Свои лучшие произведения Федот Шубин создаёт в семидесятые годы. Как писал спустя полвека создатель первого «Русского музеума» П. П. Свиньин, они «совершены художником были в первых порывах огня и честолюбия». Среди исполненных в эти годы портретов придворной знати — мраморные бюсты жены сенатора М. Р. Паниной, промышленника и откупщика И. С. Барышникова, братьев Чернышёвых, пятерых братьев Орловых, екатерининского полководца П. А. Румянцева-Задунайского.
«К 1774 году относится мраморный бюст генерал-фельдмаршала З. Г. Чернышёва, стоявшего во главе русских войск, занявших Берлин в 1760 году, — пишет Г. В. Жидков. — Это уже не портрет вельможи, а изображение военачальника. В крупных чертах его лица есть что-то от мужественной простоты русского солдата. Характерен лаконичный язык скульптора в этом бюсте, недаром он не уделил на этот раз внимания декоративно-эффектным драпировкам, которые так изумительно переданы в портрете Голицына».
Вновь к использованию подобного мотива Шубин возвращается в портрете фельдмаршала П. А. Румянцева-Задунайского (1778). Здесь он даёт более приподнятый образ, чем в бюсте Чернышёва.
В середине семидесятых годов Шубин выполняет большой, весьма своеобразный цикл исторических портретов. Это — пятьдесят восемь мраморных рельефных бюстов, сделанных для Чесменского дворца, строившегося архитектором Фельтеном в окрестностях Петербурга в ознаменование одной из выдающихся побед русского флота. Серия заключённых в овалы изображений представляет собой галерею великих князей, царей и императоров, начиная от легендарного Рюрика и кончая Елизаветой Петровной. Шубин свободно следовал за своей творческой фантазией, трактуя создаваемые им образы как образы в первую очередь воинов. Именно так показаны Александр Невский, Дмитрий Донской, Мстислав Удалой, Иван Грозный и многие другие. Мастер представил этих князей и царей богатырями древних сказаний, сильными, крепкими, похожими на тех простых, мужественных людей, среди которых провёл свои юные годы сам художник.
Основная линия искусства Шубина оставалась, однако, по-прежнему связанной с портретными бюстами, исполнявшимися с натуры. В персонах царей, вельмож, царедворцев и передовых деятелей Шубин видел и любил прежде всего людей, каждый из которых был личностью глубоко индивидуальной. Не идеализируя портретируемых, скульптор трактует каждый образ с гуманистических позиций.
Правда, Екатерину II, которую Шубин изображал неоднократно, скульптор давал постоянно в идеализированном виде. В 1789–90 годах Шубин трудился над статуей «Екатерина II — законодательница». Однако за величественную мраморную фигуру Екатерины II со свитком законов в руках мастер высочайшего одобрения не получил. Напротив, он остался без награды и впал в немилость. Количество заказов резко сократилось. Серьёзные денежные затруднения вынуждают скульптора просить в 1792 году зачислить его на вакантную должность адъюнкт-ректора Академии.
Лишившийся былой славы и почестей скульптор тем не менее продолжал работать.
«В 1790-е годы Шубин достигает совершенства в раскрытии индивидуальности, — пишет Л. Шапошникова. — Он делает портреты выдающихся людей эпохи, ярких личностей его времени — Ломоносова и Шварца, Потёмкина, Безбородко и Павла I, Репнина и Чичагова. Бюсты этих современников скульптора хранятся в Русском музее. Они волнуют достоверностью, сходством с оригиналом, психологической глубиной и красотой пластики.
Разные грани характера убедительно показаны в образе графа А. А. Безбородко. Это и умный, энергичный государственный деятель, и одновременно человек, избалованный и пресыщенный жизнью, хитрый и честолюбивый. Поражает жизненная трепетность лица. Тяжело, массивно трактована его нижняя часть; обвисшие, потерявшие упругость щёки, двойной подбородок, чувственные губы. С предельной естественностью раскрывается нравственный облик сановника. Искусная обработка мрамора усиливает выразительность произведения. В портретах М. В. Ломоносова и И. Г. Шварца проглядывают искреннее уважение и симпатия автора к изображённым. Здесь скульптор отказывается от деталей, сосредоточив внимание на главном. Энергично вылеплена голова Ломоносова с большим „сократовским“ лбом. Смело и определённо трактовано лицо с открытой светлой улыбкой, живым взглядом умных глаз. Шварц наоборот — сдержанный, спокойный, величавый».
Создавая свои лучшие произведения в области портрета, Шубин исполнил вместе с тем и немалое количество произведений, рассчитанных на включение их в архитектурные ансамбли. Среди них — рельефные композиции на исторические или библейские темы, круглые статуи аллегорического, мифологического и религиозного содержания. Это работы для Мраморного дворца (1775–1780) и Троицкого собора Александро-Невской лавры (1786–1789).
