Мештрович точно рассчитал марши лестницы, постепенно открывающие окружающий пейзаж уходящих за горизонт полей и лесов и подводящие к гранитному мавзолею на самой вершине горы. Здесь, на вершине, среди безмолвия и прозрачного воздуха возвышается установленный на пяти постепенно уменьшающихся гранитных площадках мавзолей. У самого входа в него посетителя встречают застывшие в торжественном безмолвии четыре кариатиды — женские фигуры в национальных одеждах народов Югославии, расположенные не перед мавзолеем, а внутри его. Находясь в мавзолее, рядом с могилой Неизвестного героя, они тем самым становятся символом единой семьи югославских народов, боровшихся с многочисленными врагами своей родины.
Мештрович, рассматривая это произведение как одно из наиболее значительных в своей жизни, особенно внимательно выполнял отдельные фрагменты памятника. С особой тщательностью он работал над типами лиц кариатид. Много было сделано скульптором различных портретных вариантов. Один из таких портретов, переведённый в гранит под наблюдением Мештровича талантливым учеником Ваней Радаушем, показывает, как достигалось обобщение формы при переводе в материал. Из гранитного блока высечено лишь одно лицо, на нём чёткими, лаконичными планами скульптор наметил формы глаз, носа, губ. Несмотря на то что это этюд, портрет смотрится вполне законченным скульптурным произведением».
Среди работ предвоенного периода надо отметить парные фигуры «Адама» (1939) и «Евы» (1939), выполненные в виде кариатид.
6 апреля 1941 года без объявления войны гитлеровские войска вторглись на югославскую территорию. Вскоре Мештровича арестовала полиция усташей. Но в 1942 году ему удалось уехать в Рим, а оттуда в Швейцарию, где он оставался до 1947 года.
Несмотря на слабое здоровье, мастер сразу же начинает работать. С 1942 по 1946 год Мештрович методично высекает из огромной глыбы каррарского мрамора весом в пять с половиной тонн свою «Пьету». Со времён Микеланджело скульпторы не рисковали браться за воплощение этой темы в столь огромных размерах.
«Всё построено на повышенных драматических контрастах света и тени, — отмечает Тупицын, — на резких соотношениях объёмов. Каждому действующему лицу дана глубокая характеристика. Интересно отметить, что в образе Иосифа Аримафейского Мештрович даёт свой автопортрет, стремясь этим эпизод из библейской истории связать с реальной жизнью».
Когда Мештровичу предложили занять место профессора скульптуры в Сиракузском университете, он согласился. Переехав со всей семьёй в США, он получил мастерскую, дом и возможность заниматься любимым искусством.
Из наиболее интересных работ американского периода, помимо портретных, можно назвать такие, как статуя св. Андрея для епископской церкви в Гонолулу на Гаваях, «Распятие» для лютеранской церкви Св. Троицы в Рочестере, статуя св. Антония для колледжа св. Антония в Оксфорде, декоративное оформление здания медицинских сестёр в госпитале Бельвю в Нью-Йорке, работы для университета в Вашингтоне, памятник Франциско Лопесу во Флориде и др.
Но и о родине мастер не забывает. В 1952 году Мештрович делает щедрый подарок — передаёт свой дом в Сплите со всеми находящимися в нём произведениями народной Югославии.
В своём творчестве он всё чаще обращается к сюжетам из истории своей страны, исполнив памятник легендарной героине борьбы с турками Миле Гойсалич (1957) для местечка Полица, около Сплита, и памятник древнему сказителю народных былин и легенд Андрею Качич Миошичу (1957), установленный в Хорватии.
Более пяти лет мастер посвятил своему крупнейшему произведению — гранитному монументу Петру Негошу, где в очередной раз выразил свою любовь к родному краю. Памятник был установлен в мавзолее поэта на вершине горы Ловчен.
Даже будучи тяжело больным, мастер не прекращал работы ни на один день. Ежедневно его привозили в мастерскую. В одном из последних произведений — «Автопортрете» (1961) — перед нами старый, мудрый художник, полный живого интереса к жизни.
Иван Мештрович скончался в своей мастерской 16 января 1962 года в Саут-Бенде. После смерти останки художника были перевезены в Югославию и похоронены в мавзолее семьи Мештровича в Отавице.
Мештрович воспитал целую плеяду югославских скульпторов: Антуана Августинича, Вани Радауша, Гоги Антуана, Бориса Калина, Воина Бакича и других.
