Люди давно так
не поступают, они говорят Ч у каждого должно быть право на счастье, в этом
фундамент нашей демократии, мы не будем возражать, чтобы спаривались на
ркоманы и заполняли больницы ублюдками с врожденным гепатитом. Мы будем
их кормить и растить, и не дай Бог заметить жестокое обращение с этими слю
нявыми дебилами вроде Роби! Что вы, демократия на страже!
Пусть растут, пусть писаются в штаны, а захотят, так пусть вступают в брак!
Мы же живем в свободном мире, каждый имеет право спариться с кем угодно! Пл
евать, что они мрут тысячами в Индии или в Африке, мы кинем еще пару миллиа
рдов на прививки, мы пошлем им одеяла и сигарет! Человечество обезумело, П
итер! На всякого здорового приходится пара-тройка калек или моральных у
родов, которых не спасут никакие модуляторы! Чем это отребье лучше меня, П
итер? Они не лучше меня. Я в этом убедилась, когда первый раз покрасила вол
осы. Я стояла в душевой, разглядывала следы от шрамов и вдруг увидела ошиб
ку доктора Сикорски. Они воздействовали химией, облучением, еще Бог знае
т чем. Они упустили мозг, человеческий мозг. Обезьяны Ч не люди, даже дост
игнув половой зрелости, они не становятся разумными. Обезьяны не способн
ы контролировать организм.
Я поняла там немало страшного, в душевой. Благодаря модуляторам «прямого
синтеза» они вырастили мне вторую селезенку, желчный пузырь, еще кое-что
. Все новые органы впоследствии рассосались, просто в них не было нужды. Им
хватило ума не трогать мозг, они испугались, когда пришлось переходить н
а «обратный синтез». Теперь я намеревалась испугать их еще сильнее. Я уви
дела, что беременна, и поняла, что в ближайший понедельник, во время штатно
го просвечивания, это увидят все. И тогда я сделала так, чтобы они ничего н
е увидели. Но этого мне показалось мало, я решила подстраховаться и сдела
ла еще кое-что… Но об этом после.
Затем я покрасила волосы. Без всякой краски и без воды. Это так забавно и т
ак волнующе, Питер! Жаль, что тебя нет рядом! За месяцы, что я в бегах, я перек
рашивалась трижды и всякий раз просто балдела от удовольствия. Ведь я же
женщина все-таки! А вчера я научилась менять цвет глаз, и немножко форму г
уб, но это больно и долго.
Они меня просветили, как обычно, и ничего не нашли. Потом я вызвала мамочку
и сказала ей все. Сказала, что знаю про шимпанзе, что мне про них рассказал
Дэвид, все равно он уже умер. Ты бы видел, что с ней творилось! Когда стало яс
но, что она не желает каяться, я ударила ее. И в тот момент я об этом не жалел
а. Потом я сказала:
Ч Я ухожу.
Ч Ты не уйдешь, ты погибнешь! Ч завопила она и встала поперек двери. Пото
м до нее дошло, что дальше третьего поста мне не проскочить, и даже если я в
ыпрыгну из окна, то в саду стена почти сорок футов. И она засмеялась, зубы у
нее острые, как у лисицы.
Ч Ты не проживешь одна и месяца! Ч кричала она. Ч Я вложила в тебя всю жи
знь и всю душу!
Ч Выстрели мне в сердце, Ч предложила я. Ч А потом понаблюдай, удастся л
и мне справиться. Это же так интересно! Напишешь еще парочку статей!
Она заткнулась, просто стояла и смотрела на меня. Я сделала последнюю поп
ытку.
Ч Мама, Ч сказала я, Ч мне хочется иметь ребенка.
Ч Это невозможно!
Ч Дай мне шанс попробовать!
Ч С кем ты собралась пробовать?! Ты… Ты рехнулась, тебе лишь семнадцать л
ет!
Ч Откуда ты знаешь, Ч спросила я, Ч доживу ли я до двадцати?