Для Мраморного дворца (архитектор А. Ринальди) скульптор исполнил несколько рельефов на античные темы и по рисункам Ринальди высек в мраморе статуи «Ночь» и «Весеннее равноденствие».
Для большого каскада в Петергофе Шубин исполнил бронзовую статую Пандоры (1802) — произведение, долженствующее занять определённое место в общем садово-парковом комплексе. Над проблемой синтеза искусств Шубин работал, как и другие его сотоварищи по искусству. И всё же монументально-декоративная пластика скульптора по художественному качеству значительно уступает его портретным бюстам.
В 1800 году художник создаёт образ Павла I.
«Когда смотришь на бюст Павла I, — пишет Ю. Синицына, — то представляешь себе его фигуру хилой и тщедушной. Пластические массы скомпонованы так, что портрет сильно утяжеляется книзу; это подчёркивают многочисленные декоративные детали — широкий горностаевый воротник, медальон, ордена, кисти тесёмок мантии. Утяжелённая нижняя часть бюста резко контрастирует с небольшой головой, поэтому впечатление монументальности отсутствует, уступая место ощущению „борьбы“ хрупкого, тщедушного человека с тяготами непосильной ему государственной власти. Посмотрите, насколько метки и убийственно точны характеристики: профиль — лицо с провалившейся переносицей и выпяченной нижней губой; в трёхчетвертном повороте — мелькает гримаса бессильной злобы; ещё ракурс — и выражение меняется, становится вдруг трогательным и беззащитным перед судьбой…»
Одной из последних работ скульптора был портретный бюст Александра I (1801). Высокий воротник и складки на мундире, искусно выполненные, создают впечатление, что за ними скрывается человек, который боится выдать свою сущность. Свой портретный бюст Александр поторопился отправить подальше от столицы — в университет города Юрьева. Но к автору император проявил милость: в 1801 году Шубину была предоставлена казённая квартира и свечи.
В 1803 году по указу Александра I Академия художеств зачислила Шубина на платное место, которого так долго и безуспешно добивался стареющий художник. Через два года, 12 (24) мая 1805 года, Шубин умер.
Эпитафия на могиле первого русского скульптора-портретиста гласит:
Из россов первый здесь в плоть камень претворял
И видом движущих скал чувства восхищал.

Жан-Антуан Гудон
(1741–1828)
«Основное значение в выражении этот скульптор придаёт взгляду, помогающему разгадать душу человека, раскрыть все его тайны», — говорил Роден о портретах Гудона.
Жан-Антуан Гудон родился в Версале 20 марта 1741 года. Из трёх сыновей и четырёх дочерей Жака Гудона лишь Жан-Антуан, четвёртый ребёнок, завоевал славу художника. В 1756 году он был принят в школу Королевской академии живописи и ваяния. Главным его учителем был Мишель Слодтц. Среди его преподавателей были Жан-Батист Лемуан и Жан-Батист Пигаль.
Гудон прошёл курс традиционного обучения в стенах Академии, где скульптурное произведение должно было вначале родиться в рисунке, где ученики обязаны были бесконечно копировать слепки с античной скульптуры. К концу такого обучения студенты выполняли традиционный барельеф на античный, библейский или исторический сюжеты. В 1761 году, в возрасте двадцати лет, он получает первую премию за подобный барельеф — «Царица Савская подносит дары Соломону».
Гудон как один из лучших учеников в 1764 году был послан в Рим. Теперь он мог глубже узнать классическое искусство. Вместе с тем, как бы восполняя недостатки академического образования, Гудон в течение года каждое утро посещает анатомический театр, где препарирует трупы, постигая строение человеческого тела. Результатом занятий оказывается его «Экорше» (человеческая фигура без кожи), по которому было легко изучить мускулатуру тела. «Экорше» — гордость ваятеля. В конце жизни он говорит о нём как об одном из лучших своих произведений. Одновременно Гудон настойчиво совершенствует технику ваяния, которой он уделял много внимания ещё в юности и которую позднее доведёт до виртуозности.
Упорный труд по овладению приёмами мастерства дал свои плоды. Гудон перешагнул через границу технических трудностей. Каждая вещь, вышедшая из его рук, заставляет забывать о ремесленной стороне искусства.
Оставаясь в Италии четыре года, Гудон создаёт целый ряд других произведений, которые сделали его имя известным. Это статуя «Весталки», скульптуры для украшения церквей «Св. Бруно» и «Св. Иоанн Креститель». В этих ранних скульптурах, которые мастер в дальнейшем неоднократно повторял в других материалах, он отдаёт предпочтение классической трактовке образа, ясной, спокойной, уравновешенной, связанной с изучением античного наследия.
