначертаний! — вдруг выпалил Пар. — Что они должны были завершить? Мы знаем, почему было важно вернуть меч Шаннары, а что остальные?
Уолкер глубоко вздохнул, на минуту задумался, глядя на равнину, а потом повернулся к спутникам. Его знания и сила мысли позволяли ему гораздо быстрее, чем другим, выяснить правду, скрытую за внешними событиями, а потому все они ждали объяснений именно от него. Предвидение, проницательность, ясность мысли — все качества завещали ему друиды. Плюс к этому сила магии и ответственность за мудрое ее применение. Он уже начинал чувствовать тяжесть ноши, которую все эти годы нес на себе Алланон.
— Предначертания были даны, чтобы совершить нечто большее, чем просто уничтожить порождения Тьмы, — начал он, осторожно подбирая слова. — Связать вместе все требующееся для того, чтобы Четыре Земли вернулись к жизни.
Прежде всего было необходимо понимание того, кем являются порождения Тьмы, и оно пришло в ходе поисков и выполнения предначертаний Алланона. Непосредственную роль сыграли талисманы, которые помогли уничтожить их, — Меч Шаннары, эльфийские камни, песнь желаний и клинок Моргана Ли. Кроме того, чтобы найти эти талисманы, требовалась магия.
Но предначертания были даны нам и для того, чтобы обеспечить процветание Четырех Земель после исчезновения порождений Тьмы, чтобы не допустить их нового появления или появления подобных им существ. Эльфы вернулись, чтобы восстановить на земле утраченное равновесие.
Эльфы — целители земли и всех живущих на ней существ, хранители магии в целости и неприкосновенности. Когда они бежали, не осталось никого, кто воспрепятствовал бы порождениям Тьмы, никого, кто хотя бы понял, что происходит. В дальнейшем эльфы будут стараться предотвратить подобные бедствия.
И друиды, — тихо продолжал Уолкер, — тоже необходимы для поддержания такого равновесия. Я раньше не понимал этого и осознал только тогда, когда сам стал одним из них. Друиды — это совесть земли. Они не просто манипулируют и управляют. Они выискивают то, что тревожит землю и населяющие ее народы, и помогают снова привести все в порядок. Порой может показаться, что они служат лишь своим собственным целям, но подобные заблуждения вытекают из страха перед силой, которой они обладают. Это остается на личной ответственности каждого из них. Но причиной того, чтобы стать друидом, является потребность в служении. — Он помолчал. — Иначе я не сделался бы одним из них.
— Во всяком случае, раньше ты вообще не смог бы стать друидом ни в каком случае, — тихо заметил Пар.
Уолкер кивнул, и его суровые глаза смягчились.
— То, что было раньше, Пар, для всех нас давным-давно изменилось.
«Коглин согласился бы с этим, — подумал про себя Пар. — Старик услышал бы звучащую в этих словах правду. Коглин так много повидал на своем веку, он видел времена, канувшие в прошлое и ставшие теперь лишь легендой: исчезновение друидов и возвращение их, переход старого мира в новый. Коглин был последним свидетелем древней эпохи, и он понял бы, что единственной не меняющейся основой жизни людей остается необходимость выбора».
— Так, значит, гнусные твари окончательно сгинули, — неожиданно сказала, ни па кого не глядя, Мэтти Ро, словно нуждаясь в подтверждении этого.
— Порождения Тьмы сгинули, — заверил ее Уолкер Бо. Он замолчал и поглядел вниз. — Но магия, питавшая их, осталась. Не забывайте об этом.
Тут зашевелилась Дамсон, и они пошли посмотреть, как она. Наверху, над головой, сквозь легкую дымку пробивался солнечный свет, воздух стал жарче и плотнее. На равнинах внизу развалины Южного Стража мерцали и переливались от зноя и вскоре стали казаться всего лишь миражом.
Настал и миновал полдень. Отряд отдыхал, расположившись в прохладной тени горных деревьев. Очнувшись от дремы, Дамсон немного поела и снова закрыла глаза.
— Она быстро выздоровеет, — заметил Уолкер Бо. — С ней все будет хорошо.
Затем друзья один за другим уснули, вдыхая запах полевых цветов и свежей травы, убаюканные лесной тишиной. Возможно, сказалась усталость, но впоследствии Пар думал, что здесь скрывалось нечто большее. Ему снилось, что, пока они спали, Уолкер говорил с каждым из них, заклиная непременно запомнить слова, сказанные им о магии. Часть магии, заключенную в них самих — и это он говорил главным образом Пару, — они должны заботливо оберегать от забвения и пренебрежения. Хранить до того времени, когда она понадобится; не утратить ее до той поры, когда в ней настанет необходимость. Уолкер обратился к каждому из них с каким-то словом, которое не могло быть осознано немедленно; он проходил между ними молча и беззвучно, не нарушая их мирного отдыха. Пока друид шел, он изменялся и выглядел то как Уолкер, то как Алланон. Он взял у Колла Меч Шаннары — чтобы клинок не оказался потерянным вновь, объяснил Уолкер. Ни Колл, ни кто-либо другой не возразили. Меч принадлежал не им, он принадлежал Четырем Землям.
Затем Уолкер стал таять в воздухе, словно тень в солнечном свете. «Теперь я должен оставить вас, — сказал он, — ибо мое исцеление требует сна друидов».
Когда Пар и его друзья пробудились, день клонился к вечеру, небо стало ало-пурпурным, леса затихли, воцарились прохлада и покой. Уолкер Бо исчез, и они без слов поняли, что он уже не вернется к ним.
Через несколько мгновений из гаснущих солнечных лучей на западе показались эльфийские Крылатые Всадники на птицах роках, несущие с собой Рен, Падишара и прочих, кто сражался в долине Ринн, — и снова пришло время для объяснений.