Она вызвала охрану. Это было забавно, Питер! Меня привязали к койке, хотя я
и не сопротивлялась. В тот вечер я все обдумала до конца и не нашла иного в
ыхода. Я не стала искать с тобой встречи, это дело я должна была довести до
конца сама. Ты и так, любимый, слишком нежно меня опекал!
Они укололи мне какую-то дрянь, я притворилась, будто сплю. Мамочка подход
ила, гладила по волосам, слышно было, как она плачет. Но жалость во мне конч
илась. Я лежала и занималась весьма важными вещами. Половинкой сознания
я удерживала кровоток в левом локте, чтобы снотворное не разошлось по ор
ганизму, а второй половинкой…
Но об этом позже.
Около двенадцати ночи я начала хрипеть, а когда вбежала сестра, я останов
ила дыхание. Они вынуждены были меня отвязать, покатили по коридору в мал
ую процедурную. Как я ненавижу эту комнату, Питер! Я скорее умру, чем верну
сь туда! Дежурил доктор Винченто, твой любимый куратор. Сестра понеслась
звонить Пэну, охранник рвал на мне пижаму, а доктор наклонился ко мне…
Я ничего не имела против доктора Винченто. И ты мне говорил, что ведет он с
ебя всегда очень сдержанно и корректно. Вот словечко забавное Ч «коррек
тно», никогда не понимала, что оно означает. Пауки тоже ведут себя сдержан
но, сидят в уголке паутины и не мешают мухам умирать. Всегда такой вежливы
й, прилизанный, черноволосый. Я плюнула ему в глаз.
Слюну я готовила четыре часа, Питер, это оказалось чертовски сложно. Я пле
вала на одеяло раз восемь, отвернувшись, потому что в углу висит камера, и
на посту все видно. Я плевала до тех пор, пока слюна не прожгла одеяло и мат
рас насквозь.
Охранником на третьем дежурил Курт. Он рвал на мне пижаму, чтобы затеять м
ассаж, оглянулся на катающегося по полу доктора, так ничего и не понял, рас
топырил руки.
Тут я плюнула второй раз. Я молила Бога, чтобы не промахнуться, и не промах
нулась. Курт, тем не менее, побежал за мной. Правый глаз у него сгорел, он заж
имал лицо ладонью, из-под руки хлестала кровь, и орал, как безумный. Но бежа
л и расстегивал кобуру. Ему следовало немедленно промыть рану водой, но в
том состоянии он не сообразил…
Так мы пронеслись сквозь третий пост, открытый настежь, экраны моргали, с
игарета еще дымилась в пепельнице, и свернули к вестибюлю.
Насчет вестибюля у меня был план. Спускаться по лестнице я не стала, а вско
чила на перила второго этажа и прыгнула головой вниз в окно. Ты же помнишь
, какие там окна, тебя там вывозили гулять. До середины решетка, а выше, на ур
овне трех метров, откидная форточка, стекло просто прошито проволокой, ч
тобы можно было проветрить. Туда я и прицелилась темечком. Это оказалось
дьявольски больно, уж поверь мне!
Пока я проделала себе достаточную дыру в стекле, Курт подскочил сзади, но
дотянуться не мог. По коридору топало множество ног, и кто-то кричал: «Не с
трелять!» Зажегся свет, и внутри, и снаружи в саду, у меня все лицо и руки был
и в крови, прямо-таки заливало. Но я успела вывалиться на траву, прежде чем
Курт выстрелил. Кровь шла еще с минуту, пока я неслась вдоль стены, ко вход
у в хозблок. Спасибо, Питер, ведь это ты показал мне пожарную лестницу! Мне
пришлось прыгнуть на двухметровую высоту, чтобы дотянуться до нижней пе
рекладины, а затем, когда я добежала до края крыши, то чуть не подыхала от н
едостатка кислорода.
