Я слушал внимательно, зная, что девушка, даже принадлежащая к высшей касте, мало что может понять из происшедшего с ней. Цари-жрецы разрешают представителям высших каст на Горе доступ только к знаниям второго уровня. Низшие касты получают только отрывочные сведения знаний первого уровня. Я полагал, что есть и третий уровень, предназначенный только для самих царей-жрецов, и рассказ девушки подтверждал мое предположение. Я сам не разобрался бы в действии машины, о которой она говорила, но ее назначение и теоретические принципы в целом мне были ясны. Она говорила о сканере мозга, который делает трехмерные микросрезы, особенно наиболее глубоких и наименее подверженных изменениям участков мозга. Получившаяся в результате пластина-запись более индивидуальна, чем отпечатки пальцев; она так же уникальна и неповторима, как ее жизнь; в сущности это и есть физическая модель ее жизни, изоморфный аналог ее прошлого, всего, что она испытала.— Эта пластинка, — сказала она, — хранится в туннелях царей-жрецов, а эти, — она вздрогнула и указала на выпуклости, несомненно, сенсоры какого-то типа, — ее глаза.— Должна существовать какая-то связь, может быть, луч между пластинкой и ими, — сказал я, осматривая выпуклости.— Ты странно говоришь, — заметила она.— А что произойдет, если ты пройдешь между ними?— Мне показывали. — Глаза ее были полны ужаса. — Провели между ними девушку, которая, по их мнению, не исполняла свои обязанности.Я неожиданно вздрогнул.— По их мнению?— По мнению царей-жрецов, — просто ответила она.— Но ведь есть только один царь-жрец, — сказал я. — Он называет себя Парп.Она улыбнулась, но не ответила. Печально покачала головой.— Ах, да, Парп.Я думал, что когда-то здесь было больше царей-жрецов. Может, Парп последний из них. Не может быть, чтобы такое огромное сооружение, как зал царей-жрецов, построил он один.— Что случилось с девушкой? — спросил я.Она содрогнулась.— Как ножи и огонь.Теперь я понял, почему она так боялась покинуть комнату.— Ты пыталась закрываться? — спросил я, глядя на бронзовый сосуд у стены.— Да, — ответила она, — но глаза знают. — Она печально улыбнулась. — Они видят сквозь металл.Я удивился.Она подошла к стене и подняла бронзовый сосуд. Закрывая им лицо, как щитом, приблизилась к входу. Выпуклости снова засветились.— Видишь, — сказала она, — они знают. Они видят сквозь металл.— Понимаю.Я молча поздравил царей-жрецов с эффективностью их оборудования. Очевидно, лучи, исходящие из этих сенсоров и расположенные в части спектра, которую не воспринимает глаз человека, способны проникать через молекулярные структуры, как рентгеновские лучи проникают сквозь тело человека.Вика угрюмо смотрела на меня.— Я пленница в этой комнате уже девять лет.— Мне жаль, — сказал я.— Я пришла в Сардар, — рассмеялась она, — чтобы завоевать царей-жрецов и отобрать у них богатство и силу.И, расплакавшись, побежала к дальней стене. Стоя лицом к ней, она продолжала плакать.Потом повернулась ко мне.— А вместо этого у меня только каменные стены и стальной ошейник рабыни!И беспомощно в гневе попыталась сорвать ошейник. В ярости она дергала его, плакала и наконец перестала. Конечно, знак рабства остался на ней. Сталь рабских ошейников Гора не поддается рукам девушки.Она успокоилась.С любопытством посмотрела на меня.— Раньше мужчины делали все, чтобы доставить мне удовольствие, теперь я должна доставлять удовольствие им.Я ничего не ответил.Она смотрела на меня, смотрела дерзко, как будто приглашала воспользоваться властью над нею, приказать ей сделать то, что мне понравится. И у нее не было бы выбора, только подчиниться приказу.Наступило долгое молчание, которое я не хотел нарушать. Жизнь у Вики и так тяжелая, я не желал ей вреда.Ее губы слегка изогнулись презрительно.Я хорошо чувствовал призыв ее плоти, очевидный вызов во взгляде и в позе.Казалось, она говорит: ты не сможешь покорить меня.Интересно, сколько мужчин уступили ей.Пожав плечами, она подошла к спальному возвышению и взяла белый шелковый шарф, который я снял у нее с горла. Набросила его, закрыв рабский ошейник.— Не носи шарф, — мягко сказал я.В глазах ее сверкнул гнев.— Хочешь видеть ошейник? — зашипела она.— Можешь оставить шарф, если хочешь.Она удивленно смотрела на меня.— Но я считаю, что его не нужно надевать.— Почему?— Потому что без него ты красивее, — сказал я. — Но еще важнее, что, пряча ошейник, ты его не снимешь.В глазах ее блеснул огонь, она улыбнулась.— Ты прав. — Она с горечью отвернулась. — Когда я одна, я делаю вид, что свободна, что я знатная леди, убара большого города, может быть, даже Ара. Но когда в мою комнату входит мужчина, я снова только рабыня. — Она медленно сняла шарф и бросила его на пол, потом повернулась ко мне. Высокомерно подняла голову, и я увидел, что ошейник очень красив на ее горле.