Александр Порфирьевич Архипенко
(1887–1964)
Александр Архипенко родился в Киеве 30 мая (11 июня) 1887 года. Отец его, Порфирий Архипенко, будучи механиком, заведовал университетскими лабораториями и физическими кабинетами. Человек талантливый, автор многих мелких, с лёгкостью совершаемых изобретений, он постоянно усовершенствовал различные сложные механизмы. Эту тягу к изобретательству унаследовал и Александр.
Но наибольшее влияние на мальчика оказал его дед — Антон Архипенко. Он был художником, и Александр с детских лет перенял от него особую любовь к искусству из рассказов о великих мастерах мира, их жизни, успехах и славе. С детских лет познакомившись с искусством, Саша твёрдо решает посвятить себя ему.
В 1902 году Александр поступает в Киевскую художественную школу, где до 1905 года изучает живопись и скульптуру. В своём родном городе он получает основы художественного образования, а затем продолжает его в Москве. Здесь проходят его первые выставки. Формирование художественного мировоззрения Архипенко продолжается в Париже. Учась в Школе искусств, он штудирует старую скульптуру в музеях и одновременно показывает на выставках свои работы.
«Путь А. Архипенко, — пишет исследователь творчества скульптора Павел Ковжун, — воспитание и созревание таланта особенно интересны — уже хотя бы потому, что, помимо неустанного поиска своего самовыражения, он всегда был отважен до прагматизма. Архипенко вырос в полном смысле слова на новой художественной школе. С ранних лет он стремился завладеть материалом: уже в первых его работах проявляется натурализм, приметы стилевого лада, выходившие тогда у него из „архаики“. Устремления молодого художника показывали, что он искал язык сильный и убедительный, однако очень простой. Этот путь привёл А. Архипенко к глыбе. Он начал длительную борьбу с ней, пока не сделал её послушным субстратом, из которого умел добыть совершенно новую форму».
Уже в 1910 году, будучи ещё совсем молодым художником, Архипенко устраивает персональные выставки в Гааге и Берлине. К тому времени он оказывается в первых рядах борцов за новое искусство — принимает живое участие в парижской художественной жизни. Он примыкает к группе кубистов, где вводит в жизнь свои взгляды на искусство и творчество. Эта группа оказалась центром, генерировавшим новые революционные художественные идеи.
П. Ковжун пишет:
«Так начался значительный период в творчестве мастера, который и принёс ему мировую известность. Он тесно связан с его кубистическим методом. Ведь кубизм действительно в первую очередь — принцип строгой системы. Преобладание анализа над чувством, отмечаемое в кубизме, — это прежде всего лишь потребность в упорядочении. Если произведение стремится к упорядоченности, ясному строю — оно приближается к синтезу, а дальше уже слово за художником. Собственно, кубизм совершил главный переворот в современном искусстве тогда, когда научил строить образ: так и метод Архипенко в скульптуре научил строить форму и подвинуть пластику к неожиданным возможностям…
…Искусство Архипенко росло энергичными волнами. Он осваивал новаторские задачи одну за другой и шёл от успеха к успеху. Он создал индивидуальный метод и преобразил его собственным восприятием Именно тогда искусство Архипенко стало на грани гениальности. Его произведения достигли вершин художественной выразительности и мастерства, как наивысшего проявления индивидуальности. „Искусство не есть то, что мы видим — но лишь то, что мы имеем в себе самих“ — так говорит мастер, раскрывая этим свой взгляд на творчество, определяя суть своего творческого деяния как энергии активной, а не пассивной. Пассивным искусством является изобразительный подход (натурализм-реализм), активным — то, что строит новые формы, новые образотворческие возможности. Эти новые формы, новые возможности создавал Архипенко, подчиняясь внутренним творческим импульсам, говорил таким пластическим языком, который обладал своими средствами выражения, утончёнными для глубочайшего общения с теми, кто воспринимал новый мир творческого видения».
Так в 1912 году Архипенко отходит от кубистов. Он чувствует, что теория кубистов ограничивает его в творчестве и обрекает на некую формалистику.
В том же году скульптор основывает в столице Франции свою собственную школу, а затем совершает большое путешествие с выставкой своих работ по главным европейским художественным центрам — по Италии, Швеции, Франции, Германии, Чехословакии. И всюду работы Архипенко, а их было больше 65, пользуются большим успехом. Это был настоящий триумф украинского художника, привлёкшего к себе своим творчеством и смелыми исканиями всю Европу.
Не забывают о нём и на Украине: во Львове издаётся в 1922 году небольшая монография о творчестве художника, написанная М. Голубцом, а в 1923 году — большая монография со статьёй Ганса Хильдебрандта.
