Я не знал, правду ли говорит мне Сарм, но кое в чем был уверен, а многое узнавал случайно из разговоров царей-жрецов и прислуживавших им мулов-имплантов. Обычно в штабе был переводчик, и мне не трудно было следить за разговорами. Преобразователь установили ради таких, как Парп, который проводил много времени в штабе.Много дней в бессильной ярости я сидел или лежал в диске, а снаружи бушевала битва.Но почему-то Сарм не активировал мою контрольную сеть и не посылал меня со своими заданиями.Парп, попыхивая трубкой, постоянно находился рядом. Трубку он все время раскуривал маленькой зажигалкой, которую я вначале принял за оружие.Гравитационный разрыв больше не использовался в боевых действиях. Оказалось, что Миск, с самого начала не доверявший Сарму, сам подготовил такое оружие, но не трогал бы его, если бы Сарм не применил первым. Но теперь войска Миска тоже обладали таким оружием, и Сарм в страхе перестал пользоваться своим.В войне использовались новые корабли, построенные людьми Миска, и диски, бронированные сторонниками Сарма. Я узнал, что в ангарах роя не осталось больше пригодных к использованию наблюдательных кораблей. С другой другой стороны, корабли обеих сторон, по-видимому, нейтрализовали друг друга, и война в воздухе, не приведя нас к победе, как надеялись мы с Миском, тоже зашла в тупик.Вскоре после неудачи гравитационного нападения Сарм распространил в занятых войсками Миска районах различные болезнетворные микроорганизмы, многие из которых не вырывались на свободу уже несколько столетий. Но хоть эти невидимые нападающие были очень опасны, привычка царей-жрецов и мулов к личной гигиене, а также постоянное использование бактерицидных лучей предотвратили и эту угрозу.Самым свирепым и диким шагом, по крайней мере по мнению царей-жрецов, было высвобождение золотых жуков из их туннелей в окрестностях роя. Свыше двухсот этих жуков на изолированных дисках, которые пилотировали цари-жрецы в кислородных масках, было доставлено к районам роя, контролируемым ничего не подозревавшим Миском и его армией.Выделения волосков гривы жука, которые так подействовали на меня в замкнутом туннеле, оказывали непреодолимое воздействие на чувствительные антенны царей-жрецов, гипнотизируя их, делая совершенно беспомощными, завлекая к жуку, который своими полыми клещевидными челюстями высасывал из них телесные жидкости.Цари-жрецы Миска начали покидать свои укрытия и наблюдательные посты, выходить на улицы, наклонив вперед тела, устремив антенны в сторону жуков. Сами цари-жрецы ничего не говорили, ничего не объясняли своим недоумевающим товарищам-людям, они просто откладывали оружие и направлялись к жукам.И тут какая-то храбрая женщина, бывший мул, так и оставшаяся неузнанной, разобралась в ситуации, выхватила заостренный кол у одного из изумленных растерянных пастухов и бросилась на жуков, она била их, колола, отгоняла своим копьем, и тут же пастухи бросились ей на помощь и отогнали ужасных куполообразных хищников, прогнали их туда, откуда они пришли.И на следующий день уже один из разведчиков Сарма положил оружие и, как говорят цари-жрецы, предался радостям золотого жука.Теперь жуки бродили по всему рою и представляли больше угрозы войскам Сарма, чем Миска, потому что теперь никто из царей-жрецов Миска не выходил без сопровождающих людей, которые отгоняли встреченных золотых жуков.И в следующие дни жуки, естественно, переместились в районы Сарма, потому что там не было кричащих людей с их острыми палками.Опасность была так велика, что все имплантированные мулы, включая даже Парпа, отправились на улицы защищать царей-жрецов.Странно с человеческой точки зрения, но ни Сарм, ни Миск не позволяли людям убивать золотых жуков. По причинам, которые я укажу ниже, они не хотели убивать эти опасные существа со сросшимися крыльями.Золотые жуки, бродящие по рою, заставили Сарма для спасения обратиться за помощью к людям, потому что люди, особенно в хорошо вентилируемых туннелях роя, не поддавались наркотическому воздействию жуков, этому запаху, который полностью выводил из строя чувствительные антенны царей-жрецов.Сарм объявил амнистию всем прежним мулам, предлагая им снова возможность стать рабами царей-жрецов. К этому щедрому предложению, чувствуя, что оно может не оказаться непреодолимым, он добавил лишние порции соли и по две самки мула на каждого мужчину после окончательного разгрома войск Миска, когда предположительно будет захвачено много самок. Их и раздадут победителям. Женщинам в войсках Миска он предлагал золото, драгоценности, дорогие ткани, разрешение отращивать волосы и рабов-мужчин, которые опять-таки будут распределены после победы. К этому он добавлял убедительные соображения, что его войска по-прежнему превосходят войска Миска как по числу царей-жрецов, так и по огневой мощи, что победа неизбежно будет за ним и что в такое время хорошо быть у него в милости.