Без тебя, Питер, я ни за что бы не выбралась. Там же пропасть, ни за что не пер
епрыгнуть на вторую половинку здания. Но ты показал мне на плане черточк
у. На поверку, это такая железная штанга, толщиной в полтора дюйма, и к ней, н
а петлях, подвешен кабель. Нормальный человек ни за что бы не рискнул прош
агать по такой проволочке над обрывом. Но я ничего не соображала, метнула
сь, как макака, цепляясь всеми конечностями. Штанга завибрировала, начал
а прогибаться, но я успела перелезть…
С другой стороны пришлось прыгать с третьего этажа на ветки деревьев. Но
к тому моменту я в полтора раза нарастила объем легких и сердца, так что вс
е прошло неплохо. Я вывернула лодыжку, сломала два пальца на руке, однако э
ти мелочи тогда меня не занимали.
Гораздо хуже то, что никто не предупредил внешнюю охрану. Я бежала прямо н
а них, прямо на ворота, прямо на стеклянную будку, потому что я не умею пере
лезать через колючую проволоку, а иной дороги просто не было. Они выскочи
ли вдвоем и заметались с пистолетами, приказывали остановиться и лечь, а
я все бежала, и тогда толстый не выдержал и принялся палить. Он попал в мен
я дважды, я продолжала бежать прямо в проход между ними и думала только о т
ом, что у меня внутри…
Я вырвалась. Очень больно передвигаться с пулей в ноге, Питер, но ты не вол
нуйся, все позади! Я отлежалась минут десять в канаве, пока раны не затянул
ись, затем махала руками на дороге, какая-то машина остановилась. Я сказал
а, что за мной гонятся грабители, он поверил и спросил, куда меня отвезти. Э
то было забавно, я ведь понятия не имела, где нахожусь. Забавно… Питер, он п
ривез меня в полицейский участок, там в машине сидели двое копов, жевали г
амбургеры, они уставились на мою больничную пижаму, всю в крови, и хотели м
еня задержать. Мне пришлось выскочить и снова улепетывать. Мне надо было
спасать их. Милый Питер, сейчас я расскажу тебе главное. Ох, как это не прос
то. Меня подобрал на шоссе какой-то лысый похотливый мерзавец, он так и щу
пал меня глазами, и еще при этом сморкался, а все дно у него было в кожурках
от орехов. Он принялся меня обнимать, и я сказала: пусть, лишь бы убраться п
одальше. Ч Я хочу есть и одежду! Ч заявила я. Он послушался, этот слащавый
кобель, заехал на заправку, купил мне какой-то идиотский мужской комбине
зон и две пиццы. Боже, как я хотела есть! Когда я покончила с пиццей, я попрос
ила еще, и он снова запер меня в машине, и побежал за второй порцией, огляды
ваясь, все боялся пропустить, как я останусь без пижамы.
Мы съехали с шоссе. Когда он дотронулся до меня, я убила его.
Мир полон мерзавцев, Питер, которым незачем жить и производить новых мал
еньких мерзавцев. Я подождала, пока он присосется к моей груди, взяла его з
а оба уха и пропустила через его гадкую башку ток. Всего лишь разность пот
енциалов, эти говнюки такие слабые.
Жаль, я не умею водить машину, но его бумажник мне очень пригодился. Мимо п
ронеслись две машины полиции, затем одна с эмблемой Крепости. Я видела у н
их собаку. Потом я трижды пересаживалась с одного автобуса на другой, и лю
ди глазели на мой комбинезон и голову в крови. Потом я нашла место, где умы
ться, а утром купила нормальную одежду. Вот и все.
Почти все.

32. ПО СЛЕДУ КРОВИ

Подкатившись к спуску в тоннель, я обернулся назад. Наш корпус походил на
заколдованный восточный дворец, сквозь стрельчатые окна отсвечивали с
лабые, багровые огоньки пожарных щитов и поблескивали иглы громоотводо
в на башенках. И впервые за два с лишним года меня разозлило, что в парке та
к нечасто вырубают кусты.
Ни зги не видно по сторонам, если на нас захотят напасть, то это самая выго
дная точка для засады. Зараза, вот я и поддался общему настроению! Больнич
ный лесок являлся, наверное, самым безопасным местом во вселенной. Единс
твенное, чего следовало тут бояться, так это падения метеорита…
Отчего же так неспокойно?
