Я не попрекаю тебя тем, что ты вдруг вздумала уйти в отпуск в неподходящее время, но не могу не отметить, что это снизило наш рейтинг. А в мои обязанности забота о нем входит в первую очередь. Как ни крути, ни верти, а это так...Она улыбнулась, но улыбка выглядела несколько фальшивой. Саманта ощутила неловкость, но, на ее счастье, зазвонил телефон, и Элеонор тут же деловито схватила трубку.– Слушаю... да... сейчас посмотрю. – Она крутанулась на своем вращающемся стуле и начала перебирать папки с документами на полках стеллажа. –А ты связывался с отделом рекламы? И что? Понимаю.Элеонор вдруг как-то напряглась, насторожилась.– Мы над этим работаем. Что? Да, Саманта вернулась. Она уже здесь, так что ночной эфир обеспечен. Что еще? Хорошо, дай мне минутку.Элеонор свободной рукой потянулась за компьютерной «мышью», а глазами просигнализировала Саманте, что их разговор окончен.Саманта выбралась из уютных объятий кресла и заковыляла к двери.За ее спиной Элеонор уговаривала своего собеседника на другом конце провода:– Ради бога, Джордж, успокойся. Сиди тихо, я все улажу. Побереги себя. Остынь.Что-то неведомое Саманте творилось в стенах милой ее сердцу радиостанции, но сейчас ей хватало собственных забот.Она миновала застекленную студию, где Гатор Браун, надев на лысую голову огромные наушники, сосредоточенно прослушивал и отбирал джазовые записи для своей регулярной ночной передачи. В эфире его голос звучал вкрадчиво, обволакивающе, проникновенно. Он был обстоятелен и серьезен, общаясь со слушателями, а на самом деле большего болтуна, смешливого и жизнерадостного человека трудно было сыскать. Поймав на себе взгляд Саманты, он небрежно махнул ей рукой и вновь углубился в мир джаза.Наконец Саманта, изрядно притомившись, добралась до комнаты отдыха радиоведущих, смежной со студией, откуда они – и она в том числе – вели передачи. Там у нее было свое уютное местечко. До эфира еще оставалось много времени. Она выбрала, насколько это было возможно, удобную для себя позу и смежила веки. Ее никто не решался потревожить.
Ближе к ночи большинство сотрудников отправились по домам. Все реже слышались голоса в коридоре. Ритм жизни радиостанции замедлился. Здание почти опустело.В наступившей паузе торопливой дробью издалека простучали женские каблучки и замерли у входа в комнату отдыха. «Вот и Мелани заступает на пост», – догадалась Саманта еще до того, как от толчка ноги, обутой в изящную туфельку, дверь распахнулась и в комнату влетела слегка растрепанная и раскрасневшаяся от духоты жаркого летнего вечера нарядная молодая красотка. Обе ее руки были заняты. Она несла картонный поднос с пирожными, термос с кофе и пару банок диетической кока-колы.– Привет! С возвращением! Я забежала в буфет по дороге, пока они не закрылись, и прихватила для нас с тобой кое-что. Ну и, конечно, не устояла перед искушением и согрешила. – Пухлые губки ее были еще в креме и сахарной пудре. Она облизнула их острым язычком. – Пирожные – блеск, соблазнят даже святого праведника. Будешь?– Я – пас, – покачала головой Саманта. – А за кофе и коку спасибо. И за Харона. Знаю, тебе пришлось с ним повозиться. Но ты здорово меня выручила. За мной должок.– Расплатишься своим голосом «за», когда будет решаться вопрос о моем повышении.– Договорились.Двадцатипятилетняя Мелани была сообразительна и энергична. Лучшей на курсе она закончила колледж Всех Святых, небольшое учебное заведение в Батон-Руж, специализируясь одновременно в двух областях – связях с общественностью и психиатрии. Она, как и Саманта, была креатурой Элеонор, но появилась на радиостанции чуть позже, примерно через полгода.Саманта сразу отметила, что ее помощница слишком возбуждена и одета слишком нарядно и вызывающе для работы. На ней было пурпурное платье с черной шелковой отделкой, туфли на высоких каблуках и более яркая, чем обычно, косметика на лице.– Держу пари, ты прямо со свидания.– Угадала. – Мелани лукаво сверкнула глазами.– Опять новый парень?– Я не теряю надежду найти парня своей мечты. Должно же мне когда-нибудь повезти? – смеясь, заявила Мелани и предостерегающе подняла вверх палец. – Только без материнских советов и призывов быть осмотрительной. Я уже большая девочка.– Я еще не в том возрасте, чтобы заменить тебе мать, – улыбнулась Саманта.– Вообще, не надо мне давать никаких советов. Ни дружеских, ни профессиональных... О'кей? – неожиданно жестко произнесла Мелани.– О'кей.Саманта знала, когда следует придержать язык. Все прошлые увлечения Мелани ни к чему хорошему не привели. И вот опять она явно нарывается на то, чтобы в очередной раз остаться с разбитым сердцем и переживаниями по поводу совершенной ею ошибки. Однако уговаривать Ме-лани было бесполезно. Тем более что Саманта сама за недостатком личного опыта никак не считала себя авторитетом в сердечных делах.