Наш водитель - боец, прошедший войну от самой Москвы, посетовал в который раз: «С вами, товарищи майоры, по глупости пропадешь за день до полного мира». Но мы все-таки добрались до знакомой аллеи, там, наконец-то, снова увидели регулировщиц и «свои» отдыхающие танки. Ну, тут уже знакомая дорога на Букков.
Вечером мы решили, что надо закрыть вчерашний долг и все же прорваться на «Асканию», посетить которую нам помешали еще идущие бои и события у рейхстага.
О фирме «Аскания» мы были наслышаны еще в Москве. В «DVL» также нашли следы ее многогранной деятельности. И вот мы на заводе, но нашли его с трудом, да и не удивительно. Комендант района, назначенный только 1 мая, - фронтовик, боевой пехотный подполковник. Но при нем уже деятельный бургомистр - на правой руке красная повязка с надписью «Burgomeister». Выслушав, он немедленно вынес план района и очень ясно объяснил, где искать. Чувствуется - хорошо знает район. Но удивился: «Ведь завод-то очень небольшой, это только одно из отделений „Аскании“«.
Действительно, весь завод разместился в небольшом кирпичном двухэтажном здании и двух деревянных барачного типа. Оставшаяся на месте администрация объяснила, что сюда они переехали всего года полтора назад. Завод, тем не менее, очень интересный, изготавливает гирогоризонты, курсовые гироагрегаты для Фау-1 и только-только начал осваивать новые дистанционные гиромагнитные компасы по типу американских.
-Это что, точная копия «Сперри»? - спросили мы.
-Да, мы изучаем американскую технику со сбитых самолетов. Надо признать, что по дистанционным приборам они во многом нас обошли.
Как положено, осмотрели и переписали станочный парк. Особенно понравились прецизионные сверлильные станки с широким диапазоном скоростей от 500 до 15 000 об/мин и с очень плавной регулировкой.
В ночь со 2-го на 3 мая мы спокойно спали на уже обжитой вилле в Буккове. Где-то после полуночи я вскочил от беспорядочной стрельбы. Глянул в окно - прожектора шарят по небу, взлетают ракеты, следы трассирующих снарядов, автоматные очереди.
Что такое? Схватил пистолет, товарищи уже тоже выскочили во дворик-сад. Обнаружили красноармейцев, палящих без всякого прицела просто в воздух. «Что такое?!» - «Как что? Война кончилась!»
Ну, такой салют, что невозможно было не присоединиться. Здесь впервые я использовал свой ТТ, выпустив в воздух целую обойму.
-Такой случай неплохо бы отметить, но ничего нет, - пожаловались мы друг другу.
Но вездесущие бойцы!
-Товарищи майоры, ну как так «нет»! Давайте посуду.
Мгновенно притащили стаканы и нам налили граммов по 50 чистейшего спирта. На радостях глотнули - аж дыхание перехватило. Хорошо, что бойцы сразу плеснули в стаканы воду - все предусмотрели.
Вот так отметили конец войны еще до конца официального, вместе со всем гарнизоном Берлина.
3 мая мы получили информацию о том, что надо не откладывать обследование западной части Берлина, потому что уже в мае возможна передача этой части Берлина трем союзникам и тогда нам доступ туда будет закрыт или бесполезен. А пока там нет ни одного союзного солдата.
Итак, утром, опять расписав маршрут на Шпандау-Тремен, отправляемся на своем «виллисе» через уже освоенный нами центр Берлина.
Опять знакомая уже картина - до въезда в центр масса людей с ручными тележками и всякой поклажей. Танки и перебазирующиеся воинские части. Опять развалины центра. Немцы, выстроившись цепочками, разбирают развалины - передают камни из рук в руки у бесформенных остовов зданий. Пыль. Это дорога на Науэн.
Когда-то первой мечтой радиолюбителя было поймать на самодельный приемник одну из самых мощных в Европе длинноволновых радиовещательных станций в Науэне.
Так вот, до Науэна - это на северо-запад от Берлина километров 25 - мы не доехали. Почти у цели на загородном шоссе наш боевой водитель вдруг резко затормозил, схватился за автомат и закричал: «Немцы!». Какие немцы? Ведь уже мир - капитуляция. Ан нет, прав наш Василий. Мы попрыгали в кювет и стали наблюдать, как по пересекающей наш автобанн дороге вытягивалась серо-зеленая колонна вооруженных и с полной выкладкой немцев. Солдаты шли быстро, изредка поднимали автоматы и давали очередь непонятно куда, как будто по нам. Мы ничего не понимали, пока по шоссе за нашей спиной, чуть не раздавив наш «виллис», не загремели танки - Т-34, такие знакомые, изрыгая огонь, шли наперерез серо-зеленой колонне. А за ними во весь рост, тоже стреляя на ходу, красноармейцы. Капитан с пистолетом прыгнул к нам в кювет: «Вы здесь откуда?» Мы попытались объяснить, но он только махнул рукой: «Не видите, немцы вырвались из Берлина, могли вас тут прикончить за милую душу. А ну, идите к полковнику. Вон там, по шоссе, в трактире наш штаб. Там с вами разберутся!»
