..
Двадцать три князя прошли в гридницу киевского князя, чтобы решить, что
делать. Думали долго, а договориться не могли. Мстислав Удатный доказывал,
что надо напасть на татарский лагерь у Лукоморья. "Захватив товарища,
обогатив всех, тогда не только князь, но и простой ратник получит добычу
немалую".
Эта мысль о походе до Лукоморья многим нравилась, но князья никак не
могли избрать одного воеводу для всех полков.
Тем временем из степи прибежал один из бродников. Он донес, что
незнакомые татары густо движутся к Днепру. Это ускорило решение идти против
татар, плавясь через Днепр у острова Хортицы.
Князья сошлись на одном: каждый князь идет сам по себе своей ратью, никто
другому пусть пути не перебивает. Кто удачливый придет первый к Лукоморью и
захватит татарский лагерь, тот по-честному должен поделиться с другими
князьями.
Все поцеловали крест: не преступать клятвы, и если кто из князей поднимет
брань против другого князя, то быть всем заодно на зачинщика. Потом
поцеловались между собой,- тут Мстислав Киевский и Мстислав Удатный
подставили друг другу затылки.
Когда князья встали с ковра, князь Василько был черный от думы и заботы.
Хмурый, он вышел на крыльцо. Его поджидал старый певец Гремислав.
- Добром мы не кончим,- сказал Василько.- Не так надо воевать. Не
богатства татарского надо искать, а так разметать врагов, чтобы больше не
пошевелились. А идти вразброд, когда каждый воротит лицо от другого,- это
своей волей накликать на себя беду.
Наступил теплый вечер. Над княжьими палатками сияли светлые звезды. Во
дворе стояли длинные дубовые столы, приготовленные для обеда. Когда все
гости расселись на дубовых скамьях и затихли, пробуя княжеские пироги и
жареных лебедей, а отроки с пылающими факелами стали вокруг столов, все
ясно увидели в красном дрожащем огнз старого певца Гремислава, сидевшего на
верхней ступеньке княжеского крыльца. Нежно зазвенели переборами звонкие
гусли, а старый певец, подняв к небу красные впадины глаз, запел слегка
надтреснутым голосом любимую бывалыцину.
Гремислав пел о смелом походе Игоря Святославича на половцев, о ссорах и
раздорах князей, о гибели из-за этого без пользы храбрых русских воинов, о
том, как эти ссоры "отворяли врагам ворота на русскую землю"...
Многие слушавшие склонили головы на руки и задумались: не такой ли бедой
грозит и сейчас несогласие и взаимная ненависть князей, и не погубят ли эти
распри и вражда великое русское дело - защиту родной земли?..
Глава восьмая
ПЛАН СУБУДАЙ-БАГАТУРА
Субудай призвал десять своих тысячников. Джебэ пришел также с десятью.
Сидели все в юрте кругом, и старые, и молодые. Слушали, что говорил Джебэ.
А Джебэ смотрел поверх голов и точно что-то видел вдали.
- Киев богатый город...- говорил Джебэ.- Дома для молитвы имеют крыши
высокие, круглые и покрыты они червонным золотом. Мы обдерем эти золотые
крыши и возле шатра Чингиз-хана поставим коня, отлитого из чистого золота,
такого же большого, как его белый конь Сэтэр.
- Поднесем Чингиз-хану золотого коня!- воскликнули монголы.
- У урусов много ханов; называются они по-ихнему "конязь". И все эти ханы
- "конязи" - между собой грызутся, как собаки из разных кочевий. Поэтому
разгромить их будет не трудно. Никто не собрал этих "конязей" в один
колчан, и нет у них своего Чингиз-хана.
- Такого другого вождя, как наш великий Чингиз-хан, нигде во всем мире не
найдешь!
- Я говорю вам: мы должны налететь на русскую землю быстро, поджечь ее со
всех концов и захватить Киев, пока...- и Джебэ остановился.
- Пока что? - спросили тысячники.
- Пока не пришел еще ответ на донесение наше единственному и величайшему.
- Чингиз-хан прикажет ждать его прихода! Чянгиз-хан захочет сам войти в
Киев! - говорили монголы.- Мы уже брали такие большие города, как Бухара,
Самарканд, Гургандж, и нам взять Киез не трудно. Мы должны поскорее взять
Киев!
Все косились на Субудая и ждалк, что скажет этот хитрый и осторожный
"барс с отгрызенной лапой". Он сидел, изогнувшись вбок, и поочередно
колючим глазом всматривался в каждого.
- Не так-то легко будет разбить урусов, как думает Джебэ-нойон,- сказал
тысячник Гемябек.
- Урусов и кипчаков много - сто тысяч, а нас мало - двадцать тысяч да еще
один тумен всяких бродяг; они разлетятся, как стая воробьев, если мы начнем
отступать. Опасно нам войти в русские земли, где много, очень много
сильного войска. Нам нельзя идти на Киев... Отсюда нам нужно идти обратно,
под могучую руку Чингиз-хана...
