Как только тива поели, они собрались в их ритуальном месте, чтобы провести обряд над Тайсингой. Девушка села на подстилку и вытянула вперед дрожащие руки. Все тива по очереди кололи ее пальцы иглами дикобраза, чтобы выгнать все плохое из тела охотницы. Стекая по пальцам, кровь капала в глиняную чашу, стоявшую перед провинившейся, наполненную цветами арники и рудбекии, смешанными с паутиной и медвежьим салом. Тайсинга поднялась, сняла рубашку, повязку, маскирующую грудь, и наклонила голову.
Пятеро старших тива принялись поливать ее отваром шалфея, произнося молитвы об очищении и прощении. Затем ее тело натерли травами, призывая Ата вселить в девушку мужество, силу и бесстрашие.
Регим, Тива-Шу, вытерла Тайсингу шкуркой зайца и помогла закрепить повязку из лосиной кожи, а также надеть рубашку. Глава тива зажгла пучок буйволиной травы и помахала им перед носом Тайсинги. Девушка сделала несколько глубоких вдохов, и слезы брызнули у нее из глаз. Это означало, что зло покидает ее тело. Регим достала нож и сделала надрез на тыльной стороне левой руки Тайсинги.
– Помни, брат наш, если появится еще одна пометка, тебе будет запрещено сидеть, петь, танцевать и охотиться с остальными тива Ты; будешь в одиночестве.
– Я слышу и повинуюсь, Регим, наш Тива-Шу. Я многому научился, совершив этот проступок, и больше никогда не повторю его. Клянусь в этом тебе и Ата.
Регим поставила чашу с кровью Тайсинги на горячие угли, добавила туда воды, пыли, высушенные и измельченные травы и листья, несколько маленьких перышек. Все это было главными символами охотников, река, долины, горы, лес и небеса. Еще она бросила туда шерсть бизона – Дарителя Жизни, – белый наконечник стрелы, чтобы бизон был пойман, и комок глины, называвшийся байе. Его назначение было впитать в себя все содержимое ритуальной чаши. Пока кипящая жидкость испарялась, Регим приговаривала:
– Пусть уйдет все плохое и придет новая сила. Не утрать и не посрами ее, Тайсинга.
– Я буду жить по законам Ата.
Регим обратилась к остальным.
– Когда байе перестанет гореть, я положу его в ким Тайсинги и развею пепел по ветру. Когда весь жар уйдет, раскрасьте свои лица и возвращайтесь к семьям.
Кайони знала, как тяжело ей будет простить Тайсингу. Такие обиды быстро не забываются. Пока тива раскрашивали свои лица, она обратилась к Тайсинге:
– Я больше не осуждаю тебя за смерть Самбы. Я был не прав и прошу у тебя прощения. Переживая это горе, я не мог думать ясно и с добрым сердцем. Ты хороший охотник и скоро станешь хорошим воином.
– Самба был твоим другом и братом. Я понимаю твой гнев и твое ко мне отношение, – ответила Тайсинга. – Больше я не проявлю слабость и буду делать то, что должен. Я понял, кто я, и буду соблюдать наши законы.
– Это хорошо, Тайсинга, ведь тива не должны враждовать друг с другом, – сказала Кайони и примирительно кивнула девушке. Однако у нее сложилось впечатление, что Тайсинге нельзя доверять.
К Кайони подошла Регим.
– Останься, нам нужно поговорить, – велела Тива-Шу.
Девушка кивнула своей тете, недоумевая, почему Регим захотела остаться с ней один на один. Кайони не сомневалась, что ничем не выдала своих чувств к Осторожному Волку. Если же это не так, то она была в большой беде.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Когда все тива покинули ритуальное место, Регим обратилась к Кайони. Она говорила тихим голосом, но в ее тоне сквозила обеспокоенность.
– Когда я клал байе в ким Тайсинги, то обнаружил, что твой сосуд не стоит на его обычном месте. Он был разбит и спрятан за другие кимы. Это недобрый знак, Кайони. Твой женский дух мог покинуть свое пристанище и бродить в смятении повсюду, подвергая тебя опасности. Ты не знаешь, как это случилось?
– Нет, я давно не проверял его. В этом не было нужды.
Тива-Шу поверила Кайони. Девушка была ни в чем не виновна, и ее удивление было искренним. В какой-то момент Регим решила, что ее племянница нарочно разбила сосуд, чтобы освободить свой дух и попытаться вступить в связь с чейенном. Она и сама считала красивого молодого воина весьма привлекательным для женщины, даже такой волевой и преданной своему делу, как ее дорогая Кайони. Но, увидев реакцию Кайони, Регим поняла, что ее подозрения были напрасными. Она даже укорила себя за мимолетные сомнения в честности девушки. Но разбитый ким был плохим знамением. Она даже не хотела думать, что злые духи могут захватить душу ее любимой племянницы, к которой она относилась как к своему собственному ребенку. А может быть, Ата решил наказать девушку за недозволенные мысли и желания?
– Я наберу свежей глины и склею осколки, – сказала она Кайони. – Я постараюсь сделать это так, чтобы никто не заметил.