Мы оказались между двух огней в одну из трагических и последних смертельных схваток войны. Немцы хотели прорваться на Запад. Но лучше бы они этого не делали. Было страшно смотреть, как наши танки и идущие вслед пехотинцы почти в упор их расстреливали, удивительно покорных и почти не отстреливающихся. А по шоссе, на котором мы стояли, уже в сторону Берлина спокойно двигалась наша колонна на «студебекерах», как ни в чем не бывало. У них на глазах шел бой, а они ехали своей дорогой: этот бой их не касался.
Откуда-то опять возник, размахивая пистолетом, капитан, возбужденный, матюгающийся, вскочил в наш «виллис» и скомандовал: «Поехали в штаб дивизии».
Доехали до «трактира» - это оказался придорожный ресторан «Завтрак в харчевне». Полковник, очевидно, командир дивизии, сидел за большим столом, уставленном всевозможными бутылками и закусками. За столом сидели в явно неслужебном виде еще человек десять военных.
Капитан подошел, козырнул и доложил: «Во время операции обнаружены вот эти - на „виллисе“. Мы предъявили полковнику свои документы и объяснили, кто мы и зачем здесь в Тремене ищем завод, на котором делали приборы для Фау-2.
Он невнимательно глянул на документы. Рассмеялся: «Живы, и слава богу. А никакой завод искать я вас сейчас не пущу! Видите, какие могут быть заварушки! Садитесь к столу и за победу с нами пейте и закусывайте». Нельзя сказать, чтобы мы сильно сопротивлялись.
Вернулись к себе уже затемно, так и не отыскав в Тремене никакого завода «Сименса».
А нашли все же прекрасный завод «Сименса» на следующий день в Шпандау. Это был многоэтажный, совершенно не пострадавший от бомбардировки современный корпус «Сименсаппарат». Завод авиационной аппаратуры. Вход открыт, в проходной ни души. Все двери в цехах по этажам открыты, ходим - нигде ни души. Но все разложено на верстаках, у станков. Все, как работали, так ничего не взяв и не спрятав, ушли, убежали. Стало так не по себе, что мы ходили по совершенно пустым цехам с пистолетами в руках.
Вдруг где-то внизу крик «Hende hoch!» и автоматная очередь. Мы бежим по лестнице с третьего этажа вниз. Видим, стоит офицер в капитанских погонах и перед ним два дрожащих немца в гражданском.
-Что случилось?
-Да вот, задержал. Хотели, наверно, взорвать завод.
Чистяков взял на себя переговоры с задержанными. Объясняют, что их прислал бургомистр для охраны завода, пока не появились оккупационные власти.
-Врут все. У меня на них глаз есть. Пошли в подвал - я их там из автомата и все дела, - так ясно сказал капитан, что немцы поняли без перевода.
-Подожди, капитан, зачем же, у них ни оружия, ни взрывчатки, давай, отвезем в комендатуру.
-Некогда мне тут с ними возиться. А вам не советую так ходить. У каждого из вас могу оружие отобрать! Я уполномоченный «смерша».
Но уговорили. Он махнул на нас рукой и сел в трофейную машину, в которой мы увидели, вероятно тоже «трофейную» женщину.
Двое спасенных нами немцев оказались рабочими этого завода, и мы заставили их провести нас по всем цехам. Самое интересное увидели на первом этаже в помещении бухгалтерии и заводской кассы. Весь пол был устлан толстым слоем рассыпанных в беспорядке рейхсмарок. Сколько здесь тысяч или миллионов! Мы небрежно расшвыривали их сапогами, как осенние листья, и, ничего не подобрав, поспешили осматривать завод. Я упорно искал следы производства гироприборов Фау-2, остатки которых еще в 1944 году были найдены в Польше и изготовление которых осуществляла фирма «Сименс». Однако ничего, кроме чисто авиационной продукции, мы не обнаружили.
На берегу Шпрее. Н.И.Чистяков (справа
6 мая нам пришлось переселиться из уютного, но далекого Буккова в полужилые казарменного типа здания непосредственно на территории Адлерсгофа. Здесь далеко не тот комфорт. А главное - совсем не та офицерская столовая. Большая столовая, кажется, организована специально для «профсоюзных» офицеров. Обслуживают не ослепительные московские официантки, а девушки, освобожденные из различных лагерей и ждущие своего часа для репатриации. Они и мы тогда еще не знали, что их ждет.
Началось почти полуголодное существование. Поэтому при своих экспедициях по Берлину мы всегда не прочь были побывать в воинских частях, где «голодающих» москвичей неплохо подкармливали.