— Со мной, — мягко сказал я, — ты свободна.Она презрительно взглянула на меня.— До тебя в этой комнате побывала сотня мужчин, — сказала она, — и они меня научили, хорошо научили, что на мне ошейник.— Тем не менее со мной ты свободна, — повторил я.— И после тебя будет сотня.Вероятно, она говорила правду. Я улыбнулся.— А тем временем я дарю тебе свободу.Она рассмеялась.— Спрятать ошейник, — насмешливо передразнила меня, — не значит снять его.Я тоже рассмеялся. Она достойный собеседник.— Хорошо, — согласился я, — ты рабыня.Я пошутил, но она вздрогнула, как от удара.Вернулся вызывающий тон.— Тогда воспользуйся мной, — горько сказала она. — Научи меня, что означает ошейник.Я удивился: Вика, несмотря на девять лет, проведенные в заключении в этой комнате, оставалась упрямой избалованной высокомерной девушкой, сознававшей всю власть своего тела, всю силу свой красоты, способность привлекать мужчин, мучить их, приводить в ярость, заставлять исполнять ее малейшие прихоти. Передо мной была та же прекрасная хищная девушка, которая когда-то пришла в Сардар, чтобы овладеть царями-жрецами.— Позже, — сказал я.Она подавилась от ярости.Я не желал ей зла, но она не только прекрасна, она еще и раздражает меня. Я понимал, что она, умная, гордая девушка, не может смириться со своим положением. Она должны выполнять приказы всех, кого царям-жрецам вздумается послать в ее комнату, но я все же не находил в ее трудном положении извинения для враждебности по отношению ко мне. Ведь я тоже пленник царей-жрецов и не по своей воле пришел в ее комнату.— Как я оказался в этой комнате? — спросил я.— Тебя принесли.— Цари-жрецы?— Да.— Парп?Вместо ответа она рассмеялась.— Долго ли я спал?— Долго.— Сколько?— Пятнадцать анов.Я про себя свистнул. Горянские сутки делятся на двадцать анов. Я проспал почти целые сутки.— Ну, что ж, Вика, — сказал я, — мне кажется, сейчас я могу тобой воспользоваться.— Хорошо, хозяин, — ответила девушка, и в голосе ее звучала ирония. Она расстегнула пряжку на левом плече.— Готовить можешь?Она посмотрела на меня.— Да! — выпалила в ответ. Раздраженно возилась с пряжкой, но пальцы ее дрожали от гнева. Она не могла застегнуть пряжку.Я застегнул ее.Она, сверкая глазами, смотрела на меня.— Приготовлю пищу, — сказала она.— Побыстрее, рабыня!Плечи ее дрожали от гнева.— Похоже, придется научить тебя, что означает твой ошейник. — Я сделал к ней шаг, и она с испуганным криком отступила в угол.Я громко рассмеялся.Покраснев, Вика почти тут же овладела собой, распрямилась, откинула голову, отбросила упавшие на лоб волосы. Полоска ткани, которой она их перевязывала, развязалась. С отвращением глядя на меня, она подняла руки, собираясь снова перевязать волосы.— Нет, — сказал я.Я решил, что с распущенными волосами она красивее.Она продолжала завязывать волосы.Наши взгляды встретились.Она в гневе бросила перевязь на пол и принялась готовить пищу.Волосы у нее очень красивые. 6. КОГДА ИДУТ ЦАРИ-ЖРЕЦЫ Вика готовила хорошо, и я наслаждался приготовленной ею пищей.Запасы пищи находились в закрытых шкафах у одной стены комнаты; открывались шкафы так же, как и другие отверстия; я это уже видел раньше.По моему приказу Вика показала, как открываются и закрываются все шкафы и приемники отходов в этой необычной кухне.Я узнал, что температура воды в кране регулируется направлением, в каком тень руки проходит по светочувствительному сенсору над краном; количество воды определяется скоростью, с какой перемещается рука. Я с интересом заметил, что холодную воду дает перемещение руки слева направо, а горячую — справа налево. Это напомнило мне водопроводные краны Земли: кран с горячей водой обычно слева, а с холодной — справа. Несомненно, есть какая-то причина, вызывающая такую аналогию на Горе и Земле. Холодная вода используется чаще горячей, а левши среди людей — меньшинство. Продукты, которые Вика извлекала из шкафов, не заморожены, а защищены чем-то напоминающим голубую пластиковую пленку. Все продукты свежие и аппетитные.Вначале Вика сварила котелок сулажа, наиболее распространенного горянского супа, состоящего их трех обязательных компонентов плюс, как говорится, все, что можно раздобыть, кроме камней на поле. А обязательные компоненты таковы: золотой сул, крахмалистый золотисто-коричневый плод вьющихся растений с равнины Сул; свернувшиеся красные овальные листья тур-па, древесного растительного паразита, которого выращивают в садах Тура; засоленные вторичные корни кустов кес, маленького растения с мощными корнями, лучше всего растущего на песчаной почве.