Глава 37
Шло время, лето переходило в осень. Неистовый зной неохотно отступал, дни становились прохладнее, короче, и в преддверии зимы каждый из них казался все драгоценнее. Отцвели полевые цветы, листва на деревьях начала увядать, и яркие краски осени сменяли друг друга.
Птицы потянулись па юг, а с гор повеяли холодные ветры. Солнечный свет подернулся поволокой и, казалось, спускался с небес медленными, глубокими и мягкими слоями, успокаивающими душу.
Колл Омсворд вернулся в Тенистый Дол, чтобы убедиться, что Джаралан и Мирианна живы-здоровы. Встреча была радостной, и Колл очень скоро и с удовольствием пообещал, что теперь долго не отправится путешествовать.
Пар Омсворд и Дамсон Ри отправились на север, в Тирзис, и оставались там, пока не убедились, что Крот уцелел, несмотря на охоту, устроенную на него федератами. Затем они вернулись в Тенистый Дол к Коллу. Пар уже решил, что они будут делать дальше: втроем откроют гостиницу где-нибудь на севере, в одном из пограничных городов Каллахорна, где будут готовить отличную еду и предоставлять путникам уютные помещения для ночлега, а кроме того — встречать гостей рассказами и песнями. При освобождении магии земли из Южного Стража с песнью желаний что-то произошло. Теперь она могла делать только то, что и прежде, — создавать изображения. Но для Пара и Колла этого было вполне достаточно, чтобы, как и раньше, слагать увлекательные легенды. Коллу, конечно, не захочется покидать Тенистый Дол. Но Пар надеялся уговорить брата.
Теперь, когда порождения Тьмы исчезли из городов Каллахорна, все больше и больше их обитателей проникались уверенностью, что захватчики-федераты должны последовать за бывшими союзниками и тоже убраться восвояси.
Падишар Крил почти сразу же начал строить планы мятежа, чтобы навсегда изгнать южан из Каллахорна. Он рассказал людям, помогавшим ему, что его родители раньше владели землями в Каллахорне. Федераты захватили их в плен, потом казнили, а он был отдан на воспитание своей тетке.
Морган Ли выполнил данное Стеффу обещание и отправился назад, в восточные края, чтобы присоединиться к Сопротивлению дворфов, сражающихся против Федерации. Мэтти Ро пошла вместе с ним, уже не сомневаясь, делает ли она правильный выбор, и не терзаясь призраком Оживляющей. Морган сказал ей, что хочет быть с ней рядом. Они намеревались отыскать бабушку Элизу и тетушку Джилт и остаться вместе с ними, пока дворфы вновь не обретут свободу.
А потом собирались вернуться в высокогорье, и Морган сказал, что покажет ей свою горную хижину, но Мэтти думала, что, возможно, он подразумевает нечто большее.
Рен Элессдил вернулась в Западную Землю как королева эльфов, памятуя о своей клятве увидеть, что эльфы возобновили старинную традицию странствовать по Четырем Землям в качестве целителей. Теперь, когда ее поддерживали Трисс, Тигр Тэй и даже Барсиммон Оридио, она считала, что Большой Совет не осмелится ей перечить. Ее целители выйдут из рядов Избранников. Отныне они станут хранителями не только Садов Жизни и Элькрис, но и всей земли. Может, сначала они и не будут поняты, но не отступят.
В конце концов, покой — не в природе эльфов.
Распри с федератами на некоторое время усилились, но потом утихли, когда южане начали оттягиваться назад, на свою родину. Без порождений Тьмы, подстрекающих Коалиционный Совет, и после поражения их армии в долине Ринн их воинственные устремления быстро угасли.
Восстания в Каллахорне привели к тому, что в конце концов федераты покинули захваченные ими земли.
Шло время, сменялись времена года.
***
Паранор — темное скопление башен, парапетов, стен и укреплений — стоял всю осень и зиму, никем не потревоженный, возвышаясь над окружавшими его тенистыми лесами на фоне Зубов Дракона. Путники снова и снова проходили мимо него, но ни один не осмелился войти в цитадель друидов. Большинство утверждало, что это заколдованное место, обиталище духов, гробница умерших душ и ушедших друидов.
А некоторые говорили, что по замку и вокруг него рыщет огромный болотный кот, черный, как ночь, громадный, с горящими огненными глазами. Кое-кто утверждал, будто болотный кот умеет говорить по-человечьи.
Внутри цитадели, никем не тревожимый, спал сном друидов Уолкер Бо. Хотя тело его отдыхало, дух часто странствовал по земле, с ветром долетая до самых дальних ее уголков. А в своих снах Уолкер грезил о событиях ушедших и грядущих, о том, что было, и о том, что будет. Он грезил о новом Великом Круге друидов, о собрании самых мудрых мужчин и женщин всех народов, об обмене знаниями, которые позволят Четырем Землям процветать. Он грезил о мире.
Его грезы тянулись дольше, чем любое путешествие, которое он предпринимал в образе духа, ибо тому, что мог он вообразить, не было предела.
Снова и снова к нему приходил Алланон. Теперь он был уже совсем белый, черная тень стала призраком, слабым силуэтом в солнечном свете. Он говорил с Уолкером, но слова его облекались более в чувства, нежели в мысли. Он все дальше и дальше ускользал из мира света и материи в загробный, потусторонний мир. Он был вполне доволен тем, что оставлял: казалось, наконец-то он обрел упокоение.
А временами, когда на сердце у Уолкера было легко и мысли его пребывали в покое, его навещал и Коглин. Старик подходил поближе к нему, тело его представляло собой сложную комбинацию узлов и палок, лохматые волосы торчали во все стороны, черты лица были острыми, а глаза — проницательными. Он улыбался и ласково кивал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63