Регим не пришлось объяснять Кайони, почему это надо делать скрытно. Если другим станет известно о разбитом сосуде, молодая охотница может вызвать подозрения и быть подвергнута пристрастному допросу.
– А Пятнистой Сове не придется загонять мой дух обратно? – спросила девушка.
– Думаю, твой дух не покинул убежища, а витает где-то рядом и ждет, когда сможет вернуться на место. Может быть, именно поэтому женские чувства начали беспокоить тебя в последнее время.
Кайони поняла, что хотела сказать Тива-Шу, но не призналась в обоснованности страхов Регим по поводу Осторожного Волка.
– Может, кто-то специально разбил его, чтобы причинить мне неприятности? Это испугало тебя?
– Но кто мог сотворить такое зло?
Имя Тайсинги мгновенно слетело с губ Кайони.
– Ты говоришь плохие слова о своем брате.
– Боюсь, мой брат ненавидит меня и хочет навлечь на меня позор.
– Тайсинга говорил тебе это?
– Нет, но его вид и поведение навели меня на такие мысли. Я сказал себе, что с этого дня надо следить за ним глазами орла и слушать его слова ушами ястреба. Я не могу объяснить этого, но я чувствую сердцем. А разве ты не видишь, что Тайсинга мечтает освободиться от клятвы тива и стать женщиной Ночного Странника?
Регим в замешательстве посмотрела на Кайони.
– Этого не может быть. Какое зло витает в этом году среди нас и похищает у нас тива! Плохо, что вернулся чейенн. Из-за него ты забудешь наши клятвы, и тьма перекинется на других. Это – как болезнь, она уже поразила Тайсингу. Он не был таким слабым до того, как этот чейенн пришел в наш лагерь.
– Не вини Осторожного Волка в слабости Кайони и Тайсинги. Он хороший и смелый, он пришел помочь нам. Я верю, Ата прислал его. А сердце Тайсинги изменилось еще до того, как Осторожный Волк пришел на нашу землю. Я заметил огонь желания в его глазах уже давно. Регим, наш брат пытался жить как мужчина, но Тайсинга не мужчина. Возможно, ей не удалось победить природу того, что было дано при рождении. Почему женщина не может иметь женских мыслей и желаний? Если Ата хотел, чтобы мы были мужчинами, наши тела не должны быть такими, какие они есть. Я понимаю чувства и мысли Тайсинги, но не могу говорить с ней об этом. Я хочу, чтобы она получила в мужья Ночного Странника. Это было бы хорошо и для него, и для нашего народа. Может, Тайсинга и ее семья смогут отвратить сердце сына вождя от жажды войны.
– Кайони, ты не должен говорить и думать об этих запретных вещах. Ата накажет тебя. Он накажет всех тива, твою семью, твой народ.
– Я не дам Ему повода причинять нам зло. Я с честью сдержу мою клятву, так как моя семья нуждается во мне. Разящий Камень уже не может охотиться и кормить ее. Но у Тайсинги все по-другому. Ее отец все еще силен, а когда он состарится, то Ночной Странник вполне сможет охотиться для него и для своих жены и детей.
– Ты думаешь, как помочь Тайсинге разрушить ее клятву и ким!
– Нет, так как это не в обычаях тива. Но если она выберет Ночного Странника, а он выберет ее, мне будет приятно.
– Но как он может выбрать Тайсингу, если он хочет тебя?
– Я не приму его. Я его не люблю и не соединюсь с ним.
– Это потому, что твое сердце принадлежит другому, недоступному для тебя?
Кайони не стала скрывать свою боль от Регим.
– Я не могу желать пищу, которую не смогу съесть. Я останусь тива, – печально произнесла девушка.
– Я молюсь об этом, сын мой. Иначе над всеми нами взойдет черная луна.
Их беседа была столь бурной, что ни Кайони, ни Регим не заметили, как кто-то выскользнул из ритуального места.
– Регим, ты расскажешь мне, кого ты любила много лет назад?
– Это не имеет значения. Я не поддалась соблазну.
Но, несмотря на слова тети, Кайони услышала печаль в ее голосе.
– Вспомни ту любовь и желание, которые ты испытывала к нему, и пойми ту борьбу, что происходит сейчас во мне.
– Я понимаю, Кайони, но ты должна победить, как это сделала я. Если ты не выберешь Ночного Странника или другого ханьюива, то не сможешь иметь мужа.
– Это так. Поэтому я останусь тива, пока Ата не призовет меня к себе.
В последующие три дня чейенн и выбранные им ханьюива охотились и ходили на разведку. Они разбились на пары, причем Осторожный Волк, не спрашивая разрешения, выбрал Кайони, и ему не было отказано.
Когда на третий день они возвращались в лагерь, Осторожный Волк сказал:
– У нас была хорошая охота. Мы везем большого оленя, четырех зайцев и куропатку. К тому же мы не заметили ни одного врага.
– Возможно, это они заметили Осторожного Волка и бежали в страхе, – предположила Кайони.