В последующие дни продолжали обследование фирмы «Аскания». Она оказалась очень многопрофильной и замахивалась на конкуренцию с самим «Сименсом». Обнаружили большой завод и КБ в Мариендорфе. Здесь, наконец-то, я увидел в целости и сохранности рулевые машинки для Фау-2 и очень похожие, но для авиационных автопилотов. На испытательных стендах были собраны комплекты автопилотного оборудования, предназначенного для сдачи.
Совсем удивились, обнаружив цех с перископами для подводных лодок и дальномеры к ним, бомбовые прицелы, приборы управления артиллерийским зенитным огнем - ПУАЗО. Для тренировки экипажей или испытаний были оборудованы специальные кабины, где имитировалось все самолетное оборудование для слепого полета.
Довольно большой цех занимался чисто оптическим производством. Здесь стояли станки для шлифовки оптических стекол, рядом - готовая продукция. Прямо горы линз различных диаметров до 50 см!
Отлично укомплектованы испытательные лаборатории. Барокамеры, термобарокамеры, вибростенды, дождевальные имитаторы. И все, все оснащено универсальной и специальной измерительной аппаратурой и нашей мечтой - многошлейфовыми осциллографами Сименса!
8 мая осматривали другой завод «Аскания» - во Фриденау. Здесь встретились с техническим директором фирмы. Он нарисовал (готовой схемы не было) для меня схему поляризованного реле для рулевых машин Фау-2, сказал, что их фирма во всех отделениях располагает самым совершенным в Европе измерительным и станочным парком. Особенно хвастался уникальным набором координатно-расточных станков и оптическими скамьями.
В дальнейших путешествиях начались и межведомственные стычки. Первая произошла в тот же день, 8 мая, когда мы подъехали к заводу «Аскания» - «Крейзельгерет». Вывеска - «Хозяйство Сабурова». Какого? Председателя Госплана? У проходной два автоматчика: «Товарищи офицеры, пропустить не можем». После препирательств один из автоматчиков ушел и привел подполковника - такого же «профсоюзного», как и мы. Представились. Он извинился, что не может пускать представителей авиации, так как завод передан судостроительной промышленности. Потом куда-то ушел и вернулся с разрешением.
Это был Зиновий Моисеевич Цециор. С ним мы вскоре подружились, и много лет он оставался нашим соратником по разработке гироприборов для ракет. На заводе командовал полковник Виктор Иванович Кузнецов. Он разрешил нам осмотреть уже поставленные на серийное производство гироплатформы. По объяснениям специалистов фирмы, они получили заказ два года назад из Пенемюнде. Для управляемых снарядов. Каких точно - знает только высшее руководство, которое сбежало на Запад. Виктор Иванович, впоследствии главный конструктор гироскопических приборов для ракет и космических аппаратов, будущий академик, дважды Герой Социалистического Труда, а тогда длинный-длинный худой полковник в явно короткой для него гимнастерке с увлечением рассказывал нам об устройстве гироплатформы и особенно установленных на ней интегратора поперечных и продольных ускорений. Кузнецов объяснял:
«Да, это очень совершенное произведение. Мы делаем уже неплохие приборы для морских судов, но для ракет, и в таких габаритах?!»
ИЗ ДНЕВНИКА. 9/V-45 г. «Очень интересным было посещение завода „Telefunken“ в Целендорфе.
Завод вначале был радиоламповым, а в последние годы почти полностью переключился на радиолокационную тематику. В отличие от многих других предприятий здесь мы застали почти весь личный состав, включая главного инженера Вилки и его ближайшее окружение. Я и Чистяков довольно бойко уже говорили по-немецки. Поэтому нам не требовался переводчик.
Завод и лаборатории показывали Вилки и начальник производства. Вилки руководил исследованиями в области сантиметровых волн. Его лаборатория, расположенная вне территории этого завода, тщательно изучала американские и английские радиолокаторы, установленные на самолетах, а также радиолокационные прицелы для бомбометания и разведки.
Американцы и англичане, по оценке немецких специалистов, очень преуспели в радиолокации. Особенно в борьбе с подводными лодками. Их самолеты обнаруживают перископы за десятки километров. В связи с этим много работали над приборами для сигнализации экипажу лодки о том, что она облучается самолетным радаром.
На заводе серийно изготавливались с использованием американского и английского опыта самолетные радиолокаторы. Цеха по изготовлению радиолокаторов хорошо оснащены электронными контрольными приборами. Завод оказался сравнительно новым, его строительство было закончено в 1939 году. Всего работало вместе с «остарбейтер» от 6 до 7 тысяч человек, из них 3 тысячи инженеров и техников. Нужды в материалах и снабжении не испытывали.
Телевизионные экраны большого размера для радаров и приемники поставляли фирмы «Лоренц» и «Бляупункт».
-А советские локаторы (радары) вы не исследовали?
-По данным наших военных, ни на одном вашем самолете их не обнаружили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70