В начале двадцатых годов в столице Германии Архипенко вновь основывает школу, собирая вокруг себя немало учеников. Однако уже в 1923 году скульптор покидает Европу и переселяется на постоянное жительство в Америку. Школу с очень широкой художественной программой он открывает теперь в США.
В 1924 году он сконструировал так называемую подвижную живопись, известную под именем её создателя — «архипентура». Суть её в том, что при помощи сложного механизма приводились в движение узкие цветные полосы, создающие определённые композиции, меняя образы по замыслу автора. Позднее подобная скульптура получила название «мобили», а одним из самых ярких представителей её стал американец Александр Колдер-младший.
В США Архипенко устроил примерно тридцать своих выставок. Здесь Архипенко не только провёл свои последние годы (он умер в Нью-Йорке 25 февраля 1964 года), но и подвёл итог всей своей многолетней неустанной творческой работы. В последние годы его искусство достигло большой мужественности, решительности, крупных художественных форм.
Кроме скульптуры, Архипенко много занимался живописью. Цвет, тон никогда не оставляли равнодушным художника. Он первый ввёл раскрашенные плоскости в современную пластику — показал форму в цветовой интерпретации. Эта же тяга к цвету привела его к живописи. Творчество Архипенко-художника также оригинально выразительно, как и его скульптура. Большой, сильный мастер легко и бравурно чувствует и видит форму в цвете, гармонизируя её тональными аккордами.
К сожалению, нельзя назвать счастливой судьбу произведений мастера, с большим трудом всё же попавших на родину. Осенью 1935 года в собрание Львовского национального музея включили дар Архипенко — скульптуру «Ма. Раздумье» — одну их трёх композиций, объединённых под названием «Ма». Стараниями директора музея И. С. Свинцицкого позднее к ней были присоединены ещё девять полученных от автора произведений — две картины и семь рисунков.
Осенью 1936 года в музее Научного товарищества им. Т. Шевченко экспонировалась терракотовая композиция «Шевченко-пророк», переданная в коллекцию Национального музея позднее, в 1940 году.
Остальные произведения, в том числе скульптуры, бесследно исчезли в 1952 году во время беспримерной акции изъятия из музея и уничтожения многочисленного «идейно вредного, националистического» наследия. Остались одни лишь опубликованные в журнале «Мистецтво» и каталогах фотографии.
Вера Игнатьевна Мухина
(1889–1953)
Вера Игнатьевна Мухина была признана выдающимся мастером XX века в 1937 году, когда её скульптура из нержавеющей стали увенчала павильон Советского Союза на Международной выставке в Париже. С тех пор «Рабочий и колхозница» в глазах людей всего мира стали образом-символом Советской страны, советского народа.
С той же поры Мухину представляли не иначе как скульптором-монументалистом, хотя этот вид творчества занимал в её жизни не самое большое место. Да и творческий путь Веры Мухиной был довольно трудным. Ей приходилось постоянно опровергать навязанный ярлык «официального скульптора», что отнимало много сил и нервов.
Вера Игнатьевна Мухина родилась в Риге 19 июня (1 июля) 1889 года в состоятельной купеческой семье. Любопытно, что её мать была француженкой. Но интерес к искусству она унаследовала от отца, который был даровитым художником-любителем. Детские годы будущего скульптора прошли в Феодосии, куда семья была вынуждена перебраться из-за тяжёлой болезни матери.
Когда Вере исполнилось три года, её мать умерла от туберкулёза, и отец увёз дочь на год за границу, в Германию. По возвращении семья вновь поселилась в Феодосии. Однако через несколько лет отец снова поменял место жительства — перебрался в Курск, где Вера и закончила гимназию.
В это время у неё уже не было сомнений в том, что она будет заниматься искусством. В 1909–1911 годах она — ученица частной студии К. Ф. Юона. В эти годы Мухина впервые проявляет интерес к скульптуре. Параллельно с занятиями живописью и рисунком у Юона и Дудина, она посещает студию скульптора-самоучки Н. А. Синицыной, находившуюся на Арбате, где за умеренную плату можно было получить место для работы, станок и глину. От Юона в конце 1911 года Мухина переходит в студию живописца И. И. Машкова.
В начале 1912 года с ней произошёл несчастный случай, в результате чего она получила серьёзную травму лица и должна была долго лечиться.
После операции опекуны, управлявшие делами семьи после смерти отца, отправили её в Париж. Там Вера завершала лечение и одновременно училась у знаменитого скульптора А. Бурделя, параллельно посещала академию «Ля Палетт», а также школу рисунка, которой руководил известный педагог Ф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79