В приоткрывшуюся дверь всунулась голова с поблескивающей лысой макушкой.– Вам, девочки, еще осталось прохлаждаться пятнадцать минут, – напомнил Гатор Браун. – Я пускаю две записи, потом погода, рекламный блок, а после вы.Он исчез.– Чего это Гатор сегодня такой суровый? – удивилась Саманта. – Кажется, он единственный, кто не выразил мне сочувствия. Впрочем, я в сочувствии не нуждаюсь...Она неосторожно ступила на больную ногу и скривилась от боли, однако не застонала.– Он злится, потому что ходят слухи, будто его джаз урежут ради наших «Полночных исповедей», – пояснила Мелани.Гатор и так был загружен по горло и трудился на станции почти круглосуточно, поставляя в эфир джаз небольшими порциями ранним утром, в полдень и дважды вечером, а ночью, вслед за передачей Саманты и короткой программой о компьютерах «Гасите свет», которую готовил Тини, вел свое двухчасовое шоу. Однако его жадность до работы не знала предела, и он не желал расставаться даже с малой толикой отведенного ему эфирного времени.– Не один он сидит сейчас как на иголках, – продолжила Мелани. – Кто-то запустил сплетню, что нас не то сожрет со всеми потрохами некий медийный спрут, не то мы сливаемся с нашими конкурентами.– Все это старо как мир, – улыбнулась Саманта.– Так или иначе, грядут великие реформы. Всех ведущих отлучат от прямого эфира, а отвечать слушателям будут компьютеры.– Тоже старая песня.– Но сейчас ее заводят все чаще, – – стояла на своем Мелани. – Джордж хочет вложить больше средств в компьютерное оборудование, зато сократить штат.– И правильно сделает. Зачем церемониться с людьми, если за компьютерами будущее? – с напускным цинизмом отозвалась Саманта.– И ты не переживаешь? – удивилась Мелани.– Наши переживания не берутся в расчет. Надо смотреть в лицо реальности.А реальность была такова, что радиоведущие повсеместно заменялись компьютерами, точно так же как в свое время пластинки и аудиокассеты – компакт-дисками. Грандиозное собрание качественных музыкальных записей на пластинках на сорок пять оборотов в минуту только зря занимало место на бесчисленных застекленных полках. Лишь одни Ворчун Роб, старейший из ведущих, ветеран «Р-1», от случая к случаю проигрывал их в эфире. «Вместе словим кайф», – хриплым, прокуренным голосом предлагал он радиослушателям. Ворчуна Роба давно пытались вытолкнуть на пенсию, но он в ответ лишь хохотал и грозил: «Пусть посмеют тронуть меня хоть пальцем, я попрошу господа – а мы с ним приятели – прикрыть это заведение к чертовой матери!»– Кто в результате выиграет, так это твой воздыхатель, – добавила Мелани безапелляционно.– О ком ты говоришь?– О Тини, конечно. Он развернется вовсю и станет здесь главным человеком.– Что ж, мальчику надо расти, – согласно кивнула Саманта, прекращая дискуссию. Она глянула на часы: – Пожалуй, нам пора садиться в седло.
Они прошли в студию и разместились рядышком в двух стеклянных кабинках.– Начинаю просеивать звонки, –сказала Мелани. Саманта отрегулировала по высоте стойку микрофона, проверила, удобно ли расположен экран компьютера. Коснувшись пальцем соответствующей кнопки на клавиатуре, она могла запустить анонс, блок рекламы, музыкальную заставку, а также прогноз погоды.Надев наушники, она взглянула на Мелани. Та кивнула, подтверждая, что телефонные каналы работают и подсоединены к компьютеру. Саманта дождалась окончания тридцатисекундного рекламного блока, посвященного местному торговцу автомобилями, затем нажала кнопку, и начальные ноты шедевра группы «Битлз» «Вечер трудного дня» словно воспарили ввысь и тут же растаяли. Саманта склонилась к микрофону:– Добрый вечер, новоорлеанцы. Я доктор Сэмми, я опять с вами. На «Р-1» снова передача «Полночные исповеди». Как вы, вероятно, знаете, меня не было две недели в городе. Я совершила маленькое путешествие в один из красивейших уголков Мексики, Название ему Масатлан. Там очень романтично, но только если вы пребываете в соответствующем настроении. Вот об этой зависимости наших путевых впечатлений от душевного состояния, об удовлетворении или разочаровании проведенным вдали от дома отпуском я хотела бы сегодня с вами побеседовать. Для первого после перерыва нашего разговора я выбрала тему, казалось бы, легкую и приятную. Но и на отдыхе часто возникают проблемы не только материальные, но и психологические. Звоните и поделитесь ими со мной. Расскажите, где вы побывали, с чем там столкнулись и во что вылились ваши поиски развлечений или, наоборот, покоя и расслабления.