Хотя сам я, конечно, не отказался бы от Миска и свободы и не присоединился бы к Сарму, я вынужден был согласиться, что конечная победа может оказаться на его стороне и его предложения соблазнительны для бывших мулов, особенно тех, кто занимал высшее положение в рое до войны.Мне не следовало удивляться, но все же я удивился, когда одним из первых дезертиров из войска Миска оказалась предательская Вика из Трева.Я узнал об этом однажды утром, проснувшись от удара кожаного хлыста.— Проснись, раб! — послышался голос.С криком гнева я, борясь с цепями, встал на колени; цепь и металлический ошейник удерживали меня на месте. Снова и снова бич хлестал меня, направляемый рукой девушки.Тут я услышал ее смех и узнал своего мучителя.Хотя лицо ее было закрыто завесой, ошибиться в голосе, в позе было невозможно. Женщина, стоявшая надо мной с хлыстом, одетая в драгоценные шелка, в золотых сандалиях и пурпурных перчатках, эта женщина была Викой из Трева.Она отбросила с лица завесу, откинула голову и рассмеялась.И снова ударила меня.— Теперь я хозяйка! — прошипела она.Я спокойно разглядывал ее.— Я был прав, — сказал я наконец. — Хотя и надеялся, что ошибаюсь.— О чем это ты?— Ты достойна только участи рабыни.Лицо ее исказилось от гнева, и она снова ударила меня, на этот раз по лицу. Я ощутил вкус своей крови.— Не порань его серьезно, — сказал стоявший сбоку Сарм.— Он мой раб! — ответила она.Антенны Сарма свернулись.— Ты получишь его после моей победы, — сказал Сарм. — Тем временем я его использую.Вика нетерпеливо, почти презрительно взглянула на него и пожала плечами.— Хорошо, — сказала она, — я могу подождать. — А мне она издевающимся тоном сказала: — Ты заплатишь. Заплатишь так, как только я, Вика из Трева, умею заставлять платить мужчин.Я был доволен тем, что потребовался царь-жрец, чтобы меня приковали у ног Вики, что я не сам в надежде на ее милости надел на себя рабский ошейник.Вика, взмахнув полами платья, повернулась и вышла из помещения штаба.Сарм подошел ближе.— Видишь, мул, — сказал он, — как цари-жрецы используют против людей их собственные инстинкты.— Да, — ответил я, — вижу.Хотя тело мое горело от ударов хлыста, больше угнетала меня мысль о Вике. Я ведь знал, кто она такая, и все же в глубине души надеялся, что ошибаюсь.Сарм подошел к встроенной в одну из стен панели. Он нажал кнопку.— Я активирую твою контрольную сеть, — сказал он.Я застыл в своих цепях.— Проверочные тесты очень просты, — продолжал Сарм, — и могут заинтересовать тебя.В комнату вошел Парп и остановился около меня, попыхивая трубкой. Я заметил, что он отключил свой переводчик.Сарм повернул ручку.— Закрой глаза, — прошептал Парп.Я не испытывал никакой боли. Сарм внимательно смотрел на меня.— Может, нужно увеличить напряжение, — сказал Парп, возвышая голос, чтобы он донесся до переводчика Сарма.Следуя этому предложению, Сарм снова коснулся первой кнопки. Потом опять повернул ручку.— Закрой глаза, — настойчиво прошептал Парп.Я почему-то послушался.— Открой, — сказал Парп.Я открыл.— Опусти голову.Опустил.— Поверни голову по направлению часовой стрелки, — сказал Парп. — Теперь против часовой стрелки.Удивленный, я выполнял его советы.— Ты был без сознания, — предупредил меня Парп. — Теперь ты больше не под контролем.Я огляделся и увидел, что Сарм выключил машину.— Что ты помнишь? — спросил Сарм.— Ничего.— Сенсорное восприятие проверим позже, — сказал Сарм.— Начальные реакции кажутся вполне обнадеживающими, — громко сказал Парп.— Да, — согласился Сарм, — ты отлично выполнил работу.Сарм повернулся и вышел из помещения штаба.Я посмотрел на Парпа, который улыбался и пыхтел трубкой.— Я не имплантирован?— Конечно, нет.— А как же Куск?— Он один из нас.— Но почему?— Ты спас его детей.— Но у него нет пола и нет детей.— Ал-Ка и Ба-Та, — сказал Парп. — Ты думаешь, цари-жрецы не способны на любовь?