– Если бы воины племени Птицы увидели нас, они бросили бы нам вызов. Для них большой удачей было бы победить Осторожного Волка и Кайони. Скоро они сделают эту попытку. Я уверен, – заявил чейенн.
– Я молюсь, чтобы этого не произошло, но в твоих словах много правды, – согласилась девушка.
– Почему ты послал Тайсингу с Ночным Странником, Регим с Маленьким Горностаем, а Быструю Ногу с Красным Буйволом?
Кайони была готова услышать этот вопрос. Ее даже удивило, почему чейенн раньше не задал его.
– Ночной Странник и Маленький Горностай закадычные друзья, и они мечтают о войне с воронами. Если бы они поехали вместе, беда прилетела бы к нам со скоростью стрелы. Регим и Тайсинга отвратят их от необдуманных поступков. Красный Буйвол – искусный охотник и воин. Он сможет защитить возлюбленного моей сестры, Голубой Птицы. Я боюсь, что мысли Быстрой Ноги затуманены чувствами к ней. А я хочу, чтобы он уцелел и стал ее мужем.
Осторожный Волк уважительно отнесся к честности Кайони, но он заподозрил, что у охотника был другой мотив поставить вместе Тайсингу и Ночного Странника. Он не понял, в чем тут дело, но заметил странные взгляды, которые сын вождя бросал на Кайони.
– А какое значение имеет твоя церемониальная маска? – спросил он.
Кайони не ожидала этого вопроса. Она взглянула на чейенна и начала объяснять:
– Это символ тива, охотника и защитника. Белые перья означают дневную добычу, а также все светлое и хорошее. Черные перья – это добыча ночная. Еще они символизируют все плохое и вещи, которые я не могу видеть, но должен победить. Желтый цвет на лбу говорит о том, что Ата просветляет меня, а желтая точка на подбородке, глаз Ата, означает согревающее солнце. Бусины – это круговорот жизни. Белые бусины – это хорошее, а черные – плохое. Перья вокруг лица означают дыхание жизни и умение охотника добывать зверя и сражаться. Соколиные перья – это наконечники стрел, главного оружия для охоты и защиты. Перья должны помочь мне получать послания Ата.
Линии вокруг глаз помогают мне лучше и дальше видеть, около носа и ушей – чуять добычу и слышать врагов. Белые полоски – для того, чтобы я мог замечать опасности и зло. Красная обводка вокруг рта – для распознания по вкусу, что плохо, а что хорошо. Подвески из кожи должны способствовать более острому слуху, а также они означают все навыки, которые необходимы охотнику и воину. Всего у меня пять подвесок – по одной на каждое направление ветра и одна, означающая направление к центру жизни. Все это очень похоже на те рисунки, которые воины наносят на свои лица перед охотой или войной. Они всегда выбирают цвета и узоры, имеющие для них особое значение.
– И твои цвета имеют такое же значение, раз ты носишь их и днем, и ночью?
Кайони дотронулась до своей щеки, как бы проверяя, на месте ли маска, скрывающая ее тайну.
– Черный цвет говорит, что мы ничто без защиты и покровительства Ата, который нас создал. Остальные цвета означают охотничьи стихии. Красный – земля, зеленый – леса и долины, голубой – реки, желтый – солнечное небо. Все тива должны носить эти цвета. Когда нам исполняется пять лет, наши отцы выбирают размер и форму наших символов и наносят их во время священного ритуала. Во время купания, когда краски смываются, рисунок маски остается у нас на ладони. Пока мы недостаточно взрослые, старшие тива разрисовывают наши лица, а потом мы учимся делать это самостоятельно. В день шестнадцатилетия наши отцы делают нам маски из оленьей кожи и вручают во время особого обряда. Ата выбирает тива еще до нашего рождения. Наш долг принадлежать семье и племени. Мы не имеем своей собственной семьи и детей. Они могут отвлечь нас от выполнения священной клятвы. Мы носим маски, чтобы напоминать себе и другим, что мы тива. Это все, что я могу рассказать тебе.
Осторожный Волк понял, что знает теперь о тива намного больше, чем раньше. Он счел своим долгом дать понять другу, что уважает его открытость.
– Кайони, ты великий охотник и воин. Ты прекрасно выдрессировал своего коня. Он умен и послушен.
– Твои слова согревают мне сердце. У тебя тоже хорошая лошадь. Белое Облако с тобой как одно целое.
– Он никому, кроме меня, не позволяет сесть на него. Ни один враг не сможет взять его себе. Я понял, что Белое Облако любит Кайони, так как он не противится твоему прикосновению.
Кайони вспомнила, как белый жеребец разрешил погладить его и уткнулся мордой ей в руку. По непонятной причине между ней и животным возникла таинственная связь.
– Он понял, что я друг Белого Облака и Осторожного Волка. Это относится также к Майе, Реку и Тука. Они тоже друзья моих друзей.
– Мы хорошие напарники, Кайони. Мы с тобой охотимся и сражаемся как одно целое.
«Напарники» – эхом отозвалось в растревоженном сердце девушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42