Она напомнила номер телефона в студии и еще несколько минут говорила о преимуществах и неудобствах туризма, поглядывая на Мелани, которая кивала ей каждый раз, когда загорался сигнальный огонек на ее пульте, обозначая, что линия ожила. Звонки пошли.Откликнувшегося первым звали Нед. Его имя появилось на экране возле кнопки первого канала, и почти одновременно на втором канале возникла Луанда. Саманта включила первый канал:– Привет. Доктор Саманта вас слушает. Назовитесь, пожалуйста.– Я уже сказал... Я Нед. – Мужчина явно нервничал. – Ну что еще сказать?.. Я рад, что вы опять здесь. Я всегда ловлю вашу передачу, а тут вас не было... Честно говоря, я по вас скучал.– Спасибо. – Разумеется, парень не видел улыбки, осветившей лицо Саманты, но она постаралась, чтобы ее доброжелательный тон помог слушателю избавиться от скованности. – Ну а что вы можете сказать по нашей сегодняшней теме, Нед? Вы уже были в отпуске?– Ну... был... Возил свою половину на Пуэрто-Рико. Два месяца назад. Ну и там... в общем... вышло все не так... вроде бы. Вы меня понимаете...– Не совсем. Что было не так?– Ну... я до этого встречался с одной... ну и жена, конечно, устроила мне... Короче, я решил удивить ее. «Смотаемся, – сказал, – на Карибы». Ну, вы понимаете, чтобы трещину зацементировать... вернуть все, как было раньше.– И получилось? – поинтересовалась Саманта.– Куда там... – Мужчина горестно вздохнул. Саманта выудила у Неда, что жену он очень любит и прожил с ней двенадцать лет, что он не мог на нее нарадоваться, такая она была добрая, верная, заботливая, и что его «ходки налево» – это всего лишь издержки среднего возраста, как у любого мужчины.– Так что же все-таки с вами приключилось?Нед долго мямлил, но наконец раскололся. Жена согласилась слетать с ним вместе на Пуэрто-Рико в знак примирения, однако нашла там любовника и утерла мужу нос. Нед был оскорблен до глубины души, а романтическое путешествие привело к семейной катастрофе.Саманта могла его понять.– Как вы себя чувствуете после всего пережитого? – задала она вопрос и заметила, что имя Луанда исчезло с монитора. Слушательница устала ждать своей очереди и повесила трубку. Зато возник некий Барт на третьем канале.– А вы как думаете? Зол был, конечно. Не столько на нее, сколько на себя. Я потратил две штуки баксов на эту проклятую поездку.– Итак, вы лишились некоторой суммы денег и жены. Но первопричиной все-таки послужила ваша связь с другой женщиной. Как по-вашему, Нед, что толкнуло вас на супружескую измену?Панель с кнопками каналов засветилась, как рождественская елка. Людям не терпелось услышать от Саманты советы, задать ей вопросы или высказать свое мнение. На втором канале появилась Кей, Барт оставался на третьем. Опять возникла Луанда, но уже на четвертом канале.Саманта потихоньку спустила на тормозах беседу с Недом, поговорив немного под конец о недопустимости применения двойных стандартов в оценке супружеской неверности. Затем она дала слово Кей, разъяренной дамочке, готовой изничтожить, стереть в пыль как Неда, так и всех мужчин, которые когда-либо осмеливались «погуливать от жены». Саманта живо представила ее, с пеной у рта и пылающими как угли глазами, отстаивающую право женщины на самую жестокую месть изменнику.Следующим был Барт и поведал грустную историю о том, как слетал в отпуск с любимой девушкой на Таити, а ей так там понравилось, что она решила остаться на острове навсегда.Гнев и печаль, смех и отчаяние заполняли радиоэфир. Саманта умело наводила некий порядок в этом хаосе, осторожно гасила всплески эмоций, и с каждой минутой утекающего времени ощущала себя все комфортнее в привычной обстановке. Включением блока рекламы и очередной сводки погоды она пользовалась как дирижерской палочкой, придавая своей передаче четкий, определенный изначально ритм.К исходу второго часа обе банки диетической коки были выпиты, и в третий раз Мелани подлила ей в чашку горячего кофе. Уже совсем близко к концу передачи Саманта ответила на звонок мужчины, назвавшегося Джоном. Такое имя, во всяком случае, высветилось перед ней на экране.– Здравствуйте. Я доктор Саманта. Как настроение?– Лично у меня – хорошее, – произнесено это было плавно, спокойно, чуть нараспев. Голос звучал приятно.Как полагалось в такого рода шоу, она перепроверила:– Как ваше имя?– Джон.– Привет, Джон. О чем бы вы хотели поговорить? – Она поднесла чашку к губам, собираясь сделать глоток.– Об исповеди.– Согласна. Давайте.– Он не спрашивал.– Ведь передача так и называется, – он говорил утвердительно.– Правильно.– Значит, люди тебе исповедуются, ты их слушаешь, а вот свою подноготную прячешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44