Теперь заключение в диске меньше раздражало меня.Парпа опять отправили на улицы отгонять золотых жуков.Я узнал из разговоров в штабе, что немногие люди, сражавшиеся в войсках Миска, поддались на уговоры Сарма, но все же некоторые, подобно Вике из Трева, решили переметнуться на сторону победителя. Лишь несколько человек, мужчин и женщин, пересекли линию и поступили на службу к Сарму.Сарм привел из помещений царей-жрецов всех рабов, бывших там, по большей части рабынь комнат. Сами по себе, испуганные, недоумевающие, они мало чем могли помочь, но представляли собой приманку для мужчин, побуждая их дезертировать; девушки были, так сказать, наградой за предательство, и поскольку красота рабынь комнат была хорошо известна в рое, я считал, что они могли сыграть свою роль; но, к моему удивлению и радости, не более полудесятка мужчин явились за этими прекрасными призами. Война продолжалась, и на меня все большее впечатление производили верность и храбрость людей, служивших Миску; они за горсть грибов, глоток воды и свободу готовы были отдать свои жизни в самой странной схватке, в какой приходилось участвовать людям.Вика приходила ко мне ежедневно, но ей больше не разрешали хлестать меня.Вероятно, была причина для ее ненависти ко мне, но я все же удивлялся глубине и силе этой ненависти.Позже ей поручили кормить меня, и она наслаждалась, бросая мне куски гриба или глядя, как я лакаю воду из чашки, которую она ставила на диск. Я ел, потому что хотел сберечь силы, потому что они могли мне понадобиться.Сарм, который обычно находился в комнате, казалось, получает удовольствие, следя за ее издевательствами, потому что стоял, свернув антенны, а она оскорбляла меня, насмехалась, иногда била своим маленьким кулаком. Очевидно, он был расположен к этой новой самке мула и часто приказывал ей в моем присутствии расчесывать ему антенны, а она как будто радовалась этим приказам.— Какое ты жалкое существо, — говорила она мне, — и какой золотой, сильный, смелый и красивый царь-жрец!А Сарм протягивал к ней антенны, чтобы она могла расчесывать тонкие золотые волоски.Почему-то это занятие Вики раздражало меня, и я, несомненно, не сумел этого скрыть: и Сарм все чаще давал ей в моем присутствии такой приказ, и я с гневом заметил, как она этому радуется.Однажды я гневно крикнул ей:— Прирученный мул!— Молчи, раб, — горячо ответила она. Потом посмотрела на меня и весело рассмеялась. — За это ты сегодня ляжешь спать голодным.Улыбаясь про себя, я вспомнил, как однажды, будучи хозяином, чтобы проучить ее, не дал ей еды на ночь. Теперь я останусь голодным, но, сказал я себе, я это заслужил. Пусть подумает над моими словами, Вика из Трева, прирученный мул!Мне хотелось обнять ее и прижать к груди, откинуть ее голову, прижаться губами к ее губам, как я целовал, когда был ее хозяином.Я выбросил эти мысли из головы.Тем временем медленно, но неотвратимо война стала поворачиваться не в пользу Сарма. Самым значительным происшествием стал приход целой делегации царей-жрецов во главе с самим Куском, которые сдались Миску и захотели воевать на его стороне. Это решение, очевидно, явилось результатом долгих размышлений и обсуждений среди царей-жрецов, которые первоначально поддержали Сарма, потому что он перворожденный, но возражали против его способов ведения войны, особенно против обращения с мулами, использования гравитационного оружия, попытки распространить заразные болезни и наконец против отвратительного и ужасного, с точки зрения царей-жрецов, освобождения золотых жуков. Куск и его последователи пришли к Миску, когда в войне все еще было равновесие, и нельзя было усомниться в том, что из решение продиктовано не личными соображениями и интересами. Больше того, в тот момент казалось, что они по принципиальным соображениям присоединились к проигрывающей стороне. Но после этого другие цари-жрецы, пораженные поступком Куска, начали говорить о необходимости кончить войну, а многие переходили линию фронта. В отчаянии Сарм собрал свои силы, оборудовал семьдесят дисков и устремился на позиции Миска. Очевидно, войска Миска этого ждали, и корабли Сарма были остановлены у баррикад и попали под сильный огонь с ближайших крыш. Вернулось только четыре диска.Стало ясно, что Сарм перешел к обороне, потому что я слышал приказ об охране ближайших к штабу туннелей. Однажды я услышал звук выстрела из серебряной трубы не более чем в нескольких сотнях ярдов. Я с яростью рвал цепи и ошейник, державшие меня в беспомощности, когда судьба войны решалась на улицах.Потом наступила тишина, и я решил, что наступление Миска отбито.Порцию грибов мне срезали на две трети. И я заметил, что цари-жрецы теперь не кажутся такими золотыми, какими я их знал, грудь и живот у них приобрели коричневатый оттенок. Я знал, что это ассоциируется с жаждой.Я понял, что только теперь начинает сказываться отсутствие припасов с плантаций и пастбищ.Наконец Сарм дал мне понять, почему мне сохранили жизнь.— Говорят, между тобой и Миском роевая правда, — сказал он. — Посмотрим, так ли это.— Что это значит? — спросил я.— Если между вами роевая правда, — ответил Сарм, сворачивая свои антенны, — Миск будет готов умереть за тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35