- А не вспомнишь ли ты, храбрый багатур Гемябек,- сказал Джебэ,- что
цзиньцев было еще больше, чем Урусов, когда мы вместе с тобой и другими
багатурами ворвались в их распаханные равнины за большой китайской стеной?
Субудай задвигался и замахал рукой. Все притихли и наклонились в его
сторону.
- Начиная дело, надо вспомнить, как раньше поступал "единственный". И
затем надо подумать, что бы он сделал на нашем месте,- медленно говорил
Субудай.- Сперва надо перехитрить врага, погладить его по щетинке, чтобы он
зажмурился и, раскинув лапы, растянулся на спине... А тогда бросайтесь на
него и перегрызайте ему глотку!
Все выпрямились и переглянулись. Теперь стало ясно, что придется делать.
Нечего и думать о возвращении назад, под защиту могучей руки великого
кагана... Субудай продолжал:
- Урусов много! Они так сильны, что могли бы нас раздавить, как давит
нога верблюда спящую на дороге саранчу. Но у них нет порядка! Их "конязи"
всегда между собой грызутся. Их войско - это стадо сильных быков, которые
бредут по степи в разные стороны... Однако у Урусов есть свой Джебэ! Его
зовут "багатур Мастисляб"... Говорят, что этот Мастисляб много воевал и до
сих пор видел только победы, но у них нет своего Субудай-багатура, чтобы
когда Мастисляб зарвется вперед в опасное место, его поддержать и
выручить!..
- Мы его поймаем, этого Мастисляба, и отвезем к Чингиз-хану! -
воскликнули монголы.
- Я обещаю,- добавил Субудай,- что тот, кто поймает Мастисляба и снимет
его золотой шлем, тот сам отвезет его к Чингиз-хану.
Совещание продолжалось долго. Все говорили шепотом, чтобы часовые-нукеры
не услыхали решений монгольских полководцев.
На другой день Джебэ выступил на запад со своим туменом всадников, а
Субудай с другим туменом остался на берегах реки Калки, для того чтобы
подкормить коней и подготовить их к решительной схватке.
Глава девятая
МОНГОЛЫ НА БЕРЕГАХ ДНЕПРА
Весна была необычайно жаркая. Много дней дули суховеи. Буйно поднявшаяся
трава начала вянуть и свертываться. Солнце беспощадно жгло и казалось
сверлящим на небе глазом Субудая, подгонявшим всех.
Джебэ-нойон разделил свой тумен на пять частей. С одной частью в две
тысячи коней он ускакал вперед к Днепру, а четыре отряда остальных
всадников расставил вдоль вьющегося по степи, протоптанного веками шляха.
Несколько татарских сотен поскакали в стороны, в степные просторы, и
всюду, где находили кипчакских кочевников со стадами, сгоняли их к шляху.
Джебэ, во главе сотни запыленных нукеров, подъезжал к широкому,
сверкающему в лучах солнца Днепру. Черные осмоленные лодки передвигались по
синей глади реки.
- Гляди, вот русские ратники! - сказал переводчик.
На бугре около берега стояли русские воины в железных шлемах, с короткими
копьями. Закрываясь рукой от солнца, они всматривались в степную даль.
Увидев, что приближаются не кипчаки, а всадники иного племени, русские
сбежали к реке и в лодках отъехали от берега.
Джебэ в остроконечном стальном шлеме, угрюмый и бронзовый от зноя,
сдержал коня над береговым обрывом и узкими неморгающими глазами долго
рассматривал холмистую равнину противоположного берега. Там чернел
многолюдный лагерь, рядами стояли повозки с поднятыми кверху оглоблями.
Паслись табуны разношерстных лошадей. Пешие и конные воины передвигались по
равнине, и ярко вспыхивали солнечные искры на металлических частях оружия.
Несколько лодок кружилось близ берега. Гребцы усердно гребли, борясь с
течением многоводной реки. С одной лодки, вакричали:
- Эй вы, гости незваные! Что вы у нас ищете? Какой нечистый ветер вас
принес?
Два бродника, сопровождавшие Джебэ, переводили ему слова, долетавшие с
лодок.
- Мы идем не на вас, а на кипчаков! - зычным голосом отвечал бродник.-
Кипчаки наши холопы и конюхи. Бейте их, а обозы и скот берите себе. Кипчаки
нам много зла сотворили, да и вам они вредят издавна. А мы с вами хотим
мира. Войны с вами у нас нет. С лодки кричали:
- Посылайте ваших послов, а мы с ними поговорим!
- А с кем говорить? Есть ли у вас тут большой начальник?
- Здесь князей много. Они с вашими послами ужо договорятся!
Джебэ выбрал четырех нукеров и одного бродника как переводчика и приказал
им отправляться на тот берег. Они должны повидать главного киевского князя
и сказать ему: пусть урусы гонят от себя кипчаков, отнимая их скот и
богатства, а здесь в степи татары их прикончат.
Выбранные нукеры переминались с ноги на ногу, чесали плетьми за спиной и
говорили:
- О чем нам с урусами говорить? Лучше начнем с ними драку.