В 1768 году скульптор вернулся в Париж. Здесь он нашёл своего первого покровителя — немецкого герцога Саксен-Готского, который в течение многих лет был заказчиком художника. Дебютируя в парижском Салоне 1769 года, Гудон выставлялся во всех следующих до конца века.
В Салоне 1771 года появился один из самых знаменитых бюстов Гудона — портрет Дени Дидро. Сам философ, знаток и критик искусства отметил необычайное сходство портрета. Дидро портретировали часто, но портрет, исполненный Гудоном, выделяется яркостью и живостью характеристики.
С. Морозова пишет:
«Бюст свободен от всяких аксессуаров и украшений. Всё внимание сконцентрировано на лице. Гудон изобразил философа без парика, к которому тот питал нескрываемую ненависть. Слегка растрёпаны волосы, Гудон трактует их легко и свободно, как во всех своих скульптурах. Бюст высоко срезан, голова повёрнута в три четверти, рот приоткрыт, широко раскрыты глаза, их взгляд живой и непосредственный, схвачено мимолётное выражение лица. Это произведение заставило говорить во Франции о молодом таланте».
Через Дидро и его близкого друга Мельхиора Гримма художник довольно скоро приобрёл самого могущественного своего покровителя. Этим покровителем стала русская императрица Екатерина II, часто заказывающая Гудону дорогостоящие бронзы и мраморы.
В семидесятые годы скульптор становится также известен как мастер надгробной скульптуры. Среди самых известных его работ — надгробия фельдмаршала М. М. Голицына и сенатора А. Д. Голицына и гробница графа д'Эннери. Композиционно надгробия можно отнести к типу классических надгробных стел Древней Греции.
Гудон выполняет скульптуры на мифологические темы. За мраморную статую «Морфей» в 1777 году он был избран академиком «Тело „Морфея“, — пишет Г. Арнасон, — это тело хорошо тренированного атлета, классическое, в духе Праксителя. Голова с плотно моделированной шапкой волос трактована обобщённо, хотя по бакенбардам, вносящим некоторый анахронизм, видно, что Гудон пристально изучал характерного натурщика. Фигура спящего на скале Морфея дана в эффектном спиралевидном развороте, являющемся интерпретацией традиционного для эллинизма или барокко пространственного решения, руки, обрамляющие голову, — воспоминание о Микеланджело — и непринуждённое плавное движение ног создают впечатление полного слияния фигуры со скалой-пьедесталом».
Одной из самых известных скульптур XVIII столетия стала гудоновская «Диана-охотница». «Диана изображена обнажённой, она сохраняет равновесие, стоя на пальцах одной ноги, что создаёт иллюзию бега, — отмечает С. Морозова. — Откровенная чувственная трактовка образа не противоречит чисто классическому изяществу статуи. Те же черты присущи другой популярной статуе Гудона — „Зима“, которая олицетворена в образе прекрасной полуобнажённой озябшей девушки».
Многие произведения Гудона получили всемирную известность ещё и потому, что их тиражировали, многократно повторяя в дешёвом гипсе и в более дорогих — мраморе и бронзе. Гудон оказался одним из немногих ваятелей XVIII столетия, овладевших техникой литья бронзы. Он особенно увлекался ею в восьмидесятые—девяностые годы. Скульптор писал: «Я могу выступать в двух ролях — скульптора и литейщика. В первой я — творец, во второй — я могу точно воспроизводить других…»
Однако в историю скульптуры Гудон вошёл прежде всего как мастер портрета. Портретная галерея мастера явилась своеобразной иконографической летописью эпохи. По силе характеристик ваятеля можно поставить в ряд с крупнейшими портретистами мирового искусства. Как и они, он избегал идеализации и выше всего ставил в искусстве правду жизни. По психологизму образов творчество Гудона не имеет соперников в XVIII столетии.
Среди его многочисленных портретов особняком стоят превосходные бюсты детей: Александра и Луизы Вроньяр, портреты дочерей скульптора Сабины, Анны-Анж и Клодины и другие. Гудон умело передаёт ощущение свежести и чистоты детства без налёта сентиментальности и игривости, свойственной рококо. В его произведениях дети — это мыслящие личности с собственным внутренним миром.
К числу уникальных портретов деятелей французского театра, созданных Гудоном, принадлежит посмертный бюст Мольера, исполненный по заказу «Комеди Франсез». С. Морозова пишет:
Гудон добился в нём сходства с существующим живописным портретом Мольера, который он не сумел увидеть в процессе работы, но создал образ — олицетворение французского театра вообще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79