Ночное насекомое чиркнуло меня по щеке и унеслось, с сухим стрекотом, в ст
орону.
Ч Роби холодно, Ч пожаловался художник.
Ч 3-заткнись! Ч стуча зубами, огрызнулся Леви.
Ч Роби холодно!!
Ч Леви, у меня за спиной, в сумке, одеяла, Ч напомнил я. Ч Отдай одно малыш
у. Барков, положи девочку на траву и займись решеткой. Не бойся, Таня не про
снется, пока я не скажу нужное слово. И не шумите…
Ч Там… Ч сказал Барков.
Я не узнал его голос. Невротик ломал на груди руки и вздергивал головой, ка
к лошадь, отгоняющая слепней.
Ч Боже, Боже, Боже… Ч тоненько запричитал апостол. Роби кутался в одеяло
и ворчал, как довольный мишка. Если эта гора мяса решит улечься спать прям
о на дороге, мы его нипочем не растолкаем. Моя коляска остановилась задом
наперед, я выворачивал шею и все никак не мог взять в толк, что происходит
за спиной.
Ч Он без головы… Ч Барков икнул, затем сделал два шага в сторону и выбле
вал на траву ужин.
Ч Нехорошо! Ч рассудительно заметил Руди, Ч Так хорошие мальчики не д
елают.
Я развернулся, шины скрипнули на цветастой каменной мозаике. Луна выкати
лась, на сей раз надолго, и потуги ландшафтных дизайнеров принялись задо
рно переливаться в голубом сиянии. Я и не знал, что ночами в парке так крас
иво… Изящные многолепестковые цветы и не думали закрываться, над дорожк
ой плыли чудесные, завораживающие запахи. Лиловые, нежно-розовые, охряны
е колокольчики, размером с бутылку от шампанского, склонялись над нами в
беззвучном танце парфюмов. Светящиеся точки метались во тьме, собиралис
ь в диковинные узоры, водили хороводы в таинственном сумраке крон…
Вплотную к вертикальным прутьям раздвижных ворот лежал обезглавленный
труп в зеленом комбинезоне. Голова трупа находилась на рабочем месте и к
окетливо поглядывала на нас сквозь стекло вахты. Дверца караульного пом
ещения, которую я собирался штурмовать с помощью электронных отмычек, ст
ояла нараспашку.
Ч Барков, возьми у него на поясе пистолет.
Ч Чего? Ч Мой ближайший помощник не мог подняться с колен.
Ч Защити нас, магистр духа… Ч залопотал Леви, усиленно вгоняя себя в тра
нс.
Ч Петька, это ведь ты… Ч От несчастного Владислава несло рвотой.
Ч Возьми оружие и ступай внутрь!
Господи, ну почему бы тебе, хоть на минуту, не подарить мне ноги! Я бы все сде
лал сам, сам бы проник в караулку и отворил ворота. И почему мне вечно прих
одится иметь дело с безвольными тряпками? Один не способен даже грамотно
выпасть из окна, а другой… Ч Взываю к тебе, столикий демиург тьмы!.. Ч Роб
и пойдет домой. Дядя упал. Роби страшно … Ч Барков, там никого нет, разве не
видишь? В тоннеле, действительно, никого не было. Через равные промежутки,
на кафельной стене, тускло светили аварийные лампы.
Ч Роби хочет спать!
Ч Нет, малыш! Ч шепотом рявкнул я. Ч Роби не будет спать. Здесь нельзя сп
ать! Роби едет кататься на лодке. Леви, прекрати молоть чушь и займись ребе
нком, иначе он уляжется!
Я уже почти разуверился в благополучном исходе, как вдруг пришла помощь,
совершенно с неожиданной стороны. Темный кокон на дорожке зашевелился, и
высунулась взъерошенная Танина голова. Она не должна была очухаться, эт
о казалось немыслимым!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46