Затем бифштекс из ноги боска, огромного шерстистого длиннорогого быка с дурным характером; большие стада таких животных медленно перемещаются по прериям Гора. Вика поджарила кусок мяса, толстый, как предплечье воина, на металлической решетке над цилиндром с горящим углем, так что поверхность мяса стала черной, хрупкой и волокнистой, а под ней горячее и сочное мясо.Помимо сулажа и бифштекса из боска были неизбежные круглые плоские лепешки желтого са-тарна — хлеба. Завершилась еда пригоршней ягод и глотком воды из крана. Я решил, что ягоды — это пурпурные плоды та с нижних виноградников острова Кос, что в четырехстах пасангах от Порт-Кара. Я уже пробовал такие ягоды на пиру, который давала в мою честь Лара, тарикса города Тарна. Вероятно, ягоды в кораблях привозят с Коса в Порт-Кар, а оттуда на ярмарку в Эн-Кара. Порт-Кар и Кос — наследственные враги, однако эта вражда нисколько не мешает выгодной контрабанде. Но, может, это вовсе и не ягоды та: Кос далеко, и даже если перевозить ягоды на тарнах, они не будут такими свежими. Потом я перестал думать об этом. Интересно, почему для питья только вода, нет никаких перебродивших напитков Гора, таких, как пага, вино ка-ла-на или кал-да. Я был уверен, что Вика подала бы их мне, если бы они у нее были.Я посмотрел на нее.Она не приготовила себе порцию, а, обслужив меня, молча присела сбоку в позе раба цилиндра. Рабу цилиндра обычно поручают все домашние обязанности в цилиндрических жилищах горян.Между прочим, на Горе стулья имеют особое значение, и их не часто встретишь в частных домах. Они обычно предназначаются для значительных лиц, таких, как администраторы и судьи. Больше того. Вам трудно это понять, но стулья не считаются удобным сидением. Когда я в первый раз вернулся на Землю с Гора, мне было довольно трудно снова привыкнуть к простому делу — сидеть на стуле. В течение нескольких месяцев я чувствовал себя неуверенно и неудобно, сидя на маленькой деревянной платформе, стоящей на четырех тонких ножках. Представьте себе, что сидите на краю высокого узкого стола — вот такое чувство.Мужчины Гора обычно сидят скрестив ноги, а женщины поджимают ноги под себя. Поза рабыни цилиндра отличается от позы свободной женщины только положением рук: рабыня, руки которой не заняты, держит их перед собой так, будто они связаны. Свободная женщина никогда не держит так руки. Олдер Тарл, который учил меня владеть оружием в городе Ко-ро-ба много лет назад, однажды рассказал историю свободной женщины, отчаянно влюбленной в воина. Однажды в присутствии всей семьи она развлекала его. И вот случайно она сложила руки в позе рабыни. С большим трудом удалось удержать ее: она хотела броситься с одного из высоких мостов и разбиться насмерть. Рассказывал Олдер Тарл со смехом, хотя продолжение этой истории нравилось ему меньше. Смущенная этим происшествием, женщина отказалась видеться с воином, и он, нетерпеливый, желающий ее, увез ее из города в качестве рабыни, а через несколько месяцев вернулся, и она была его вольной спутницей. Когда я был в Ко-ро-ба, эта пара все еще жила там. Что с ними теперь?Кстати, поза рабыни для удовольствия отличается и от позы свободной женщины, и от позы рабыни цилиндра. Руки рабыни для удовольствия обычно лежат на бедрах, но в некоторых городах, например, в Тентисе, она держит руки за спиной. Свободная женщина тоже может держать руки на бедрах; значение имеет положение колен. Во всех позах, включая позу рабыни для удовольствия, женщины Гора держатся исключительно хорошо: спина у них прямая, подбородок высоко поднят. Женщины Гора всегда прекрасны.— Почему для питья только вода? — спросил я Вику.Она пожала плечами.— Вероятно, потому что рабыни комнаты слишком много времени проводят в одиночестве.Я взглянул на нее, не вполне поняв смысл ее слов.Она прямо посмотрела на меня.— Было бы слишком легко напиться, — сказала она.Я почувствовал себя дураком. Конечно, рабыням комнаты не дадут спрятаться в опьянении, потому что в таком случае их красота, а следовательно, и полезность царям-жрецам уменьшится. Они станут безответственными, потеряются в своих снах.— Понятно, — сказал я.— Пищу приносят дважды в год.— Приносят цари-жрецы?— Наверно.— Но ты не знаешь?— Нет, — сказала она. — Я просыпаюсь утром, и пища уже на месте.— Вероятно, ее приносит Парп, — сказал я.Она посмотрела на меня с легкой улыбкой.— Парп — царь-жрец, — сказал я.— Он тебе это сказал?— Да.— Понятно, — ответила она.Девушка, очевидно, больше не хотела говорить об этом, и я ее не заставлял.Я почти кончил есть.— Ты хорошо готовишь, — поблагодарил я ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35