Джебэ сказал:
- Тогда поеду я один с переводчиком.
Нукеры закричали:
- Нет! Не езди к ним! Что без тебя станет с нашим войском? Что будут
делать волчата без матерого волка? Там с тебя сдерут шкуру. Оставайся! Мы
поедем.
Четыре нукера и бродник спустились к реке и подозвали разъезжающих близ
берега русских. Одна лодка пристала и забрала монгольских послов.
Джебэ долго оставался на высоком берегу, осматривая другую сторону. Там в
туманной дымке далеко раскинулись луга, рощи и голубые заводи; всюду по
дорогам ветер нес тучи пыли, поднятой подходившими отрядами.
Ночью, завернувшись в баранью шубу, Джебэ лежал на кургане около костра.
Он поджидал посланных к русским нукеров. Они больше не вернулись. Кипчаки
их зарезали. Кругом в степи мерцали далекие огоньки костров. Всюду равнина
жила неведомой жизнью. Какие-то встревоженные всадники пробирались логами
через степь, и ночью вспыхивали огоньки далеких костров...
Джэбе не мог заснуть всю ночь. Тяжелые думы, обрывки речей, знакомые лица
проплывали перед ним, и он то загорался бешенством, то начинал дремать... И
вновь перед ним показывались то железный шлем с черными лисьими хвостами
страшного старика Чингиз-хана и его зеленоватые, кошачьи, немигающие глаза,
то сверлящее открытое око Субудая, то взмахи сверкающих мечей...
Теперь предстоят битвы с урусами, сильными воинами, которые не бегут, а
сами ищут боя. Победа над ними будет очень трудна!.. Теперь наступают такие
дни, когда может померкнуть вся слава Джебэ, завоеванная победами его в
Китае.
Или он сложит в этих степях свою голову, или имя Джебэ будет опять
повторяться всеми в золотой юрте кагана, как великого победителя урусов и
кипчаков, отнявшего золотой шлем у Мастисляба. Утром нукеры разбудили
Джебэ.
- Смотри, что делается на той стороне... Урусы пригнали сверху столько
лодок, что вяжут мост через реку. Их повозки уже спустились к самой воде.
Там скопилось много конницы и пеших воинов. Скоро они начнут переходить на
эту сторону. Что делать?
- Не мешайте урусам! - приказал Джебэ.- Наблюдайте издали и отступайте в
степь!
Глава десятая
УРУСЫ И КИПЧАКИ ДВИНУЛИСЬ В СТЕПЬ
...И возгорелось в урусах и кипчиках
желание разбить татар: они думали, что те
отступили, из страха и по слабости не желая
сражаться с ними, и потому стремительно
преследовали татар. Татары все отступали, а
те гнались по следам двенадцать дней.
(Ибн ая-Асчр)
Поджарый рыжий конь Джебэ-нойона легко взлетел на одинокий курган и
остановился около высокой каменной фигуры степного богатыря. Его широкие
сутулые плечи, плоское лицо, короткий меч на бедре, остроконечная шапка и
даже чашка в руках были в далекой древности старательно высечены из
цельного камня молотком кочевого мастера... Прошли века, и многолюдная
страна обратилась в пустынную степь, а каменный богатырь по-прежнему прочно
стоял, глубоко вкопанный, на вершине кургана и угрюмо смотрел выпуклыми
слепыми глазами в ту сторону, куда он когда-то делал свои набеги.
Так же неподвижно, как идол, сидел на коне Джебэ, всматриваясь холодными
прищуренными глазами в ту сторону, откуда по дымящейся утренними туманами
зеленой степи расползались вереницы быстро передвигающихся черных точек...
Уже взмыленный конь остыл и свободно тянул повод, стараясь достать черными
губами чахлые стебельки бледной полыни; он уже начал взбивать копытом
солончаковую почву, а Джебэ все не мог оторвать взгляда от приближавшихся
густых рядов русских воинов.
Впереди всадники... Одни тянутся по дороге, Другие широко рассыпались по
степи... Над ними подымается черная туча пыли... У них короткие копья...
Вот в пыли ясно заметны повозки. Урусы надеются на богатую добычу, они
везут на повозках оружие, котлы и мешки с хлебом.
Джебэ натянул повод. Пора уезжать... Урусы уже заметили одинокого
всадника на кургане... Вот несколько Урусов и кипчаков отделились от
отряда. Они быстро направляются в его сторону. Другая группа всадников
помчалась вперед по дороге, чтобы отрезать ему путь. Но недаром Джебз любит
своего рыжего жеребца, одного из лучших скакунов в его тумене.
Джебэ съезжает по пыльному солончаковому скату кургана. Сбоку земля
разрыта и виден черный узкий вход - вероятно, теперь логовище степных
волков. А раньше кто-то рылся в могиле богатыря, хотел украсть его золотой
клад...
Джебэ ускоряет бег коня. Надо добраться до оврага. Там притаились в
засаде сотни Гемябека. Татарские разведчики залегли в траве и отлично все
видят - приближение урусов и бегство от них Джебэ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24